Обеспечение обвиняемому права на защиту в судебной практике



Право на защиту обвиняемого является одним из основных прав человека и гражданина, гарантированных на международном, конституционном и уголовно-процессуальном уровнях, обеспечение которого является обязанностью государства и необходимым условием справедливого правосудия. В статье рассматриваются вопросы, связанные с обеспечением права обвиняемого на защиту в уголовном процессе, когда суд или сам защитник имеют возможность их устранить. Проводится анализ ошибок судей и адвокатов, влекущих нарушения прав на защиту обвиняемого.

Ключевые слова: право на защиту; судебные акты, судебное следствие, оказание квалифицированной юридической помощи обвиняемому, соглашение.

Обеспечение права обвиняемого на защиту — одно из основополагающих фундаментальных условий справедливости уголовного судопроизводства.

Обеспечение обвиняемому права на защиту возведено в ранг конституционного принципа. Принцип обеспечения обвиняемому права на защиту пронизывает весь уголовный процесс. Обвиняемый пользуется правом на защиту на всех стадиях уголовного процесса.

Так, например защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он является близким родственником лица, интересы которого противоречат интересам участника уголовного судопроизводства, заключившего с ним соглашение об оказании защиты.

Б. и К. признаны виновными в совершении кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в помещение, с причинением значительного ущерба гражданину. Суд апелляционной инстанции отменил приговор и направил дело на новое судебное разбирательство в связи с нарушением права осужденных на защиту. В ходе предварительного следствия позиции обвиняемых по отношению к предъявленному обвинению были противоположными: Б. вину не признавал, а К. признавал вину полностью и уличал в совершении преступления В. В ходе предварительного следствия защиту Б. осуществлял адвокат Р. В ходе судебного следствия защиту подсудимого Б. продолжал осуществлять адвокат Р., а интересы К. защищала Л. Подсудимый Б. по-прежнему настаивал на своей невиновности, а К. уличал его в совершении кражи и признавал свою вину. Согласно представленным документам, адвокаты Р. и Л. состоят в зарегистрированном браке, то есть являются супругами.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 72 УПК РФ защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он является близким родственником судьи, прокурора, следователя, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя, секретаря судебного заседания, принимавшего либо принимающего участие в производстве по уголовному делу, или лица, интересы которого противоречат интересам участника уголовного судопроизводства, заключившего с ним соглашение об оказании защиты.

Пунктом 4 ст. 5 УПК РФ супруг и супруга отнесены к категории близких родственников. Исключая возможность участия в производстве по уголовному делу защитника в случае его родства с лицом, чьи интересы противоречат интересам подзащитного, указанное выше положение закона не ограничивает право обвиняемого (подсудимого) на защиту, а, напротив, является дополнительной гарантией его реализации, обеспечения права на получение квалифицированной юридической помощи, предусмотренного ст. 48 Конституции РФ. Поскольку интересы Б. противоречили интересам К., состоящие в браке адвокаты Р. и Л. не вправе были одновременно осуществлять их защиту [10].

Если мы говорим о принципе обеспечения права обвиняемого на защиту, то акцент должен быть сделан на слове «обеспечение». Это означает, что данный принцип включает меры, направленные на обеспечение эффективной реализации права обвиняемого на защиту. Конечно, важно тщательно, полностью и подробно закрепить права обвиняемого в законе. Но не менее важно предусмотреть в законе систему процессуальных гарантий, обеспечивающих это право. Данная система основана на том факте, что каждое из прав, предоставленных обвиняемому, должна соответствовать обязанностям судей (судов) и адвоката обеспечить осуществление этого права. Гарантии, обеспечивающие реальное осуществление права на защиту, обусловливают диапазон заключения соглашения о защите не конкретной датой, а этапом постановления приговора и составлением апелляционной жалобы.

Постановлением Омутинского районного суда Тюменской области вынесено частное постановление в адрес Адвокатской палаты Тюменской области по уголовному делу в отношении П., в котором обращено внимание президента палаты на выявленные факты нарушения закона со стороны защитника, адвоката Р., — неоднократные неявки защитника без уважительных причин в судебное заседание по уголовному делу в отношении П., что повлекло отложение рассмотрения уголовного дела и, как следствие, неоправданно затягивало рассмотрение его по существу. В связи с истечением срока соглашения о защите перед судебными прениями адвокат устранился от участия в процессе и был заменен другим адвокатом. Апелляционным постановлением Тюменского областного суда частное постановление отменено. Президиум Тюменского областного суда отменил апелляционное постановление и направил уголовное дело на новое апелляционное рассмотрение [11]. В данном случае устранение защитника из процесса было равносильно устранению защиты.

Адвокат С. при заключении с доверителем соглашения о юридической помощи включил в данное соглашение условие о конечном сроке защиты интересов О., что противоречит требованиям закона. Адвокат был обязан защищать О. на протяжении всего судебного разбирательства до момента постановления приговора и при необходимости подготовить апелляционную жалобу. Адвокат не исполнил надлежащим образом свои обязательства по защите интересов О. в суде первой инстанции, отказавшись от защиты на стадии судебного следствия до выступления в судебных прениях, в связи с чем суд произвел замену защитника.

Согласно ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокатская деятельность осуществляется на основании соглашения между адвокатом и доверителем [3]. Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу. Однако вопросы расторжения соглашения об оказании юридической помощи регулируются Гражданским кодексом РФ с изъятиями, предусмотренными указанным Федеральным законом. В п. 6 ч. 4 ст. 6 указанного Федерального закона следует, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты.

Суд апелляционной инстанции, принимая решение об отмене частного постановления, исходил из того, что договор на оказание юридической помощи, заключенный между О. и адвокатом С., носит гражданско-правовой характер и может быть заключен на определенный срок. При этом не было учтено, что эти отношения вытекают из уголовно-правовых отношений, и в силу ч. 7 ст. 49 УПК РФ, п. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» представление по защите прав лица в уголовном судопроизводстве не может быть ограничено сроком. Принятые на себя обязательства по защите лица от уголовного преследования адвокат должен осуществлять в любом случае и не может отказаться от защиты иначе как по основаниям, указанным в законе.

В судебной практике порой сталкиваются позиции суда и защитника в практическом обеспечении принципа защиты подсудимым своих прав и законных интересов. Нельзя смешивать два хотя и взаимосвязанных, но разных понятия: защита и защитник. Защита — это более широкое родовое понятие. Оно включает в себя как личную защиту, осуществляемую самим обвиняемым, так и защиту, которую обвиняемый осуществляет с помощью защитника. Если обвиняемый отказывается от защитника, то это не означает, что он отказался вообще от защиты. Он может выбрать другого защитника. Новый защитник обязан ознакомиться не только с уголовным делом, но и с протоколом судебного заседания, которое состоялось ранее.

Адвокат Х., вступив в дело после замены адвоката, сообщил, что ему не предоставили возможность ознакомиться с протоколом судебного заседания, которое состоялось до его вступления в дело. Суд перед допросом подсудимого У. ограничил общение с ним адвоката Х. 10 минутами. Ходатайство адвоката об отложении судебного заседания ввиду его плохого самочувствия разрешено не было, как не было и обсуждено с участниками процесса. Протокол судебного заседания вновь вступившему адвокату Х. так и не предоставили. Определением судебной коллегии по уголовным делам Тюменского областного суда приговор Ленинского районного суда г. Тюмени в отношении У. отменен. Судебная коллегия обоснованно признала нарушение судом права подсудимого на защиту и нарушения прав иных участников процесса [12].

Отказывая в ознакомлении с протоколом судебного заседания, судьи нередко не учитывают, что протокол в ходе судебного заседания может изготавливаться по частям, которые, как и протокол в целом, подписываются председательствующим и секретарем. По ходатайству сторон им может быть предоставлена возможность ознакомиться с частями протокола по мере их изготовления (ч. 6 ст. 259 УПК РФ). Согласно ч. 3 ст. 248 УПК РФ в случае замены защитника суд представляет вновь вступившему в уголовное дело защитнику время для ознакомления с материалами дела, и в частности с протоколом судебного заседания, для подготовки к участию в дальнейшем судебном разбирательстве. Суд, допустив нового адвоката Х., отказал ему в удовлетворении ходатайства об ознакомлении с протоколом судебного заседания, проведенного в его отсутствие. Такой отказ был обусловлен тем, что на момент вступления в процесс нового адвоката Х. оформленного протокола судебного заседания не было.

Следует ли суду проанализировать причину заявленного отвода? Почему участники процесса заявляют о недоверии суду? Нередко причина недоверия — нарушение закона самим судьей, и тогда отвод для стороны защиты — это крик отчаяния о том, что судья не соблюдает закон. Например, когда адвокатом одновременно с отводом судье был заявлен отвод государственному обвинителю, а суд в нарушение ч. 6 ст. 65 УПК РФ разрешает отвод судье одновременно с отводом государственному обвинителю, тогда как отводы прокурора и других участников процесса должны рассматриваться после разрешения ходатайства об отводе судьи. Понятно, что такое решение суда будет обжаловано стороной защиты.

Признательные показания, полученные под принуждением при вынужденном отказе от адвоката, не могут являться достоверными. Европейский суд по правам человека отметил, что «право не давать показания и право не свидетельствовать против себя являются общепризнанными стандартами, которые лежат в основе понятия справедливого разбирательства, предусмотренного ст. 6 Конвенции. В настоящем деле самооговор в виде явки с повинной и признанием, сделанным заявителем в отсутствие адвоката после задержания и заключения под стражу, составил часть доказательств, использованных против него в ходе уголовного разбирательства. Европейский суд пришел к выводу о том, что внутригосударственные суды признали явку заявителя с повинной в качестве доказательства его вины и что разбирательство по делу заявителя было несправедливым независимо от того, какую доказательственную ценность имели эти показания, и от того, насколько решающую роль они сыграли в осуждении заявителя» [13].

В соответствии с ч. 1 ст. 22 Конституции РФ каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Но именно в сфере уголовного судопроизводства требует разрешения вопрос о возможностях и допустимых пределах ограничения этого права человека. Оперативность выявления обстоятельств, являющихся основанием применения мер принуждения, обусловливает законность, своевременность использования мер воздействия. Процессуальным условием применения процессуальных мер принуждения служит незамедлительное составление протокола задержания.

В Постановлении ЕСПЧ по делу «Фартушин против России» отмечается, что заявитель содержался под стражей в правоохранительных органах непрерывно более тридцати часов. За это время он был допрошен сотрудниками полиции о его предполагаемой причастности к хищению. Невзирая на то, что заявитель изначально был задержан в качестве подозреваемого по уголовному делу, его задержание не было зафиксировано до следующего дня. Отсутствие протокола его задержания в качестве подозреваемого в рамках указанного периода обусловило лишение заявителя доступа к адвокату и всех других прав подозреваемого. Факт отсутствия протокола задержания несовместим с требованием законности.

Данное Постановление Европейского суда характеризуется новеллой относительно проверки утверждений подозреваемого по поводу жестокого обращения в полиции. Европейский суд установил, что телесные повреждения заявителя были нанесены во время его содержания в правоохранительных органах. Следственные органы отклонили заявление о возбуждении уголовного дела, поданное заявителем. На основании отрицания со стороны сотрудников правоохранительных органов и следователя совершения каких-либо нарушений при отсутствии представления объяснений относительно травм и телесных повреждений заявителя. Они приняли такое решение по результатам доследственной проверки и не возбудили уголовное дело по факту предполагаемого жестокого обращения с заявителем.

Европейский суд признал, что в случаях небезосновательных утверждений в отношении применения насилия к задержанному органы власти должны возбудить уголовное дело и провести надлежащее расследование, по которому осуществляется целый спектр следственных мероприятий и которое представляет собой эффективное средство правовой защиты и свидетельствует о проведении эффективного расследования [14].

Литература:

1. «Конституция Российской Федерации» (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020).
2. «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.07.2021, с изм. от 23.09.2021).
3. Федеральный закон от 31.05.2002 № 63-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.03.2021).
4. Постановление Пленума ВС СССР от 16 июня 1978 г. № 5 «О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту».
5. Выдря М. М. Уголовно-процессуальные гарантии в суде. Учебное пособие. Краснодар: Кубанский госуниверситет, 1980.
6. Мельниковский М. С. Проблемы и методы подготовки адвокатом защиты и осуществление ее в уголовном процессе.
7. «Процессуальное положение адвоката в уголовном судопроизводстве» д.ю.н. В. Семенцов, адвокат Б. Бургер // научно-практический журнал «Уголовное право» № 4, 2019.- С.133.
8. Стецовский Ю. И. Адвокат в уголовном судопроизводстве. М.: Юридическая литература, 1972.
9. Стецовский Ю. И., Ларин A. M. Конституционный принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. М.: Наука, 1988.
10. Апелляционное постановление Тюменского областного суда от 06 февраля 2013 г. № 22–2364/2013.
11. Постановление Президиума Тюменского областного суда от 21 апреля 2013 г. № 22–2443/2013.
12. Определение судебной коллегии по уголовным делам Тюменского областного суда от 03 июля 2017 г. № 22–3456/2017.
13. Постановление Европейского суда по правам человека от 9 февраля 2016 г. по жалобе № 40852/05 «Шлычков против Российской Федерации». // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2016. № 11. с. 56.
14. Постановление Европейского суда по правам человека от 8 октября 2015 г. по жалобе № 38887/09 «Фартушин против России»// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2017. № 4. с. 41.