Проблема социализации актуальна не только для экономики и предпринимательства как вида свободной, новаторской, конкурентной и рисковой деятельности, но и практически для всех сфер общественной жизни и, что характерно, на всех этапах развития общественных отношений. В этой связи возрастает актуальность исследования западного опыта в его сравнительно-правовом аспекте.
В Соединенных Штатах Америки легализация специальных организационно-правовых форм юридических лиц, учреждаемых для осуществления социального предпринимательства (социальных корпоративных организаций), началась с 2008 года, что позже, чем в Европе (Италия — 1991 год). Различия в правовой регламентации социализации корпоративных организаций как инструмента решения социальных проблем в США и Европе прослеживаются в подходах к определению значения государства как законодателя [1, с. 111–121]. В США на сегодняшний день, несмотря на то, что социально-предпринимательский сектор признается одним из важнейших элементов экономики, доля которого составляет 6,2 % ВВП [2], а социальных предприятий насчитывается более 140 тысяч [3], отсутствует единый нормативно-правовой акт, регламентирующий социально-предпринимательскую деятельность подобно многим странам Евросоюза. Поэтому во многих американских штатах существуют своеобразные региональные законы о социальных корпоративных организациях, отличающиеся разнообразием.
Среди различных организационно-правовых форм социального предпринимательства, существующих в отдельных штатах, таких, как корпорация с гибкими целями (the flexible purpose corporation — FPC); корпорация общественного блага (public benefit corporation — PBC); социально ориентированная корпорация (social purpose corporation — SPC) [4, с. 18], а также специальных государственных агентств (учрежденных для осуществления масштабного социального проекта отдельным законом штата, наиболее универсальными (признаваемыми в большинстве штатов) являются низкодоходные корпорации с ограниченной ответственностью (англ. Low-Profit Limited Liability Company — L3C) и социальные корпорации (англ. Benefit corporation). Однако независимо от выбора организационно-правовой формы осуществления предпринимательской деятельности организации необходимо пройти единую федеральную сертификацию на соответствие требованиям к ведению социально полезной деятельности, дающей право пользоваться статусом «B corporation» (корпорация для общественной пользы), ценность которого заключается в возможности (в зависимости от рейтинга социального предприятия) получить доступ к значительным инвестициям. Таким образом, в США основной тенденцией последних лет социализации коммерческих корпоративных организаций является формирование на федеральном уровне универсальных организационно-правовых форм социальных предприятии и их сертификационной системы. Изучение этой тенденции представляет наибольший интерес в целях настоящего исследования.
Самой распространенной в США организационно-правовой формой социальных корпоративных организаций является низкодоходная корпорация с ограниченной ответственностью L3С, которая впервые была легализована в Вермонте в 2008 г. в дополнение к общему закону об обществах с ограниченной ответственностью (Limited Liability Company — LLC) [5]. По состоянию на 2014 год L3C можно было учредить наряду с Вермонтом еще в семи штатах: Иллинойс, Луизиана, Мэн, Мичиган, Северная Каролина, Юта, Вайоминг. В настоящее время рассматривается вопрос о внесении поправок о L3C в законодательство еще в 26 Штатах, что говорит о ее признании американским бизнес-сообществом.
Основанное на юридической конструкции традиционного общества с ограниченной ответственностью, которое «может организовываться и управляться для любой законной предпринимательской (деловой) цели» [5], L3C дополнительно должно соответствовать еще трем критериям. Эти критерии должны быть определены в уставных документах общества: 1) заинтересованность как в получении прибыли, так и в реализации как минимум одной социальной цели; 2) организация не должна стремиться к получению максимальной прибыли, а использовать традиционные рыночные инструменты для финансирования социально полезной деятельности; 3) организация не должна преследовать политические цели [5, с. 7].
Выделение L3C как отдельной разновидности LLC, по мнению разработчиков закона, должно способствовать привлечению значительных инвестиций для решения социальных проблем (для социально полезной деятельности, требования к которой в каждом штате могут варьироваться). Процедура получения статуса L3C в различных штатах также может отличаться [5, с. 8].
В связи с тем, что L3C является коммерческой организацией, по американскому законодательству распределение прибыли корпорации не ограничивается, как в законодательстве многих европейских государств. В то же время L3C не получает никаких налоговых преимуществ, которые предусмотрены для некоммерческих организаций, решающих порой те же самые социальные проблемы. Преимущество заключается только в имидже, способствующем привлекательности товаров (услуг) и возможности получения дополнительных инвестиций.
Первый закон о социальных корпорациях (Benefit corporation) был принят в апреле 2010 г. в штате Мэриленд. На январь 2014 года статус социальной корпорации мог быть получен в следующих тринадцати штатах: Вашингтон, Вермонт, Вирджиния, Гавайи, Иллинойс, Калифорния, Луизиана, Массачусетс, Мэриленд, Нью-Джерси, Нью-Йорк, Пенсильвания, Южная Каролина. Деятельность социальной корпорации должна быть ориентирована на интеграцию социального и коммерческого эффекта. При этом социальный аспект деятельности первичен, что сдерживает стремление социальной корпорации к максимальной прибыли.
Обязанности директоров в связи с этим двойственны. С одной стороны, они должны отчитываться перед акционерами, с другой стороны, перед третьими лицами — получателями социальной пользы. В связи со специальным статусом социальной корпорации ее директора освобождаются от повышенной ответственности перед акционерами, как это принято в традиционных корпорациях, за недополучение соответствующего уровня прибыли организации. В публичной ежегодной отчетности Benefit corporation обязана на официальном веб-сайте разместить информацию о реализованных проектах, оценить социально полезный эффект и степень воздействия на состояние окружающей среды. Будучи коммерческой организацией, действующей как разновидность организационно-правовой формы Corporation, социальная корпорация, несмотря на свою социальную значимость, не имеет налоговых льгот. Социальная корпорация, так же, как и L3С, является гибридной организацией, сочетающей в себе нацеленность на решение социальной проблемы и получение прибыли. Различие L3C и Benefit corporation состоит в том, что первая действует на базе общества с ограниченной ответственностью, а другая — корпорации.
Непроизвольно напрашивается прямая ассоциация с германским некоммерческим обществом с ограниченной ответственностью (gGmbH), также действующим на базе традиционного германского ООО (GmbH). По германскому законодательству gGmbH относятся к некоммерческим организациям, но при этом данным обществам запрещается распределять прибыль среди участников. Возникает вопрос: какие разновидности обществ с ограниченной ответственностью — L3С или gGmbH — будут более эффективными? На наш взгляд, оптимальной организационно-правовой формой социальной корпорации видится британская корпорация CIC (компания общественных интересов), которая имеет возможность распределения до 33 % прибыли, при условии, что данным организациям будут предоставлены налоговые льготы.
Представляется, что канадский законодатель пошел именно по этому пути. В июле 2013 года в Канаде вступили в силу поправки к Закону о коммерческих корпорациях, принятые в мае 2012 года, которые легализовали специальную организационно-правовую форму социального предпринимательства Community Contribution Company — С3 (компания, действующая в интересах общества). Так же, как британские компании CIC, канадские компании С3 ограничивают выплату дивидендов инвесторам и применяют блокировку активов для сохранения капитала социальной организации. Если бы в Канаде полностью заимствовали британский опыт, то коммерческая организация С3 не должна была бы, по общему правилу, иметь право на льготное налогообложение. Однако в настоящее время в Канаде рассматривается вопрос о предоставлении С3 налоговых преференций, что, несомненно, будет сильнее способствовать развитию социального предпринимательства в стране.
В США универсальной, принятой на федеральном уровне сертификации и рейтинговой системы не существует, поэтому любое социальное предприятие независимо от его организационно-правовой формы, вправе обратиться к рейтинговому агентству для получения сертификации. Корпорация, получившая наиболее благоприятный рейтинг в результате прохождения сертификации, предоставляет информацию о своей социально полезной деятельности потенциальным инвесторам, которые вправе выбрать в зависимости от уровня рейтинга организацию, подходящую для их социальных проектов.
Наибольшее признание у частных инвесторов в США среди сертификационных и рейтинговых агентств получила в настоящее время некоммерческая организация «B Lab», которая по результатам оценки социальной и экологической эффективности в ходе сертификации присваивает социальному предприятию статус «B corporation», рейтинг которого не подвергается сомнению. Оценка рейтингов «B Lab» разделена на четыре категории: ответственность; сотрудники; потребители; сообщество и окружающая среда, каждый из которых, в свою очередь, имеет более мелкие разделы. Например, раздел «Ответственность» делится на «Управление», «Прозрачность» и «Справедливая торговля» (правила поведения поставщика).
Термин «справедливая торговля» (англ. Fairtrade) еще более неизвестен российскому потребителю, чем социальное предпринимательство. Однако это явление за рубежом является уже достаточно популярным. Под ним понимается общественное движение, обеспечивающее правовые гарантии производителям товара, оптимальную стоимость продуктов труда и защиту окружающей среды.
Fairtrade обеспечивает справедливые стандарты международного экологического, социального и трудового регулирования на товары сельскохозяйственного производства и продукты ремесленной деятельности. Эта категория представлена товарами, изготовление которых в большей степени требует применения ручного труда (например, кофе, чай, фрукты, хлопок, рис и т. п.). Справедливая торговля призвана обеспечить оптимальную стоимость продуктов, соразмерную затратам на их производство. Данное общественное движение страхует интересы мелких производителей прежде всего развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки от колебаний рынка и резкого понижения цен. Для этих производителей принцип «справедливой торговли» порой является единственной возможностью получить достойную плату за свой затраченный труд, что позволяет им решать многие социальные проблемы, связанные с безработицей, бедностью, медицинской помощью и социальной защитой. Потребитель, покупая продукцию по стандартам справедливой торговли, уверен в том, что товар экологически чист, свободен от посреднических услуг и не имеет излишней наценки. «Справедливая торговля» сегодня популярна в таких развитых странах, как США, Германия, Швейцария, Великобритания, Нидерланды и т. д. [6].
В разделе «Сотрудники» оценка производится в зависимости от степени участия работников в уставном капитале корпорации. Потребительская категория оценивается степенью удовлетворения потребностей сообщества в товарах и услугах по цене, качеству, полезности и экологичности. В разделе «Окружающая среда» учитывается экологический эффект от деятельности корпорации — оказание положительного материального воздействия на сообщество и окружающую среду. Сертификацию «B Lab» для подтверждения высокого рейтинга следует проходить каждые два года. Информацию «B Lab» черпает не только из ежегодных отчетов корпорации, но и из публичных источников. Ежегодный сбор для B Сorporation устанавливается для каждой компании отдельно и зависит от дохода социального предприятия.
К сожалению, надежды на постоянные поступления инвестиций для социальных предприятий, обладающих статусом B Сorporation, в полной мере не оправдались. Частные инвестиционные фонды, среди которых можно отметить такие широко известные во всем мире, как фонды Келлога, Кауфмана, Рокфеллера, Гольдман — Сакс, Фонд развития предприятий Робертса, и роль которых в поддержке социального предпринимательства всегда была выше, чем в Европе, в условиях социально-экономического кризиса стали менее охотно финансировать долгосрочные социальные проекты. В связи с этим в 2013 году правительство США, учитывая высокую значимость социального предпринимательства как инструмента решения социальных проблем там, где госструктуры действуют недостаточно эффективно [7], подтолкнуло налоговую службу США к созданию более благоприятных условий для расширения разновидностей программных инвестиций (PRIs — program related investments), что предоставило дополнительные возможности для снижения трансакцизных издержек и активизации инвестиционной практики фондов. В 2014 году Казначейство США приступило к созданию государственного Инновационного фонда (300 миллионов долларов) с целью инвестирования ресурсов в социальные облигации [8]. Однако наибольшие надежды на расширение масштабов поддержки социальных предприятий возлагаются на новый, пока не принятый закон «О привлечении коллективных инвестиций в уставной капитал предприятия». Максимальный уставной капитал предполагается расширить до 2 миллионов долларов, при этом инвестиция каждого вкладчика рассматривается до 10 тысяч долларов. По оценке специалистов, этот закон будет существенным импульсом к привлечению инвестиций от частных инвесторов к социализированным корпоративным организациям.
Унификации организационно-правовых форм социального предпринимательства и единообразной их сертификации в настоящее время способствуют разнообразные объединения социальных предприятий, среди которых наиболее известным и крупным в США является Альянс социальных предприятий (Social Enterpise Alliance — SEA). SEA появился в 2002 году в результате слияния двух объединений: Национального собрания социальных предпринимателей (The National Gathering for Social Enterpreneurs) и общественной организации SeaChange, существовавших при поддержке таких известных благотворительных фондов, как Kellogg, Kauffman, Echoing Green, Northland Institute. Целью Альянса является создание общественного движения социальный предприятий, направленного на мобилизацию сообществ некоммерческих организаций и доноров для содействия развитию стратегии извлечения прибыли, то есть лоббирование интересов социальных предприятий и инфраструктуры их поддержки на федеральном уровне.
В США в определении социального предприятия внимание акцентируется на получении прибыли в сочетании с социальной деятельностью или прибыльной предпринимательской деятельностью некоммерческой организации. В европейской традиции (за исключением Великобритании) термин «социальное предприятие» означает в первую очередь кооператив, нацеленный на создание рабочих мест и оказание различных социальных услуг. Различие американского подхода к социализации корпоративных организаций от европейского обусловливается различными историческими и социальными условиями развития социального предпринимательства.
Европейские социальные предприятия рассматриваются неразрывно с идеей формирования «социальной экономики», где социальная защита — основная социальная функция государства. В США данный термин практически не употребляется, а роль и место социальных корпоративных организаций обусловливается ограниченной ролью государства в регулировании рыночной модели экономики. В США с момента образования государства роль третьего некоммерческого сектора в решении различных социальных проблем общества, призванного компенсировать издержки рыночной экономики, смягчать социальную напряженность, традиционно была высока, и поэтому созданию системы государственного социального обеспечения, как это было в Европе, большого внимания не уделялось. Успех гражданского общества в решении социальных проблем обеспечивался значительными государственными как частными, так и государственными финансовыми инвестициями в социальную сферу и доходами от предпринимательской деятельности НКО. В результате очередного спада американской экономики в конце 70-х — начале 80-х годов объем федеральных средств заметно снизился, что подтолкнуло некоммерческие организации к активности в осуществлении предпринимательской деятельности. В этих условиях внимание некоммерческих организаций сосредоточилось на социальном предпринимательстве как на одном из способов компенсации отсутствия государственных финансов, что привело к всплеску оказания платных социальных услуг некоммерческим сектором [9].
Некоммерческий сектор в Европе всегда был значительно слабее, чем в Америке. Однако система социальной защиты была гораздо более жизнеспособна, поскольку на ее содержание отводилось от 30 до 60 процентов ВВП. Экономический кризис Европы конца 70-х годов продолжался почти до 90-х годов и сопровождался беспрецедентным ростом безработицы, что привело к несостоятельности государственной системы социальной защиты, в результате чего возрос спрос на качественные социальные услуги. Данная ниша в сфере социального обслуживания была заполнена социальными предприятиями, которые удовлетворяли социальные потребности населения в тех областях, где государственные службы оказались наиболее бессильны. В тех странах, где социальный кризис имел наиболее жесткие последствия, в большей степени развивался социально-предпринимательский сектор.
Независимо от того, какие причины привели к возрастанию роли социального предпринимательства в Америке и Европе, наблюдается общая закономерность, проявляющаяся в том, что данный вид бизнеса, постепенно заполнивший нишу между государством, сектором частного предпринимательства и некоммерческим сектором, выступил катализатором продуктивного межсекторного взаимодействия в решении или сглаживании различных социальных проблем общества. Этот процесс сопровождался социализацией корпоративного законодательства, т. е. появлением новых гибридных организационно-правовых форм корпоративных юридических лиц, которые аккумулировали в себе черты коммерческих и некоммерческих организаций, а в некоторых случаях — и публичных организаций.
Таким образом, представляется, что легализация специальной организационно-правовой формы социально-предпринимательской организации и установление ее критерия в ГК РФ наряду с другими специальными законами может быть весьма перспективной в контексте социализации гражданского законодательства о юридических лицах.
Литература:
1. Гришина Я. С. Сравнительно-правовое исследование социального предпринимательства в странах Америки и Европы // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2012. Вып 2. С. 111–121.
2. Керлин Дж. А. Социальные предприятия в США и Европе: понять различия и извлечь из них уроки // Портал «Новый бизнес. Социальное предпринимательство. URL: http://qps.ru/f2k8Y
3. См.: Опыт развития социального предпринимательства в США // URL: http://www.slideshare.net/Vovainer/ss-36115255
4. Терентьев Н. Е. «Зеленая» микроэкономика: оценка и прогноз институциональных трансформаций бизнеса». М., 2014.
5. Cooney K. Mission control: Examining the institutionalization of new legal forms of social enterprise in different strategic action fields. In B. Gidron and Y. Hasenfeld (Eds.) Social Enterprise: An Organizational Perspective / Hampshire, England: Palgrave Macmillan. 2012.
6. Синицына Е. Справедливая торговля — социальный бизнес на борьбе с бедностью // Портал Cloudwatcher. URL: http://cloudwatcher.ru/analytics/1/view/70/
7. Ларсон Рольф. Обзор состояния социальных предприятий в США (пер. Е. Бесшапошниковой) // Портал «Новый бизнес. Социальное предпринимательство». URL: http://www.nb-forum.ru/interesting/experts/obzor-usa.html (дата обращения 25.07.2015).
8. Michael Belinsky. The Rise and Struggles of Social Enterprise in 2013 // Stanford Social Innovation Review. URL: http://www.ssireview.org/blog/entry/the_rise_and_struggles_of_social_enterprise_in_2013
9. Социализация предпринимательства на примере Великобритании и США. НП «Московский центр развития предпринимательства», 2008 / URL: http://qps.ru/Nq2g7
