Формирование единой системы публичной власти стало ключевым направлением трансформации российского государственного и муниципального управления после конституционной реформы 2020 года. Новое конституционное положение о единстве публичной власти отразило объективную потребность в упорядочивании отношений между государственным и муниципальным уровнями, поскольку практика их взаимодействия до реформы характеризовалась недостаточной скоординированностью, фрагментарностью и дублированием функций. Конституционные изменения придали этим отношениям идеологическую и правовую завершённость, а последующее обновление законодательства позволило выстроить нормативную основу взаимодействия более системно и последовательно [1]. В научных исследованиях подчёркивается, что включение органов местного самоуправления в единую систему публичной власти при сохранении их организационной автономии открывает возможности для оптимизации управления, но одновременно требует точного баланса между интеграцией и самостоятельностью муниципального уровня.

Исходным фактором развития механизмов взаимодействия стало принятие Федерального закона № 414-ФЗ «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации» [2] и Федерального закона № 33-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти» [3]. Эти акты не только конкретизировали распределение полномочий, но и закрепили принцип координированного участия органов публичной власти разных уровней в решении вопросов местного значения. Правовая реформа направлена на преодоление структурных проблем, связанных с неэффективным распределением функций и ответственности, что ранее приводило к разнообразию практик, снижению качества публичных услуг и неравномерности реализации конституционных прав граждан на разных территориях [7, c. 15].

Важную роль в совершенствовании взаимодействия играет цифровизация управления, которая усилила горизонтальные и вертикальные связи между государственными и муниципальными структурами. Электронные формы участия граждан — электронные обращения, дистанционное голосование, краудсорсинговые платформы, инициативное бюджетирование — не только улучшили качество коммуникации власти с населением, но и способствовали унификации процедур межуровневого взаимодействия. Исследование Е. Н. Заборовой демонстрирует, что интенсивный рост числа электронных обращений и расширение цифровых каналов связи повышают прозрачность управления, усиливают подотчётность власти и создают предпосылки для более системной координации государственных и муниципальных структур. Цифровая трансформация позволяет выстраивать единую информационную среду, где процедуры мониторинга, учёта, контроля и обратной связи становятся единообразными на всех уровнях публичной власти, что повышает управляемость и снижает административные издержки [8, c. 124].

Несмотря на развитие нормативных, организационных и цифровых механизмов взаимодействия, ключевой проблемой остаётся несоразмерность полномочий органов местного самоуправления и их ресурсных возможностей. Муниципальный уровень зачастую получает значительный объём государственных полномочий при недостаточном финансовом обеспечении и ограниченной кадровой базе [5, c. 10]. Такая ситуация снижает качество выполнения переданных функций, формирует зависимость от региона, порождает риски недофинансирования и приводит к тому, что возможности органов местного самоуправления не соответствуют ожиданиям и запросам населения. Исследователи отмечают, что именно финансово-ресурсный дисбаланс является основным препятствием для эффективной реализации принципа единства публичной власти и устойчивого развития территорий [6, c. 54].

Для решения проблемы необходимо комплексное реформирование механизмов межуровневого взаимодействия. Важным направлением является укрепление финансовой базы муниципалитетов, включая расширение собственных доходов, введение стабильных нормативов отчислений и совершенствование распределения межбюджетных трансфертов. Не менее значимо улучшение механизма передачи государственных полномочий, которое предполагает обязательность финансового сопровождения, установление стандартов качества и повышение ответственности органов всех уровней за результат их выполнения. Цифровизация также способна сыграть ключевую роль, обеспечивая интеграцию региональных и муниципальных информационных систем, развитие сервисов электронного участия граждан и формирование единого цифрового контура для мониторинга эффективности публичных решений. Наконец, оптимизация невозможна без повышения профессиональной подготовки муниципальных служащих, внедрения проектных методов управления и развития институциональной культуры межуровневой координации [4, c. 24].

Таким образом, современная модель взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления находится в процессе активной модернизации, направленной на повышение качества управления и устранение системных диспропорций. Основной вызов — несоразмерность полномочий и ресурсов — требует комплексного подхода, включающего совершенствование нормативной базы, укрепление финансовых механизмов, развитие цифровых инструментов и повышение компетентности муниципального уровня. Только при реализации этих условий можно сформировать действительно эффективную единую систему публичной власти, ориентированную на обеспечение прав граждан и устойчивое развитие территорий.

Литература:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных Федеральным конституционным законом «О поправках к Конституции РФ» от 30 декабря 2008 года № 6–ФКЗ, от 30 декабря 2008 года № 7-ФКЗ, от 5 февраля 2014 года № 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 года № 11–ФКЗ, от 14 марта 2020 года № 1–ФКЗ, от 4 октября 2022 года № 5-ФКЗ, от 4 октября 2022 года № 6-ФКЗ, от 4 октября 2022 года № 7-ФКЗ, от 4 октября 2022 года № 8-ФКЗ) // Российская газета. — 1993. — 25 дек.; Официальный интернет–портал правовой информации http://pravo.gov.ru.
2. Федеральный закон от 21.12.2021 № 414-ФЗ (ред. от 31.07.2025) «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2025) // Собрание законодательства РФ. — 2021. — № 52 (часть I). — Ст. 8973; 2025. — № 26 (часть I). — Ст. 3499.
3. Федеральный закон от 20.03.2025 № 33-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти» // Собрание законодательства РФ. — 2025. — № 12. — Ст. 1200.
4. Вагин, В. В. Участие граждан в государственных программах Российской Федерации // Муниципальное имущество: экономика, право, управление. — 2023. — № 1. — С. 23–26.
5. Гошуляк, В. В. Единая система публичной власти в Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. — 2024. — № 4. — С. 7–12.
6. Гриценко, Е. В. Что останется от местного самоуправления в единой системе публичной власти? // Конституционное и муниципальное право. — 2022. — № 5. — С. 50–57.
7. Добрынин, Н. М. Конституционный принцип единства системы публичной власти // Конституционное и муниципальное право. — 2022. — № 11. — С. 13–20.
8. Заборова, Е. Н. Электронные формы взаимодействия власти и населения // Вестник ПНИПУ. Социально-экономические науки. — 2024. — № 2. — С. 122–134.