Юридическая помощь должна предоставляться защитником на безвозмездной основе, что и будет залогом независимости адвоката. При этом не учитывается, что любая работа должна вознаграждаться, гонорар, который защитник получает за выполненную работу, должен отвечать затраченным им усилиям. Нигде в мире до сих пор не принята система, которая бы предусматривала безвозмездную работу защитников по уголовным делам [13, с. 23].
При проведении предварительного следствия и при рассмотрении уголовных дел в судах часто приходится сталкиваться со значительными трудностями в обеспечении требований законодательства о праве на защиту. Так, задержанный по закону должен быть допрошен в качестве подозреваемого не позднее 24 часов с момента задержания и при этом имеет право требовать свидания с защитником до первого допроса. Если в такой короткий срок следователь не может найти защитника, он, чтобы выйти из такого положения, разъяснив права подозреваемому, иногда пытается подтолкнуть того к решению, что защитника на этом этапе следствия ему иметь не обязательно, он может взять его позже — при предъявлении обвинения или при окончании следствия или в суде [9, с. 181].
Более того, для обеспечения качественной работы защитников по уголовным делам по назначению целесообразно создать специальный фонд, средства из которого направлялись бы на оплату труда защитников по уголовным делам по назначению. Важное значение имеет также субъективный подход самого защитника к предложенному ему делу. Существуют две основные теории, отражающие два принципиально отличных друг от друга подхода к проблеме принятия защитником поручения и выбора дел — так называемая «теория закономерности» (среди ее наиболее ярких представителей — Е.Пикар, И.Бентам), и «теория избирательности» (Е. В. Васьковский, М. М. Джаншиев) [5, с. 434]. Суть «теории закономерности» заключается в том, что для защитника профессионально бесчестным является предотвращение опасностей, включая негативное общественное мнение, в ожидании лучшего клиента. В данном аспекте следует учитывать положения статьи 48 Конституции Российской Федерации [7], согласно которым каждый имеет право на юридическую помощь. Это означает, что если Основной Закон гарантирует право на квалифицированную юридическую помощь, то отдельный юрист-защитник не может решать, кто может быть лишен такого права. Вместе с тем позиция сторонников «теории закономерности» состоит в том, что не следует защищать лицо явно бесчестное. Если защитник ставит принятие или непринятие поручения в зависимость от своей оценки нравственности позиции клиента, то получается, что он берет на себя функции судьи, и более того, судьи не «юридического», а судьи «морального» и сам «выносит приговор» [8, с. 198]. М. Ю. Барщевский считает, и мы с ним в этом полностью согласны, что такая функция никак не присуща защитнику. Аморальная позиция клиента, по мнению автора, когда клиент предлагает защитнику аморальные средства доказывания своей невиновности — ложные показания, фиктивные документы, должна быть признана противозаконной. По нашему мнению, защитник должен отказаться от поручения, выполнение которого связано с использованием подобных средств [1, с. 23].
Мы частично поддерживаем мнения сторонников «теории избирательности», как и законодатель, который в статье 72 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [12] отметил, что защитником не может быть лицо, которое, как нам представляется, указанный перечень можно было бы дополнить следующими основаниями: 1) лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело, имеющее непогашенную и неснятую судимость за совершение умышленного преступления; 2) лицо, признанное недееспособным или ограниченно дееспособным; 3) в случае приостановления действия свидетельства о праве на занятие адвокатской деятельностью или права на предоставление правовой помощи или его аннулирования в порядке, установленном законодательными актами Российской Федерации [4, с. 17].
Одно и то же лицо не может быть защитником двух и более подозреваемых, обвиняемых или подсудимых, если интересы защиты одного из них противоречат интересам защиты другого. Кроме того, по нашему мнению, защитник должен отказаться от принятия поручения, когда он находится в родственных или дружеских отношениях с другим защитником, который предоставляет или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам его клиента. Возникает вопрос с какого момента защита считается принятой защитником. По этому поводу существуют разные мнения [2, с. 87]. Так, З. З. Зинатуллин считает, что моментом принятия защиты защитником следует считать предъявление им ордера юридической консультации органам, проводящим расследование или суду [6, с. 312]. Ю. И. Стецовский придерживается другого мнения: он пишет, что защита может считаться принятой не с момента получения ордера и предъявления его следователю или судье, а только после выявления согласия обвиняемого с позицией, которая намечена защитником. Между тем, выработка защитником своей позиции по делу и ознакомление с ней обвиняемого означает, по сути, что защитник уже включился в процесс защиты [10, с. 180].
Действительно, когда лицо обращается к защитнику с просьбой взять на себя защиту, между ним и защитником заключается соглашение, которое является действительным с момента достижения договоренности, если иное не указано в самом соглашении. Фактически защитник не может совершить какое-либо действие по уголовному делу до тех пор, пока не будет официально оформлено его участие в деле. В связи с этим, защитник должен предоставить не только заявление лица, которое его пригласило, но и документ, подтверждающий правомочность его защиты. Допуск защитника к участию в уголовном деле предполагает его общения с подзащитным, с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица; с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления; с момента вручения уведомления о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном статьей 223.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [11] — конфиденциально, а после первого допроса — без ограничения количества и времени свиданий (пункт 3 части 4 стать 46, часть 3 статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Свидание подозреваемого или обвиняемого с защитником наедине способствует доверительности в их отношениях. Присутствие при этом постороннего лица помешало бы авторитету защитника в глазах подзащитного, уменьшило бы доверие к нему, не позволило бы установить психологический контакт с подзащитным. Особенно это касается случаев, когда подзащитный задержан или арестован [3, с. 310].
В заключение отметим, что существующий массив международно-правовых норм, регламентирующих основные начала уголовного процесса, обусловливает собой содержание внутригосударственного законодательства в сфере регулирования статуса адвоката(защитника), критерием чего является необходимость: обеспечения доступности адвоката для своего подзащитного; конфиденциальность встреч адвоката со своим подзащитным лицом; достаточность объема прав адвоката для реализации своей правозащитной функции; отсутствие законодательно установленной возможности привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности за незначительные нарушения в процессе осуществления своей законной профессиональной деятельности; невмешательства в процесс оказания адвокатом (защитником) правовой помощи.
Литература:
- Апелляционное определение Верховного суда Республики Дагестан от 22.06.2016 по делу № 33–2388/2016 // Судебные акты РФ. — 2016. — № 3. — С. 3.
- Накипелов С. С. Досудебное соглашение как способ нейтрализации преступного сговора // Научный журнал «Апробация». — 2018. — № 4 (19). — С. 129.
- О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации: Закон Российской Федерации от 11.03.1992 № 2487–1 (ред. от 05.12.2019) // Ведомости Совета Народных Депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. — 1992. — № 17. — С. 888.
- Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: Федеральный закон от 31.05.2002 № 63-ФЗ (ред. от 29.07.2019) // Собрание законодательства РФ. — 2002. — № 23. — Ст. 2102.
- Образцов В. А. Выявление и изобличение преступника. — М.: Юристъ, 1997. — С. 58.
- По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Ивановского областного суда: постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2018 г. № 17-П // Судебные и нормативные акты РФ. — 2018. — № 19. — С. 3.
- Стецовский Ю. И. Советская адвокатура. — М., 1989. — С. 291.
- Строгович М. С. Процессуальное положение и процессуальные функции защитника // Сб. науч трудов: Защита по уголовным делам. — М., 1948. — С. 12.
- Тертышник В. М. Уголовный процесс. — Х.: РИФ «АРСИС, ЛТД», 2017. — С. 28.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 27.12.2019) // Собрание законодательства РФ. — 2001. — № 52 (ч. I). — Ст. 4921.
