Изучение языка современным языкознанием представляет задачу рассмотрения языка в тесной связи с человеком, его мышлением и сознанием, с возможностью проанализировать языковые факты во взаимодействии с языковой личностью и коллективом. Исследователи рассматривают язык в качестве формы мыслительной деятельности человека, как составную часть его природы и духовного мира. Отношение человека к самому себе и к окружающей действительности находит своё место в языке. В языке отражается взаимовлияние мира и этноса.
По языку можно проследить историческое развитие нации, нравы и обычаи народа, культурные традиции. Воздействие культуры на язык проявляется в своеобразии самого процесса общения в разных культурах. В каждой культуре поведение людей регулируется сложившимися представлениями о том, что человеку полагается делать в типичных ситуациях [7, с. 143].
Культурная самобытность языкового сообщества особенно ярко выражается во фразеологии. Фразеологическая система языка отражает диалектическое единство языка и культуры, языка и общества.
Проблемы изучения национально-культурной специфики является одной из современных проблем в лингвистике. И. А. Стернин в своих работах отмечает, что «в самом общем виде национальная специфика семантики какой-либо лексической единицы — это её отличие по значению от сходных по семантике единиц языка сравнения» [18, с. 280]. В отечественной лингвистике исследованием национальной специфики в области фразеологии занимались В. М. Мокиенко, В. Г. Гак, З. Д. Попова, Д. О. Добровольский, В. Г Костомаров, М. М. Копыленко, А. Д. Райхштейн, Ю. П. Солодуб, Э. М. Солодухо, И. А. Стернин, К. Флекенштейн, Е. М. Верещагин и др.
Л. И. Зимина считает, что национальная специфика семантики фразеологической единицы представляет собой ее отличие по составу семантических компонентов от значений близких по семантике единиц другого языка. Анализ национальной специфики семантики фразеологической единицы предполагает выявление межъязыковых соответствий и компонентный анализ их значений.
Исследованиями, проведёнными в области фразеологии, было установлено, что «образные языковые единицы — фраземы, паремии, афоризмы, крылатые выражения, метафоры, образные сравнения — национально и культурно маркированы и, представляя образный строй любого естественного языка, выражают этническое самосознание народа» [18, с. 241]. Образность отражает менталитет, национальное своеобразие языка, нравы, быт говорящего, историю, культуру языка каждого народа.
По мнению В. М. Мокиенко, образность, с одной стороны, универсальна, что подтверждается, например, фразеологическими универсалиями — единицами, которые вошли в языки многих народов из исторических (главным образом античных), мифологических, известных литературных источников или же возникали у разных народов независимо одни от других вследствие работы общих механизмов человеческого мышления, близости отдельных условий жизни, трудовой деятельности, развития науки и искусств. «Сплетение национального и интернационального происходит постоянно, любой оборот, заимствованный из другого языка, вливаясь в новую среду, так или иначе приспосабливается к ней и в итоге «национализируется» [16, с. 246].
На сегодняшний день предложено несколько подходов для выявления национальной специфики и национальной маркированности. Д. О. Добровольский выделяет два подхода к пониманию национальной специфики: сравнительный и интроспективный. Первый подход демонстрирует выявление национального компонента только в значении «слов-реалий»: лапти, щи. При интроспективном подходе анализируются выявленные с помощью психолингвистических методов (опрос, тесты) субъективно-интуитивные представления носителей языка о национальной маркированности тех или иных единиц своего языка вне сопоставления с другими языками [7, с. 41].
В. Г. Гак указывает на два основных фактора расхождений между фразеологическими единицами в разных языках: объективный и субъективный. К первому относятся природные и культурные реальности, характерные для одной страны и отсутствующие в другой. Субъективный фактор заключается в самой произвольной избирательности, когда две языковые общности по-разному трактуют одни и те же объекты реального мира [5, с. 55]
Кроме того, во фразеологии выделяют понятие мотивированности образных выражений. В. Н. Телия, А. Вежбицкая рассматривают мотивированность образных выражений как маркер той или иной культуры.
Во фразеологии различают две особенности национальной маркированности. В. Н. Телия выдвинула идею, что фраземы сами обретают роль «культурных стереотипов». В. М. Мокиенко, Д. О. Добровольский утверждают, что в план содержания идиом входит культурный компонент.
Во фразеологии уделяется особое место для изучения универсалий.
В. Н. Телия указывает на необходимость изучения в парадигме национально-культурного аспекта понятий национального и культурного. По мнению В. Н. Телия, национальное — это сам язык и его этнонимы, а культурное — это языковые образы и их соотнесения с характерными для данного этноса ситуациями, историческими событиями» [20, с. 243].
«Универсалии на концептуальном уровне — это фразеологизмы, отражающие сходные представления европейских народов об окружающем мире, но облаченные часто в очень разную форму. Образы данных выражений, их сходства и различия, их взаимодействие с другими лексическими и фразеологическими единицами словарного состава языка — вот то специфическое, которое мы должны выявить в этих концептуальных фразеологических универсалиях» [17, с. 369].
Во фразеологии русского языка проблемам национально-культурного своеобразия фразеологии посвящены работы Е. Е. Чикиной, Буробина А. В., немецкого языка Инчиной И. А., Ольшанского И. А., Райхштейна А. Д., в белорусском Щенниковой Н. М.
В данной статье рассматриваются способы выражения национально-культурной специфики фразеологизмов с компонентом «глаза» в русском, белорусском и немецком языках. Материал исследования получен методом сплошной выборки из следующих источников: [2], [3], [4], [14], [22], [23]. Корпус фразеологических единиц (ФЕ) с компонентом «глаза» представлен 45русскими, 25 немецкими и 53 белорусскими фразеологизмами, что в общей сложности составило 123 фразеологизма.
В русском, белорусском и немецком языках на данных фразеологизмах можно проследить особенности каждого из народов: в белорусском языке есці вачамі (-ыма) ‘пільна глядзець на каго-н., што-н.’, в русском языке лупить глаза ‘широко раскрыв глаза, пристально, упорно, напряженно смотреть на кого-либо или на что-либо’; в немецком языке ganzAugesein‘смотреть, глядеть в оба (или во все глаза), следить в оба’. Как видно, все три фразеологизма объединены общим значением ‘внимательно, пристально глядеть за чем-либо’.
Особенный интерес представляют фразеологизмы у трёх народов, характеризующих состояние человека, в котором он не способен что-л. понять: бел. лыпаць (лыпнуць) вачамі ‘бяссэнсава, тупа глядзець’, русский фразеологизм глаза (вон) повылазили ‘о состоянии большого напряжения, кто-либо не видит, не может хорошо рассмотреть, разглядеть что-либо’ немцы отаких людях говорят Tomaten auf den Augen haben. Последний немецкий фразеологизм образен, дословно переводится ‘иметь помидоры на глазах’. На примере данного немецкого примера можно проследить особенность немецкого народа ассоциировать не способность что-л. видеть с помидорами на глазах. Основное значение фразеологизма ‘ничего не видеть, не замечать’. На приведенных примерах видно, что во фразеологизмах данной группы присутствует вариантность компонентов. В. И. Коваль отмечает, что «варианты фразеологических единиц характеризуются одинаковой образной структурой, поэтому они не имеют различий в оттенках значения и обладают одинаковой степенью семантической слитности. Варианты фразем сохраняют и свое стилистическое тождество. Выделяется несколько типов фразеологических вариантов:
а) лексические варианты: задать баню (перцу);
б) словообразовательные варианты: дать (задать) стрекача
в) морфологические варианты: бросить камень (камнем)
г) фонетические варианты: сесть в калошу (в галошу) [10, с. 91].
Основы изучения невербальной семиотики были заложены Е. Г. Крейдлиным. Исследователь определяет жестовую фразеологию как область, в которой «описываются социально и культурно наиболее значимые, а в языковом отношении наиболее употребительные жестовые фразеологизмы. Эти языковые единицы либо построены на базе входной жестовой единицы, либо каким-то иным образом связаны с ней по смыслу» [12, c. 199].
М. А. Маякина по отношению к данной группе фразеологических единиц (ФЕ) вводит термин фразеологизмы невербального поведения человека [15, с. 54].
А. Д. Козеренко рассматривает жестовые идиомы в узком и широком смысле. «Жестовой идиомой в узком смысле мы будем называть идиому, в основе которой лежит жест, т. е. знак языка тела, несущий определенный смысл» [11, c. 375].
Целью нашего исследования является изучение и выявление национально — специфических характеристик фразеологических единиц с компонентом «глаза. Предметом нашего исследования являются фразеологизмы невербального поведения с компонентом «глаза» в немецком, русском и белорусском языках. Данные ФЕ представляют особую область изучения, т. к. они связаны с человеком, описывают психические процессы и основные функции, которые несут глаза, и жесты, с помощью которых, они осуществляются.
В данном исследовании фразеологических единиц с компонентом «глаза» в немецком, русском и белорусском языках были выявлены общие и специфические элементы языкового сознания носителей соотносимых языков. В данных языках присутствуют универсальные черты трёх языков и отображаются они в следующих моментах: 1) в полном и частичном совпадении образа; 2) в участии компонентов ФЕ, составляющих внутреннюю форму; 3) в наличии общих культурных знаний, стереотипов. Национально своеобразие обнаруживается при анализе: 1) различий во фразеологической активности базовых компонентов; 2) несовпадений фразеологической образности при совпадении компонента; 3) отсутствии той или иной единицы в одном из языков.
Рассмотрим фразеологизмы по данным критериям: а) полное и частичное совпадение образа; В трёх языков есть полные фразеологические эквиваленты со значением ‘выражать (выразить) крайнее удивление’: в русском языке есть фразеологизм делать большие глаза, эквивалент которого есть в немецком großeAugenmachen, который переводится дословно ‘сделать большие глаза’, что передаёт состояние удивления; в белорусском языке это фразеологизм вочы вялікія зрабіліся; б) в участии компонентов ФЕ, составляющих внутреннюю форму; Внутреннюю форму фразеологизмов можно проследить по состоянию, когда человек засыпает: бел. вочы зліпаюцца (зліпліся) ‘каму-н. моцна хочацца спаць’; рус. глаза слипаются, глаза закрываются‘хочется спать’; j-mfallenvorMüdigkeitdieAugenzu у кого-л. ‘глаза слипаются от усталости’. Отличие немецкого фразеологизма от русского и белорусского языков в том, что в структуре немецкого фразеологизма присутствует компонент-существительное Müdigkeit(усталость), а в русском и белорусском фразеологизмах он подразумевается, что глаза слипаются от усталости, но в составе фразеологизма его нет; 3) в наличии общих культурных знаний, стереотипов; Это можно проследить во фразеологизмах, показывающие состояние сна, так как они специфичны по своей природе в рассматриваемых языках: бел. зводзіць (звесці) вочы (вока) ‘драмаць, засынаць’; вочы зачыніліся ‘крышачку заснуць’; нем. einAuge/ einpaarAugenvollSchlafnehmen. Дословно немецкий фразеологизм переводится ‘взять глаза полные сна’. Так говорят немцы, когда видят спящего человека. В русском языке присутствует фразеологизм невербального поведения человека с компонентом «глаза» спать с открытыми глазами. Приведенный русский фразеологизм характеризует человека настороженного, который даже во сне неспокоен.
Национально своеобразие проследим в следующих ФЕ по таким критериям:
1) различий во фразеологической активности базовых компонентов; Это можно проследить на возможной вариантности лексических и словообразовательных компонентов во фразеологизмах, например, рус. делать (сделать) большие (круглые, квадратные) глаза, в белорусском языке фразеологизм вочы на лоб лезуць (вылоцяць)‘хто-н. выказвае вялікае здзіўленне’; нем. einwachsames(scharfes) Augeaufj-nhaben‘зорко следить за кем-л.’;
2) несовпадений фразеологической образности при совпадении компонента; Фразеологизмы немецкого языка могут содержать образные сравнения, например jmdm. fällteswieSchuppenvondenAugen. Дословно фразеологизм переводится ‘кому-л. бросается что-л. в глаза, как перхоть’. Так говорят о человеке, который внезапно что-то увидел, заметил. Значение ‘бросаться’ в русском фразеологизме ассоциируется с глаголом ‘валить’, который имеет множество различных значений, валит в глаза ‘что-либо привлекает к себе внимание, особенно заметно’. В белорусском фразеологизме значение внезапно что-л. увидеть ассоциируется с ФЕ біць у вочы ‘рэзка вылучацца, быць заўважным’, кідацца ў вочы ‘прыцягваць увагу’;
3) отсутствии той или иной единицы в одном из языков; Фразеологизмы невербального поведения человека с компонентом «глаза», характеризующие состояние удивления, в русском и белорусском языках таковы: рус. глаза на лоб полезли ‘кто-либо приходит в состояние удивления’, бел. вочы на лоб лезуць (вылоцяць) ‘хто-н. выказвае вялікае здзіўленне’, а в немецком языке не зафиксирована ФЕ, в которой удивление передается с помощью компонента «глаза», которые «вылазят» на лоб.
Е. Ф. Арсентьева рассматривает три уровня, на которых может проявляться национально-культурная специфика фразеологизмов: 1) в совокупном фразеологическом значении (безэквивалентные или лакунарные фразеологические единицы); 2) в значении отдельных лексических компонентов (ФЕ, имеющие в своем составе обозначение национально-культурной реалии); 3) в прямом значении свободного сочетания, которое было образно переосмыслено (т. е. в прототипах ФЕ) [1, с. 52].
В совокупном фразеологическом значении национально-культурная специфика ФЕ проявляется в безэквивалентных единицах. В данном исследовании ФЕ рассматриваются в узком смысле слова, т. е. безэквивалентность наблюдается на уровне ФЕ, имеющихся в одном языке и отсутствующих в другом. «В таких случаях передача таких ФЕ на другой язык может осуществляться посредством лексического способа перевода и дескриптивно, а также в тех случаях, когда образ, на основе которого построен фразеологизм исходного языка, понятен представителям языка-рецептора, — с помощью калькирования» [21, с. 199]. Например, русская ФЕ снимать пелену с чьих-л. глаз имеет значение ‘выводить кого-л. из заблуждения’. Белорусский пример безэквивалентной ФЕ. засціць вочы каму ’пазбаўляць каго-н. здольнасці правільна разбірацца ў чым-н.’ Немецкая безэквивалентная ФЕ mit einem lachenden und einem weinenden Auge. Дословно фразеологизм переводится ‘с одним смеющимся и одним плачущим глазом’. Деепричастным оборотом этот фразеологизм можно перевести ‘и печалясь и радуясь’.
Национальная специфика фразеологизма может отражать историю народа, своеобразные традиции, обычаи, явления, изначально заложенные в его прототипе. Рассмотрим примеры фразеологизмов, в которых национально-культурная специфика обусловлена внутренней формой, образом, лежащим в основе переосмысления исходного переменного словосочетания. Например, использование немецкого фразеологизма TomatenaufdenAugenhaben. Последний немецкий фразеологизм образен, дословно переводится ‘иметь помидоры на глазах’. Чаще всего в немецком языке данная ФЕ встречается в ситуациях, где речь идёт о судейских ошибках. А. Гололедов приводит следующий немецкий контекст использования данной ФЕ, и, как он может трансформироваться на русском языке, “Manuell Gräfe (31/Berlin) leitete ordentlich, hatte keine Tomaten auf den Augen.” Русский эквивалент этого выражения: “…не видеть [не замечать] ничего вокруг себя”, как подчеркивает А. Гололедов, в соответствующей ситуации практически не применяется [6, c. 48].
Народным является фразеологизм в белорусском языке стаяць уваччу ‘неадчэпна ўзнікаць, з’яўляцца ў зрокавым уяўленні’. Он употреблялся писателями. Приведем пример из повести В. Козько «Суд у Слабадзе»: «І зноў перад ім ажывае, зіхатліва паблісквае нікелем і шклом медыцынскі шпрыц, зноў стаяць уваччу мужчынскія вялікія дужыя рукі, ад якіх пахне лекамі і чыстым ручніком» [9, с. 162].
Одним из источников обогащения русской и белорусской национальной фразеологии является язык писателей. Речевое творчество писателя, как и языковое творчество народа, многообразно и многосторонне. На протяжении всей истории развития национальной культуры из произведений как видных мастеров слова, так иногда и из произведений второстепенных писателей в литературный язык входили образные выражения, языковые сравнительные обороты, меткие характеристики и уподобления. Одни из них быстро исчезали из языка, другие же вошли во фразеологический фонд национального языка. Например, русский фразеологизм пялить глаза ‘раскрыв глаза, пристально, упорно, напряженно смотреть на кого-либо или на что-либо; рассматривать кого-либо или что-либо’. Во «Фразеологическом словаре русского языка» под редакцией А. И. Молоткова фразеологический оборот пялить глаза разъясняется следующим образом: пристально, упорно, напряженно смотреть на кого-либо или что-либо, рассматривать, засматриваться.
В рассматриваемых языках присущи общие языковые универсалии, например, смерть человека, типичная для каждого из народов. Фразеологизмы, вербализующие смерть человека, отражают культуру каждого из народов. У каждого из них с закрытыми глазами может быть демонстрация смерти (мёртвого человека) или её наступления. Например, рус. фразеологизм закрыть глаза ‘умереть’; нем. dieAugenschließen ‘досл. закрывать глаза’; бел. закрыць вочы.
Рассмотренный материал позволяет выделить и некоторые общие специфические черты немецкого языка от его неблизкородственных языков, это можно было проследить на примерах фразеологизмов, характеризующих смерть человека, ввиду общей языковой универсалии (смерти), типичной для каждого из народов.
Сравнить фразеологизмы представляется возможным только в случае сопоставления ФЕ немецкого языка с русскими и белорусскими фразеологизмами и установление эквивалентов перевода, в случае отсутствия фразеологического эквивалента.
Сравнение специфики фразеологизмов трёх языков было направлено и на выявление общих образных явлений и основных способах построения фразеологических единиц и было установлено, что из-за общих ситуаций, характерных для трёх народов, образы фразеологизмов и структура фразеологизмов могли иметь подобный вид.
образно переосмыслено (т. е. в прототипах ФЕ) [1, с. 52].
Во фразеологизмах с компонентом «глаза», рассмотренных в узком смысле слова, было доказано, что в совокупном фразеологическом значении национально-культурная специфика ФЕ проявляется в безэквивалентных единицах.
Литература:
1. Арсентьева Е. Ф. Фразеология и фразеография в сопоставительном аспекте (на материале русского и английского языков) / Е. Ф. Арсентьева. — Казань, 2006. — 219 с.
2. Бинович Л. Э., Гришин Н. Н. Немецко-русский фразеологический словарь / Л. Э. Бинович, Н. Н. Гришин. — М., 1975. — 656 с.
3. Бирих A. K., Мокиенко В. М., Степанова Л. И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь / А. К. Бирих, Л. И. Степанова. — М.: АСТ–Астрель., 2005. — 448 с.
4. Быстрова Е. А., Окунева А. П., Шанский Н. М. Краткий фразеологический словарь русского языка / Е. А. Быстрова, А. П. Окунева, Н. М. Шанский. — Просвещение. Санкт-Петербургское отделение, 1992.
5. Гак В. Г. Особенности библейских фразеологизмов в русском языке (в сопоставлении с французскими библеизмами) / В. Г. Гак // Вопросы языкознания. — 1997. — № 5. — С. 55–56.
6. Гололедов А. Г. Негативная оценочность в специальной лексике (на материале разговорного варианта немецкого языка футбола) // Вестник ВГУ, Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация, 2006, № 1. С. 47–53.
7. Добровольский Д. О. Национально-культурная специфика во фразеологии // ВЯ, 1997, № 6. С. 37–48.
8. Зимина Л. И. Контрастивная фразеография в современной лингвистике // Ярославский педагогический вестник. — 2012. — № 2. — Том 1. С. 142–146.
9. Казько В. Суд у Слабадзе / В. Казько. — Мн.: Сталiя, 2003.
10. Коваль В. И. Современный русский язык. Часть 1. Лексикология. Фразеология: Курс лекций / В. И Коваль. — Гомель: ГГУ им. Ф.Скорины, 2001. — 96 с.
11. Козеренко А. Д. Жестовые идиомы и жесты: типы соответствий // Фразеология в контексте культуры. М., 2000. — 374–382 с.
12. Крейдлин Г. Е. Невербальная семиотика / Г. Е. Крейдлин. — М.: «Новое литературное обозрение», 2002. — 579 с.
13. Лапицкий А. Н., Федосов И. В. Фразеологический словарь русского языка / А. Н. Лапицкий, И. В. Федосов. — М.: ЮНВЕС, 2003. — 608 с.
14. Лепешаў І.Я. Фразеалагічны слоўнік беларускай мовы. — Мінск: Беларуская энцыклапедыя, 2008. — 968 с.
15. Маякина М. А. Фразеологические словосочетания, описывающие невербальное поведение человека: коммуникативно- прагматический и лексикографические аспекты (на материале англоязычных художественных текстов) / М. А. Маякина. — Иваново, 2006.
16. Мокиенко В. М. Образы русской речи: Историко-этимологические очерки фразеологии / В. М. Мокиенко. — СПб.: Фолио-Пресс, 1999. — 464 с.
17. Солодуб Ю. П. К вопросу о совпадении фразеологических оборотов в различных языках // Вопросы языкознания. 1982. № 2. С. 106–114.
18. Стернин И. А. О понятии коммуникативного поведения // Kommunikativ-funktionale Sprachbetrachtung. Halle, 1989, S.279–282.
19. Чернышёва И. И. Фразеология современного немецкого языка / И. И. Чернышёва. — М., 1970. — 200 с.
20. Телия В. Н. Фразеология в контексте культуры / В. Н. Телия. — М., 1999. — 285 с.
21. Труфанова Л. А. Национально- культурная специфика фразеологизмов (на материале фразеологических единиц неантропоцентрической направленности в английском и русском языках) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена 2009. № 99. С. 196–202 с.
22. Фелицына В. П., Мокиенко В. М. Русский фразеологический словарь / В. П.Фелицына, В. М. Мокиенко. — М: Эксмо-Пресс, 1999. — 400 с.
23. Duden. Redewendungen und sprichwörtliche Redensarten. Der Band № 11. Mannheim-Leipzig-Wien-Zürich.
