В статье рассматриваются некоторые вопросы участия психолога и педагога при допросе несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых. Констатируется, что результативность и эффективность участия таких лиц зависит от установления психологического контакта между участвующим субъектом и допрашиваемым лицом. Делается вывод о том, что участие психолога является более приоритетным. Кроме того, предлагается законодательное закрепление правомочий несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых по отношению к приглашаемому педагогу или психологу.
Ключевые слова: несовершеннолетний, допрос, психологический контакт, педагог, психолог, законный представитель, защитник, подозреваемый, обвиняемый.
В соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [1], а также разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации [2], при допросе несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого в возрасте от 14 до 16 лет, участие психолога или педагога обязательно. Участие данных субъектов необходимо и в случае допроса несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого в возрасте от 16 до 18 лет в случае, если последний страдает психическим расстройством или отстает в психическом развитии. Показания, полученные в нарушение указанных требований, должны быть признаны в качестве недопустимых доказательств.
Однако, несмотря на установление столь императивного требования, законодателем не регламентируется вопрос о том, в каких случаях необходимо участие психолога, а в каких — педагога. Данное обстоятельство, влечет за собой отождествление процессуальных фигур педагога и психолога многими учеными [7]. Практические работники также зачастую психолога и педагога не разделяют. Однако необходимо отметить, что названные субъектами обладают принципиально различными знаниями и навыками, соответственно, выполняемые ими функции также различны. Педагогика основной своей задачей ставит определение закономерностей в области воспитания, образования, обучения. Психология же исследует особенности формирования, развития и проявления психических явлений и процессов.
Таким образом, представляется, что участие педагога необходимо с целью компенсации отсутствия педагогических знаний и навыков у субъекта предварительного расследования. Участие педагога в большей мере способствует недопущению неправильной интерпретации сказанного несовершеннолетним лицом, либо неточного разъяснения ему поставленных следователем или дознавателем вопросов. Участие же психолога необходимо обеспечивать в тех случаях, когда имеется необходимость установить личностные возрастные особенности несовершеннолетнего лица, определить мотивы содеянного им.
Также вполне обоснованной видится позиция И. А. Макаренко в части того, что при допросе несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого обязательно участие психолога в том случае, если преступление было совершено с особой дерзостью или жестокостью [6, c. 107].
Таким образом, психолог, на наш взгляд, является более «универсальной» процессуальной фигурой при допросе несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых, что свидетельствует о приоритете обеспечения участия именно данного субъекта. Кроме того, привлечение психолога является более предпочтительным в силу того, что в случае необходимости конструирования произошедшего события, возвращения на место преступления и дачи определенных показаний участие психолога крайне необходимо в силу того, что он способен оказать несовершеннолетнему профессиональную психологическую поддержку и помощь.
Относительно целесообразности участия психолога или педагога при допросе несовершеннолетних лиц в целом единого мнения в науке также не сложилось. Так, например, Н. И. Гуковская считает, что участие данных субъектов является необоснованным и излишнем, а кроме того, может препятствовать надлежащему расследованию, поскольку наличие постороннего человека при производстве допроса мешает созданию доверительной атмосферы между следователем и дознавателем с одной стороны и допрашиваемым с другой стороны [4].
А. Н. Винберг придерживается диаметрально противоположной позиции и считает, что участие педагога и психолога наоборот положительно сказывается на результативности проводимого процессуального действия [3].
Обе высказанные позиции нельзя признать всецело верными либо неверными. На наш взгляд, более предпочтительной является позиция, высказанная Н. В. Машинской, которая считает, что негативные последствия может повлечь не само участие педагога или психолога, а неправильный подбор таких лиц для участия в допросе несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого [7].
Так, следователями и дознавателями зачастую приглашаются педагоги из тех учебных заведений, в которых обучаются несовершеннолетние подозреваемые и обвиняемые. С одной стороны, такую практику можно назвать вполне логичной и целесообразной, поскольку среди знакомых лицу педагогов вполне могут быть те, которые пользуются у подозреваемого или обвиняемого авторитетом, уважением и доверием. Закономерно, такой выбор обеспечит наиболее эффективное участие педагога в проводимом допросе. М. И. Еникеев пишет о том, что привлекаемый к участию в допросе педагог должен обладать авторитетом в глазах допрашиваемого, поскольку это способствует установлению коммуникативного контакта и взаимопонимания следователя и несовершеннолетнего [5, c. 428].
В. К. Комаров же указывает на то, что у несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых вполне могут быть авторитеты и среди руководителей внешкольных кружков, секций, которых можно пригласить для участия в допросе несовершеннолетнего [8, c. 13].
Позицию В. К. Комарова не считается возможным разделить, поскольку одного факта благоприятных взаимоотношений несовершеннолетнего допрашиваемого и педагога явно недостаточно для эффективного и результативного производства допроса такого лица, поскольку в данном случае такой субъект не сможет выполнить главной своей функции — обеспечения правильной интерпретации сказанного несовершеннолетним лицом, либо недопущения неточного разъяснения ему поставленных следователем или дознавателем вопросов.
С другой стороны, привлечение к участию в допросе несовершеннолетнего педагога из учебного заведения, в котором обучается допрашиваемое лицо, в некоторых случаях может негативно сказаться на эффективности и результативности производства допроса. Такая ситуация может возникнуть в том случае, если между приглашенным педагогом и несовершеннолетним сложились неприязненные отношения, если допрашиваемое лицо испытывает чувство стыда за содеянное им или боится огласки случившегося среди одноклассников, учителей. В таком случае целесообразным будет учесть мнение допрашиваемого лица и пригласить иного педагога, обеспечив указанным лицам возможность беседы до начала допроса с целью формирования у педагога базовых представлений о личности несовершеннолетнего.
Оптимальным выходом в данном случае видится законодательная регламентация правомочий несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого по отношению к приглашаемому педагогу или психологу. В том числе, считается возможным предоставление права защитнику или законному представителю несовершеннолетнего лица заявить ходатайство о приглашении конкретного педагога или психолога. При отсутствии такого ходатайства, следователь или дознаватель должны быть наделены правом пригласить любого педагога или психолога. Однако в случае, если несовершеннолетний подозреваемый или обвиняемый будет возражать против участия конкретного педагога или психолога, его мнение должно учитываться. Важность данного момента заключается в том, что при отсутствии между допрашиваемым лицом и приглашенным психологом или педагогом психологического контакта, участие таких субъектов в допросе не будет результативным.
Таким образом, на основании изложенного можно сделать вывод о необходимости законодательной регламентации правомочий несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого по отношению к приглашаемому педагогу или психологу. Участие психолога или педагога в допросе несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого будет эффективным исключительно в том случае, если между допрашиваемым лицом и указанными процессуальными фигурами будет установлен психологический контакт. Кроме того, психолог, на наш взгляд, является более «универсальной» процессуальной фигурой при допросе несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых, что свидетельствует о приоритете обеспечения участия именно данного субъекта.
Литература:
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 14.07.2022) // Собрание законодательства РФ. — 2001. — № 52. — Ст. 4921.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 01 февраля 2011 г. № 1 (ред. от 28.10.2021) «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2011. — № 4.
- Винберг А. Н. Специалист в процессе предварительного расследования // Социалистическая законность. — 1961. — № 9. — С. 31–32.
- Гуковская Н. И. Участие третьих лиц в допросе обвиняемого // Вопросы борьбы с преступностью. — 1974. — № 6. — С. 110–112.
- Еникеев М. И. Основы общей и юридической психологии. — М.: Юристъ, 1996.
- Макаренко И. А. Криминалистическое учение о личности несовершеннолетнего обвиняемого: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — Саратов, 2007.
- Машинская Н. В. проблемы обеспечения эффективного участия педагога или психолога в досудебном производстве по уголовным делам несовершеннолетних // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. — 2015. — № 2. — С. 123–130.
- Комаров В. К. Психологические и тактические особенности расследования преступлений несовершеннолетних: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Свердловск, 1972.
