В статье исследуется влияние античной культуры на сюжет и композицию романа «Тайная история» Донны Тартт. Писательница активно использует античный код, переосмысляя сюжет древнегреческих трагедий. Восприятие античной культуры проявляется через повествование и интертекстуальность, выполняющую в романе сразу несколько функций: сюжетообразующую, композиционную и эскапистскую.
Ключевые слова: трагедия, «Тайная история», гамартия, дионисийское начало, аполлоновское начало
Роман «Тайная история» Д. Тартт был опубликован в 1992 году и стал предтечей нового для литературоведения явления как «dark academia». Дебютный роман писательницы представляет собой многогранное литературное произведение, новую интерпретацию идей из античных трагедий, концепции Ницше о «сверхчеловеке» и романов Достоевского.
Действие романа разворачивается в Хэмпденском колледже, где под руководством эксцентричного профессора Джулиана Морроу группа студентов изучает древнегреческий язык и культуру. Морроу, харизматичный и манипулятивный профессор, становится центральной фигурой, которая ведет своих учеников в исследование древних ритуалов и традиций. Под его влиянием студенты начинают экспериментировать с древними дионисийскими практиками, стремясь достичь состояния экстаза и трансцендентности. Эксперименты студентов в конечном итоге приводят к трагическому событию: во время ночной мистерии они непреднамеренно убивают местного фермера. Чтобы скрыть свое преступление, студенты, раздираемые чувством вины и страха, принимают решение убить своего одногруппника, Банни Коркорана, единственного, кто не участвовал в ритуале, но догадался о происшедшем.
По своей структуре «Тайная история» деконструирует жанр древнегреческой трагедии. Анцыферова О. Ю. в статье «Античный код в университетском романе Донны Тартт «Тайная история» отмечает, что композиция романа повторяет аналитическую композицию трагедии «Царь Эдип» Софокла, сюжет которой также начинается с убийства и ретроспекции. Главный герой Ричард, глазами которого читатель наблюдает за сюжетом, предстает перед нами в роли хора в античной трагедии [1, c. 23]. Он заранее знает, что произойдет с героями, по ходу сюжета обращается к публике — читателям, объясняя происходящие события.
Немаловажную роль в романе также играет концепт гамартии — понятие, выведенное еще Аристотелем в своей «Поэтике». Гамартия — роковой изъян характера главного героя трагедии, либо его роковая ошибка, которая становится центром нравственных терзаний и чрезвычайно обостряет в нём сознание собственной вины: «Остается среднее между этими крайностями: такой человек, который не отличается ни добродетелью, ни праведностью, и в несчастье попадает не из-за порочности и подлости, а в силу какой-то ошибки, быв до этого в великой славе и счастии.».. [2, c. 130–131]. Уже в прологе, Ричард задается одним из главных вопросов романа: «Существует ли такая вещь, как «трагический изъян» — зловещая темная трещина, пролегающая через всю жизнь, — вне литературы? Когда-то я полагал, что нет. Теперь же уверен, что существует» [4, c. 4]. Роковой недостаток Ричарда, по его мнению, заключается в его тяге к внешнему великолепию. Другие студенты также одержимы идеей красоты, сознательно избегая реальности и не пытаясь увидеть мир таким, какой он есть на самом деле. Для героев эллинистический образ жизни — это своего рода побег от реальности. Постоянные обращения к образам древнегреческих деятелей, идей и литературы свидетельствуют о выраженной привязанности к этому миру и сожалении о том, что реальный мир другой. Так же, как и герои древнегреческих трагедий не властны над своей судьбой, так и герои Тартт из-за фатального изъяна характера попадают в безвыходную ситуацию.
Первоначальное название романа «Бог иллюзий» отсылает нас к образу Диониса, центральному для античной философии. Культ этого бога в Древней Греции был тесно связан с театром и жанром трагедии. Автор подчеркивает эту связь эпиграфом ко второй книге: «Дионис <…> был Владыкой иллюзий, по желанию которого из корабельной доски могла вырасти виноградная лоза и который, в целом, даровал своим почитателям способность видеть мир в его несуществующих обличьях» [4, c. 203]. Сюжет романа опирается на трагедию «Вакханки» Еврипида, в котором также основополагающую роль играет образ Диониса. Именно божественный экстаз Диониса, часто называемый «вакхическим безумием», становится движущей силой как пьесы, так и романа. Так же как Дионис своими речами и иллюзиями увлекал менад, побуждая их отбросить общественные нормы и принять свои внутренние желания и первобытные инстинкты, точно так же Джулиан побуждает студентов к проведению ритуала. Параллель между трагедией и романом можно провести и в моменте, когда студенты в вакхическом исступлении жестоко убивают местного фермера — подобно тому, как в трагедии Еврипида менады разрывают на куски царя Пенфея.
Дуализм и противопоставление дионисийского и аполлоновского начал является одним из важных элементов как в «Вакханках», так и в «Тайной истории». В своем трактате «Рождение трагедии из духа музыки» Ф. Ницше утверждает, что Дионис является олицетворением хаоса и стихийности, а Аполлон — рациональности и порядка. Именно в столкновении этих двух начал: современного человека и первобытных инстинктов, рационального и бессознательного строится конфликт трагедии.
Аполлон, как представитель социально-иерархического и политического порядка, олицетворяет консерватизм, традиционность и смирение перед установленными нормами. С другой стороны, Дионис, персонаж хаотичной и дикой природы, выступает за полную противоположность: он мастер перевоплощений, бесконтрольных эмоций и экстатических состояний. В вакханалиях, посвященных ему, все участники лишены всяких иерархических границ и подчиняются лишь буйствующей энергии природы. Эта извечная дилемма порядка и хаоса характеризует нравственный выбор человека.
Чрезмерное увлечение литературой и постоянное обращение к античности символизируют отрешенность героев от реальной действительности: «Никому из них не было абсолютно никакого дела до того, что происходит в мире; их невежество в области современной жизни и истории последних десятилетий поражало. Однажды за ужином Генри чуть не потерял дар речи, услышав от меня, что люди побывали на Луне» [4]. Это демонстрирует, насколько герои ограничены своим собственным микрокосмом. Мифологизированность их сознания проявляется во всех их поступках. Доходит до абсурда — в самый решающий момент, когда ФБР собиралось допросить Генри, тот в первую очередь решает, какая книга произведет лучшее впечатление на следователей: «Сказать тебе, какие вопросы одолевали Его Высочество по ходу пьесы? Например, с какой книгой появиться в их присутствии — дескать, что произведет лучшее впечатление, Гомер или Фома Аквинский? Вот, блин, дилемма!» [4].
Финал античной трагедии предрешен с самого начала. Так и в «Тайной истории» на героев обрушивается божественная кара. Все герои в конце несчастны, они отмечены неизбежностью рока: Генри кончает жизнь самоубийством, Фрэнсис вынужден жениться на той, которую не любит, Чарльз становится алкоголиком, Камилла и Ричард сознательно выбирают одиночество и неприкаянность. Идея того, что убийство разрушает мир человека и его душу пронизывает роман.
Культурно-семиотическая составляющая романа, связанная с древнегреческой трагедией, играет важную роль в произведении. Автор использует античный код, чтобы не только развивать сюжет, но и выразить философские идеи, заложенные в тексте. Экфрасические обращения и структура античной трагедии вписываются в поэтику произведения. Произведение также пронизано интертекстуальностью и аллюзиями на классическую литературу. Древнегреческая мифология играет важную роль в романе, становясь символической платформой для развития психологической драмы главных персонажей. Использование структурных элементов, характерных для античной трагедии, таких как хор или монологи персонажей усиливают драматический эффект. Они также создают атмосферу и контекст, в котором развивается история, и придают произведению особую глубину и значимость.
Литература:
1. Анцыферова О. Ю. Античный код в университетском романе Донны Тартт «Тайная история». Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 2015, № 2 (2)
2. Аристотель. Поэтика. / Пер. М. Л. Гаспарова. — В кн.: Аристотель и античная литература. М., 1978
3. Ницше Ф. В. Рождение трагедии из духа музыки. — М.: АСТ, 2022
4. Тартт Д. Тайная история. — М.: Иностранка, 2008.
