В статье 2 Конституции Российской Федерации закреплено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанностью государства. Определение законности как с юридического, социального, так и философского правового значения показывает множественность различных понятий. Нет единства в понимании сущности законности и среди ученых-процессуалистов. Так, С. С. Алексеев, М. С. Строгович, И. С. Самищенко, Л. С. Явис рассматривают законность как всеобщую задачу, принцип, присущий различным отраслям права, как общеправовой принцип, требование, метод, политико-правовой режим». В свою очередь, В. С. Афанасьев раскрывает сущность законности как принцип, метод и режим строгого и неуклонного соблюдения и исполнения всеми участниками общественных отношений норм права, установленных законами и основанными на них другими нормативными актами. Не соглашаясь с подходом В. С. Афанасьева, Н. Л. Гранат в определении сущности законности, вместе с признанием его односторонности, говорила о законности как о характеристике состояния законодательства (режиме), отвечающего потребности и интересам совершенствования общества, его реализации (претворению в жизнь). Вышеописанные подходы к пониманию законности обусловливает прежде всего отсутствие законодательного толкования ее сущности, однако необходимость формулирования содержательной стороны этого понятия очевидна и бесспорна. Синтезируя указанные взгляды, стоит признать важность рассмотрения законности в широком смысле как политико-правового режима и в ограниченном контексте — как принцип. Если в первом случае законность — это уважение к закону, его понимание, соблюдение и применение в соответствии со сложившимися правоотношениями, то во втором — это прежде всего требование соблюдения буквы и формы закона. Принцип законности реализуется не сам по себе, а только в определенных правовых отношениях, и на этой основе конкретные правовые отношения становятся легальными или незаконными. В силу того, что возникновение правоотношения, в том числе административно-процессуального, связанного с административным производством с участием граждан, обеспечивающих общественный порядок, находится в неразрывной связи с наступлением юридического факта (поступление сообщения, заявление о правонарушении, принятие нормативного акта.
Обеспечение обвиняемому права на защиту включает вид и меру возможного поведения не только дознавателя, следователя, прокурора и суда, но и обвиняемого, его защитника и законного представителя. Поэтому предоставленные защитнику права нельзя выводить за границу содержания всего комплекса прав обвиняемого2. Само по себе участие защитника в деле без реализации им своих прав мало что дало бы для защиты их интересов. От защитника требуются его активные действия. Выработав позицию по уголовному делу, защитник осуществляет свои функции в соответствии с предоставленными ему статьей 53 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации правами. При этом, как отмечает Д. Т. Арабули, Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» регламентирует общеправовой статус адвоката. Правомочия, которые названы в статье 6, предоставлены адвокату в силу его принадлежности к профессии. Адвокат, вступивший в уголовное дело в любом процессуальном положении — защитника обвиняемого, представителя потерпевшего или консультанта свидетеля, — сохраняет свои общеадвокатские права независимо от того, предусмотрены они в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации или нет.
Положения российского законодательства, представленного нормативными правовыми актами, образующих институт профессионального права адвоката-защитника не должны коллизировать, противоречить друг другу, поскольку положения Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» нацелены на уточнение, расширение, укрепление гарантий и прав адвоката-защитника, закрепленных закрепленные в положениях Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. В свою очередь, недостаточность нормативно-правовой регламентации отдельной совокупности профессиональных прав адвоката(защитника), а также наличие существующих противоречий между отдельными положениями Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в силу положений статьи 7 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации, правоприменительной практикой рассматривается как основание для применения исключительно положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации без учета норм Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Такое положение дел ограничивает профессиональные права адвоката(защитника) в уголовном процессе.
В своем развитии институт российской адвокатуры, институционализированный в форме института защиты, прошел достаточно долгий и витиеватый путь. Прообразы следственных органов можем увидеть уже в середине XV века, когда в Московском государстве широкую практику получила приказная система. Данная модель организации функционирования поверенного, основанная на непосредственной подчиненности юстиционному приказу и независимости поверенных от иных должностных лиц, позволила создать определенные условия для объективности и беспристрастности деятельности судебной канцелярии при осуществлении уголовного преследования. В период правления Петра I в России впервые была оформлена и реализована концепция вневедомственного института адвокатуры. Российскими правителями в последующие годы привносились отдельные элементы реформ в судебные и адвокатские начала организации судебного процесса, но, безусловно, центральное место в развитии института следствия заняла по праву судебная реформа 1860–1864 годов. Согласно Уставу уголовного судопроизводства 1864 года в правовую жизнь стала постепенно проводиться идея процессуальной самостоятельности защитника, которая находила отражение впоследствии издаваемых уголовно- процессуальных законах. С приходом к власти в России большевиков и созданием советского государства названная модель адвокатской службы была признана неэффективной, а институт защитников подлежащим упразднению. Функции защитника были переданы специальному должностному лицу — адвокату-защитнику.
Литература:
- Бахин В. П. Криминалистика. Проблемы и мнения (1962–2002) — М., 2002. — С. 18–21.
- Воронин Ю. А. Теоретические основы формирования системы противодействия преступности в России // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. — 2019. — № 1. — С. 7–9.
- Дежнев А. С. Привлечение в качестве защитников по уголовным делам близких родственников и иных лиц // Вестник Омского университета. — 2019. — № 3 (32). — С. 265–271.
- Жалинский А. Э. Профессиональная деятельность юриста. — М., 2017. — С. 120–128.
- Зинатуллин З. З. Общие проблемы обвинения и защиты по уголовным делам. — Ижевск, 2018. — С. 101–105.
- Зинин А. М. К вопросу о соотношении криминалистической физиогномики и криминалистической габитоскопии // Эксперт-криминалист. — 2018. — № 3. — С. 12–15.
- Ларин А. М. Работа следователя с доказательствами. — М., 1966. — С. 15–18.
- Мерзликина Е. В. Специфика способов собирания доказательств защитником // Проблемы отправления правосудия по уголовным делам в современной России: теория и практика. — Курск, 2018. — 350 с.
- Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: Федеральный закон от 31.05.2002 № 63-ФЗ (ред. от 29.07.2019) // Собрание законодательства РФ. — 2002. — № 23. — Ст. 2102.
- Хмелева А. В. У истоков следствия (к 150-летию со дня создания института следователей) // Вестник следственного комитета при Прокуратуре РФ. — 2018. — № 4 (6). — С. 28–31.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 18.12.2001 № 174–ФЗ (ред. от 27.12.2019) // Собрание законодательства РФ. — 2001. — № 52 (ч. I). — Ст. 4921.
