В статье анализируется использование русских безличных предложений в русском переводе романа У. Голдинга «Lordoftheflies» с точки зрения их соответствия синтаксической структуре исходного текста. Выделяются основные типы соответствий, дается их оценка с точки зрения адекватности переводческих решений.
Ключевые слова: безличное предложение, русский язык, английский язык
Безличные конструкции характерны для языков в разной степени, а потому при сопоставительном исследовании обычно выясняется, что одна и та же ситуация может быть описана в одном языке при помощи личной, а в другом — при помощи безличной конструкции. С этой точки зрения представляется чрезвычайно интересной проблема обоснования выбора, который совершает тот или иной язык при создании конвенционального описания ситуации. Такое сопоставление может дать еще более интересные результаты, если учесть, что в любом индоевропейском языке имеются безличные глаголы [5, с. 315], а русский и английский языки принадлежат к индоевропейской семье языков.
Однако еще более важным представляется исследование соответствий между конструкциями некоторого текста и их переводом на другой язык, создаваемым конкретным переводчиком. При рассмотрении конкретной пары «исходный текст — перевод» с такой точки зрения обнаруживается, что безличные предложения используются для передачи как безличных, так и личных конструкций, а в некоторых случаях — для передачи конструкций, которые не являются предложениями. Это позволяет не только затронуть проблему различий между двумя языками, но и рассмотреть конкретные переводческие решения с точки зрения их адекватности. В рамках данной статьи предпринимается попытка подобного сопоставительного анализа. В качестве материала для сопоставления были использованы роман У. Голдинга «Повелитель мух» [6]и его русский перевод [3].
Отличительной чертой русского безличного предложения является отсутствие подлежащего: «Безличными называются односоставные предложения, главный член которых не допускает обозначения субъекта действия в форме именительного падежа и называет процесс или состояние независимо от активного деятеля. Грамматического подлежащего в таких предложениях не может быть по самому их строению, поскольку в форме сказуемого не заключено значение лица, выраженного формой именительного падежа, его нельзя установить и по связям с другими членами предложения» [1].В отличие от русского языка, английские безличные предложения всегда имеют подлежащее, представленное местоимением (it, there), которое является семантически «пустым», то есть не соотносится ни с некоторым элементом описываемой ситуации, ни с предшествующим текстом.
Самым очевидным случаем является соответствие между русской и английской безличными конструкциями. Этоможнопроиллюстрироватьследующимпримером: «When we was coming down I looked through one of them windows. I saw the other part of the plane. There were flames coming out of it».(Golding) –Мыкогдаспускались, я — это — в окносмотрел, а тамгорело. Наш самолет с другого края горел. Переводчик строит фразы иначе, чем в исходном тексте. Более точный в коммуникативном отношении перевод его звучал бы так: «Я посмотрел на другую часть самолета. Оттуда вырывались всполохи огня». В русском же тексте на первый план выступает тот факт, что за окном что-то горело. Потом мальчик уточняет, разворачивает свое сообщение, фактически дополняя исходное предложение и превращая его в личное: «Горело — наш самолет с другого края горел». Тем не менее, переводчик сохраняет соответствие между исходным английским безличным предложением (therewereflames) и русским безличным предложением (горело). Предложения эти со структурной точки зрения различаются довольно сильно, однако более важным в этом примере представляется семантическое сходство, благодаря которому и в исходном тексте, и в его переводе подчеркивается стихийная природа огня, а также, возможно, его интенсивность.
Типичным является соответствие русской безличной конструкции и английской личной конструкции. Как показывает материал, эта категория примеров является наиболее многочисленной. Это в значительной степени предопределено особенностями русского и английского предложений. Хотя в английском языке безличные предложения существуют, их удельный вес среди всех предложений и частотность заметно ниже, чем в русском языке. Именно это позволило А. Вежбицкой рассматривать безличные конструкции как специфичную черту русской лингвокультуры и интерпретировать ее в культурологическом ключе [2].
Особенно типично это для перевода русских безличных конструкций с модальным значением: «Iexpectwe'llwanttoknowalltheirnames», saidthefatboy, «andmakealist. Weoughttohaveameeting» (Golding). (– По-моему, нам надо все имена узнать, — сказал толстый. — И список сделать. Надосозватьсбор.); The three of them fell into step. This meant that every now and then Simon had to do a double shuffle to eaten up with the others (Golding) (Троешливногу. То есть Саймону, чтобы не сбиться с шага, то и дело приходилось подтягиваться). Очевидно, что русским модальным безличным конструкциям соответствуют английские личные конструкции с модальным значением. Между ними не обязательно наблюдается точное смысловое соответствие. Так, в первом из приведенных выше примеров английской конструкции, выражающей желание (we’llwant, букв. «мы захотим»), соответствует русская конструкция, выражающая необходимость (надо). Такое взаимопроникновение модальностей не является общим случаем, хотя при более подробном рассмотрении оказывается возможным. И действительно, желание сочетается с необходимостью и не противоречит ей («мы хотим, а значит, нам нужно»).
С другой стороны, смысловые совпадения модальных значений не только возможны, но и желательны при переводе. Так, во втором предложении для передачи английского модального глагола tohaveto, который имеет значение долженствования, используется русский безличный глагол приходиться (делать что-либо), который также соотносится с действием, совершаемым под давлением внешних обстоятельств.
Точно также русским безличным конструкциям без модального значения в исходном тексте часто соответствуют английские личные конструкции: Now the shell was no longer a thing seen but not to be touched, Ralph too became excited. — Наконец можно было потрогать раковину, и теперь-то до Ральфа дошло, какая это прелесть; More grave nodding; they knew about nightmares. — Снова они с готовностью закивали. Про кошмары им было известно. В первом примере, по большому счету, мы имеем дело с разными конструкциями (как в плане лексического наполнения, так и в плане синтаксической структуры). Если У. Голдинг пишет об эмоциональной реакции, бурном восхищении, то автор русского перевода пишет об интеллектуальной реакции, то есть понимании. Впрочем, именно использование безличного глагола делает перевод довольно близким к оригинальному тексту. Дело в том, что безличное предложение (дошло) обозначает внутреннее событие, которое является неподконтрольным субъекту, а потому мы можем обнаружить определенную параллель с состоянием сильного восхищения, о котором пишет У. Голдинг. Эмоциональное переживание также, подобно любой эмоциональной реакции, не находится в сфере волевого контроля субъекта.
Что касается второго примера, то он является довольно нейтральным, поскольку, несмотря на разницу в синтаксической структуре, конструкции theyknewи им было известно являются эквивалентными. По всей видимости, это обусловлено тем, что глагол toknow и слово категории состояния известно обозначают не действие в собственном смысле слова, а интеллектуальное состояние. Это создает условия для нейтрализации семантического различия между личной и безличной конструкцией, которое наиболее ярко проявляется в предложениях, в которых сообщается не о состоянии, а о действии, ср.: Ветер снес крышу — Ветром снесло крышу.
С другой стороны, как показывает материал, соответствие модальных значений английской конструкции и ее русского перевода не является строго обязательным. Это можно проиллюстрировать следующим примером: «You cut a pig'sthroat to let the blood out» (Golding) («Им надо горло перерезать и выпустить кровь»). Если английский текст содержит глагол в изъявительном наклонении, то в его русском переводе используется модальная безличная конструкция со словом категории состояния надо.
Возможность такого соответствия мотивирована тем, что в английском тексте предложение имеет обобщенное значение. Это не получает формального выражения в виде слова с модальным значением, но вытекает из специфики использования личных местоимений: «При отсутствии анафоры, местоимения we, you, they принимают обобщенно-личный характер» [4, с. 42]. Конструкция с таким смыслом в семантическом отношении правомерно передавать безличным предложением со словом категории состояния надо. В английском тексте речь идет не о побуждении, а о сообщении о том, как перерезают горла свиньям, то есть как это делать целесообразно и правильно. Однако в структурном плане более точным эквивалентом была бы русская неопределенно-личная конструкция (Им горло перерезают, чтобы выпустить кровь).
С точки зрения англо-русского перевода выбор безличной конструкции для передачи личной конструкции является довольно значимым. В некоторых случаях он способен внести в русский текст то, что отсутствует в английском. Этоможнопроиллюстрироватьследующимпримером: Either the wandering breeze sorper hapsthed ecline of the sun allowed a little coolness to lie under the trees.– Неприкаянным ли ветром, оттого ли, что низилось солнце, под деревья занесло холодок. По большому счету, переводчик в этом случае мог бы избрать личную конструкцию: «То ли неприкаянный ветер, то ли садящееся солнце запустили холодок под деревья». Однако переводчик избирает вариант перевода при помощи русского безличного предложения. По всей видимости, это обусловлено соображениями стилистического плана, прежде всего, желанием придать естественность тексту (предложенный нами вариант перевода личной конструкцией звучит чрезмерно книжно). Кроме того, не последнюю роль в выборе этого варианта, вероятно, сыграл и тот факт, что в этом предложении речь идет о природном процессе, о том, что происходит само собой, без участия человека. По крайней мере, можно утверждать, что подобный вариант перевода вполне оправдан и допустим.
Наконец, русское безличное предложение может соответствовать члену предложения, то есть компоненту, который не является предложением. Это можно проиллюстрировать следующим примером: «BetterPiggythanFatty»,hesaidatlast, withthedirectnessofgenuineleadership. — Лучше уж Хрюша, чем Жирняй, — заключил он наконец легко и откровенно, как подобает главенствующему. В этом примере при помощи безличного предложения с глаголом подобает фактически передается конструкция «прилагательное + существительное». С точки зрения передачи синтаксической структуры исходного текста этот вариант, конечно, нельзя признать адекватным. Более того, синтаксическую структуру исходного текста в данном случае можно было бы без труда передать средствами русского языка, ср.: заявил он с прямотой подлинного лидерства / подлинного лидера. Однако в плане семантики вариант, избранный переводчиком, следует оценить как адекватный. Словосочетание genuine leadership предполагает сравнение скорее с нейтральным эталоном («настоящий / ненастоящий»), тогда как русский вариант (как подобает главенствующему) отсылает к идее должного поведения. Но, несмотря на различия в модальности, русское безличное предложение довольно точно передает смысл исходного текста.
Таким образом, как показал анализ, при помощи русских предложений в переводе английского художественного текста могут передаваться английские личные и безличные конструкции, а также конструкции, которые не являются предложениями (словосочетания). При этом преобладающим вариантом является передача при помощи русского безличного предложения английской личной конструкции, что объясняется типологическими особенностями двух языков.
Литература:
- Бабайцева В. В. Односоставные предложения в современном русском языке. М., 1968.
- Вежбицкая А. Русский язык // Язык. Культура. Познание. М., 1996.
- Голдинг У. Повелитель мух. Пер. Е. Суриц. СПб., 2001.
- Иванова И. П., Бурлакова В. В., Почепцов Г. Г. Теоретическая грамматика современного английского языка.
- Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1933.
- Golding W. Lord of the flies. М., 1998.
