В статье авторы пытаются проследить динамику литературного направления «деревенской прозы» на примере рассказа «Говори, мама, говори» современного писателя-«деревенщика» — Бориса Екимова. В статье особое внимание уделяется как традиционными приемам поэтики «деревенской прозы», так и новым, определяющим специфику художественного творчества популярного волгоградского писателя.
Творчество современного волгоградского писателя Бориса Екимова традиционно относят к руслу течения «деревенской прозы». В связи с этим можно говорить об уникальности автора, пишущего в творческой манере постепенного ушедшего в русской литературе конца XX века течения. К мысли об утопичности образа мира, старательно создаваемом «деревенской прозой», пришли еще к концу XX века: разоблачение (притом самими писателями-«деревенщиками» в том числе) идиллической картины мира русской деревни резко обозначало судьбу данного литературного направления. Достаточно болезненный процесс расставания с художественными идеалами «деревенской прозы» (образ лада и гармонии, отражаемый в быте и культуре русской деревни, духовность, культ предков, преклонение перед вечными законами природы и т. д.) обозначил новые направления для развития творчества ряда писателей.
Бориса Екимова часто называют «последним деревенщиком». В каждом его произведении все отчетливее слышен голос угасающей надежды о возможности утверждения патриархального пути развития Руси. Вместе с тем, в отличие от старших «деревенщиков», «художественные интонации Б. Екимова отличает сдержанность » [1, с. 78] в разрешении типичных для «деревенской прозы» конфликтов (противостоянии мира города и деревни, которое влечет за собой противоборство духовности и бездуховности, добра и зла, традиций и новшеств). Художественный пафос обреченности «деревенской» мифопоэтики, которым пропитаны последние произведения выдающихся «деревенщиков» (В. Распутин, В. Астафьев), в малой прозе Екимова сменяется лирическими интонациями, однако, не теряющих жизнеутверждающую силу. Неоднозначное, сложное восприятие бытия является отличительной чертой художественного взгляда Бориса Екимова — современного «деревенщика», по-иному взглянувшего на судьбу русской деревни конца XX — начала XXI века.
Одним из самых узнаваемых произведений автора по праву можно назвать рассказ «Говори, мама, говори» (2006). Лирический сюжет о потери духовной связи между матерью и дочерью раскрывается писателем на типичном для «деревенской» прозы конфликте власти города и уходящего в прошлое мира деревни, с его традиционными духовными и культурными ценностями.
Телефон, «мобила» или «черная коробочка» — атрибут городской жизни, который обладает почти безграничными возможностями. Старая мать Катерина позже и сама себя в этом будет убеждать: «Мобила! — горделиво повторяла она слова городского внука. — Одно слово — мобила. Нажал кнопку, и враз — Мария. Другую нажал — Коля. Кому хочешь жалься. И чего нам не жить? — вопрошала она. — Зачем уезжать? Хату кидать, хозяйство». [2, с. 312]. Связывать, даже на дистанции, сквозь большие расстояния — вот основная функция чудесного устройства. Однако, и в этом главный парадокс, телефон наряду основной своей функцией, становится элементом разъединения между двумя близкими людьми. Иллюзия тесного контакта рассеивается при первом строгом напоминании дочери матери о тарифе.
Ежедневный обмен короткими фразами о самом главном «Мама, здравствуй! Ты в порядке? Молодец. Вопросы есть? Вот и хорошо. Целую. Будь-будь» или «Мама! Слышишь меня?! Живая-здоровая? Молодец. Целую» и т. д. одновременно становится разговором о второстепенном. Дистанция между матерью и дочерью возникает за счет духовного разлада, разъединения между двумя родными людьми. Взаимоотношение поколений и культ семьи — составляют основу нравственной проективности «деревенской прозы». В современных «деревенских» рассказах и повестях власть города и победа техноцентризма над миром патриархальной русской деревни очевидна. Стихия города подчинила себе сознания жителей, утверждая свою веру и свои законы жизни. На смену традиционным ценностям пришли новые, «прогрессистские».
Важно напомнить, что гармоничный образ деревни в русле литературного течения важен не сам по себе, а как носитель вечных нравственных ценностей, находящийся под угрозой обездушивания со стороны города: «Дело совершенно не в защите старой деревни… Речь идет о духовном мире миллионов людей, который преобразуется, уходит и завтра будет уже не таким, как сегодня» [3, с. 146]. Традиционно с образом города связано дьявольское начало; город воплощает образ вечного двигателя, бездушной машины, в которой нет места живой человеческой душе, вере.
Городским персонажем в рассказе выступает дочь Катерины. В её облике автор запечатлел основные черты героя потустороннего, отдалённого от своих природных истоков, «чужого» в системе екимовских персонажей. Здесь и быстрый темп городской жизни, выветривающий душу, власть денег, ложные ценности. Несмотря на внешнее проявление заботы о матери, дочь все же теряет связь с ней. Это хорошо заметно, когда Катерина пытается рассказать дочери о страшном сне, а в ответ лишь слышит: «Мама, — донеслось из телефона строгое, — говори по делу, а не про козиные морды. Мы же тебе объяснили: тариф» [2, с. 314].
Для матери важно хотя бы искусственно, через телефон поддержать атмосферу близкого общения с дочкой. Да, у Катерины есть «мобила», которая позволяет ей связаться с дочерью, как бы далеко она не была. Но правда ли это их сближает? Голос рассказчика транслирует сознание матери, автор на стороне старой Катерины: «Но что оно в жизни главное? Особенно у старых людей… И в самом деле ведь привиделась ночью такая страсть: лошадиный хвост и козья страшенная морда. Вот и думай, к чему это? Наверное, не к добру» [2, с. 314].
Динамика «деревенской прозы» в творчестве Бориса Екимова наглядно обнаруживается в рамках данного рассказа. Во-первых, отличительной чертой «новой деревенской прозы» является уход от идеализации современного мира русской деревни. Важно понимать, что сам по себе образ деревни по-прежнему остается воплощением идеи о мире вечной гармонии и лада. Эту мысль подтверждает образ главной героини — представительницы мира старой, ушедшей в прошлое, самобытной русской деревни. В её облике автор воспевает возвышенные нравственные качества, свойственные русскому человеку: ответственность перед лицом природы, благодарность земле, которой «когда-то кормилась немалая семья» [2, с. 315], культ семьи. Все эти нравственные качества причисляют Катерину к исключительно положительным героям, так как она не утратила в современном мире самое главное — душу, память и совесть. Идея преклонения перед землей и утверждение традиционных нравственных ценностей делает духовный облик героини возвышенным.
Значимость в рассказе обретают небольшие, но очень живописные пейзажи донской осени на хуторе. Зарисовки природного мира вовсе не отводят читателя от основного сюжета в рассказе, а напротив, напоминают о вневременной красоте и гармоничности русской деревни, которая является неотъемлемой частью жизни русского человека. В самих природных образах кроется путь к познанию истины, одухотворенности, осознанию цикличности жизни человека и мира. Поэтому так важны с любовью описанные картины золотой осени деревни: «Но в год нынешний осень выдалась долгая, теплая. Возле хутора, на окрестных курганах, порыжела трава, а тополевое да вербовое займище возле Дона стояло зеленым, и по дворам по-летнему зеленели груши да вишни, хотя по времени им давно пора отгореть рдяным да багровым тихим пожаром» [2, с. 311].
Вместе с тем, автор подмечает, что мир современной русской деревни давно утратил ту культуру и то духовное богатство, которые раньше с особым вниманием защищали от пагубного воздействия города писатели- «деревенщики»: «Хутор, еще недавно людимый, с кончиной колхоза разошелся, разъехался, вымер. Остались лишь старики да пьянь. И хлеб не возят, про остальное не говоря» [2, с. 313]. Деревня представляется нелюдимой, неудобной и даже опасной для проживания в ней особенно пожилых людей («И о хате душа болит. Пьянчуги залезут — последние кастрюлешки упрут» [2, с. 313]).
Высокое мастерство Бориса Екимова заключается в том, что модифицируя «деревенскую прозу», автор остается все же в рамках данного течения, так как утверждает главные ценности данного литературного направления.
Традиционными чертами поэтики «деревенской прозы» является живой русский язык с многочисленными диалектами донского края и деревенскими просторечиями. Трансляция сознания героини происходит за счет включения в несобственно-прямую речь диалектов и просторечных выражений: гутарят, «разводить колготу», «нехай глядят», «вдарилась», «чувалы» (мешки), «вахли» (сетки, веревочные мешки для соломы и сена). Колоритная речь автора и героини создают национальный и самобытный облик малой родины.
Другая не менее важная черта «деревенской прозы» — психологический аспект. Сны, видения и предзнаменования являются важным приемом передачи чуткости персонажа по отношению к восприятию мира в целом. Добрые, эмоционально открытые, по преимуществу положительные персонажи видят сны, потустороннюю реальность, знаки, как от дьявола, так и от бога. Катерина тоже видит страшный сон, который может предвещать катастрофу, потерю связи между ней и дочерью. Глубокие переживания Катерины — это и переживание автора о судьбе современного мира, который все больше утрачивает связь со своими корнями.
Таким образом, лирический сюжет о взаимоотношении матери и дочери в XXI веке, содержит ряд приемов, позволяющий сделать вывод о художественном открытии в рамках русла «деревенской прозы». Это рассказ не только о трагичном прерывании связи между родными людьми, но это и грустная песнь о том, что участь русской деревни неизбежна. Автор с трепетом напоминает читателям о поддержании духовного здоровья нации, которое невозможно без почитания своих культурных истоков, традиционного уклада мира, заветов старших, культа предков. В произведениях Б. Екимова голос уходящей в прошлое родины звучит трагическим и в то же время светлым плачем о несбыточности мечты утверждения мира крестьянской Руси.
Литература:
- Ковтун, Н. В. Патриархальный миф в традиционалистской прозе рубежа XX-XXI веков / Н. В. Ковтун. — Текст: непосредственный // Сибирский филологический журнал. — 2013. — № 1. — С. 77–87.
- Екимов, Б. П. Возвращение: Рассказы о живой жизни / Б. П. Екимов. — Москва: «Никея», 2016. — 352 c. — Текст: непосредственный.
- Распутин, В. Быть самим собой / В. Распутин. — Текст: непосредственный // Вопросы литературы. — 1976. — № 9. — С. 142–150.
