Социокультурные изменения, произошедшие в конце XX века, оказали существенное влияние на драматургию и театр.
Возникшую ситуацию конца XX — начала XXI века в мире театра Виктор Славкин определяет как «перемену интонаций» [1]. Перед современными драматургами возникает проблема выражения индивидуального видения и понимания отношений человека и мира в драме.
В своей работе мы опираемся на определение текста, предложенное Е. В. Сидоровым, советским лингвистом, занимающимся природой речевой коммуникации: «Текст — это характеризуемая коммуникативностью система речевых знаков и знаковых последовательностей, воплощающая сопряженную модель коммуникативных деятельностей адресанта и адресата сообщения» [3].
Благодаря пониманию текста как продукта речетворчества на первое место при изучении драматургии выходят диалогические отношения важнейших субъектов в драматическом произведении: автора — читателя — героя.
Мы будем исследовать поэтику субъектной сферы. Так, определяющим понятием становится авторская стратегия как способ «включения» читателя/зрителя в число участников эстетической коммуникации.
Авторская стратегия — это литературоведческий термин, использующийся в коммуникативном подходе для обозначения способа отношения автора к образу героя, образу читателя и образу мира в процессе художественного взаимодействия.
Одной из таких стратегий можно считать обращение автора к мифологическому сюжету.
С какой целью авторы XXI века обращаются к классическим текстам, к мифологическим сюжетам: открыть новое понимание художественного произведения или же выразить своё «Я», благодаря этой стратегии?
Е. М. Мелетинский отмечает, что «поэтика мифологизирования не только организует повествование, но служит средством метафорического описания ситуации в современном обществе <…> с помощью параллелей из традиционных мифов, которые порождены иной стадией исторического развития. Поэтому при использовании традиционных мифов самый их смысл резко меняется, часто на прямо противоположный» [4]. Обращение к мифологии позволяет автору более полно воспроизвести современные отношения, сделать акцент на переживания героя, вызванные изображаемым событием.
Данное исследование представляет собой попытку рассмотреть на примере пьесы Елены Исаевой «Две жены Париса» использование мифологического сюжета в XXI веке как определённой авторской стратегии.
Выбор этого метода для исследования обусловлен особенностью современной драмы. В первую очередь, она отличается нарастающей авторской активностью в тексте драматургического произведения, что заставляет задуматься над проблемами организации субъектной сферы драмы.
Субъектная сфера включает в себя героя, автора и читателя. Для её исследования важны такие понятия, как вербальная и невербальная коммуникация, коммуникативное и кинетическое поведение героя в его ближайшем окружении, в частности, контактоустанавливающие речевые ситуации (монологи, диалоги, обмен репликами) и система жестов, применяемых героем. Герои пьесы будут рассмотрены с данных позиций.
Пьеса «Две жены Париса» создана в 1995 году. Её название отсылает читателя к древнегреческому мифу. Парис — это сын Приама и Гекубы, виновник развязывания Троянской войны.
Рассказы о Троянской войне стали неисчерпаемым источником для литературы. Они легли в основу поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея», отдельные эпизоды Троянской войны были проработаны древнегреческими трагиками («Троянки» Еврипида); в Риме о ней писали Вергилий («Энеида») и др.
В новейшей литературе сюжет Троянской войны и образы её героев активно используется драматургами (пьеса Ксении Степанычевой «Божественная пена», Е. Гришковца «Осада», и др.). Однако, как отмечает исследователь И. Зайнуллина: «Новый миф почти не связан с древним, он не воссоздается, а создается заново как конкретно-историческая форма существования этого явления в новое время» [1].
В пьесе сохранены основные фабульные линии мифа: Кассандра предсказывает будущее, Елена изменяет Парису с Корифом, Энона отказывается спасти бывшего супруга от смерти. Однако Е. Исаева видоизменяет этот сюжет на качественном уровне, привнося в него знаки своей эпохи и черты своего «Я».
Особенностью представления выбранного мифа можно назвать то, что в качестве драматического узла Е. Исаева выделяет тех героев и те обстоятельства, которые позволяют создать ей собственный миф о Прекрасной Елене, нимфе Эноне и Парисе. Основное внимание в пьесе уделено не битве народов, не вмешательству богов в жизнь и судьбу людей, а любовным перипетиям. Главные герои — не народы и боги, а любящие и страдающие люди.
Перед нами возникают любовные дуэты — Елены и Париса, Елены и Корифа — сына Париса и нимфы Эноны, троянской царевны Лаодики и ахейского воина Акаманта, Эноны и Париса, Геры и Зевса, Афродиты и Гефеста.
В греческой мифологии боги — это олицетворение великих и прекрасных сил, вершители судеб. Современный драматург наделяет богов антропоцентричностью. Боги не в силах сопротивляться роковой власти чувств, им не чужды людские пороки. Так, например, богиня любви произносит реплику, не свойственную богам: «АФРОДИТА. Насчёт Гефеста. Отец, ведь ты же мне не враг! Тебе достаточно лишь жеста, Чтобы расторгнуть этот брак! Да и ему зачем такая Жена?! Я не могу понять! — Ведь изменяла, изменяю И дальше буду изменять! АФРОДИТА. Отец, освободи. ЗЕВС. (Они с Герой пристально смотрят друг на друга) Не властен Я ничего тут изменить» [2]. В то же время мы видим, что главный из богов-олимпийцев не способен исполнить просьбу Афродиты. Зевс пытается образумить любвеобильную красавицу: «…Швыряться мужем не пристало Богине! Что же меж людьми Тогда начнётся?» [2].
Елена Исаева выстраивает такой диалог, при котором читатель осознаёт равенство между богами и людьми.
Кроме того, боги не могут разобраться в себе, их терзает противоречие. Если в начале пьесы, в приведённом нами отрывке, мы видим, как Афродита истово требует развода, то в конце она признается, что любит Гефеста: «Я в неоплатном перед ним долгу. Я тоже, может быть, его люблю. Я не его, себя с трудом терплю» [2].
Данная реплика подтверждает то, что в настоящее время влияния на судьбы героев со стороны богов практически отсутствуют, они заняты решением собственных любовных конфликтов. На протяжении всей пьесы боги наблюдают с Олимпа за поступками героев, комментируют их действия, и на фоне этого как будто учатся у людей, разрешая личные вопросы.
Так, признание Афродиты в конце пьесы свидетельствует о том, что через земную историю любви Париса и Елены богиня смогла приблизиться к пониманию собственных чувств.
Принципиальным отличием пьесы XXI века от предшествующих произведений, в основу которых был положен сюжет о Троянской войне, становится доминирование выбора личности, независимость человека от рока.
Современный драматург берёт за основу всем известную историю, как бы заранее настраивая читателя на определённое восприятие пьесы, однако Е. Исаева наделяет своих героев совершенно иными чертами характера, включает в их реплики слова, не соотносящиеся с образами предшествующих героев.
Мы уже говорили о том, что для Е. Исаевой определяющим становятся не сама история, а чувства, которые были порождены теми событиями.
Так, например, в греческой мифологии Энона была показана ревнивой женой, которая намеренно отправила Корифа, своего сына, проследить за Парисом. У Исаевой же она становится голосом всех страдающих женщин: «А когда тоскую, разве тоже, Даже если очень далеки, Разве ты не чувствуешь похожей В это время боли и тоски?», «Мужчин удерживать нельзя. Раз он решил — молчи, смирись» [2].
Энона отказывается помогать смертельно раненному Парису, обрекая его на страшные мучения: «Нет. Мы прожили, что нам полагалось. Ты решил — и за Еленой уехал. Я и сын тебе не стали помехой. Мой черёд пришёл решать. Я решаю И тебя я этой жизни лишаю» [2]. Этот монолог снова показывает ведущую роль человека, но теперь решения принимаются касательно не только своей судьбы, но и другого человека. После кончины возлюбленного Энона бросается в его погребальный костер. И лишь после этого жертвенного поступка она наконец обретает вечную любовь.
История любви Париса и горной нимфы Эноны в пьесе Е.Исаевой не менее значима, нежели отношения Елены и Париса.
Елена — главная героиня пьесы наделена Исаевой не только ослепительной красотой, как это было и в классических трактовках, но и стойким характером, силой духа. Неспроста служанка Эфра произносит такие слова: «Зачем в тебе такая сила? Нужна ли женщине она?» [2].
Кроме того, Елена показана сомневающейся: «Я сама себя порой не пойму» [2]. В репликах других персонажей мы видим попытки понять образ Елены: «Энона. Она — не женщина, а миф», «Лаодика. Ты — символ красоты» [2]. Однако ни одна точка зрения не становится истиной.
Таким образом, все герои этого произведения изображаются с максимальным погружением читателя в их переживания, мотивы их поступков. Е. Исаева не устанавливает границы, а предлагает читателю самим решить, кто есть кто.
Драматический мир представленной пьесы можно охарактеризовать незавершённым. Герои здесь становятся связующим звеном между создателем и читателем. В этом случае творец предлагает самому читателю определить героев и определиться в своём отношении к ним. Отсюда и возникает многократность прочтения пьесы.
Кроме указанного способа взаимодействия автора с читателем, можно назвать ещё использованием Е. Исаевой ремарок, в которых проявляется невербальная коммуникация персонажей.
Ремарки передают эмоции героев: Елена то говорит «мучительно», «смягчаясь», то «пораженно, тихо», то «быстро командует», а нерешительный Кориф — «собравшись с духом»; Афродита отвечает Гере, то «заводясь», то «неохотно» [2].
А также ремарки отражают их жесты и перемещения в пространстве, что позволяет читателю представить каждого героя. Так, например: «Служанка Эфра пожилого возраста «двигается медленно, но с достоинством», а юный семнадцатилетний Кориф «впрыгивает из окна в комнату»; Елена, терзаемая двойственными чувствами к сыну мужа Париса, «гладит по щеке, притягивает к себе, потом вдруг резко отстраняет» Корифа [2].
Таким образом, благодаря ремаркам, через диалоги персонажи пьесы становятся «осязаемыми», узнаваемыми для современного читателя, приближенными к реальной действительности.
Обращение к мифологическому сюжету и выявление отступлений от него позволяет сделать следующие выводы: картина мира Е. Исаевой ориентирована на современность: ведущими мотивами в действиях героев выступают свобода, чувства, кроме того, эта пьеса — попытка драматурга показать своё видение этой истории. Е. Исаева через персонажей говорит читателям о силе любви, о том, что это чувство сильнее рока.
В лирической драме Е. Исаевой Троянская война выступает лишь фоном, предлогом для того, чтобы продемонстрировать психологию героев, хотя, скорее, не столько героев, сколько любого человека. Поскольку в каждом персонаже мы можем угадать наши действия и чувства.
Пытаясь осмыслить происходящее, познать себя и не находя точек опоры в современности, драматург выбирает такую авторскую стратегию, как обращение к античной мифологии, сталкивая две культуры, в поисках ответов на личные вопросы.
Литература:
1. Громова М. И. Русская драматургия конца ХХ — начала ХХI В. — М. Флинта; Наука, 2005. — 368 с.
2. Исаева Е. Две жены Париса // Isaeva.ru: Елена Исаева — поэт и драматург. 2015. URL: http://www.isaeva.ru/plays/apricot.html (дата обращения: 18.12.2020).
3. Сидоров Е. В. Речевое воздействие или взаимодействие /Е. В. Сидоров //Материалы VIII Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации: тезисы докладов. — М., 1985. — С. 38–39.
4. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. — М.: Вост. лит., 2006. — 407 с.
