Договор дарения входит в число самых распространенных договоров в гражданском праве. Совершая дарение в повседневной жизни, стороны зачастую даже не осознают, что передача дара имеет четкую законодательную регламентацию, а отношения, связанные с дарением, носят сложный и, нередко, спорный характер, в связи с чем, несоблюдение требований гражданского законодательства может привести к негативным последствиям как для дарителя, так и для одаряемого. Договор дарения представляет собой двухстороннюю сделку, для заключения которой необходимо не только желание собственника передать свое имущество, но и желание одаряемого, принять дар. В качестве дара могут быть переданы не только вещи, но и имущественные права, а также освобождение от обязанности перед дарителем или третьими лицами.
Многообразие судебной практики по делам, связанным с заключением и реализацией договора дарения, а также с дальнейшим развитием гражданских правоотношений, в основе которых лежит договор дарения, свидетельствует о необходимости ее обобщения.
С целью выявления особенностей правоприменительной практики по спорам, возникающим из договора дарения, проанализировано 23 судебных постановления судов Приморского края, других субъектов Российской Федерации и Верховного суда за последние пять лет. Из общего числа судебных постановлений 12 решений, приняты судами первой инстанции и 11 постановлений судов апелляционной и кассационной инстанций.
Согласно ч. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или третьими лицами. [1] В силу вышеприведенной нормы, договор дарения является безвозмездным и не должен содержать каких-либо условий об имущественных обязанностях одаряемого, а сама сделка включает в себя как добровольное волеизъявление дарителя, так и согласие одаряемого принять дар. Указанные характерные признаки выделяют дарение в системе гражданско-правовых договоров и позволяют отграничить от ряда схожих обязательств. Так, передачу имущественных прав по договору дарения нередко соотносят с договором об уступке права требования (цессией). В связи с тем, что в законе не указано, что договор цессии должен быть возмездным, и не установлен запрет на безвозмездность такого договора, высказывается предположение, что он может быть как возмездным, так и безвозмездным. Следовательно, заключенный на безвозмездной основе договор цессии, может быть признан дарением. [2] Вместе с тем, в каждом отдельном случае, необходимо определить правовую природу обязательства. Приведем пример из судебной практики.
Истец ООО «Росса-К» обратился в суд с иском к ответчику Ненашевой И. М., Комитету земельных ресурсов администрации Волгограда о признании договоров недействительными, возложении обязанности освободить земельный участок. В феврале 2010 г. ООО «Росса-К» и Ненашева И. М. (индивидуальный предприниматель) заключили договоры уступки прав и обязанностей (цессии) по договору аренды земельного участка от 28.04.07г. № 3/863 и договор уступки прав и обязанностей (цессии) по договору аренды земельного участка от 28.04.07г. № 3/864. Согласно п. 2.1 договоров цессии уступка прав является безвозмездной, в связи с чем истец полагал, что данные договоры являются ничтожными на основании ст. 168 ГК РФ, так как не соответствуют положениям ст. 575 ГК РФ, которой запрещено дарение между коммерческими организациями. По настоящему делу суд не согласился с доводами истца, указав следующее. Из материалов дела следует, что в правоотношениях, возникших между ООО «Росса-К» и Ненашевой И. М. как относительно земельных участков, так и относительно расположенных на них торговых павильонов, ответчик действовала как физическое лицо. В этой связи ссылка истца на нарушение при заключении договоров цессии требований п. 4 ч. 1 ст. 575 ГК РФ несостоятельна, ввиду иного состава субъектного состава лиц в оспариваемых сделках. В соответствии со ст. 572 ГК РФ дарением признаётся лишь безвозмездная передача имущественного права, либо освобождение от имущественной обязанности. Экономический и правовой смысл дарения заключается в том, что даритель взамен не приобретает никаких экономических (имущественных) выгод, включая экономию, а одаряемый, приняв дар, не предоставляет дарителю никакого встречного экономического (имущественного) возмещения, включая освобождение дарителя от каких-либо имущественных обязанностей, в том числе связанных с принятым в дар имущественным правом. Таким образом, в случае передачи по договору уступки (цессии) только прав пользования земельным участком по договору его аренды без передачи цессионарию обязанностей по арендной плате по тому же договору, то есть при оставлении цедентом за собой имущественной обязанности уплачивать арендную плату за земельный участок вместо цессионария, такая сделка могла бы быть квалифицирована как дарение. Однако в случае передачи по договору уступки (цессии) прав и обязанностей по договору аренды земельного участка, включающих возложение на цессионария имущественной обязанности уплачивать арендную плату за земельный участок, такая сделка навстречу передаваемому цедентом праву пользования земельным участком освобождает его от имущественной обязанности по арендной плате за этот же земельный участок за счёт цессионария, то есть экономическим и юридическим составом сделки дарения не обладает, поскольку одновременно с передачей (утратой) права цедент получает (приобретает) встречную экономическую (имущественную) выгоду — освобождение от имущественной обязанности уплачивать арендную плату. Такая сделка — «перенаём» прямо предусмотрена действующим гражданским и земельным законодательством, не содержащим условия о возмездности в качестве квалифицирующего признака такой сделки. Таким образом, в рассматриваемом случае, договор уступки (цессии) прав и обязанностей по договору аренды земельного участка является по своей правовой природе договором перенайма земельного участка, по которому передаётся не только право аренды земельного участка, но и все обязанности, обеспечивающие такое право, в том числе, обязанность уплаты арендной платы за арендуемый участок, поэтому не может являться дарением по определению. В иске компании было отказано. [3]
Дарение в форме освобождения от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом нередко соотносят с таким способом прекращения обязательств, как прощение долга. Следует указать на отсутствие единого подхода в решении данного вопроса, как в теории, так и в практике. Дарение в форме освобождения от имущественной обязанности предполагает полное отсутствие встречного удовлетворения, поскольку при наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением и его следует считать притворной сделкой в соответствии с п. 2 ст. 170 ГК РФ. В качестве правового основания проблемы соотношения договора дарения и прощения долга называется достаточно скупое регулирование последнего, а также наличие в норме, посвященной договору дарения, упоминания о возможности освобождения лица от лежащей на нем имущественной обязанности в качестве дара. [4, с. 155] Согласно законодательству, прощение долга выражается в форме освобождения кредитором должника от лежащей на нем имущественной обязанности. В результате, прощение долга становится одним из видов дарения, в этой связи оно должно быть основано на соглашении сторон. Из смысла статьи 154 ГК РФ следует, что для совершения сделки должна быть выражена воля стороны. Более того, исходя из положений статей 415 и 432 ГК РФ, прощение долга считается состоявшимся при определении предмета сделки, то есть размера прощаемой задолженности, если предмет сделки определяется в денежном выражении. Суды указывают на то, что дарение в форме освобождения от имущественной обязанности перед дарителем представляет собой ни что иное, как прекращение обязательства путем прощения долга. Так, в одном из решений мирового судьи, оставленном без изменения судом апелляционной инстанции, указано, что задолженность по договору займа была прощена посредством составления договора дарения. [5]
Таким образом, соглашение о прощении долга может быть квалифицировано как договор дарения. Для этого необходимо, чтобы действия кредитора по освобождению должника от возложенных на него обязательств не имели никакого встречного предоставления, т. е. носили безвозмездный характер. Кроме того, такие действия должны явно свидетельствовать о намерении кредитора одарить должника в рамках существующих правоотношений. Вместе с тем, несмотря на явное сходство указанных обязательств, для совершения договора дарения в отличие от прощения долга всегда требуется волеизъявление двух сторон — дарителя и одаряемого, в то время, как прощение долга представляет собой одностороннюю сделку, для совершения которой достаточно волеизъявления одной стороны. [6]
Исходя из материалов судебной практики, следует отметить, что безвозмездность как главный квалифицирующий признак договора дарения не означает, что одаряемый абсолютно свободен от любых имущественных обязанностей. Кроме того, безвозмездность дарения не предполагает его беспричинности, однако во всех случаях мотив (благодарность, ответный дар), как правило, лежит за рамками самого договора дарения и не может влиять на его действительность. Если же мотив включен в содержание договора, т. е. дарение или обещание подарить формально обусловлено совершением каких-либо действий другой стороной, это, как правило, ведет к признанию договора дарения ничтожным. В этой связи, на практике немало споров вызывает довольно распространенная ситуация, связанная с включением в договор условия о сохранении права пользования имуществом за бывшим собственником (дарителем). Такое условие, включается, прежде всего, в договор дарения жилого помещения дарителя, пожелавшего распорядиться им в течение своей жизни, при этом, обезопасив себя сохранив право проживания в нем. Однозначного ответа на вопрос о том, следует ли рассматривать возложение на одаряемого обязанности по сохранению за дарителем права пользования, как встречное предоставление по договору дарения, нет ни в теории, ни в судебной практике. Высказывается предположение, что в данном случае есть риски признания указанного договора притворной сделкой. [7] Схожая позиция, до недавнего времени, отражалась и в судебных постановлениях. Так, в 2009 году Советский районный суд г. Омска, рассмотрев в открытом судебном заседании дело по иску К. к Ф. о выселении, а также встречному иску Ф. к К. о признании сделок недействительными, применении последствий недействительности сделок, удовлетворил встречное требование дарителя о признании дарения недействительным, указав следующее. Из материалов дела следует, что сделка дарения Ф. заключалась под условием сохранения права пользования и проживания в спорной квартире, другого жилья Ф. не имел и не имеет. При совершении указанной сделки дарения, судом усматривается встречное обязательство одаряемого К. в виде предоставления дарителю Ф. права проживания в спорном жилом помещении. При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные п. 2 ст. 170 ГК РФ. Рассматриваемый договор, по мнению суда, не может быть признан договором дарения. Таким образом, сделка, совершенная между Ф. В. В. и К. С. В. притворна (совершена с целью прикрыть другую сделку, отношения сторон по данному договору сходны с договором пожизненного содержания с иждивением), так как здесь имеет место встречное обязательство одаряемого — предоставить дарителю право пользования жильем после его отчуждения, а также предоставление освобождения от уплаты коммунальных платежей. [8]
Однако, как показал анализ судебных постановлений последних трех лет, наметился определенный единообразный подход в правоприменительной практике, который сводится к следующему. Включение в договор пункта о сохранении права проживания дарителя в жилом помещении является допустимым и не свидетельствует о встречном предоставлении, которое противоречило бы сущности договора дарения. Договор не становится возмездным от встречного предоставления, которое носит символический характер. При этом, право дарителя на проживание в отчуждаемом им по договору дарения жилом помещении может являться встречным предоставлением, если сама по себе передача жилого помещения в дар поставлена в зависимость от этого предоставления. Вместе с тем, стороны могут заключать смешанный договор, когда в одном договоре содержатся элементы двух договоров, а поэтому договор дарения, содержащий спорное условие, не противоречит требованиям действующего законодательства. [9, 10] Таким образом, в настоящее время указание в договоре дарения условия о сохранении за дарителем права безвозмездного пользования и проживания в жилом помещении, судами не признается встречным обязательством, свидетельствующим о возмездном характере сделки. Наличие многочисленных споров, связанных с включением в договор дарения рассматриваемого условия, свидетельствует о необходимости внесение в такой договор ряда уточнений при его заключении. В частности, следует указывать, что после перехода права собственности даритель сохраняет за собой не просто право пользования, а пожизненного проживания в жилом помещении на безвозмездной основе, а также то, что данное право сохраняется и в случае последующей реализации имущества в пользу третьих лиц. Несмотря на то, что суды при толковании условий договора принимают во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений, дополнительные уточнения не позволят полностью избежать судебных разбирательств по данному вопросу. Изменение ситуации видится во внесении изменений в гражданское законодательство. Так, часть 1 ст. 572 ГК РФ следует дополнить абзацем следующего содержания: «Включение в договор дарения жилого помещения условия о сохранении за дарителем права пользования, наделяет дарителя правом пожизненного безвозмездного пользования данным жилым помещением. Право пользования сохраняется за дарителем и в случае смены собственника жилого помещения».
Правоприменительная практика содержит примеры, когда условие о сохранении за дарителем права пользования (проживания) имуществом толкуется заинтересованной стороной как обстоятельство, предусматривающее передачу предмета дарения после смерти дарителя, что противоречит гражданскому законодательству и является основанием для признания договора дарения недействительным. Суды в приведенной ситуации отказывают в исках, указывая на ошибочное толкование истцами данного условия договора дарения. [11]
Анализ судебной практики позволяет сделать вывод о том, что основная масса судебных постановлений по делам, вытекающим из договора дарения, связана с требованием о признании недействительным как самого договора дарения, так и дальнейших сделок с подаренным имуществом. При этом, в качестве истцов выступают не только дарители и одаряемые, но и иные заинтересованные лица, чьи права и законные интересы затрагиваются заключенными сделками — наследники дарителя; лица, рассчитывающие на свое преимущественное право покупки; стороны предварительных договоров, заключенных в отношении подаренного имущества и другие. Лица, не участвующие в договоре, при обращении в суд должны доказать наличие своего материально-правового интереса в удовлетворении иска, указав, какие их права или охраняемые законом интересы нарушены лицами, к которым предъявлен иск, а также каким образом эти права и интересы будут восстановлены в случае реализации избранного способа судебной защиты.
Следует отметить, что не предоставление или отсутствие необходимой совокупности доказательств является основной причиной отказа в удовлетворении заявленных исковых требованиях. Так, в судебном заседании заинтересованная сторона должна достоверно доказать факты, с которыми закон связывает соответствующие юридические последствия — признание договора недействительным (ничтожным), незаключенным и прочее. Отметим, что из пятнадцати проанализированных дел о признании договора дарения недействительным (незаключенным), лишь четыре требования удовлетворены судом.
В качестве другого распространенного основания отказа в удовлетворении исковых требований по делам, возникающим из договора дарения, является неверно избранный истцом способ защиты нарушенного права. Заинтересованные лица при обращении в суд неверно указывают предмет иска, либо в качестве основания приводят доводы, с которыми норма права не связывает правовые последствия, соответствующие предмету иска. Довольно часто в мотивировочной части судебных решений суды указывают, что в рамках заявленного предмета и основания иска требования истца не подлежат удовлетворению. При этом, исходя из материалов дела, усматриваются нарушения, которые можно устранить, если верно избрать способ защиты, заявив, например, вместо требования о признании договора недействительным, требование о признании его незаключенным, либо об истребовании вещи из чужого незаконного владения (виндикационный иск), либо об отмене дарения.
Несмотря на то, что правило о государственной регистрации сделок с недвижимым имуществом не подлежит применению к договорам, заключаемым после 01.03.2013 г. [12], число указанных судебных постановлений в 2013–2014 годах остается довольно высоким. Объясняется это тем, что к договорам, заключенным до внесения изменений в гражданское законодательство, применяются нормы, действовавшие на момент возникновения спорных правоотношений. Так, в судебной практике отсутствует единство в вопросе государственной регистрации договора дарения после смерти дарителя. В судебных постановлениях содержатся противоположные позиции: 1) государственная регистрация договора дарения после смерти дарителя невозможна, даже в случае его нотариального удостоверения, а договор дарения нельзя считать заключенным; 2) факт смерти дарителя в процессе государственной регистрации не является основанием для признания недействительным договора дарения, поскольку, заключив договор, даритель выразил при жизни свою волю на отчуждение принадлежащего ему имущества. Для устранения данного противоречия и обеспечения единообразия судебной практики требуется разъяснение Пленума Верховного суда РФ. Кроме того, представляется целесообразным, в соответствии с вступившими в силу изменениями гражданского законодательства в части государственной регистрации сделок с недвижимым имуществом исключить ч. 3 из статьи 574 ГК РФ, указав на утрату ее силы.
Литература:
1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая): федеральный закон от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ (в ред. от 21.07.2014 г. № 224-ФЗ) [Электронный ресурс] / СПС «Консультант плюс»
2. Евангелевская Л. В. Уступка права требования (цессия) как скрытая форма дарения / Л. В. Евангелевская // Закония. — 2011. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://nauka.zakonia.ru/?p=68
3. Решение Дзержинский районный суд г. Волгограда (Волгоградская область) от 25 сентября 2012 г. по делу № 2–4318\\2012 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sudact.ru/
4. Матвиенко С. В. Прощение долга и договор дарения: проблемные вопросы правоприменения / С. В. Матвиенко // Закон. — 2012. — № 11. — С. 155–156
5. Апелляционное определение Благодарненского районного суда (Ставропольский край) по делу№ 11–30/2010 от 19 октября 2010 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sudact.ru/
6. Эрделевский А. Прощение долга и договор дарения / А. Эрделевский, 2000 [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.juristlib.ru/book_1985.html
7. Музыченко С. Договор дарения часто используется в незаконных целях / С. Музыченко // Жилищное право. — № 3. — 2012 [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.top-personal.ru/estatelawissue.html?324
8. Решение Советского районного суда г. Омска от 24.06.2009 [Электронный ресурс] Режим доступа: гhttp://sovetsky.oms.sudrf.ru/modules.php?name=docum_sud&id=516
9. Определение Приморского краевого суда (Приморский край) по делу № 33–9690/2013 от 19 ноября 2013 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sudact.ru/
10. Решение Советского районного суда г. Владивостока (Приморский край) № 2–343/2014 от 22 мая 2014 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sudact.ru/
11. Определение Пензенского областного суда (Пензенская область) по делу № 33–2098 от 13 августа 2013 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sudact.ru/
12. О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: федеральный закон от 30 декабря 2012 № 302-ФЗ (в ред. от 04.03.2013 № 21-ФЗ) [Электронный ресурс] / СПС «Консультант плюс»
