Защита конституционных прав на свободу совести и вероисповедания: уголовно-правовой аспект



В настоящем исследовании автор предпринимает попытку разобраться в сущности уголовной ответственности за нарушение права на свободу совести и вероисповедания и определить ее соответствие Конституции Российской Федерации.

Ключевые слова: право на свободу совести и вероисповедания, верующие, оскорбление чувств верующих, религиозные чувства верующих.

In this article author makes an attempt to understand the essence of criminal liability for violation of the right to freedom of conscience and religion and determine its compliance with the Constitution of the Russian Federation.

Keywords: the right to freedom of conscience and religion, believers, insulting the feelings of believers, religious feelings of believers.

Как известно, Конституция Российской Федерации гарантирует «свободу совести, свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними» [5].

Право на свободу совести и свободу вероисповедания является значимым благом, поэтому должно защищаться, в том числе, уголовно-правовыми методами. В то же время, считаем нужным подчеркнуть, что Уголовный кодекс должен основываться на Конституции Российской Федерации и нормах и принципах международного права. Нам же это утверждение кажется не вполне справедливым, если иметь в виду те проблемы, которые стоят перед уголовно-правовой защитой права человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания. Особенно актуальным в озвученном контексте является введение уголовной ответственности за «оскорбление чувств верующих», которое спровоцировало широкую и острую общественную дискуссию. Практика же применения этой нормы, несмотря на немногочисленность, стала крайне резонансной.

Вышеперечисленные соображения, на наш взгляд, в полной мере обуславливают актуальность нашего исследования именно в уголовно-правовом ключе.

Целью нашей работы стал анализ содержания и проблем уголовно-правовой защиты права на свободу совести и свободу вероисповедания в Российской Федерации.

Итак, современным российским законодательством предусмотрена ответственность за нарушение (как полагает законодатель) свободы совести, в частности статьей 148 Уголовного кодекса Российской Федерации. В настоящее время она имеет название «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий» и состоит из четырех частей. Часть 1 статьи 148 предусматривает ответственность за «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих» [13]. Здесь необходимо сделать два замечания. Во-первых, формулировка «оскорбление чувств» не является новой для российского законодательства: Уголовный кодекс в редакции от 1993 года предусматривала ответственность за «оскорбление чувств и убеждений граждан в связи с их отношением к религии». Во-вторых, до 29 июня 2013 года «оскорбление религиозных чувств граждан» считалось административным правонарушением [14].

Тем не менее, подобная формулировка вызывает множество нареканий. Так, например, Н. В. Казанцева обратила внимание на то, что «защита прав верующих при отсутствии равнозначной защиты прав неверующих — нарушение прав граждан». Решение указанной проблемы исследовательница видит в дополнении статьи 148 Уголовного кодекса указанием на «оскорбление чувств лиц, имеющих иные убеждения» [4, c. 126]. На наш взгляд, такое решение проблемы не может считаться удачным, так как остается не ясным, что такое чувства и каким именно образом их можно оскорбить.

П. В. Бахметьев весьма скептично относится к формулировке «оскорбление чувств верующих». По его мнению, «деяния посягают не на права конкретного лица и принадлежащие ему субъективные блага, они нарушают общественные отношения, складывающиеся в сфере общественного порядка и общественной нравственности по поводу уважительного и терпимого к любой религии, догматы которой не противоречат Конституции России и законодательству страны» [1, c. 166]. Исследователь, считая формулировку статьи 148 Уголовного кодекса дефектной, предложил перенести ее в главу 25 УК РФ в следующей формулировке: «Статья 244.1. Публичное неуважение к религии. Публичное совершение действий, выражающих явное неуважение к содержанию религиозного культа, символизирующим его правилам, предметам, обрядам, местам их проведения, и сопровождающихся грубым нарушением общественного порядка, — наказывается»... [1, c. 168].

Рассматривая предложенную исследователем формулировку, мы должны отметить, что она содержит оценочные категории («явное неуважение», «грубое нарушение общественного порядка»). Кроме того, наказание за схожее деяние предусмотрено статьями 20.1 Кодекса об административных правонарушениях и статьей 213 Уголовного кодекса. Следовательно, мы не можем считать указанную формулировку удачной.

Приведем и другие мнения относительно содержания статьи 148 Уголовного кодекса РФ. Так, В. Е. Бандаренко считает, что криминализация оскорбления чувств верующих является, в сущности, установлением уголовной ответственности за действия, содержание которых отсутствует или не может быть определено [2, c. 202].

Е. О. Руева, как и многие другие исследователи, обратила внимание на неопределенность понятий «оскорбление чувств верующих» и «верующие», что провоцирует проблемы квалификации и назначения наказаний за действия, «направленные на оскорбление чувств верующих, а отсутствие равных подходов к ответственности верующих и неверующих свидетельствует о нарушении важнейшего конституционного принципа равенства всех перед законом…» [10. C. 71].

Опираясь на вышеприведенные точки зрения, мы укажем следующие спорные моменты, выявленные нами в результате анализа части 1 статьи 148 Уголовного кодекса Российской Федерации:

1. Так, например, мы не можем определить объект уголовно-правовой защиты. Очевидно, законодатель предполагал, что смыслом статьи 148 УК является защита свободы совести и вероисповедания. Но в части 1 фигурируют только «религиозные чувства верующих», что порождает закономерные вопросы: «Кто является верующим?», «Сколько должно быть верующих?»
2. Конструкция объективной стороны указывает на то, что состав является формальным: закон не предусматривает наступления конкретного вреда в качестве обязательного признака состава преступления. Далее следует указать на то, что деяние совершается в форме действия и выражает явное неуважение к обществу. Анализ формулировки «явное неуважение к обществу» заставляет нас обратиться к позиции Верховного Суда РФ, который указывает: «явное неуважение лица к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним» [8]. Мы вынуждены констатировать, что такое разъяснение совершенно ничего не объясняет и не уточняет, а категория «явного неуважения к обществу» представляется нам оценочной, следовательно, она не может окончательно и четко определена.

Отдельные авторы, не соглашаясь с подобной позицией, приводят в качестве примера публичное уничтожение религиозной атрибутики, символов, предметов, карикатурные изображения значимых для верующих людей, богов, святых, пародирование религиозного образа жизни, обрядов, церемоний. Но в таком случае возникает ряд вопросов. Во-первых, как отграничить часть 1 статьи 148 Уголовного кодекса от статьи 5.26 Кодекса об административных правонарушениях? Во-вторых, насколько допустимо считать преступлением (или правонарушением) карикатуры и пародии в государстве, в котором, согласно Конституции, запрещены цензура, гарантированы свобода слова, творчества и мысли?

3. Обстановка, в которой совершается деяние, является обязательным признаком объективной стороны. Диспозиция части 1 статьи 148 Уголовного кодекса говорит о том, что деяние должно быть совершено публично. Здесь также содержится ряд проблем. Так, российское законодательство не имеет четкого и единого определения «публичности». Например, учебная литература говорит о том, что публичность подразумевает «совершение действий в присутствии значительного количества людей (на улице, собрании, митинге, в стихийно образовавшейся толпе, в аудитории и т. п.) [12, c. 85]». В свою очередь Верховный Суд РФ, говоря о преступлениях экстремистской направленности, пояснил, что «вопрос о публичности призывов должен разрешаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, распространение обращений путем массовой рассылки сообщений абонентам мобильной связи и т. п.)» [6].

Исходя из вышесказанного, мы можем предположить, что «публичность» подразумевает:

– совершение деяний там, где их может наблюдать неопределенный круг лиц;

– в числе наблюдателей обязательно должны присутствовать верующие, о чем должно знать лицо, совершающее общественно опасное деяние;

– верующих должно быть хотя бы двое (поскольку этот термин употреблен во множественном лице).

Следовательно, субъект может ограничить круг лиц, которые имеют возможность ознакомиться с размещаемой информацией (например, предусмотрев предупреждение «Верующим не читать»). Распространение информации с подобным предуведомлением не может считаться публичным.

В связи с указанием на то, что субъект, совершающий деяние, предусмотренное частью 1 статьи 148 УК РФ, должен хотеть быть услышанным именно верующими, следует отметить, что отсутствие потерпевших при возбуждении уголовных дел недопустимо. Но судебная практика свидетельствует об обратной тенденции.

4. Субъективная сторона предполагает, что деяние, во-первых, совершается с прямым умыслом и, во-вторых, с конкретной целью оскорбления религиозных чувств верующих. В связи с этим возникает сразу множество вопросов, в числе которых мы укажем следующие:

– что такое религиозные чувства верующих?

– кого можно считать верующими?

– что необходимо понимать под оскорблением?

– как определить, что деяние было совершено именно с целью оскорбления?

Интересно, что до декриминализации оскорбление понималось как «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме» [13]. При этом вопрос о неприличности и о степени воздействия оскорбления на личность призваны были решать психологи и лингвисты. Последние указывали на то, что неприличная форма высказываний может быть дефинирована следующим образом: «наличие высказываний, содержащих непристойную лексику и фразеологию, то есть нецензурные слова и выражения, которые грубо оскорбляют общественную мораль, грубо нарушают нормы общественных приличий» [11, c. 19]. Если мы попробуем экстраполировать это определение на рассматриваемую нами проблематику в ее современном состоянии, то выясним, что оскорбление чувств верующих должно содержать нецензурную лексику, грубо нарушающую общественную мораль и нормы общественных приличий.

Под религиозными чувствами верующих религиоведы предлагают считать «эмоциональное отношение верующих к признаваемым объективными существам, свойствам, связям, к сакрализованным вещам, персонам, местам, действиям, друг к другу и к самим себе, а также к религиозно интерпретируемым отдельным явлениям в мире и к миру в целом» [17, c. 49]. Другие авторы считают религиозными чувствами «переживания людей, вызванные религиозными представлениями» [9, c. 55]. Подобной точки зрения придерживается и А. Ю. Григоренко [3, c. 40]. Анализ приведенных определений привел нас к следующему выводу: определения, которые являются вполне употребительными для религиоведения, не могут быть признаны таковыми в юриспруденции. Более того, дать четкое определение понятию «религиозные чувства верующих» просто невозможно. Категория «религиозные чувства» вообще не может быть признана правовой, хотя бы потому что не моет быть сформулирована четко и ясно.

Анализ спорных моментов мы должны дополнить иллюстрацией недопустимости существования части 1 статьи 148 в ее существующей редакции. Такой иллюстрацией может быть так называемое «дело блогера Соколовского», в отношении которого 11 мая 2017 года был вынесен приговор Верх-Исетским районным судом Екатеринбурга. Р. Г. Соколовский обвинялся по части 1 статьи 148 УК РФ и по части 1 статьи 282 УК РФ. В результате он был приговорен к 3,5 годам лишения свободы условно. Однако позднее Свердловский областной суд снизил срок наказания.

В чем же конкретно обвиняли блогера? Согласно позиции стороны обвинения, Р. Г. Соколовский позволил себе высказывания, «направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека и группы лиц по признакам национальности, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе» [15]. В семи видеороликах блогер позволил высказывания, «выражающие явное неуважение к обществу, совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих». Таким образом, суд заключил, что действия Р. Г. Соколовского образуют совокупность преступлений: те высказывания, которые допустил блогер, были квалифицированы как по части 1 статьи 148 УК, так и по части 1 статьи 282 УК.

Приговор, вынесенный в отношении Р. Г. Соколовского, получился более чем занимательным. Итак, оскорбление чувств верующих, которое допустил блогер, проявлялись через

«- отрицание существования Бога;

— отрицание существование основателей христианства и ислама — Иисуса Христа и пророка Мухаммада;

— осмеяние значимых религиозных предписаний и обрядов мусульман;

— представление и наделение Иисуса Христа качеством покемонов, как героев не только компьютерной игры и мультипликационного сериала, но и представителей бестиария японской мифологии, а также качествами ожившего мертвеца — зомби;

— наделение главы поместной православной церкви — патриарха Кирилла — качествами унизительного, уничижительного характера» [15].

Для обывателя подобный приговор будет выглядеть просто-напросто смешным, для юриста — ярким доказательством того, что нерелигиозное мировоззрение и его публичная демонстрация признаются в России преступными.

Интересным в контексте всего выше сказанного является и то, что ни один свидетель обвинения не смог ответить на вопрос о «религиозных чувствах», а также объяснить, на основании чего они относят себя к числу верующих, и какие именно религиозные чувства были оскорблены [7]. Важно и другое — ни один из них не был признан потерпевшим, что еще раз свидетельствует о том, что часть 1 статьи 148 Уголовного кодекса не соответствует ни законам формальной логики, ни правилам юридической техники.

Весьма показательным в некоторых отношениях является «дело Лазарова», который был осужден по части 1 статьи 148 УК РФ в связи с публикацией статьи «Злой Христос». По мнению суда, вина С. А. Лазарова был доказана, помимо прочего, посредством показаний «свидетеля, который показал, что с точки зрения его вероисповедания, текст статьи «Злой Христос» является оскорбительным, оскорбляет чувства верующих, содержит явное неуважение к обществу» [16]. Обратим внимание на то, что в данном деле также не было потерпевших. Но важнее другое: в этом процессе свидетели фактически подменили собой экспертов, указав что именно является оскорбительным с точки зрения вероисповедания, которого они придерживаются.

Почти аналогичная ситуация сложилась с «делом Лобова», который разместил на своей странице в социальной сети изображения с надписями. При этом суд настаивал на том, что Д. С. Лобов испытывал неприязнь «к лицам, состоящим в социальных группах — христиане и церковнослужители» и совершил деяние «на почве явного неуважения к обществу, с целью оскорбления религиозных чувств верующих, исповедующих христианство». Этот случай явно указал на то, что суд не разграничивает деяния, предусмотренные ч.1 ст.148 и ч.1 ст.282 УК РФ, так как не разделяет понятия «социальные группы» и «верующие». Кроме того, размещение нескольких изображений вновь было признано единым продолжаемым преступлением.

Анализ статьи 148 Уголовного кодекса должен быть продолжен анализом части 2 этой статьи, содержащей квалифицирующий состав «оскорбления чувств верующих» и подразумевающей совершение указанных в части 1 деяний в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний…». При этом законодатель не уточняет, что такое «богослужения», «религиозные обряды», «церемонии» и соответствующие «места».

В настоящее время судебная практика по части 2 статьи 148 Уголовного кодекса содержит всего два приговора. При этом одно из этих дел, на наш взгляд, вообще не связано с оскорблением чувств кого бы то ни было. Так, например, в июне 2016 года Элистинский городской суд Республики Калмыкия приговорил Саида Османова к двум годам лишения свободы условно. В вину ему вменялось следующее: он зашел в буддийский храм, помочился там, ударил в голову статую Будды; при этом происходяшее Османов фиксировал не видео, которое разместил в сети интернет. Разумеется, мы не будем отрицать явную асоциальность поступка Османова, но совершенное деяние должно было быть квалифицировано по статье 20.1 Кодекса об административных правонарушениях как мелкое хулиганство.

Часть 3 статьи 148 устанавливает ответственность за незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций. Однако формулировка части 3 статьи 148 вызывает множество вопросов, главными из которых являются вопрос «что собой представляет воспрепятствование?», «о какой именно деятельности религиозных организаций идёт речь?», «какое воспрепятствование будет считаться незаконным?»

Во-первых, мы полагаем, что было бы более уместно говорить о деятельности религиозных объединений; при этом под деятельностью следует понимать все формы деятельности, предусмотренные законом и Уставом религиозного объединения. Во-вторых, что касается дефиниции понятия «воспрепятствование», то обратимся к мнению П. В. Бахметьева, который указал, что «в ч. 3 ст. 148 УК РФ не содержится указаний на форму незаконности или иные обстоятельства, исходя из которых можно было бы конкретизировать данный признак состава... Формально получается, что любое воспрепятствование законной религиозной деятельности является незаконным» [1, c. 184].

Часть 4 статьи 148 Уголовного кодекса предусматривает в качестве квалифицирующих признаков совершение описанного выше деяния

а) лицом с использованием своего служебного положения;

б) с применением насилия или с угрозой его применения.

Интересно, что судебная практика за 2013–2020 годы по части 4 статьи 148 Уголовного кодекса отсутствует.

Анализ вышеприведенных дел позволяет нам сделать следующие выводы:

– суды оказываются не в состоянии дать ответы на вопросы: на основании чего те или иные лица признаются верующими, на основании чего устанавливается, во что они верят, на основании чего делаются выводы о том, что чувства верующих были оскорблены и какие именно чувства были оскорблены;

– наличие у подозреваемого прямого умысла и конкретной цели не находят должного обоснования;

– создается впечатление, что экспертное сообщество (лингвисты, религиоведы и др.) не знает, как должна проводиться экспертиза по делам об оскорблении чувств верующих; в свою очередь следователи, которые ведут соответствующие дела, не могут сформулировать вопросы для экспертизы;

– часть 1 статьи 148 Уголовного кодекса направлена не на защиту права на свободу совести и вероисповедания, а на защиту абстрактной, не поддающейся определению категории «религиозных чувств верующих»;

– содержание статьи 148 Уголовного кодекса не соответствует ее названию; так, например, в части 1 объект защиты выделить невозможно, в части 3 указанной статьи в качестве объекта мыслятся только некоторые аспекты свободы вероисповедания.

В заключение позволим себе довольно резкий вывод: существование статьи 148 Уголовного кодекса Российской Федерации кажется нам крайне нецелесообразным, по крайней мере, в том виде, в каком она существует сейчас. Она не соответствуют ни законам формальной логики, ни правилам и нормам юридической техники, ни принципу определенности (содержат в себе оценочные сложно определяемые или вообще не определяемые категории).

Более того, статья 148 Уголовного кодекса РФ противоречит как Конституции Российской Федерации, так и общепризнанным международным стандартам в обозначенной сфере. Дело в том, что свобода совести, вопреки названию статьи, не является объектом уголовно-правовой защиты: Уголовный кодекс Российской Федерации охраняет только отдельные способы осуществления свободы вероисповедания. Подчеркнем, что даже свобода вероисповедания охраняется не в полном объеме. Вышесказанное позволяет нам говорить о том, что статья 148 УК РФ не соответствует Конституции РФ.

Литература:

1. Бахметьев П. В. Уголовно-правовые гарантии свободы совести и вероисповедания: отечественный опыт и международные стандарты: дис…канд. юрид. наук. Краснодар, 2017.
2. В. Е. Бондаренко. Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий: проблема определения основания уголовно-правовой охраны // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2014. № 2 (97).
3. Григоренко А. Ю. Религиоведение: учеб. пособ. для студентов педагогических вузов. СПб., 2008.
4. Казанцева Н. В. Предупреждение преступлений, посягающих на свободу совести: дисс… кандидата юридических наук. М., 2017.
5. Конституция Российской Федерации: (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ, Указа президента Российской Федерации от 27.03.2019 № 130, Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14.03.2020 № 1-ФКЗ). [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/constitution.
6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». [Электронный ресурс]. URL: http://www.vsrf.ru/Show_pdf.php?Id=11086.
7. Показания свидетелей обвинения по делу Р. Г. Соколовского. [Электронный ресурс]. URL: https://www.youtube.com/watch?v=hEg0MCSr098, URL: https://www.youtube.com/watch?v=_sEfgR5_uYk, URL: https://www.youtube.com/watch?v=kmRtwopybU0
8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» // Российская газета. 2007. 21 ноября.
9. Религиоведение: Учебник для юридических вузов МВД России / под ред. В. В. Балахонского, В. А. Кудина, А. А. Артемова. СПб., 2012.
10. Руева Е. О. Некоторые проблемные аспекты уголовно-правовой охраны религиозных чувств верующих // Библиотека криминалиста. 2014. № 4 (15).
11. Стернин И. А., Антонова Л. Г., Карпов Д. Л., Шаманова М. В. Выявление признаков унижения чести, достоинства, умаления деловой репутации и оскорбления в лингвистической экспертизе текста: учеб. пособие. Ярославль, 2013.
12. Уголовное право. Особенная часть: учебник для бакалавров / под ред. А. И. Чучаева. М., 2015.
13. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 13.07.1996 № 63-ФЗ (в ред. от 24.02.2021). Электронный ресурс]. URL http://www.kremlin.ru/acts/bank/9555.
14. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: Федеральный закон от 30.12.2001 № 195-ФЗ (в ред. от 24.03.2021). [Электронный ресурс]. URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody&nd=102074277
15. Sokolovsky! Ничего святого». Приговор Верх-Исетского районного суда Екатеринбурга. [Электронный ресурс]. URL:: https://zona.media/article/2017/05/17/sokolovsky-prigivor
16. В Оренбурге вынесен приговор по ст. 148 УК в отношении преподавателя, опубликовавшего в интернете статью «Злой Христос». [Электронный ресурс]. URL: https://www.sova-center.ru/religion/news/authorities/feelings/2016/04/d34332/
17. Яблоков И. Н. Основы религиоведения: учебник. М., 1994.