Рапалльский договор 1922 года и проблема выстраивания дипломатических отношений между РСФСР и Веймарской Германией в оценках отечественных и зарубежных историков



Россия и Германия оказались в послевоенной системе международных отношений в несколько ущемленном положении — Советская Россия из-за неприятия остальными странами антикапиталистической политики большевиков и планирования советскими верхами экспорта революции в Европу, а Веймарская Германия из-за тяжелейших условий Версальского договора. Для первой Рапалльский договор был первым международным договором, для второй первым равноправным международным договором.

Пути нахождения установления отношений и механизмы расширения сотрудничества между странами необходимы и в настоящее время. История эволюции отношений в настолько сложных и непривычных условиях представляется полезным для изучения в контексте как анализа развития дипломатических отношений, так и их развития в будущем. В этой связи крайне важны оценки историков в отношении этого процесса и анализ различных точек зрения на него.

Среди исторической литературы можно выделить несколько групп. В первую очередь это научные монографии и диссертационные работы, а также фундаментальные труды по истории СССР, Германии и международных отношений, уделяющие значительное внимание указанной теме.

Историки СССР придерживались марксистского подхода и официального взгляда на трактовку событий, поэтому в значимую дискуссию друг с другом не вступали. Гораздо больше внимания и непосредственной критики у советского исторического сообщества вызывали исследования зарубежных ученых, как правило, капиталистического лагеря.

Среди отечественных исследований выделяется кандидатская диссертация Т. В. Анисимовой «Военно-политические отношения между СССР и Германией (1922 г. — июнь 1941 г.): Историографическое исследование» [1], в котором автор анализирует взгляд отношения двух стран на протяжении всего межвоенного времени, разделяя его на рапалльский период и период взаимоотношений после прихода нацистов к власти в Германии. Научную разработанность темы автор рассматривает с трёх ракурсов — торгово-экономического, научно-технического сотрудничества и сотрудничества в области подготовки военных кадров.

Ещё одна основательная работа по выбранной теме — диссертация С. В. Милованова «Историки СССР — России о советско-германских отношениях в 1917–1941 гг.» [19]. Автор, выбрав достаточно широкий хронологический отрезок истории, скрупулезно анализирует всю отечественную историографию по теме, разделив её на 4 периода, и подробно характеризует каждый из них. Милованов приходит к выводам о возможности дальнейшего развития отечественной историографии по теме и указывает на несколько малопроработанных по его мнению сторон советско-германских отношений в 1920-е гг. — деятельность делегации РСФСР на Генуэзской конференции и вероятность осуществимости её «программы по восстановлению Европы», причины отсутствия компромисса с пацифистскими кругами западных стран, взаимосвязь между внешнеполитической программой и новой экономической политикой.

Затрагивает оценки отечественных и зарубежных историков роли советско-германского сотрудничества в военном деле СССР и С. А. Мишанов в докторской диссертации [20]. Более обширно направления мысли зарубежной исторической мысли в данном вопросе Мишанов исследует в совместной работе «Военное сотрудничество СССР и Германии в 1921–1933 гг. Анализ западной историографии» в соавторстве с В. В. Захаровым [21].

В 90-е годы появился ряд монографий, защищены диссертации по внешней политике Веймарской республики, опубликованы статьи и материалы. Рапалльской тематике, продолжает уделять внимание известный историк и ведущий специалист в области советско-германских отношений профессор МГИМО А. А. Ахтамзян. В выступлении на международной конференции российско-германских историков в Волгограде в мае 2001 года он подчеркнул, что в сотрудничестве между Германией и Россией в 1922–1932 годах главным было взаимодействие с целью выхода из кризисного состояния на основе взаимного учета национальных интересов [2, с. 45].

Одной из основательных работ в постсоветское время выступает труд С. А. Горлова «Совершенно секретно: Альянс Москва-Берлин. 1920–1933 год» [6]. В нём впервые в современной России был произведен комплексный анализ военно-политического сотрудничества СССР и Веймарской Германии. Автор указывает на взаимовыгодность сотрудничества двух стран в дипломатической и военной сфере. При этом он вводит термин «квазиальянс» как характеризующий эти отношения, объясняя это выгодным в данный момент характером союзнических отношений держав, имеющих на самом деле различные глобальные цели — стремление к мировой революции у СССР и перспектива реванша у Германии [6].

Сам Раппальский договор Горлов видит лишь как внешнее оформление, официально подкрепившее налаживающиеся экономические и военные связи между странами. Особое внимание в работе Горлова уделено военно-политической сфере взаимоотношений СССР и Германии. Он приходит к выводу о сотрудничестве в этой плоскости как одной из ключевых основ создания за короткий период таких важных военных отраслей как авиация, танковые и химические войска. Можно говорить о всей реформе военной сферы в целом.

К схожим оценкам приходит в своей работе и Ю. З. Кантор — в докторской диссертации «Военно-политические отношения Советской России и Германии 1921–1939 гг». [8]. Ведущая роль, по мнению автора, в становлении военного сотрудничества принадлежала руководству СССР, причем данное мнение (о необходимости этого сотрудничества) преобладало среди партийной верхушки. Также Кантор затрагивает и дипломатическую сторону вопроса — отмечено умелое использование противоречий между странами-победительницами и побежденной Германией для наращивания военного и экономического потенциала Советского государства и прорыва дипломатической блокады СССР.

Немаловажным представляется и исследование в работе вопроса о «легальной разведке» — при имеющихся не только у западных держав, но и у самой СССР опасениях о возрождении германской военной мощи и стремления к реваншу, советское правительство было заинтересовано как можно подробнее знать обстановку на местах как в германских высших политических кругах, так и в германской армии. Советские сотрудники получали задания фиксировать настроения среди армейских кругов.

Сотрудничество в военной сфере между двумя странами исследует в своей диссертации «Советско-германское военное и военно-техническое сотрудничество 1920–1933 гг.» А. Ю. Байков [3]. Диссертант отмечает множество причин этого сотрудничества, одновременно указывая на схожесть положения СССР и Германии, в которых они оказались — неблагоприятные итоги Первой мировой войны, изоляция стран от европейской политики, общий противник в лице Польши. Различия же между странами, отмечает автор, тем не менее также способствовали развитию взаимосвязей [3]. Например, ограничение Германии в развитии военной сферы, предписанное статьями Версальского договора, и отсутствие таковых у Советской России нашло естественный выход в переориентации германского военно-промышленного комплекса на внешние заказы.

Касательно заключения самого Рапалльского договора, автор формулирует этот акт как признание разрушения надежд на экспорт революции и германский вектор во внешней политике как единственный выход из международной изоляции. Этот договор также являлся юридической базой для военного сотрудничества стран, но скорее подчеркивающий в правовой плоскости общность интересов, т. к. конкретных шагов по юридическому регулированию взаимодействия между двумя странами в экономической и военной сферах дальнейшая дипломатическая практика не получила.

Также Байков затрагивает в своей работе несколько подтем, заслуживающих внимания. В частности, проведена причинно-следственная связь между участием многих высших офицеров в программах взаимного военного обучения и использованием данных фактов во время репрессий над ними во второй половине 1930-х гг.

О. С. Мозговая исследует фактор немецкого населения СССР в контексте советско-германских отношений [11]. Она отмечает германскую программу помощи немецкому населению Советской России, пострадавшему от голода 1921–22 гг., и сотрудничество между странами в этом вопросе. А также выделяет фактор немецкого национального меньшинства как постоянно находящийся на повестке отношений между двумя странами, хоть и не играющий первостепенной роли.

И. А. Петров в своей диссертации «Внешнеполитический курс Густова Штреземана» [22] сумел найти свежий взгляд на политику этого государственного деятеля, обозначив его политику балансирования между Западом и Востоком как залог выживания демократической республики. Также автор указывает на вспомогательную помощь отношений с Советской Россией — по результатам Берлинского договора 1926 г. (как и после Локарнских соглашений) Германия становится гораздо более самостоятельным игроком, чем до этого.

Негативную оценку отношениям СССР и Веймарской республики в области военного сотрудничества дают Ю. Л. Дьяков и Т. С. Бушуева в книге «Фашистский меч ковался в СССР» [7], полагая, что оно «носило печать безнравственности». Авторы утверждают, что возрождение германских вооруженных сил произошло в Советской России. Именно здесь, в России, были в значительной степени заложены основы будущих наступательных вооруженных сил Германии, ставших ужасом для Европы в 1939 г., а затем и для СССР в 1941. Описывая свой взгляд на историю в ярких и эмоциональных красках, авторы не совсем убедительны в фактах и причинно-следственных связях. Приводимые в книге документы не подтверждают это. Авторы правы в том плане, что судьбы советских командиров высшего и среднего звена, стажировавшихся в Германии, окажутся трагическими. Почти все они будут уничтожены, а полученные ими в Германии военные знания и опыт навсегда канут в Лету. В то же время знания и опыт, приобретенные германскими специалистами, не пропали и в полной мере нашли применение в противоборстве с Красной Армией.

Факторы, которые мешали более тесному экономическому сотрудничеству между Германией и Россией на рубеже 20–30-х годов, указываются в статье Л. И. Гинцберга [4. С. 48–57.]. Автор подчеркивает, что в период мирового экономического кризиса (1929–1933) советские заказы на промышленное оборудование приобретали для немцев особое значение.

Статья С. М. Ткачёва [14. С. 107–118.] посвящена исследованию истории германского либерализма первых лет существования Веймарской республики. В ней рассматриваются подходы немецких политиков либерального направления к отношениям с Советской Россией. Автор приходит к выводам о прагматичности и вынужденности сближения с РСФСР, разбирая позицию либерал-демократов того времени, которых трудно уличить как в симпатиях к советскому государству, так и в агрессивных стремлениях к восстановлению империи.

В последние годы наблюдается тенденция рассмотрения Рапалльского договора в качестве универсального примера для дипломатии в целом. Например, М. А. Клышевич в своей статье «К вопросу о становлении германо-советских отношений в 1917–1922 годах» [23. С. 37–45] размышляет о договоре в Рапалло как о прецеденте по урегулированию экономических споров путем взаимного отказа от претензий и претворению в жизнь идеи мирного сосуществования и сотрудничества государств с различными политическими и социально-экономическими устройствами. В другой статье данный автор рассматривает советско-германские отношения со стороны Италии, приходя к выводу о посреднической роли этой страны в отношениях между СССР и Германией.

Также авторы исследуют вопросы советско-германские отношения в 1920-е гг. с менее изученных ранее сторон и используют неочевидные ранее подходы. Например, один из заметных авторов последних лет по тематике советско-германских отношений в 1920-е гг. П. В. Макаренко во многих своих статьях освещает проблему с не самых известных ранее сторон [9. С. 266–271.]. Особо интересно исследование недоверий и трудностей между странами в первые годы после годы после заключения Рапалльского договора [10. С. 182–188.]. Одно из рассматриваемых учебных пособий Порцель А. К. «История международных отношений и внешней политики России» [13] также не обходит рапалльский вопрос стороной и отдельно отмечает неприятие советских предложений к державам-победительницам.

В эпоху перестройки и в постсоветское время для исследователей стали доступны многие документы. Это было крайне важным для исследователей дипломатической сферы и особенно для работ, касающихся военной сферы. Многие документы были рассекречены и использованы в научных трудах, тем самым позволив опираться на более широкий круг источников. Не менее важным был спад догматов советской исторической школы, позволивший изучать историю более беспристрастно. Появляются более критические и разнообразные оценки международных отношений. В данный период в среде историков появляется интерес к вопросам военного сотрудничества СССР и Германии, усиливается взгляд на международные отношения держав с точки зрения экономики и геополитики.

Зарубежная историография, в частности западная, первой начала прорабатывать некоторые вопросы советско-германских отношений, закрытые для советских исследователей (например, сотрудничество в военной сфере), а также подходить к исследуемым темам с разных сторон, сохраняя свободу научно-исторической мысли.

Однако первыми в переводе на русский язык стали выпускаться научные изыскания восточногерманских авторов. В этом плане наиболее показателен известный в советских исторических кругах послевоенный труд историка ГДР А. Нордена «Между Берлином и Москвой. К истории советско-германских отношений» [12], где позиция автора, исходящего от положений марксисткого учения, перекликается с мнениями историков СССР.

В 1960-х годах западные историки, так же как и их коллеги из стран «советского блока», в связи с юбилеем подписания договора в Рапалло, стали проявлять интерес к изучению этого периода советско-германских отношений. Классическими для западной историографии этого периода можно назвать книги американских историков-международников К. Розенбаума и X. Дика [17; 15]. В отличие от аналогичных советских монографий, они не обходят стороной факты военного сотрудничества, но избранная авторами тематика, безусловно, диктовала авторам этих работ определенный угол взгляда на проблему и ограничивала использованную ими источниковую базу в основном документами внешнеполитических ведомств. Военные связи СССР и Германии рассматриваются у Розенбаума и Дика преимущественно с точки зрения конфликтов, возникавших в связи с ними во взаимоотношениях двух стран, без углубления в их предметное содержание. Тем не менее, эти исследования содержат множество подробностей, не известных советской историографии того периода, включая такие немаловажные эпизоды как «гранатный скандал» или осложнения вызванные договором в Локкарно и «Шахтинским делом».

Появление на западе обстоятельных, глубоко фундированных трудов, целенаправленно посвященных рассматриваемой теме, совпал по времени с открытием отечественных архивов. Неоспоримую ценность представляют работы германских историков Олафа Грелера [16] и Манфреда Цейдлера [18]. Последняя, в частности, интересна не только своим скрупулезным рассмотрением всех аспектов военного сотрудничества Германии и СССР, но и использованной источниковой базой, в которую входят не только практически все основные государственные и военные архивы Германии, но и предпринимательский архив Круппа и архив Института Современной Истории в Мюнхене. Интересно, что мимо внимания Цейдлера не прошли и первые российские публикации по проблеме сотрудничества, включая сборник документов «Фашистский меч ковался в СССР» [7] и статьи A. A. Ахтамзяна [2. С. 66–74] и С. А. Горлова [5. С. 4–11]. Работа содержит весьма обширные приложения, включающие в себя картографические материалы, именной указатель, хронологию проблемы, данные о структуре командования рейхсвера и РККА и осуществлявших сотрудничество организаций, а также списки всех представителей немецкой стороны участвовавших в деятельности военно-учебных центров рейхсвера в СССР и командиров РККА, прибывавших в Германию для участия в маневрах и прохождения учебных курсов.

Американский историк, занимающийся ранним советским периодом, Т. Э. О’Коннор принадлежит к числу людей, чей взгляд на Россию не отягощен «образом врага», он часто бывает в СССР, прекрасно владеет русским языком, что помогло ему при написании своих монографий не только привлечь западные источники, но и тщательно поработать в советских архивах. В частности, его монография «Георгий Чичерин и советская внешняя политика 1918–1930» [24] обосновывает ключевое положение германской политики в выработке внешнеполитического курса СССР в 1920-е гг. Также О’Коннор делает акцент на разбор предлагаемой Советами мирной программы для и ставку на пацифистские круги.

О’Коннор отнюдь не преуменьшает значимость Раппальского договора, называя его как звёздным часов Чичерина, так и краеугольным камнем всей советской внешней политики. Это позволило предотвратить создание единого антибольшевистского фронта, расстроить планы британского премьера Д. Ллойд Джорджа преобразовать Европу по своим расчётам и намерениям [24. C. 210].

Отдавая должное работам, проделанному зарубежными исследователями, следует отметить, что зарубежная литература имеет ряд как объективных, так и субъективных недостатков. К наиболее крупным следует отнести узость источниковой базы, недостаточный уровень обобщений, в ряде случаев склонность к преувеличениям и тенденциозной трактовке. В то же время западные исследователи достаточно полно рассмотрели вопрос о внешних причинах, подтолкнувших Германию к сближению с Россией. Также верны они оказались в своих выводах о непрочности и временности советско-германского сотрудничества.

Как отечественными, так и зарубежными историками оценивается важность во всей истории международных отношений межвоенного периода советско-германских отношений периода 1919–1933 гг. и заключение Рапалльского договора как основе для этих отношений на протяжении дальнейшего периода. Однако, отечественных историков интерес к этой теме ближе как по факту принадлежности своей страны к изучаемой проблематике, так и к общепринятому мнению об успехе отечественной дипломатии. Труды российских историков постсоветского периода занимают ведущее место в отечественной историографии по теме отношений СССР и Веймарской республики. Анализ этих исследований показывает различный диапазон их взглядов и интересов, остроту изучаемой проблемы. В своих монографиях, диссертациях, учебных пособиях и статьях ученые сделали интересные наблюдения, важные выводы о становлении, причинах успехов и трудностей советско-германского сотрудничества. Появились серьезные работы источниковедческого и историографического характера. Следует отметить интерес российских историков к деятельности видных государственных и политических фигур того времени, оставивших заметный след в истории Веймарской Германии. Также вниманием не обходят советских политических фигур того времени в ракурсе влияния на германский вектор советской внешней политики. Верно отмечается, что в советское время мало уделялось внимания политическим личностям.

Свой заметный вклад вносят и зарубежные исследователи. Работы историков ФРГ важны непосредственным доступов к немецким источникам и архивам; причастностью (как и у российских авторов) к истории своей страны, а следовательно, заинтересованностью в изучении темы. Труды историков третьих стран ценны непредвзятостью или наоборот выражением точки зрения третьей стороны, а также многообразием подходов на протяжении всей истории изучения данной тематики.

Современные историки пытаются критически взглянуть на советский период в исследовании отношений СССР и Германии в 1920-е гг., отметить достижения и недостатки своих предшественников, проанализировать значимость ученых-современников. Их работы основаны на всё более широкой источниковой базе, значительно расширяется круг изучаемых проблем. Будет справедливым отметить, что многие аспекты истории этой темы продолжают оставаться малоизученными и ждут своего исследователя.

Литература:

1. Анисимова Т. В. Военно-политические отношения между СССР и Германией (1922 г. — июнь 1941 г.): Историографическое исследование [дисс. канд. ист. наук] — М., 2004. 224 с.;
2. Ахтамзян A. A. «Дух Рапалло» в отношениях Германии и России в XX веке. Краткий историографический обзор // Вехи российско-германских отношений. Вып. I. Волгоград, 2001. С. 66–74;
3. Байков А. Ю. Советско-германское военное и военно-техническое сотрудничество 1920–1933 гг. [дисс.канд.ист.наук] — М.: Институт российской истории РАН, 2008. — 239 с.;
4. Гинцберг Л. И. Советско-германские отношения в последние годы Веймарской республики // Германия и Россия: события, образы, люди. Вып. 2. Изд-во ВГУ, 1999. С. 48–57.;
5. Горлов С. А. Военное сотрудничество СССР и Германии в 20-е годы. // Военно-исторический журнал. 1991. № 9. С. 4–11;
6. Горлов С. А. Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920–1933 гг. (Военно-политические отношения СССР — Германия). — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. — 352 с.;
7. Дьяков Ю. Л., Бушуева Т. С. Фашистский меч ковался в СССР. Красная Армия и рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922–1933: Неизвест. док. — М.: Сов. Россия, 1992. 199 с.;
8. Кантор Ю. З. Военно-политические отношения Советской России и Германии 1921–1939 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. СПб. 2006. 38 с.;
9. Макаренко П. В. Советская внешняя политика по отношению к Веймарской Германии по материалам «Особой папки» Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) [статья] // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки — 2010, выпуск 7(87). С. 266–271.;
10. Макаренко П. В. Советско-германские отношения после «Германского октября» [статья] // Via in tempore. История. Политология — 2010, № 19 (90), выпуск 16. С. 182–188.;
11. Мозговая О. С. Этнические немцы СССР как фактор советско-германских отношений: 1918–1941 гг. [дисс.канд.ист.наук] Саратов, 2004. 240 с.;
12. Норден А. Между Берлином и Москвой. К истории советско-германских отношений (1917–1921 гг.)/Пер. с нем. — М., 1956. — 411 с.;
13. Порцель А. К. История международных отношений и внешней политики России (1918–2000 гг.) [Учебное пособие] — Мурманск: Мурманский государственный технический университет, 2010. — 260 с.;
14. Ткачев С. М. Германский либерализм и проблема преодоления международной изоляции: советско-германские отношения в 1919–1922 годах [статья]// Опубликована в издании Вестник Челябинского государственного университета. 2008. № 34 (135). История. Вып. 27. С. 107–118.;
15. Dyck H. Weimar Germany and Soviet Russia 1926–1933. A story of diplomatic instability. N. Y. Colambia University Press, 1966;
16. Groehler Olaf. Selbstmoerderische Allianz. Deutsch-russische Militaerbeziehungen 1920–1941. Berlin, 1992;
17. Rosenbaum K. Community of fate. German-Soviet diplomatic relations 1922–1928. N. Y. Syracuse University Press, 1965;
18. Zeidler Manfred. Reichswehr und Rote Armee 1920–1933. Wege und Stationen einer ungewoehnlichen Zusammenarbeit. Munchen, 1993.
19. Милованов С. В. Историки СССР-России о советско-германских отношениях в 1917–1941 гг. [дисс. канд. ист. наук] — Томск, 2008. — 256 с.
20. Мишанов С. А. Строительство Красной Армии и Флота. 1921 — июнь 1941 гг. /Анализ западной историографии [дис. докт. ист. наук] — М., 1993. — 272 с.
21. Мишанов С. А., Захаров В. В. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1921–1933 гг. Анализ западной историографии. — М.: ВПА, 1991. — 126 с.
22. Петров И. А. Внешнеполитический курс Густава Штреземана [дисс. канд. ист. наук] М.,2000. 217 с.
23. Клышевич М. А. К вопросу о становлении германо-советских отношений в 1917–1922 годах [статья] // Вестник Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина. № 3, 2010.
24. О'Коннор Т. Э. Георгий Чичерин и советская внешняя политика 1918–1930. — М.: Прогресс, 1991. — 320 с.