Лев Зильбер родился в Пскове в семье капельмейстера Абеля Зильбера и его жены Анны Григорьевны Дессон, владелицы музыкальных магазинов. В семье было две дочери и четыре сына. Младший, Вениамин, стал писателем, взяв себе псевдоним Каверин — его романом «Два капитана» зачитывалось не одно поколение. А вот имя старшего сына, Льва, совершившего открытие мирового масштаба в вирусологии, многие годы пытались вычеркнуть из истории.

Окончив медицинский факультет Московского университета, Лев Зильбер пошел добровольцем в Красную армию, где боролся с сыпным тифом. После войны вернулся к науке, занимался вопросами иммунитета, образованием антител и антигенов, открыл трансформацию бактерий.

В 1925 году будущий ученый познакомился с Зинаидой Ермольевой, изучавшей холеру. Свадебным путешествием для молодоженов стала научная поездка в Институт Пастера. Льву хотелось самостоятельности, поэтому, получив приглашение возглавить Азербайджанский институт микробиологии, он отправился в Баку. Зинаида осталась в Москве: к этому времени в их отношениях уже пролегла трещина.

Когда в 1931 году в Нагорном Карабахе разразилась эпидемия чумы, Зильбера направили ее ликвидировать. В НКВД подозревали диверсию, но Лев Александрович выяснил, что распространение болезни связано с архаичным местным обычаем вырезать внутренние органы у первого заболевшего, чтобы «не тянул за собой остальных». В зараженном районе ввели строжайший карантин, и меньше чем за год чуму победили. В Баку Зильбера встречали как героя, представили к ордену Красного знамени, который он получил через 30 лет. Его арестовали по обвинению в распространении чумы, а лавры победителей эпидемии получили другие.

Узнав об аресте, Ермольева (к этому времени уже бывшая жена) хлопотала со стороны медицинской общественности, Вениамин попытался подключить Максима Горького. Неизвестно, что именно помогло, но, проведя в заключении четыре месяца, Зильбер вернулся к работе, начал создавать всесоюзный вирусный центр.

В 1937 году на Дальнем Востоке участились случаи смерти от энцефалита среди местного населения и солдат. Эта болезнь была практически не изучена. Зильбер, возглавивший экспедицию эпидемиологов, обратил внимание на сезонность вспышек. Он первым понял, что переносчиком энцефалита являются клещи, и он же нашел способ лечения — сыворотку из плазмы крови выздоровевших, которая помогала выработать иммунитет. Все члены экспедиции были представлены к Сталинской премии — кроме Зильбера. Его вновь арестовали по доносу: якобы он собирался заразить членов Политбюро вирусом японского энцефалита. В 1937-м это тянуло на три статьи: диверсия, шпионаж и измена Родине. Научные работы об открытии переносчика вируса энцефалита вышли под другими именами, а в это время их настоящий автор подвергался пыткам и издевательствам. Льву Александровичу отбили почки и сломали несколько ребер, однако признательных показаний не добились.

И опять его спасала Зинаида. Рискуя, держа наготове «арестный чемоданчик», она вместе с Кавериным около двух лет писала ходатайства, ходила по инстанциям, доказывала, что со времен Гражданской войны вся деятельность Льва Зильбера была направлена на благо Страны Советов. Зильбера освободили в 1939-м. Помог муж одной из его сестер, он же друг юности, Юрий Тынянов, которому удалось «достучаться» до Берии. С энтузиазмом Лев Александрович возглавил отдел вирусологии, но в 1940 году был арестован вновь.

Он мог сгинуть в Печорлаге — там редко кто выживал, но его направили работать в лазарет. Основными пациентами были доходяги-заключенные, страдающие от тяжелой формы авитаминоза — пеллагры. В условиях лагерного лазарета Зильберу удалось изготовить дрожжевой препарат на основе ягеля для лечения пеллагры, а еще он разработал способ получения спирта из того же ягеля. О достижениях Зильбера доложили наверх, и вскоре его перевели в Москву.

В НКВД Льву Александровичу предложили разрабатывать бактериологическое оружие, но он ответил отказом. На удивление упрямца не этапировали обратно в лагерь, а отправили в химическую «шарашку» — наладить производство спирта для нужд фронта. У Зильбера появилось необходимое оборудование и материалы для продолжения работы над своей давней теорией о вирусной природе рака. Именно в неволе были заложены основы учения, ныне признанного во всем мире.

Недоброжелатели Зильбера могли украсть и это открытие: сотрудник НКВД предложил передать материалы опытов в Наркомздрав. Отдавать лавры открытия тем, кто планомерно пытался избавиться от него, Зильбер не захотел. На свидании с Ермольевой, которого она добилась с огромным трудом, он умудрился передать ей статью о своих исследованиях, написанную микроскопическим почерком на папиросной бумаге. Зинаида поняла: это прорывное открытие в науке.

Четыре года она не оставляла попыток оправдать бывшего мужа, но теперь у нее был авторитет создателя русского пенициллина, который спас жизни многих солдат. Она убедила академика Бурденко и других видных ученых подписать письмо Сталину в защиту Льва Зильбера, и это имело успех. Вскоре после освобождения Зильбер опубликовал свое открытие и получил Сталинскую премию. Говорят, вождь лично извинился перед ним.

Льва Зильбера не сломили тюрьмы и лагеря: руководитель Института вирусологии, действительный член Академии медицинских наук СССР и почетный член зарубежных академий продолжал отстаивать вирусно-генетическую теорию возникновения рака до последнего дня.

Научный журнал “Молодой ученый” в социальных сетях:

«Молодой учёный» №2 (397), январь 2022

«Молодой учёный» №2 (397),
январь 2022