Замысел статьи главным образом отображает намерение аналитическим путем провести грань между запретом и вынужденной необходимостью применения аналогии в уголовном законе, найти точки соприкосновения, определить верное направление действий.
В статье отражается установление понятийной системы аналогии, а также цели и задачи ее применения в уголовном законе.
Проведен краткий исторический экскурс о давнем использовании аналогии в российском уголовном законодательстве, а также приводится обзор нашей реальности с использованием аналогии в уголовном законе вопреки существующему запрету. Рассматриваются примеры из судебной практики. Определяется как возможность применения уголовного закона по аналогии, так и крайняя необходимость. В связи с чем формируется резонный вывод о рассмотрении возможности ее легализации.
Ключевые слова: аналогия закона, правоприменитель, аналогия права, уголовное законодательство, применение норм уголовного права, запрет, использование.
В уголовном праве существует множество актуальных проблем на теоретическом, законодательном, правоприменительном уровнях, и одна из них касается применения аналогии в уголовном законе.
Для целей правоприменения некий способ компенсирования пробелов в законодательстве и есть правовая аналогия. Понятие правовой аналогии рассматривается в двух смыслах — как аналогия права и как аналогия закона.
Аналогия права понимается как применение к противоречивому отношению, которое не урегулировано конкретной нормой и на которое невозможно распространить действие регулирующей схожие отношения нормы, принципы законодательства [1]. Правоприменители используя в своей деятельности аналогию права, вынуждены примерять на себя законодательные функции, додумывая новые правовые нормы, поскольку применяют общие положения и принципы законодательства.
Что же касается аналогии закона, то ее понимают и рассматривают как метод преодоления конкретного юридического инцидента, путем применения норм права регламентирующих схожие по своей структуре общественные отношения. Основные причины применения аналогии закона представляются таким образом:
— отсутствие в законодательстве нормы права, способной регулировать конкретное неправомерное деяние (индивидуальный жизненный случай);
— наличие в законодательстве иной нормы права, способной регулировать схожие общественные отношения.
В случаях, когда правоприменитель использует аналогию закона, он как бы расширяет возможности применения уголовного законодательства, приспосабливая действующие правила и нормы к решению конкретной правовой дилеммы.
По своей сути аналогию закона и аналогию права возможно назвать одинаковыми, но последняя, опосредована возведением совокупного принципа. Как правило, фундаментом для возникновения аналогии закона служит казуистическая природа самого закона и практикуется, в довольно часто используемых способах совершенствования законодательных требований. А вот такой прием как аналогия права в юридической доктрине употребляется чаще. Но есть нюанс у аналогии права и аналогии закона, причем он «покоится на том, исходят ли при презумпировании законодательной воли из конкретного текста закона или из какого-либо законодательного принципа» [2].
Общий характер аналогии представляется как сходство неких предметов, понятий, явлений. Существование аналогии закона обусловлено наличием изъянов в тактике изложения уголовного закона, дабы разрешать возникшие затруднения на фундаменте схожего правового регулирования.
Между тем, аналогия долгие годы была неотъемлемой частью уголовного законодательства России и даже период царской России не стал исключением, но настолько углубляться в историю я не буду.
Статья 10 УК РСФСР 1922 г. устанавливала: «В случае отсутствия в Уголовном Кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статей Уголовного Кодекса, предусматривающих наиболее сходные по важности и роду преступления, с соблюдением правил Общей части сего Кодекса».
Статья 16 УК РСФСР 1926 г. гласила: «Если то или иное общественно опасное действие прямо не предусмотрено настоящим Кодексом, то основания и пределы ответственности за него определяются применительно к тем статьям Кодекса, которые предусматривают наиболее сходное по роду преступление».
Неполноту уголовного законодательства в годы, когда молодое государство оправлялось от революционных потрясений и в период Второй Мировой войны, эффективно преодолевало применение аналогии закона, оперативно воздействуя на процесс оформления криминализации деяний, благодаря чему, противодействие преступности достаточно успешно реализовывалось [3]. Примечательно, что для использования уголовного закона по аналогии дозволялись несовпадения лишь в объективной стороне преступного деяния, а вот остальные признаки состава преступления, как общественно опасного деяния, обязаны были быть идентичными.
В соответствии со статьей 7 УК РСФСР 1960 г. более уже не усматривалась допустимость привлечения к уголовной ответственности по аналогии, и только то общественно опасное деяние признавалось преступлением, которое предусмотрено было уголовным законодательством.
Однако же в пору действующего УК РСФСР 1960 г. не исключалась вероятность использования по аналогии норм Общей части Уголовного кодекса, ввиду того, что Общей частью не устанавливаются составляющие элементы, а также признаки преступных деяний [4].
Итог — применение уголовного закона по аналогии продолжило реализовываться. Аналогия права и аналогия закона все же неизбежные явления и как способы компенсирования несовершенства законодательства их применение оказывается средствами вынужденными, хоть и нежелательными [5].
Статья 3 УК РФ 1996 г. утвердила запрет на применение аналогии в уголовном законе. Во исполнение принципа законности, преступное деяние и ответственность за него определяются только уголовным законодательством, как и иные уголовно-правовые последствия.
Стоит упомянуть о том факте, что гражданское законодательство весьма результативно применяет как аналогию закона, так и аналогию права для восполнения недоработок правового регулирования.
Стало быть, невзирая на законодательный запрет, органы предварительного расследования и суды в своей деятельности продолжают применять аналогию в уголовном законе и не всегда дается отрицательная оценка такому правоприменению.
Данная ситуация породила различные подходы и отношения к описываемой проблеме. Большинство авторов соглашаются с тезисом закона и считают невозможным применение аналогии в уголовном праве, но многие авторы придерживаются противоположной точки зрения, считая целесообразным, отмену запрета аналогии по причине того, что аналогия предоставляет возможность устранения пробелов в уголовном праве [6].
Применение уголовного закона по аналогии более чем распространено в правоприменительной практике на всех ее уровнях. Зафиксированы случаи применения аналогии при реализации норм Особенной части УК РФ, помимо Общей части УК РФ. Разъяснения в угоду отдельных уголовно-правовых норм по аналогии встречаются даже в Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, в частности:
А) Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 (ред. от 31.05.2022) «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», а именно, в соответствии с пунктом 16 квалификация мнимой обороны. Действия лица в состоянии мнимой обороны подлежат квалификации по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность как за преступления, совершенные по неосторожности.
Б) Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. № 25 (ред. от 24.05.2016) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения». Иные транспортные средства в статье 166 УК РФ следует понимать только как механические транспортные средства.
В) Разбой, исходя из содержательной структуры диспозиции статьи 162 УК РФ — нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Пунктом 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 (ред. от 29.06.2021) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» объясняется, что в случаях, когда в целях хищения чужого имущества в организм потерпевшего против его воли или путем обмана введено опасное для жизни или здоровья сильнодействующее, ядовитое или одурманивающее вещество с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние, свершенное преступное деяние надлежит квалифицировать как разбой.
И еще один интереснейший пример применения уголовного закона по аналогии в той или иной мере упомянутый некоторыми авторами научных работ, но не теряющий актуальности и сегодня. Вопрос о признании квалифицирующего основания, включая и отягчающие вину обстоятельства, а именно «группа лиц», «группа лиц по предварительному сговору». Предметом обсуждения в данном случае станет совместное совершение преступного деяния лица с невменяемым и несовершеннолетним, характеризующиеся в соответствии с главой 7 УК РФ, как формы соучастия в преступлении. Из теоретической части уголовного права следует, что все соучастники преступного деяния должны характеризоваться признаками субъекта преступления, что значит быть вменяемыми и достичь возраста наступления уголовной ответственности. В нашем случае, лишь один из соучастников обладает признаками субъекта преступления, соответственно и отвечать ему придется как за преступление, совершенное им одним, вопреки тому, что преступление по факту совершено группой лиц [7].
Сущность объективного признака соучастия «участие в преступлении двух или более лиц» (по большей части в практике применения судов) менялась с развитием и соответственно с изменением законодательства. Рассмотрим краткий исторический экскурс.
В эпоху Союза Советских Социалистических Республик в судебных заседаниях по уголовным делам (грабеж, разбой) сходились во мнении, о несущественности того факта, что в умышленном преступлении совершенном в соучастии, также действовали и лица не несущие, в силу закона, уголовную ответственность и о вменении им квалифицирующего признака «группа лиц» или «группа лиц по предварительному сговору» [8].
Позднее появилась иная гипотеза. Не создают соучастия преступные деяния, в которых были задействованы лица, не подлежащие уголовной ответственности, вследствие невменяемости либо возраста. Подобным образом было дано разъяснение Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» ныне уже утратившее силу [9].
Несмотря на столь значительную давность вопроса, теоретики уголовного права не прекращают дискутировать на темы дозволенности и допустимости присвоения «группа лиц» либо «группа лиц по предварительному сговору» как квалифицирующего признака субъектам, совершившим преступное деяние совместно с неподлежащими уголовной ответственности лицами [10].
В своей практике юристы используют аналогию куда более часто, чем это можно себе представить. Выбирая наиболее подходящую норму, ввиду существования пробела в праве используется метод аналогии (аналогия права либо аналогия закона), но случается, что он же задействуется и при интерпретации определенных признаков, в полной мере соответствующей реальной конъюнктуре уголовно-правовой нормы, преследуя цель осмыслить их содержание, другими словами — вывод по аналогии. Как раз подобные ситуации применения аналогии, именно в такого рода форме, являются неправомерными и возникает вопрос о разграничении описываемого явления от аналогии закона.
Подытожив суть описанных фактов, высказываний, предположений складывается вполне логичное, на мой взгляд, суждение. Применение аналоги в уголовном законе практикуется, а в некоторых случаях ее применение неизбежно. Высший судебный орган России Верховный Суд РФ позволяет себе использовать ее в своих разъяснениях (хоть и в редких случаях), по сути осуществляя не законные действия. Анализируя эмпирический материал данной статьи, резонно будет озвучить следующий вывод. Законодателю рекомендуется все же рассмотреть вопрос о необходимости легализации применения уголовно-правовых норм по аналогии, но с поправкой «в особых случаях» дабы не допустить злоупотреблений в правоприменительной сфере.
Послесловие
Актуальность вывода данной статьи, возможно, проецируется на тот факт, что с вхождением в состав Российской Федерации новых территорий, учитывая проведение СВО и чрезмерное насаждение фашистской идеологии (с ее немыслимыми по своей жестокости явлениями) в зоне военного конфликта, правоприменитель вероятно может столкнуться с преступлениями, специфика которых прямо не обозначена в уголовном законе РФ, иначе говоря, в следственно-судебной практике неизбежность применения аналогии в уголовном законе станет очевидной.
Литература:
- Право: азбука-теория-философия: Опыт комплексного исследования / С. С. Алексеев. — М.: Статут, 1999.
- Люблинский П. И. Техника, толкование и казуистика Уголовного кодекса / Под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. М. 2004. С. 123.
- Преступление и преступность / Кузнецова Н. Ф. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969 — С. 92.
- Бажанов М. И. Проблемы совершенствования Общей части Уголовного кодекса // Вопросы государства и права развитого социалистического общества. Харьков, 1975. С. 199.
- Кауфман М. А. Аналогия в уголовном праве: мифы и реальность // Российская юстиция. — 2005. — № 12. — С.15–16.
- Хабаров А. В. Об аналогии уголовного закона / Уголовное право на стыке тысячелетий. Материалы региональной научно-практической конференции. Тюмень: Изд-во Тюмен.юрид. ин-та МВД РФ, 2004. С. 21.
- Уголовное право России. Общая часть: учебник / В. В. Бабурин [и др.] / под ред. Р. Д. Шарапова. Тюмень, 2013. С. 582.
- Уголовное право России: учебник для вузов. Т.1. Общая часть; под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. — М., 1998.)
- О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.02.2000 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 4. // Справочно-правовая система «Консультант Плюс» // URL: http://www.consultant.ru (дата обращения 29.03.2023)
- Есаков Г. Квалификация совместного совершения преступления с лицом, не подлежащим уголовной ответственности: новый поворот в судебной практике // Уголовное право. 2011. № 2. С. 10–15.
- Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб. 2000. С. 41.
- Мальцев В. В. Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности. СПб. 2004. С. 248.
- Справочно-правовая система «Консультант Плюс» // URL: http://www.consultant.ru (дата обращения 29–31.03.2023)
- Теория государства и права / Под ред. В. М. Корельского и В. Д. Перевалова. — М.: ИНФРА М-Норма, 1997. — С. 570.
