Противоречия в практике применения норм о защите прокурором интересов неопределенного круга лиц в гражданском процессе

Ключевые слова: Российская Федерация, РФ, круг лиц, гражданский процесс, гражданско-процессуальное законодательство, имя государства, участие прокурора, норма, прокурор, суд.

В соответствии с ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202–1 «О прокуратуре Российской Федерации» (далее — ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации), прокуратура — это единая федеральная централизованная система органов, которые от имени государства осуществляют надзор за соблюдением положений Конституции Российской Федерации и исполнением законов, действующих на территории Российской Федерации [1].

Более того, законодательство Российской Федерации определяет, что прокуроры принимают активное участие в судебных заседаниях.

Таким образом, прокурор играет важнейшую роль, в том числе, в гражданском процессе так как, выступает как представитель от имени государства и осуществляет надзор за исполнением федерального законодательства, представляет публичный интерес, интерес при осуществлении законности, что выражается в защите прав государственных органов, государства, защите свобод отдельных граждан или группы.

Так конкретно вышеуказанная функция содержится в гражданско-процессуальном законодательстве. Соответственно, анализируя положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ (далее — ГПК РФ) и ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации», в части участия прокурора при рассмотрении дел судами, позволяет выделить главные проблемы, которые касаются указанной темы.

Одна из проблем находится на поверхности ч. 1 ст. 45 ГПК РФ и заключается в том, что прокурор может обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц [2] . Однако в вышеуказанной норме законодатель не устанавливает, какими конкретными свойствами необходимо обладать группе людей, для того чтобы ее можно было определить в качестве «неопределенного круга лиц».

Таким образом, возникают противоречия при вынесении решений различных судов, при том когда один суд примет исковое заявление прокурора, а иной суд откажет, аргументируя, тем, что в указанном деле возможно индивидуализировать те лица, чьи права были нарушены.

Так, существует острая необходимость в уточнении вышеуказанной статьи или разъяснений Верховного Суда России о том, где провести грань между «кругом лиц, который можно индивидуализировать» и «неопределенным кругом лиц».

Также хочется отметить, что в названых законодательствах присутствует еще одно противоречие.

В ст. 27 ФЗ «О прокуратуре РФ» сказано о «значительном числе граждан», а ст. 45 ГПК — о «неопределенном круге лиц», из-за чего также возможно возникновение определенных трудностей в практической реализации вышеуказанных норм.

Здесь нужно отметить, что в указанных правоотношениях, которые возникают в части участия прокурора в гражданском процессе, нормы ФЗ «О прокуратуре РФ», являются общими к гражданско-процессуальным.

Таким образом, общие нормы регулируют определенное направление общественных отношений, а специальные нормы являются видом этих отношений. Как отмечает А. Ф. Черданцев, такая правовая конструкция вытекает из необходимости дифференцированного правового регулирования [3].

Так, конкретизация общих положений ФЗ «О прокуратуре РФ» в специальных нормативных актах весьма обоснованна.

Многие ученые интерпретируют свою трактовку в рассматриваемом нами понятия, которая раскрывает содержание норм ГПК РФ (ст. 4, 45- 47, 131), например А. М. Эрделевский, считает неопределенным кругом лиц «такую множественность участников соответствующих материальных правоотношений, в которой невозможно заранее предвидеть ее поименный состав применительно к любому отдельно взятому моменту времени» [4]. Схожая позиция высказана В. В. Ярковым [5] и иными авторами.

На наш взгляд будет необходимым внесение изменений в вышеуказанные нормы, к примеру, установить законные определения сходных терминов, и тем самым привести законодательство в соответствие, для исключения коллизии в нормах права.

Так, для всестороннего рассмотрения и разрешения дел в суде, прокурору, который имеет важную процессуальную роль, необходимо способствовать полному и всестороннему выявлению всех обстоятельств, которые будут необходимы для вынесения соответствующего решения по делу.

Поэтому присутствует острая необходимость в более четком и конкретном закреплении в законодательстве вышеуказанных норм права путем внесения соответствующих изменений в ГПК РФ и дачи разъяснений Верховным Судом Российской Федерации.

Таким образом, проведя анализ ст. 27 ФЗ «О прокуратуре РФ» и ст. 45 ГПК РФ нами было усыновлено несколько понятий, которые противоречат друг другу: «значительный круг лиц» — это чаще группа лиц, которая индивидуально определена, а «неопределенный круг лиц» — это тот круг лиц, индивидуализировать который невозможно, невозможно привлечь в судебный процесс как истцов, указать в решении и решить вопрос о правах и обязанностях каждого из них.

Вышеперечисленные пробелы в сфере гражданско-процессуального законодательства не дают возможности конкретно определить круг лиц, в защиту прав которых прокурор может обратиться с соответствующим заявлением в суд.

Таким образом, мы предлагаем внести изменения в ч. 1 ст. 45 ГПК РФ, где будет изложена более четкая формулировка касаемо круга лиц, в защиту которых прокурор может обратиться с иском в суд.

Литература:

1. Федеральный закон от 17.01.1992 № 2202–1 (ред. от 01.07.2021) «О прокуратуре Российской Федерации» [Электронный ресурс] — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс»;
2. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: федер. закон от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс»;
3. Черданцев А. Ф. «Толкование права и закона». М., 2003. С. 43, 172, 173;
4. Эрделевский А. М. «О неопределенном круге лиц в гражданском процессе»// Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2014. N 1. С. 14;
5. Ярков В. В. «Новые формы исковой защиты в гражданском процессе (групповые и косвенные иски) // Государство и право. 1999. N 9. С. 34.