Значение принципа языка уголовного судопроизводства в обеспечении прав иностранных граждан на стадии досудебного производства



Автор рассматривает вопросы понятия принципа языка уголовного судопроизводства. При этом автор анализирует действующее законодательство, закрепляющее статус государственного языка и его использование в уголвоном судопроизводстве, проводит историко-правовой анализ становления принципа языка уголовного судопроизводства. В результате автор приходит к выводу о том, что право лица на выбор языка общения и бесплатную помощь переводчика в уголовном процессе представляет собой пример отражения в позитивном праве правовой глобализации в целом.

Ключевые слова: принцип уголовногог судопроизводства, государственный язык, язык уголовного судопроизводства, инстранные граждане, обеспечение прав в уголовном процессе.

T he author examines the issues of the concept of the principle of the language of criminal proceedings. At the same time, the author analyzes the current legislation that fixes the status of the state language and its use in criminal proceedings, conducts a historical and legal analysis of the formation of the principle of the language of criminal proceedings. As a result, the author comes to the conclusion that the right of a person to choose the language of communication and free assistance of an interpreter in the criminal process is an example of the reflection in the positive law of legal globalization in general.

Keywords: principle of criminal proceedings, state language, language of criminal proceedings, foreign citizens, ensuring rights in criminal proceedings.

Язык представляет собой социальный феномен, является одним из ключевых инструментов развития общества. История развития цивилизаций убедительно доказала, что язык является основой становления и укрепления государственности. Вопрос статуса языка в обществе приобретает особую актуальность на фоне интенсивного развития многоязычия и полиэтничности как неотъемлемых характеристик многих современных государств. Статус языка отражает отношение государства к языку или языкам, которые используются в его территориально-социальном пространстве [9, С. 14]. Социально-правовой статус языка/языков в обществе закреплен основном законе страны и рядом других возможных нормативно-правовых актов. Подчеркнем, что равноправный статус языков в многонациональным, полиэтническом государстве является одной из ключевых демократических и гуманитарных ценностей общества.

Язык как социальный феномен играет важную роль в обеспечении прав и свобод граждан, является одним из основополагающих инструментов социального взаимодействия в государственно-правовой сфере, в системе правосудия как ее составляющей.

Конституция РФ определяет в качестве государственного русский язык (ч. 1 ст. 68). При этом республики РФ наделены правом установления своих государственных языков, которые используются наряду с русским языком (ч. 2 ст. 68) [1].

Конституция также гарантирует право представителям всех народов России на сохранение, изучение, развитие родного языка (ч. 3 ст. 68), на его использование и выбор языка общения (ч. 2 ст. 26). Одновременно вводится запрет на пропаганду языкового превосходства (ч. 2 ст. 29).

В аспекте исторической ретроспективы понятия «государственный язык» и применительно к анализу понятия «язык уголовного судопроизводства» нам представляется оправданной позиция тех специалистов в области юриспруденции, которые подчеркивают неправомерность использования понятия «национальный язык судопроизводства», которое активно использовалось в понятийном аппарате отечественной юриспруденции в ХХ веке [8].

О. Ю. Кузнецов справедливо отмечает, что упомянутое выше понятие противоречит существующему законодательству [10, С. 47]. Так, в Конституции РФ не используется понятие «национальная принадлежность» и используется понятие «национальная идентичность», которое отражает свободное волеизъявление индивида в частном порядке относительно своей принадлежности к определенному этносу (Конституция РФ: электронный ресурс).

Следует отметить, что в РФ законодательство о правовом статусе языка достаточно подробно разработано и включает ряд федеральных законов, законодательство субъектов РФ (включая конституции (уставы) субъектов РФ, законы о языках, иные нормативно-правовые акты).

Так, Федеральный закон «О государственном языке РФ» от 1 июня 2005 года № 53-ФЗ, детализирует норму ч. 1 и 2 ст. 68 Конституции РФ и гарантирует право на переводческие услуги для осуществления и защиты прав лиц, не владеющих государственным языком РФ (ч.2. ст.5.) [5].

Федеральный закон «О языках народов Российской Федерации» определяет русский язык как язык судо- и делопроизводства в судах и правоохранительных органах федеральной юрисдикции; а также определяет русский язык и государственный язык субъекта РФ, на территории которого находится суд или правоохранительные органы, как возможные языки судо- и делопроизводства в судах и правоохранительных органах соответствующего субъекта РФ; при этом лица, не владеющие языком судо- и делопроизводства в судах и правоохранительных органах, имеют право использовать родной язык или выбрать любой другой язык общения и воспользоваться услугами переводчика (ст.18) [7].

Данные положения также отражены в ст.10 Федерального закона «О судебной системе Российской Федерации», в которой определяется, что русский — государственный — язык РФ является языком судопроизводства и делопроизводства в Конституционном Суде Российской Федерации, Верховном Суде Российской Федерации, арбитражных судах, военных судах.

В то же время федеральные суды общей юрисдикции, мировые судьи и другие суды субъектов РФ могут также вести судопроизводство и делопроизводство на государственном языке республики, если суд находится на ее территории [2].

Нормы о языке уголовного судопроизводства традиционно предусматривались в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве. В дореволюционном законодательстве в качестве языка уголовного судопроизводства рассматривался только русский язык.

Однако уже в 1922 г в ст. 22 УПК РСФСР отмечалось, что уголовное судопроизводство может осуществляться на языке доминирующего на определенной территории населения, подчеркивалась обязательность привлечения переводчиков и выполнение переводов обвинительного заключения и иных используемых в уголовном судопроизводстве документов в случаях, когда участники судопроизводства не владеют языком, на котором осуществляется производство; кроме того, участие переводчика в допросе отмечается в протоколе, который подписывался переводчиком (ст. 143 УПК РСФСР).

В УПК РСФСР 1960 г. представлено дальнейшее развитие принципа языка уголовного судопроизводства (ст. 17, ст. 49).

Впервые в уголовно-процессуальном законодательстве появилась статья, определяющая статус переводчика как участника процесса. Согласно ст. 57 УПК РСФСР 1960 г. установлен перечень органов, уполномоченных назначать переводчика, определены обязанности и ответственность переводчика по статье УК РФ. Также определены действия переводчика в процедуре оформления протокола допроса, необходимость разъяснения обвиняемому его права на отвод переводчика (ст. 151), обязательность зачтения переводчиком перевода приговора на родной язык осужденного.

В качестве самостоятельного принципа уголовно-процессуального права язык уголовного судопроизводства сформулирован в ст. 18 Уголовно-процессуального кодекса РФ [3] (далее — УПК РФ).

В УПК РФ в ст. 42, 44, 47, 56 определены права участников уголовного процесса со стороны обвинения и со стороны защиты, а иных участников уголовного судопроизводства на дачу показаний на родном языке или на другом языке, которым они владеют, на бесплатную помощь переводчика.

О праве задержанного на получение разъяснения относительно его права на переводческие услуги заявлено в ч. 3 ст. 14 Федерального Закона «О полиции» [4].

Также подчеркнем, что принцип языка судопроизводства рассматривается и в контексте деятельности судей и присяжных заседателей и определяется Федеральным законом «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации». Согласно данного закона запрещается участие в судопроизводстве лиц, не владеющих языком судопроизводства (п.2 ч. 3.ст. 3) [6].

В то же время следует отметить, что ни в УПК РФ, ни в других нормативно-правовых актах не прописаны критерии определения уровня владения языком, необходимого участникам уголовного процесса для участия на всех его стадиях. Кроме того, отсутствуют требования к документам, подтверждающим квалификацию переводчика, достаточную для выполнения профессиональной деятельности на различных стадиях уголовного процесса.

Исследуемый принцип является конституционным, поскольку закреплен в ч. 2. ст. 26 Конституции РФ, а не нормами отраслевого законодательства, судоустройственным, поскольку обеспечивает организацию системы судопроизводства, общепроцессуальным, поскольку действие принципа языку уголовного судопроизводства распространяется на все стадии уголовного процесса.

Также представляется возможным утверждать, что принцип языка уголовного судопроизводства является самостоятельным принципом российского уголовного процесса на следующих основаниях: данный принцип занимает базовое положение в уголовном процессе, представляет собой основу для его организации, является обязательным требованием для всех участников процесса, в том числе иностранных граждан, является обязательным условием всех стадий уголовного процесса; «пронизывает» все институты и нормы уголовного процесса; имеет устойчивый характер, не подлежит каким-либо ограничениям; прямо выражен юридически в уголовно-процессуальном законе.

В заключении отметим, что принцип языка уголовного судопроизводства является предметом нормативного закрепления в уголовно-процессуальном законодательстве РФ, а также национальных законодательствах ряда зарубежных стран юрисдикции как общего, так и континентального права; реализация принципа обеспечивается через предоставление участникам производства по уголовному делу право на выбор языка для участия в процессуальных действиях и на бесплатную помощь переводчика; данные права нормативно закреплены в уголовно-процессуальном законодательстве РФ, в международном публичном и наднациональном праве, как правило, отражены в законодательстве зарубежных стран (в форме законов и судебных прецедентов); право лица на выбор языка общения и бесплатную помощь переводчика в уголовном процессе представляет собой пример отражения в позитивном праве правовой глобализации в целом.

Литература:

1 Российская Федерация. Конституция (1993). Конституция Российской Федерации: офиц. текст: принята Всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 г. // Официальный интернет-портал правовой информации. http: //www.pravo.gov.ru, 04.07.2020.

2 О судебной системе Российской Федерации: федер. конст. закон от 31 декабря 1996г. № 1-ФКЗ: по состоянию на 30 октября 2018 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 1997. — № 1. — Ст. 1.

3 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: официальный текст по состоянию на 31 июля 2020 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2020. — № 31 (часть I). — Ст. 5002.

4 О полиции: федер. закон от 07 февраля 2011 г. № 3-ФЗ: по состоянию на 06 февраля 2020 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2011. — № 7. — Ст. 900.

5 О государственном языке Российской Федерации: федер. закон от 01.06.2005 № 53-ФЗ: по состоянию на 05 мая 2014г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2005. — № 23. — Ст. 2199.

6 О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации: федер. закон от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ: по состоянию на 01 октября 2019 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. — 2004. — № 34. — Ст. 3528.

7 О языках народов Российской Федерации: закон РФ от 25 октября 1991 г. № 1807–1: по состоянию на 31 июля 2020г. // Ведомости СНД и ВС РСФСР. — 1991. — № 50. — Ст. 1740.

8 Абдуллаев Н. А. Принцип национального языка производства по делу в советском уголовном процессе: Дис.... канд. юрид. наук. — Душанбе: Киргизский гос. ун-т, 1970.

9 Жеребило Т. В. Термины и понятия лингвистики Социолингвистика: Словарь-справочник. — Назрань: Пилигрим, 2011. — 280 с.

10 Кузнецов О.Ю. Понятие «язык судопроизводства» в системе российского процессуального законодательства // Современное право. — 2005. — № 4. — С.46–52.