В век стремительного роста и повышения качества современных средств массовой коммуникации все большую популярность приобретают медийные тексты. Тогда как художественная литература является уникальным текстом, продуктом высокой культуры, несущим творчески углубленный, расширенный смысл.
Стандартизованные и тиражированные продукты торжествуют над творческим и уникальным, и в процессе восприятия начинает доминировать развлечение. Это ведет к негативным последствиям в вопросах миропонимания. К примеру, если следовать рекламному телевизионному образу, студенчество предстает перед нами скорее как беспрерывно развлекающееся в клубах и пьющее энергетические и прочие напитки, чем как учащиеся в учебных заведениях.
Думается, проблема актуализируется и тем, что наблюдается общее снижение интереса к чтению, особенно к чтению и осмыслению текста. Многие специалисты отмечают всеобщее «отторжение» от чтения, «кризис чтения», с другой стороны, «признается приоритет визуального клипового восприятия, сформировавшегося под воздействием тотального проникновения телевидения в повседневность индивида» [1].
Из практического опыта работы со студентами можно отметить, что мировоззренческое становление личности, приобретение ими ценностных ориентаций возможно на основе освоения ценностей и традиций национальной культуры, региональной литературы.
В этом смысле творчество выдающегося бурятского писателя Даширабдана Одбоевича Батожабая, входящее в региональный компонент программы кружка «Магия слова», имеет непреходящую художественную и этическую ценность.
Так, например, анализируя семантику мотивов и пространственно-временные категории в романе-трилогии Д.Батожабая «Похищенное счастье», осмысливая концепцию мира и человека, формы воплощения ее в этом произведении, можно наполнить жизнь студента культурной событийностью, целостностью; ненавязчиво, без излишней дидактики помочь обрести ценностно-смысловое самоопределение и позитивное саморазвитие. Хотя дидактизм и назидательность в романе присутствуют в виде многочисленных авторских отступлений, однако эти отступления имеют «сложный контаминированный характер, где, к примеру, дидактизм укореняется в национальной традиции и не воспринимается читателем как нечто чуждое художественному строю произведения» [2].
Наиболее интересным в рамках поставленной проблемы представляется анализ и исследование традиционных этических категорий и философского контекста сюжетно-композиционной организации произведения Д. Батожабая. К примеру, главный герой романа Аламжи, «потеряв по пути в Тибет золото и по этой и другим объективным причинам не имея возможности вернуться, в качестве замены за золото крадет статую Сандалового Будды. Подменой ценностей, связанной с потерей золота и попыткой возместить его кражей статуи Будды, Д. О. Батожабай пытается открыть для героя пути возвышения после всех пережитых перипетий. Но и этот путь, в конечном счете, не становится нравственным, очищающим для героя, он превращается в очередное падение, и результат оказывается закономерным: Аламжи приезжает не к дому, а к черному выжженному кругу своей юрты» [3].
Почему это происходит? Д.Батожабай не дает прямого ответа, но осмысление причин и следствий с точки зрения национальной традиции удха дает нам возможность понять неслучайность, закономерность жизни главных героев. Исследователь З. П. Морохоева пишет: «Считалось, что нарушение норм может повлечь за собой множество несчастий не только для виновного, но и для всего рода» [4]. Таким образом, Аламжи и Жалма, однажды нарушив целостную системы родства, устранили высшую его ценность — преемственность или уход. Отсюда все беды и несчастья, причины трагедии семьи.
Любовь и смерть, рок и судьба, встреча и расставание, одиночество как основные мотивы формулируют сюжетную основу трилогии «Похищенное счастье». Анализируя и осмысливая трагичность судеб представителей трех поколений (Наван-Чингис, Аламжи и Булат) одного рода, суровые испытания и тревоги авантюрного существования, можно сделать вывод, что в романе Батожабая избран такой масштаб земного пути человека, что историческая модификация поступков и проступков героев превращается в некий реестр повторяющихся ситуаций отступления от духовности.
Так, отец, захотевший женитьбой сына поправить материальное положение семьи, и ради этого пошедший на крайние меры (чуть не утопил сироту), и сын, поднявший руку на отца, и вся их дальнейшая жизнь и страшный конец — это воздаяние за прошлое или кармический закон.
Понятия рок и судьба, осмысливающиеся в буддизме как карма, предусматривают не столько слепое подчинение внешним обстоятельствам, сколько как сочетание внутренних и внешних причинно-следственных обстоятельств. Потому человек может сделать значительный выбор между, например, грехом и добродетелью, и тогда судьба (карма) или покарает, или наградит. Рассматривая в этом контексте сюжетно-ситуативный характер основных мотивов в трилогии «Похищенное счастье», можно бесконечно наращивать разнообразные смыслы, дополняя и продолжая основной сюжет.
В художественном мышлении Д. Батожабая мир необычайно сложен и разнообразен. Известный бурятский литературовед В. Ц. Найданов отмечал: «Невероятная «смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний» может поразить читателя: короли и министры, принцы и цари, государственные мужи, авантюристы, высшие священнослужители и низшие полицейский чины; шпионы разных мастей и рангов, православные, буддисты, католики… А с другой стороны, трудовой народ — бурятский, монгольский, русский. Кочевники и пастухи, смиренные и бунтари, разбойники и сознательные политические бойцы…» [5].
Как явления одного порядка рассматриваются самые разные по масштабу события и приметы переходного времени, рубежа 19–20 веков: назревание революционных событий, государственная политика, хитроумные ходы дипломатии, восстание хунхузов, частная жизнь бедняков и богатых и т. д. При этом политические смыслы многих происходящих событий, на первый взгляд, никак не связаны между собой, тем более с индивидуалистическими устремлениями борющейся за свою долю личности. При этом общество испытывает закономерную нравственную дезориентацию.
Размышляя над историческим временем, сложной совокупностью событий и персонажей в данном художественном тексте, можно выйти к пониманию и современных процессов, происходящих в нашем обществе, потому как Д. Батожабаем представлена сущностная модель бытия, определяющая положение человека в мире вообще.
Таким образом, исследование некоторых граней содержания трилогии «Похищенное счастье» обнаруживает не только своеобразие и самобытность творчества писателя и бурятской прозы в целом, но и позволяет преподать студентам основы устойчивых мировоззренческих принципов, нравственных норм поведения, отражающих социальные ценности современного общества.
Литература:
- Красноярова О. В. Тотализация медиареальности и художественная культура// Современность в зеркале рефлексии: язык-культура-образование. — Иркутск, 2009.-с.545.
- Фролова И. В. Художественный мир Д.Батожабая.-Улан-Удэ, 2005.-54.
- Тыхеева Д. Ю. Эпические традиции в трилогии Д. О. Батожабая «Похищенное счастье»: Автореф.дис. …канд.филол.наук.-Улан-Удэ, 2010.-с.15.
- Морохоева З. П. Личность в культурах Востока и Запада.-Новосибирск: Наука, 1994.-с.40.
- Найдаков В. Ц. Традиции и новаторство в бурятской советской литературе.-Улан-Удэ: Бурят.кн.изд-во, 1976.-с.385.
