В публикации анализируются положения уголовного закона РФ в контексте отграничения составов преступлений, смежных с захватом заложников. Отмечается наличие общих субъективных и объективных признаков рассматриваемых составов преступлений, а также существенных отличий, которые и являются признаками, которые следует учитывать при осуществлении квалификации конкретных преступных деяний.
Обращено внимание на наличие указанных проблем отграничения смежных составов не только в теоретическом плане, но и в рамках деятельности правоприменительных органов. В итоге сделан вывод о необходимости совершенствования действующего уголовного законодательства с целью исключения ситуаций, связанных с неверной квалификаций действий, связанных с захватом заложников.
Ключевые слова: захват заложников, похищение человека, незаконное ограничение свободы, квалификация.
Ответственность за совершение захвата заложников установлена ст. 206 УК РФ. Диспозиция данной нормы указывает на то, что данное деяние связывается с захватом и удержанием лица. Такая формулировка объективной стороны состава преступления вызывает неоднозначное понимание ее значения в научных кругах, поскольку приведенные категории используются и при формировании конструкций иных составов преступлений, включенных в Уголовный кодекс РФ [1] (далее — УК РФ).
Исследователи [2, с. 6–103 с. 18–22; 6, с. 108] единогласно и вполне обоснованно указывают на то, что смежными с захватом заложников составами преступлений являются похищение человека, а также незаконное лишение свободы. Наличие доктринальных положений, а также сформированной судебной практики указывают на актуальность рассмотрения данной темы исследования, поскольку до настоящего времени в РФ не внесены изменения в положения уголовного законодательства, а также не создана единообразная правоприменительная практика, позволяющие однозначно квалифицировать действия, как захват заложника или один из смежных с ним составов.
В связи с вышеизложенным полагаем целесообразным, основываясь на научных мнениях, отграничить перечисленные составы преступлений. Так, не останавливаясь подробно, на уголовно-правовой характеристике составов преступлений, предусмотренных ст. 126, 127 и 206 УК РФ, отметим их отличительные особенности в сравнительном аспекте.
Ст. 126 УК РФ предусматривает ответственность за похищение человека, ст. 206 УК РФ — за захват заложника. В первом случае основным непосредственным объектом преступления выступает свобода человека, а во втором — общественная безопасность.
Отличие также имеется и в части объективной стороны составов названных преступлений. Законодатель при формировании их конструкций не установил дефиниций приведенных понятий. В связи возникшей неопределенностью Верховным Судом РФ было дано толкование понятия «похищение человека» [8]. Согласно позиции данного судебного органа оно представляет противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением его с постоянного или временного местонахождения в другое место и последующим удержанием в неволе.
Наличие такой правовой позиции устраняет пробелы в правовом регулировании, допущенном законодателем. Вместе с тем данное определение, как верно отмечает С. В. Корнакова [5, с. 48], нуждается в его внесении в качестве дополнения в УК РФ с целью исключения ситуаций неверного толкования положений ст. 126 УК РФ.
Анализируя приведенную дефиницию, можно отметить, что именно она указывает на отличие составов преступлений ст. 126 и 206 УК РФ. Отграничение в данном случае производится по объективной стороне указанных составов. Состав похищения человека реализуется посредством активных действий — незаконного захвата, перемещения и последующего незаконного удержания лица.
Важно обратить внимание, что Верховным Судом РФ в данном случае при формулировке дефиниции понятия похищения человека был использован термин «захват». В указанной связи С. В. Корнакова указывает на необходимость замены данной категории на «изъятие». Такая необходимость, по мнению автора, обусловлена тем, что в диспозиции ст. 206 УК РФ также использован термин «захват», что детерминирует наличие правовой неопределенности в отграничении указанных действий. На наш взгляд, следует согласиться с позицией данного автора. Исключение категории «захват» из дефиниции похищения человека позволит исключить возможность неверной квалификации действий виновных лиц.
Отличие между перечисленными составами преступлений в части объективной стороны состоят в том, что захват заложников предполагает совершение незаконного захвата или удержания лица [7, с. 30], в случае похищения человека необходимо не только завладение человеком, но и его перемещение в пространстве, а также последующее удержание. Таким образом, первый состав преступления, являясь формальным, будет окончен с момента начала незаконного удержания, а второй — с момента начала перемещения.
Кроме того, с точки зрения субъективной стороны преступления для признания наличия состава преступления по ст. 206 УК РФ требуется наличие цели, которая выступает ее обязательным признаком ‒ понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия. Такие цели выступают в качестве обязательного условия освобождения заложника.
Отграничивая составы преступлений, предусмотренные ст. 127 и 206 УК РФ, следует обратить внимание на следующее. У них не совпадают непосредственные объекты преступлений. По ст. 127 УК РФ им является свобода человека, а по ст. 206 УК РФ, как указывалось ранее, общественная безопасность.
Второе отличие состоит в объективной стороне. Ст. 127 УК РФ предполагает незаконное лишение свободы. При этом законодатель не раскрывает указанное понятие. Вместе с тем И. Г. Говоров отмечет, что рассматриваемая категория предполагает ограничение перемещения человека, то есть незаконное лишение свободы с объективной стороны не связано с перемещением человека. Кроме того, формулировка диспозиции ст. 127 УК РФ содержит фразу «не связанное с его похищением», т. е. признаки перемещения в данном случае должны быть исключены [4, с. 29].
Следует согласиться с данным автором. Формулировка диспозиции ст. 127 УК РФ основана на исключении признаков похищения. При этом они законодательно не раскрываются, но системное толкование положений УК РФ, в том числе и об имущественных преступлениях, позволяет отметить, что хищение связывается с незаконным изъятием предмета. В случае похищения человека речь идет о его незаконном изъятии из того места, где он находился, а также дальнейшем перемещении. Таким образом, логичным будет предположить, что с учетом исключения признаков похищения в качестве возможного реализуемого действия в рамках незаконного лишения свободы может выступать удержание лица.
Вместе с тем выделение данного признака для разграничения данных смежных составов, на наш взгляд, не достаточно. Захват заложника также как и незаконное лишение свободы предполагает удержание человека помимо его воли, ограничение его свободы перемещения. Однако состав ст. 127 УК РФ не указывает в качестве обязательного признака наличие какой-либо цели такого действия. Она, равно как и мотив совершения преступления, может быть любой. Однако этого нельзя сказать о действиях в рамках захвата заложников. Они всегда преследуют одну или несколько целей, которые прописаны в диспозиции ч. 1 ст. 206 УК РФ.
Также отличие рассматриваемых составов преступлений состоит и в субъекте преступления. По ст. 127 УК РФ уголовной ответственности подлежат лица, достигшие возраста 16 лет. Ответственность по ст. 206 УК РФ, равно как и по ст. 126 УК РФ, наступает с 14 лет.
В качестве примера можно привести уголовное дело, рассмотренное в кассационном порядке Верховным Судом РФ в 2015 г. [9]. Материалами дела было установлено, что осужденный, находясь по месту своего жительства, произвел удержание в качестве заложника, своей матери. Затем он осуществил вызов полиции и выдвинул требование в обмен на освобождение заложника доставить по месту его нахождения А. От преступных намерений в ходе переговоров с сотрудниками полиции он не отказался, обещая освободить мать после доставления к нему А.
Действия подсудимого были квалифицированы органами следствия и судом по п. «г» ч. 2 ст. 206 УК РФ. Верховный Суд РФ, рассматривая кассационную жалобу осужденного, признал квалификацию верной. При этом суд основывался на том, что, несмотря на доводы осужденного о том, что указанные действия были инсценировкой захвата заложников, и он не имел умысла на их совершение, состав преступления, предусмотренный ст. 206 УК РФ содержится в действиях осужденного. Это подтверждается материалами дела, а также тем, что мать осужденного была освобождена им не добровольно, а собственными силами.
Анализируя данное решение, можно сделать вывод о том, что, на первый взгляд, действия осужденного имеют сходство с незаконным лишением свободы. В данном случае виновным не производилось незаконное изъятие потерпевшей, поскольку она находилась по месту своего жительства и не осуществлялось ее перемещение. Вместе с тем она удерживалась осужденным. Однако основное влияние на квалификацию, на наш взгляд, в данном случае оказало то, что осужденным было предъявлено требование о доставлении к нему А. Оно явилось целью совершения преступления. Соответственно с учетом выдвижения такого требования действия осужденного были верно квалифицированы как захват заложника.
Таким образом, подводя итог изложенному, следует отметить, что в настоящее время в научной литературе отмечается наличие составов, смежных с составом ст. 206 УК РФ. К ним относятся деяния, предусмотренные ст. 126–127 УК РФ. Наличие сходств обусловлено несовершенством конструкций указанных составов при формулировке действий, охватываемых составами.
До сих пор остается неясным, какие именно действия включают в себя незаконное лишение свободы и захват заложников. Для ликвидации имеющегося правового пробела целесообразным, на наш взгляд, является дополнение ч. 1 ст. 126 УК РФ формулировкой понятия «похищение человека», которое в настоящее время закреплено в соответствующем Постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Следует также учесть, что в указанной дефиниции слово «захват» следует заменить на термин «изъятие», что позволит полностью отграничить похищение человека от захвата заложника.
Кроме того, при квалификации действий, связанных с незаконным удержанием лиц, следует устанавливать цель их осуществления. Если она входит в перечень целей, указанных в диспозиции ч. 1 ст. 206 УК РФ, то такие действия подлежат квалификации как захват заложников. В иных случаях, когда при таких действиях указанные цели отсутствуют, квалификация производится по иным статьям УК РФ.
Литература:
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. ‒ 1996. ‒ № 25. ‒ ст. 2954.
- Бурак, И. А. Разграничение похищения человека со смежными составами преступлений // Исследования молодых ученых: материалы LVIII Междунар. науч. конф. (г. Казань, апрель 2023 г.). ‒ Казань: Молодой ученый, 2023. ‒ С. 6–10
- Бязров, В. Г. Разграничение захвата заложника и похищения человека: вопросы квалификации // Российский следователь. ‒ 2015. ‒ № 1. ‒ С. 18–22.
- Говоров И. Г. Похищение человека и захват заложника: проблема разграничения // Уголовное право. ‒ 2019. ‒ № 4. ‒ С. 28–35.
- Корнакова, С. В. Актуальные вопросы квалификации похищения человека // Российский судья. ‒ 2020. ‒ № 12. ‒ С. 45–50.
- Подройкина, И. А. Вопросы квалификации похищения человека: краткий обзор судебной практики // Наука и образование. ‒ 2020. ‒ № 5 (120). ‒ С. 106–110.
- Преступления против общественной безопасности: учебное пособие в таблицах / под ред. А. Н. Попова. ‒ Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской Федерации, 2020. ‒ 108 с.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2019 № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми» // Бюллетень Верховного Суда РФ. ‒ № 3. ‒ 2020.
- Апелляционное определение Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 14.01.2016 № 201-АПУ15–18 // СПС «КонсультантПлюс».
