Современный период характеризуется высокой динамикой развития законодательства о защите прав потребителей: Закон РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300–1 «О защите прав потребителей» неоднократно изменялся, в том числе в части недопустимых условий договора, навязывания дополнительных услуг, а также регулирования цифровой среды и программного обеспечения для технически сложных товаров [3].

В научной литературе отмечается одновременно позитивный характер обновления нормативной базы и ее фрагментарность. П. Ю. Иванов, анализируя состояние ЗоЗПП, подчеркивает, что постоянные точечные поправки приводят к усложнению структуры закона и затрудняют его единообразное применение судами и участниками оборота [8, с. 344].

В. С. Гончаров, оценивая современное состояние законодательства о защите прав потребителей, акцентирует внимание на коллизиях между гражданско-правовым и специальным регулированием, а также на отсутствии единого системообразующего акта в сфере потребительского права [7, с. 17].

Административно-правовой аспект проблемы подробно исследован Я. Е. Яковлевой, которая, опираясь на статистику органов прокуратуры и Роспотребнадзора, фиксирует сокращение числа плановых проверок при сохранении значительного количества нарушений, прежде всего в сфере торговли и жилищно-коммунальных услуг [12, с. 260].

Это свидетельствует о разрыве между формально закреплённым высоким уровнем защиты и фактической эффективностью механизмов его реализации.

Рассмотрим основные проблемы правового регулирования и правоприменения.

1. Фрагментарность и нестабильность законодательства. С 2021 по 2025 гг. к ЗоЗПП неоднократно вносились изменения, затрагивающие ключевые институты: недопустимые условия договора (ст. 16), маркировку и обращение отдельных категорий товаров, регулирование цифровых продуктов и программного обеспечения.

Научная доктрина указывает на ряд следствий такой «поточечной» реформы [10, с. 362]:

– отсутствие системной концепции потребительского законодательства;

– усложнение восприятия норм для потребителей и малого бизнеса;

– риск возникновения противоречий между ЗоЗПП, ГК РФ, КоАП РФ и специальными законами (о финансовых услугах, цифровых платформах и др.).

Некоторые авторы обоснованно делают вывод о необходимости либо глубокой структурной переработки ЗоЗПП, либо разработки кодифицированного акта (Потребительского кодекса), который бы интегрировал нормы гражданского, административного и финансового права в единую систему защиты потребителя [8, с. 345].

2. Цифровая среда, дистанционная торговля и агрегаторы информации. Одной из наиболее острых проблем является защита прав потребителей в условиях дистанционной торговли через маркетплейсы и агрегаторы информации о товарах (услугах). Рост объема онлайн-сделок фиксируется как в государственном докладе о защите прав потребителей, так и в региональных обзорах судебной практики.

Закон о защите прав потребителей содержит специальные положения о владельцах агрегаторов (ст. 9, 12 ЗоЗПП) [3], включая их обязанность доводить до потребителя достоверную информацию о товаре, продавце и условиях договора, а также ответственность за убытки, причиненные предоставлением недостоверной информации. Однако, как отмечает Е. М. Чагина, суды по-разному подходят к квалификации статуса агрегатора и к оценке степени его вмешательства в формирование содержания предложения, что порождает неоднородную практику [11, с. 7].

А. В. Васильева, анализируя дистанционную торговлю через маркетплейсы, указывает на несколько типичных проблем: неопределённость круга лиц, ответственных перед потребителем; сложности доказывания факта заключения договора именно с продавцом, а не с платформой; недостаточную регламентацию алгоритмов ранжирования товаров и механизмов отзывов, влияющих на выбор потребителя [6, с. 141].

Судебная практика, обобщённая в обзорах Верховного Суда РФ, отражает рост числа споров, связанных с дистанционной торговлей, неисполнением обязательств по доставке товаров, возвратом предварительной оплаты при участии агрегаторов и спорностью разграничения ролей «продавца» и «информационного посредника».

При этом нормы ЗоЗПП фактически не регулируют многие новые риски цифровой среды: персонализированную рекламу, использование big data для навязывания товаров, непрозрачные механизмы «по умолчанию» включенных допуслуг в интерфейсах приложений и сайтов.

Выявим особенности и проблемы в сфере защиты прав потребителей финансовых услуг. Особую группу составляют потребители финансовых услуг (банковские продукты, страхование, инвестиционные и иные финансовые инструменты). В обзоре судебной практики по делам о защите прав потребителей, утверждённом Президиумом Верховного Суда РФ 23.10.2024, отдельный раздел посвящён спорам между потребителями и финансовыми организациями [4].

Ключевые проблемы, выявленные высшей судебной инстанцией и научным сообществом, включают:

– включение в договоры сложных для восприятия условий о комиссиях и дополнительных платных услугах, фактически навязываемых потребителям;

– использование стандартных форм договоров без реальной возможности их обсуждения;

– асимметрию информации о рисках финансовых продуктов;

– затруднительность доказывания факта ненадлежащего информирования потребителя.

Указанные недостатки порождают множество споров о взыскании незаконно удержанных комиссий, возврате страховых премий, признании недействительными отдельных условий договоров. Верховный Суд РФ в обзорах 2023 и 2024 гг. акцентирует внимание на необходимости трактовать сомнения в толковании условий договора в пользу потребителя и применять специальные гарантии ЗоЗПП к финансовым услугам в максимально широком объеме.

3. Досудебный порядок, бремя доказывания и санкции. С введением и развитием обязательных досудебных процедур урегулирования споров (разъясненных, в частности, Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 22.06.2021 № 18) для потребителей усилились процессуальные барьеры: требуется грамотное оформление претензий, соблюдение сроков, надлежащее доказательство направления обращения продавцу (исполнителю) [5].

Одновременно сохраняются сложности с распределением бремени доказывания. Несмотря на то что ЗоЗПП формально возлагает ряд обязанностей по доказыванию на продавца (исполнителя), на практике потребитель зачастую вынужден самостоятельно финансировать экспертизу, собирать доказательства, инициировать запросы.

Отдельное направление дискуссии связано с судебными штрафами и компенсацией морального вреда. В Обзоре судебной практики по делам о защите прав потребителей от 20.10.2021 Верховный Суд РФ подтвердил право судов снижать размер штрафа по правилам ст. 333 ГК РФ при его явной несоразмерности последствиям нарушения, что в ряде случаев воспринимается доктриной как ослабление превентивной функции санкций.

Обзоры 2023 и 2024 гг. демонстрируют неоднородный подход судов к размеру компенсации морального вреда, часто остающемуся символическим.

4. Эффективность государственного контроля и правовая грамотность потребителей. Государственные доклады о защите прав потребителей и исследования Я. Е. Яковлевой свидетельствуют о снижении числа плановых проверок при сохранении большого количества обращений граждан (значительная часть — по вопросам торговли и услуг) [12, с. 260].

В правоприменительной плоскости это выливается в смещение акцента на гражданско-правовые средства защиты и снижение профилактического воздействия административного контроля.

В доктрине указывается на отсутствие комплексной системы норм, регулирующих контроль и надзор в сфере защиты прав потребителей, а также на недостаточный уровень правовой информированности населения, особенно в части использования цифровых сервисов и финансовых продуктов.

Исходя из обозначенных проблем и анализа судебной практики представляется обоснованным предложить следующие направления реформирования законодательства.

Систематизация и кодификация потребительского законодательства включает в себя [9, с. 395]:

1. Разработка кодифицированного акта (Потребительского кодекса), который:

– интегрирует положения ЗоЗПП, норм ГК РФ о розничной купле-продаже и договоре возмездного оказания услуг, специальное регулирование финансовых и цифровых услуг;

– устраняет дублирование и противоречия между отраслевыми законами;

– закрепляет единые дефиниции (потребитель, продавец, исполнитель, владелец агрегатора, потребитель финансовых услуг и др.).

2. Глубокая структурная переработка ЗоЗПП с выделением отдельных разделов, посвящённых [9, с. 395]:

– дистанционной торговле и цифровым услугам;

– финансовым услугам;

– коллективным способам защиты прав потребителей.

Такая систематизация соответствует выводам специалистов о комплексном характере потребительского права и необходимости единообразного подхода к регулированию соответствующих отношений.

Совершенствование регулирования цифровой среды и агрегаторов. С учётом роста роли маркетплейсов и агрегаторов информации предлагается [9, с. 395]:

1. Уточнить статус владельца агрегатора в ЗоЗПП, выделив в законе критерии, при наличии которых агрегатор признаётся не только информационным посредником, но и фактическим участником договора (например, при приёме оплаты от потребителя, формировании условий поиска и ранжирования товаров, использовании собственных программ лояльности).
2. Дополнить ст. 9 и 12 ЗоЗПП нормами о прозрачности алгоритмов, устанавливающими обязанность агрегаторов [3]:

– раскрывать общие принципы ранжирования и рекомендаций товаров;

– информировать потребителя о применении персонализированной рекламы и использовании его данных для формирования предложений.

3. Расширить ответственность агрегаторов за предоставление недостоверной информации о товаре и продавце, установив презумпцию их ответственности при изменении исходной информации, полученной от продавца, либо при сокрытии части сведений (например, об ограничениях гарантии, условиях возврата).
4. Закрепить специальные правила дистанционной торговли в отдельной главе ЗоЗПП, детализировав:

– порядок подтверждения согласия потребителя с условиями договора в электронном виде;

– требования к форме и содержанию «преддоговорной информации» в онлайн-интерфейсах;

– порядок фиксации и хранения электронной переписки и уведомлений для целей доказывания.

Развитие защиты потребителей финансовых услуг. Учитывая выводы Верховного Суда РФ и научной доктрины, целесообразно:

1. Включить в ЗоЗПП отдельную главу о финансовых услугах, которая:

– вводит понятие «потребитель финансовых услуг»;

– закрепляет обязанность финансовой организации предоставлять потребителю стандартизированный документ ключевой информации (процентные ставки, комиссии, риски, последствия просрочки и др.);

– устанавливает запрет на включение в договор условий, затрудняющих отказ потребителя от дополнительных финансовых услуг (навязанное страхование, коллекционные программы и т. п.).

2. Усилить механизм коллективной защиты прав потребителей финансовых услуг посредством расширения процессуальных возможностей общественных объединений потребителей и Банка России по предъявлению исков в интересах неопределённого круга лиц. Это позволит эффективно реагировать на массовые нарушения, выявленные в обзорах судебной практики.
3. Уточнить правила о недобросовестной рекламе и раскрытии информации, запретив использование сложных схем, которые приводят к искажению представления потребителя о реальной стоимости финансовой услуги (скрытые комиссии, «нулевые» ставки, компенсируемые дополнительными платежами).

Процессуальные реформы: досудебный порядок, бремя доказывания и санкции. В целях повышения эффективности судебной защиты и снижения процессуальных барьеров следует:

1. Уточнить законодательное регулирование обязательного досудебного порядка для потребительских споров, закрепив [8, с. 345]:

– стандартную форму претензии, допустимую к использованию гражданином без юридического образования;

– возможность направления претензии через единый государственный цифровой сервис с автоматической фиксацией даты и адресата;

– исключение из обязательного досудебного порядка споров, связанных с причинением вреда жизни и здоровью, а также с малозначительными суммами требований, когда затраты на соблюдение процедуры сопоставимы с суммой иска.

2. Закрепить в процессуальном законодательстве более чёткие правила распределения бремени доказывания по делам о защите прав потребителей, исходя из презумпции слабой стороны договора. В частности, ввести законную презумпцию недобросовестности информации, если продавец (исполнитель, агрегатор) не может документально подтвердить её доведение до потребителя.
3. Нормативно определить критерии снижения штрафа и компенсации морального вреда, предусмотрев, что снижение штрафа ниже определенного порога возможно лишь при наличии исключительных обстоятельств, чтобы сохранить превентивный характер санкции. При этом следует ориентироваться на выработанные Верховным Судом РФ подходы, обобщенные в обзорах 2021–2024 гг.

Усиление государственного контроля и повышение правовой грамотности. Исходя из выводов Я. Е. Яковлевой и данных государственных докладов, представляется оправданным:

1. Создать цельный нормативный блок, регулирующий государственный контроль и надзор в сфере защиты прав потребителей, который [8, с. 346]:

– определяет полномочия Роспотребнадзора, органов прокуратуры и иных ведомств;

– устанавливает единые критерии отнесения нарушений к «существенным» и «малозначительным»;

– унифицирует режим административной ответственности для юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, как это предлагается в доктрине.

2. Расширить цифровые сервисы Роспотребнадзора, обеспечив:

– подачу жалоб и получение разъяснений в формате «одного окна»;

– открытые реестры недобросовестных продавцов и исполнителей;

– регулярную публикацию аналитики о типичных нарушениях с практико-ориентированными рекомендациями для граждан и бизнеса.

3. Закрепить в законе обязательные государственные программы повышения правовой грамотности потребителей, с особым акцентом на цифровые и финансовые услуги, в том числе через образовательные учреждения и государственные цифровые платформы.

Развитие регулирования навязывания дополнительных товаров (работ, услуг) и цифровых продуктов. Федеральный закон от 07.04.2025 № 69-ФЗ, изменивший ст. 16 ЗоЗПП, установил прямой запрет на навязывание потребителю дополнительных товаров (работ, услуг) и закрепил право потребителя отказаться от оплаты навязанных услуг либо требовать возврата уплаченной суммы [1].

Федеральный закон от 07.07.2025 № 194-ФЗ развил регулирование технически сложных товаров и программного обеспечения, закрепив право потребителя на установку и обновление программ, в том числе через единый магазин приложений, и запреты на ограничение выбора программ и способов оплаты [2].

Учитывая правоприменительную практику и разъяснения, представляется целесообразным:

1. Прямо запретить в ЗоЗПП любые «согласия по умолчанию» (автоматически проставленные галочки, предварительно включенные опции) на дополнительные платные услуги как форму навязывания, с отсылкой к правовой позиции, сложившейся в 2025 г. в связи с введением запрета навязывания.
2. Расширить правовой режим программного обеспечения для технически сложных товаров, установив обязательства изготовителя (продавца) по предоставлению:

– безопасности и стабильности программ в течение всего срока службы товара;

– минимального срока обновлений безопасности;

– ясной информации о последствиях прекращения поддержки программ (включая право потребителя на расторжение договора или снижение цены).

3. Уточнить основания ответственности владельцев агрегаторов при реализации цифровых товаров и приложений, когда они выступают не только информационными посредниками, но и фактическими продавцами (приёма оплаты, управление лицензиями, техническая поддержка), — с отнесением таких отношений к сфере действия ЗоЗПП.

Литература:

1. Федеральный закон от 7 апреля 2025 г. № 69-ФЗ «О внесении изменений в статью 16 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» // Собрание законодательства РФ. — 2025. — № 15. — Ст. 1795.

2. Федеральный закон от 07.07.2025 № 194-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» // Собрание законодательства РФ. — 2025. — № 28. — Ст. 3834.

3. Закон РФ от 07.02.1992 № 2300–1 (ред. от 07.07.2025) «О защите прав потребителей» // Российская газета. 1992. 7 апреля.

4. Обзор судебной практики по делам о защите прав потребителей» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23.10.2024) [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_488843/ (дата обращения 04.12.2025)

5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 июня 2021 г. № 18 «О некоторых вопросах досудебного урегулирования споров, рассматриваемых в порядке гражданского и арбитражного судопроизводства» [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_388236/ (дата обращения 04.12.2025)

6. Васильева, А. В. Проблема соблюдения прав потребителей в условиях дистанционной торговли через маркетплейсы / А. В. Васильева // Вестник Сибирского института бизнеса и информационных технологий. — 2024. — № 13(1). — С.139–145.

7. Гончаров, В. С. Современное состояние законодательства о защите прав потребителей в Российской Федерации / В. С. Гончаров // Наука через призму времени. — 2022. — № 2(59). — С. 17–19.

8. Иванов, П. Ю. Защита прав потребителей: анализ отдельных проблем законодательства / П. Ю. Иванов // Аграрное и земельное право. — 2024. — №. 4 (232). — С. 344–346.

9. Кизилова, К. А. Особенности механизма защиты прав потребителей при покупке в интернет-магазине / К. А. Кизилова // Проблемы совершенствования российского законодательства: Сборник тезисов Всероссийской научно-практической конференции курсантов, слушателей и студентов, Барнаул, 10–12 апреля 2024 года. — Барнаул: Барнаульский юридический институт МВД России, 2024. — С. 394–396.

10. Резчиков, В. И. Дефекты (коллизии) института гражданско-правовой защиты (судебная практика) / В. И. Резчиков // Юридичесая наука. — 2025. — № 5. — С. 359–365.

11. Чагина, Е. М. Права и обязанности владельца агрегатора информации о товарах и услугах в отношениях с потребителем / Е. М. Чагина // Юридические исследования. — 2025. — №. 1. — С. 1–13.

12. Яковлева, Я. Е. Административно-правовые аспекты защиты прав потребителей в Российской Федерации / Я. Е. Яковлева. // Молодой ученый. — 2024. — № 46 (545). — С. 259–262.