Дана взаимосвязь понятий недобросовестной конкуренции и злоупотребления правом. Анализируются точки зрения ученых на различение этих концепций. С одной стороны, недобросовестная конкуренция — это злоупотребление правом, с другой стороны, существует юридический запрет на определенные действия недобросовестной конкуренции, что делает невозможным определение этих действий как злоупотребления правом. Таким образом, недобросовестная конкурентная практика, которая прямо не запрещена законом, представляет собой злоупотребление правом. Рассмотрена проблематика правового регулирования недобросовестной конкуренции. Обсуждение возможных путей решения этих проблем.
Ключевые слова: злоупотребление правом, недобросовестная конкуренция, предпринимательская деятельность, убытки.
По мнению С. Д. Радченко, формулировка названия ст. 10 ГК РФ «пределы осуществления гражданских прав» не позволяет утверждать, что «все названные в ней действия являются формами злоупотребления правом» [2, с. 125] Вывод о том, что недобросовестная конкуренция является одной из форм злоупотребления правом, был бы вполне логичным, если бы положения пункта 1 ст. согласно ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, «действия граждан и юридических лиц, совершаемые исключительно с целью причинения вреда другому лицу, использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, злоупотребление доминирующим положением, а также злоупотребление правами в любой другой форме, не допускаются», т. е. «злоупотребление правами в любой другой форме», — говорится в заявлении. параграф, сформулированный законодателем по-другому.
Некоторые исследователи считают, что между понятиями «недобросовестная конкуренция» и «злоупотребление правом» нет никакой связи, они обращают внимание на то, что недобросовестная конкуренция — это не злоупотребление правом, а злоупотребление определенными экономическими возможностями, нарушение определенных «правил игры на рынке» [3, с. 14].
М. В. Новиков, напротив, считает, что недобросовестная конкуренция является формой злоупотребления правом. Указывая, что перечень форм злоупотребления правом в ч. 1 ст. 10 ГК РФ является открытым, он пишет: «фраза «не допускается... иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав» показывает, что эта норма права сформулирована достаточно широко, в том числе причисляя к ним еще недобросовестную конкуренцию.
В. И. Еременко отмечает, что указанная точка зрения «является ярким примером подмены понятий, когда право на честную конкуренцию каким-то непостижимым образом превращается в право на недобросовестную конкуренцию» [4, с. 15].
Для подавления недобросовестной конкуренции конструкция злоупотребления правом в основном используется, когда компания совершает определенные конкурентные действия, которые нарушают общие правовые принципы (честность, разумность и справедливость и т. д.), Но не предусмотрены специальными правовыми нормами, т. е. когда нет конкретных запретов на эти действия, но есть базовый (общий) запрет на участие в конкурсе, который нарушает общие правовые принципы (честность, разумность и справедливость и т. д.). т. е. когда нет конкретных запретов на эти действия, но есть базовый (общий) запрет на такого рода поведение существует в общих нормах. Следовательно, те, что в гл. 2.1 Закона о конкуренции практически нет необходимости применять общее правило о злоупотреблении полномочиями [1, с. 4].
Для более полного понимания предмета следует рассмотреть проблему квалификации в практическом применении, а именно при регистрации товарных знаков. В этой области эти учреждения часто смешиваются.
В условиях рыночной экономики исключительное право на товарный знак стало одним из самых ценных корпоративных активов, дающих предпринимателям конкурентное преимущество. Возможно, это объясняет рост недобросовестных стратегий, связанных с приобретением и осуществлением этих прав [5, с. 25].
Заинтересованное лицо, чье право было нарушено, может оспорить предоставление правовой защиты товарному знаку, обратившись в Роспатент, который может признать недействительным предоставление правовой защиты товарному знаку, если действия правообладателя были признаны неправомерными в установленном порядке права или недобросовестной конкуренции (пп. 6 п. 2 ст. 1512 ГК РФ). Однако закон не уполномочивает Роспатент выявлять злоупотребления правом или недобросовестную конкуренцию, что также подтверждается юридической практикой. Пострадавший сталкивается с выбором. Большинство экспертов признают правильность такого алгоритма защиты, при котором заинтересованное лицо имеет право обратиться в Федеральную антимонопольную службу или в арбитражный суд субъекта Российской Федерации с требованием признать действия заявителя по регистрации товарного знака недобросовестной конкуренцией. В будущем, после получения положительного решения, заинтересованное лицо имеет возможность обратиться в Роспатент с заявлением об аннулировании регистрации товарного знака.
Следует отметить, что анализ практики Суда по интеллектуальной собственности не позволяет сделать однозначного вывода о возможности подачи исков о признании действий заявителя злоупотреблением правом исключительно с целью последующего обращения в Роспатент с заявлением об аннулировании регистрации товарного знака. В подавляющем большинстве случаев истцы утверждают, что действия заинтересованных сторон по регистрации товарного знака являются одновременно недобросовестной конкуренцией и злоупотреблением правом. В таких случаях суд признает надлежащим выбранный метод защиты. Суд по интеллектуальной собственности прямо указал на возможность прямого судебного пересмотра требования признать действия правообладателя по приобретению исключительного права на товарный знак недобросовестной конкуренцией. В то же время суд отметил, что злоупотребление правом «может быть установлено в рамках процедуры защиты нарушенного права, если претензии оспариваются со ссылкой на злоупотребление правом при приобретении исключительного права к товарному знаку». Получается, что ходатайство о признании действий недобросовестного правообладателя неправомерным может быть подано заинтересованным лицом только в том случае, если оно само является ответчиком по иску о нарушении исключительного права на товарный знак. Квалификация недобросовестных действий правообладателя как злоупотребления правом осуществляется Судом по интеллектуальной собственности при рассмотрении споров, связанных с нарушением исключительного права. До настоящего времени ни практика, ни теория не выработали четких критериев разграничения данных составов. Как подчеркнул Суд по интеллектуальным правам, при рассмотрении споров в отношении товарных знаков суды могут по собственной инициативе применять п. 1 и 2 ст. 10 ГК РФ (злоупотребление правом) и (или) ст. 10.bis (недобросовестная конкуренция) Конвенции по охране промышленной собственности. Отсутствие понимания специфики рассматриваемых институтов негативно сказывается на единообразии судебной практики, о чем свидетельствует множество прецедентов.
Наиболее ярким примером является дело об оспаривании регистрации товарного знака «VACHERON CONSTANTIN» компаниями — «Ричмонд Интрнейшенел» и «Вашерон энд Константин С. А». Компания «Ричмонд» является правообладателем (дата приоритета — 12 января 1978 г.) товарного знака «VACHERON CONSTANTIN», зарегистрированного в отношении товаров 14-го класса. Российская компания «Риттер — Джентельмен» зарегистрировала на свое имя сходный (дата приоритета — 21 марта 2003 г.) товарный знак в отношении 25-го класса товаров. Как отметил Высший Арбитражный Суд РФ, регистрация товарного знака, идентичного широко известному в отношении другого класса товаров, представляет собой акт недобросовестной конкуренции, запрещенный ст. 10.bis Парижской конвенции и ст. 10 ГК РФ12. В то же время суд не проанализировал влияние на конкуренцию и не указал, какие интересы нарушаются возможными конкурентами российской компании в результате этой регистрации. В качестве квалифицирующего признака нарушения суд указал оскорбительную цель, то есть получение необоснованного преимущества за счет использования устоявшейся репутации.
Представляется, что на основании ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации суды обязаны сопоставлять цели заявителя с институциональной целью товарного знака. При этом не следует упускать из виду тот факт, что на момент регистрации товарного знака исключительное право еще не существует. Следовательно, невозможно говорить об осуществлении субъективного права, которое является основой злоупотребления. Здесь уместно признать оправданным подход западных юрисдикций, которые выдвигают недобросовестность в качестве отдельного основания для оспаривания регистрации. Этот вывод может послужить основой для новых исследований, демонстрирующих принципиальную невозможность квалифицировать все недобросовестные гражданские действия как злоупотребление правом.
Таким образом, сегодня нет единого мнения о взаимосвязи между понятиями недобросовестной конкуренции и злоупотребления правом. Однако позиция ученых, которые признают недобросовестную конкуренцию формой злоупотребления правом, представляется наиболее убедительной, за исключением случаев недобросовестной конкуренции, прямо запрещенных законом.
Литература:
- Федеральный закон «О защите конкуренции» от 26 июля 2006г. № 135-Ф3 // Собрание законодательства РФ. 2006. № 3. Ст.4.;
- Радченко С. Д. Злоупотребление правом в гражданском праве России. М.: Волтерс Клувер, 2010. 224 с.;
- Новиков М. В. Недобросовестная конкуренция и злоупотребление правом: вопросы соотношения // Конкурентное право. 2017. № 1. С. 14–16.;
- Еременко В. И. Соотношение интеллектуальной собственности и недобросовестной конкуренции // Конкурентное право. 2014. № 3. С. 13–25.;
- Варламова А. Н. Недобросовестная конкуренция: направления совершенствования правового регулирования // Юрист. 2015. № 1. С. 23–30.
