Деликтная ответственность публично-правовых субъектов гражданско-правовых отношений



Статья посвящена юридической ответственности публичных субъектов гражданских правоотношений, которые вступают в гражданские правоотношения для реализации своих властно-публичных и социальных функций. Обозначены правовые аспекты гражданско-правовой ответственности, продиктованные правовой природой данных субъектов и их публично-правовым назначением, которые проявляются в гражданской право- и деликтосубъектности публично-правовых образований.

Ключевые слова: гражданско-правовая ответственность, вина, состав правонарушения, государственные и муниципальные образования, причинение вреда.

The article is devoted to the legal responsibility of public subjects of civil legal relations who enter into civil legal relations to implement their public and social functions. The legal aspects of civil liability dictated by the legal nature of these subjects and their public-legal purpose, which are manifested in the civil law and tort personality of public-legal entities, are outlined.

Key words: civil liability, guilt, the composition of the offense, state and municipal entities, causing harm.

Актуальность исследования вопроса гражданско-правовой ответственности публично-правовых образований обусловлена продолжающимися в Российской Федерации демократическими преобразованиями. Российская Федерация вот уже более четверти века идет по пути демократизации законодательства, проводит политику нормативного закрепления равенства и диспозитивности участников гражданских правоотношений и, в том числе, субъектов публичного права. Согласно части 2 статьи 8 Конституции Российской Федерации в России признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности.

Важнейшей статьей Конституции Российской Федерации 1, с точки зрения рассматриваемого вопроса, можно назвать статью 53, которая закрепляет право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностными лицами. Вместе с тем, это положение недостаточно детализировано, в частности, оно не содержит упоминания о муниципальных образованиях.

В условиях развития рыночной экономики, в целях стабильности гражданского оборота, субъекты гражданского права нуждается в эффективных гарантиях защиты своих прав, в том числе, и в гарантиях того, что государственно-правовые образования как участники гражданских правоотношений будут отвечать за принятые на себя обязательства. Вместе с тем привлечение публичных образований к гражданско-правовой ответственности на практике имеет свою специфику.

В главе 5 Гражданского кодекса Российской Федерации 2 указано, что в гражданские правоотношения могут вступать, помимо граждан и юридических лиц, также и Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования. Все вышеперечисленные образования (государственные и муниципальные) обладают особым публичным статусом, образованы в соответствии с Конституцией Российской Федерации и иными законами, устанавливающими их статус и регулирующими их деятельность, и объединены в категорию «публично-правовое образование».

Значение термина «публично-правовые образования» в смысле определения его как общего обозначения следующих субъектов права: Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, в гражданском законодательстве не закреплено, однако оно употребляется именно в этой трактовке и в доктрине 3, и в правоприменительной практике. Это понятие использовалось в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2006 г. № 23 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации» 4 для обозначения Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований как участников гражданских правоотношений.

Таким образом, публично-правовое образование — это государственное или муниципальное образование, наделенное публичными властными полномочиями и выступающее в гражданском обороте в качестве особого субъекта.

Мера участия субъекта в правовых отношениях определяется предоставленной ему способностью иметь и осуществлять непосредственно или через своих представителей юридические права и обязанности, а также нести юридическую ответственность, то есть его правосубъектностью 5.

Правосубъектность с точки зрения юридического содержания представляет собой юридическое качество субъекта гражданского оборота, определяющее границы юридически возможного или необходимого поведения лиц 6.

Дефиницию «правосубъектность» можно использовать в качестве интегрирующего понятия для право- и дееспособности, которая означает способность своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их 7, а также деликтоспособности, под которой понимается способность быть субъектом правонарушения и нести юридическую ответственность.

Публично-правовые образования как властные субъекты сами устанавливают объем своей правоспособности, то есть определяют те гражданские права, носителями которых они могут быть, а также условия и порядок возникновения и осуществления этих прав, следовательно, в отличие от гражданской правоспособности юридических и физических лиц гражданская правоспособность публично-правовых образований может быть изменена самими ее носителями 8. Иные публичные субъекты наделяются правоспособностью теми публично-правовыми образованиями, для осуществления функций которых они создаются.

Участие публично-правовых образований в гражданско-правовых отношениях строится на базисе общего дозволения, сделанного в статье 124 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 2 которой гласит, что к ним применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или природы данных субъектов.

Пределы дискреционных полномочий публичных субъектов закреплены в Конституции Российской Федерации в качестве целей и задач государственной власти. Иными словами, публичный субъект в сфере гражданского права не может совершать действия, ущемляющие права и свободы человека и гражданина, в том числе право на осуществление предпринимательской и иной деятельности, право на свободный труд, право частной собственности, государство должно обеспечивать единство экономического пространства и т. д. Эти конституционные ограничения свободы публичного субъекта в экономической области и образуют пределы его гражданской правосубъектности, которую следует признать ограниченной теми целями, ради которых существует любой публичный субъект (целевая правосубъектность).

Вступление публичных субъектов в гражданские правоотношения обусловлено необходимостью удовлетворения публичных нужд, в связи с чем в современной литературе преобладает точка зрения о специальной правоспособности публично-правовых субъектов 9.

Для подтверждения данной позиции можно обратиться к Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 1997 г. № 139-О 10, в котором указывалось, что Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования участвуют в гражданских правоотношениях как субъекты со специальной правоспособностью, которая в силу их публично-правовой природы не совпадает с правоспособностью других субъектов гражданского права — граждан и юридических лиц, преследующих частные интересы.

Согласно формулировке пункта 1 статьи 125 Гражданского кодекса Российской Федерации, органы публичной власти участвуют в гражданско-правовых отношениях в рамках компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов, то есть компетенция — это и есть специальная правоспособность публично-правовых образований.

Общность природы всех публично-правовых образований зиждется на едином источнике их властно-распорядительных полномочий, ибо в статье 3 Конституции Российской Федерации провозглашается, что носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ, осуществляющий свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления.

Через эти же органы публичной власти реализуют свою гражданскую правосубъектность публично-правовые образования. Таким образом, один и тот же субъект (орган публичной власти) соединяет в себе качества участника и публично-правовых, и частноправовых отношений.

Органы публичной власти не обладают самостоятельной публично-властной волей и реализуют волю публично-правовых образований; не имеют своей правосубъектности, а реализуют правоспособность, дееспособность и деликтоспособность последних. В противном случае следовало бы признать, что правоспособность, например, государства, поделена и распределена между его органами и учреждениями, выступающими в своей сфере самостоятельными субъектами властвования. Защищаемые правом интересы органа публичной власти есть публичные интересы в целом, иных правомерных интересов у органа публичной власти быть не должно. Органы публичной власти не обладают главными характеристиками субъекта права.

Что касается частноправовых отношений, то в соответствии с пунктом 2 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации субъекты гражданского права приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе, свободно устанавливая права и обязанности на основе договора и определяя любые не противоречащие законодательству условия договора. Согласно пункту 1 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации участие субъекта гражданского правоотношения должно быть основано на автономии воли и имущественной самостоятельности участников. Ни того ни другого у органов публичной власти нет, следовательно, не являются они и самостоятельными субъектами гражданско-правовых отношений (в том случае, когда орган публичной власти не является одновременно юридическим лицом, что представляет собой достаточно распространенный в российских реалиях феномен).

Действовать в гражданско-правовом обороте от имени публично-правовых образований могут различные субъекты. Круг органов публичной власти, а также перечень лиц, обладающих государственно-властными полномочиями, в законодательстве исчерпывающим образом не определен. Ориентиром здесь могут выступать в первую очередь нормы публичного законодательства, в которых закрепляется система и структура названных органов 11, а также статья 125 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 3 которой гласит, что в случаях и в порядке, которые предусмотрены федеральными законами, указами Президента Российской Федерации и постановлениями Правительства Российской Федерации, нормативными актами субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, по их специальному поручению от их имени могут выступать органы государственной власти, органы местного самоуправления, а также юридические лица и граждане.

Участие публично-правовых образований в частноправовых отношениях осуществляется в рамках конструкции особого субъекта права, который вступает в гражданские правоотношения для реализации своих властно-публичных и социальных функций.

При этом гражданско-правовая ответственность публичных образований может являться следствием как реализации субъектами публичного права их субъективных гражданских прав, содержание которых определяется исходя из специальной правосубъектности последних, так и непосредственного осуществления властных полномочий публичных субъектов.

Резюмируя изложенное, можно констатировать, что Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования участвуют в гражданских правоотношениях как субъекты со специальной правосубъектностью, которая в силу их публично-правовой природы не совпадает с правосубъектностью других субъектов гражданского права — граждан и юридических лиц, преследующих частные интересы. При этом по смыслу пункта 2 статьи 124 Гражданского кодекса Российской Федерации к властвующим субъектам, участвующим в гражданских отношениях, применяются нормы о юридических лицах, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов.

Участие публичных субъектов в гражданском обороте осуществляется не в частных интересах, а в целях наиболее эффективного удовлетворения публичных интересов.

В соответствии со статьей 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Указанное конституционное положение детализируется правилами статьями 16, 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Федерации или казны муниципального образования.

В суде от имени Российской Федерации, субъекта Федерации, муниципального образования по искам о возмещении вреда, причиненного незаконными решениями и действиями (бездействием) государственных органов (органов местного самоуправления) либо должностных лиц этих органов выступает соответствующий главный распорядитель бюджетных средств (статья 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации).

Таким образом, «действующее законодательство предусматривает возмещение вреда, причиненного не только в области «управления», то есть деятельности исполнительной власти, а в сфере деятельности государственной власти вообще, в сфере властвования, независимо от того, незаконной деятельностью какой власти причинен вред — законодательной, исполнительной или судебной» 12.

В науке гражданского права правила о возмещении вреда, причиненного публично-правовыми образованиями, традиционно рассматриваются в качестве специального деликта. Как указано в Определений Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июня 2009 г. N 1005-О-О 13, по своей юридической природе обязательства, возникающие в силу применения норм гражданско-правового института возмещения вреда, причиненного актами органов власти или их должностных лиц, представляют собой правовую форму реализации гражданско-правовой ответственности, к которой привлекается в соответствии с предписанием закона причинитель вреда (статья 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации). В частности, статья 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации содержит конкретную норму об ответственности за вред, причиненный государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами. Применение данной нормы предполагает наличие как общих условий деликтной (то есть внедоговорной) ответственности (наличие вреда, противоправность действий его причинителя, наличие причинной связи между вредом и противоправными действиями, вины причинителя), так и специальных условий такой ответственности, связанных с особенностями субъекта ответственности и характера его действий.

Ответственность публично-правовых образований будет наступать только в том случае, если вред был причинен при осуществлении властной деятельности, реализации публичных функций, иначе данные образования отвечали бы вообще за любые действия государственных органов и должностных лиц. Согласно указанной норме властные действия могут выражаться как в форме издания властного акта, так и путем совершения фактических действий органами и их должностными лицами.

Как верно указывает А. Л. Маковский, «применение ответственности по правилам статьи 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации зависит не от наименования соответствующего образования и не от его организационно-правовой формы, а от наличия или отсутствия у него (даже если это не вполне соответствует природе соответствующего образования) функций публичной власти» 14. Действительно, имеются случаи делегирования публичных, властных функций лицам, формально не отвечающим признакам органов государственной власти. Например, законодатель наделил некоторыми властными полномочиями государственные корпорации (некоммерческие организации). Применение специального условия ответственности — характер деятельности субъекта, позволит привлекать к ответственности публично-правовые образования в случае реализации «нетипичными» субъектами (в частности, госкорпорациями) делегированных властных функций.

По мнению ряда ученых, особенность исследуемого деликта заключается не только в наличии специальных условий ответственности, но и в том, что в указанной сфере не применяется элемент принципа генерального деликта — презумпция противоправности причинения вреда, то есть, «всякая властная деятельность предполагается правомерной» 15. Поэтому именно на потерпевших должно возлагаться бремя доказывания незаконности действий государственных (муниципальных) органов и должностных лиц.

Другие авторы утверждают, что с принятием новых Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации положение дел изменилось, поскольку согласно статье 249 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации 16 и статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 17 обязанности по доказыванию обстоятельств, послуживших основанием для принятия нормативного правового акта, его законности, а также законности оспариваемых решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления и должностных лиц, возлагаются на орган, принявший нормативный правовой акт, органы и лиц, которые приняли оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездействие). Таким образом, презумпция противоправности причинения вреда распространена и на случаи причинения вреда актами власти 18.

Вместе с тем, при причинении вреда властной деятельностью необходимо учитывать, что слабой стороной в деликтных отношениях является потерпевший. Поэтому исходя из требований принципа справедливости необходимо возлагать бремя доказывания на то лицо, которому легче его вынести, то есть на публично-правовое образование.

В связи с этим вызывает интерес пункт 5 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 31 мая 2011 г. № 145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами» 19, где отмечается, что, требуя возмещения вреда, истец обязан представить доказательства, обосновывающие противоправность акта, решения или действий (бездействия) органа (должностного лица), которыми истцу причинен вред. При этом бремя доказывания обстоятельств, послуживших основанием для принятия такого акта или решения либо для совершения таких действий (бездействия), лежит на ответчике. Из анализа данного пункта документа видно, что происходит некоторое перераспределение бремени доказывания противоправности причинения вреда в пользу потерпевшего как слабой стороны отношения, поскольку, несмотря на обязанность потерпевшего представить доказательства противоправности действия (бездействия) властных органов или должностных лиц, суд будет оценивать их противоправность с учетом обстоятельств, послуживших основанием для таких действий (бездействия), обязанность доказывания которых в силу части 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации лежит на ответчике.

В качестве отличительного признака данного деликта многие ученые указывают и на особый механизм установления противоправности, необходимость предварительного признания властного акта недействительным 20. Анализ судебной практики также показывает, что в большинстве случаев суды основываются на традиционной доктринальной установке, что незаконность действий публичной власти должна быть установлена вступившим в силу судебным актом. При этом такой судебный акт должен иметь преюдициальное значение в соответствии с положениями статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 21.

Однако есть и другие суждения по данному вопросу. Как справедливо отмечает К. Нам, «согласно существующему законодательству и правовой логике отсутствуют препятствия для взыскания с государства убытков, причиненных незаконными действиями субъектов власти, без предварительного судебного признания таких действий незаконными» 22.

Подводя итоги вышесказанному, следует отметить, что по общему правилу для возложения внедоговорной ответственности необходимо установить ряд обстоятельств, к которым отнесены: противоправный характер поведения лица, которое полагается причинителем вреда; наличие вреда; причинная связь между противоправным поведением причинителя и наступившими вредоносными последствиями; вина причинителя вреда.

В соответствии с принципом состязательности обязанность доказывания по делам о возмещении вреда распределяется следующим образом:

— истец обязан доказать, во-первых, причинение ему ущерба и, во-вторых, причинную связь между поведением причинителя и наступившим вредом;

— ответчик, чтобы не допустить возложения на него ответственности, должен доказать правомерность своего поведения и (или) свою невиновность 23.

Но в целях соблюдения принципа справедливости, равенства и добросовестности участников гражданского оборота, восстановления имущественного положения «слабых» по сравнению с публично-правовыми образованиями участников гражданских правоотношений представляется необходимым возложение на субъекты публичного права бремени доказывания отсутствия вины в своих действиях и причинно-следственной связи между осуществлением публично-властной деятельности и вредом, возникшим в связи с ее осуществлением.

Подводя итог проделанной работе, можно сделать следующее заключение.

Субъектами гражданско-правовой ответственности являются публично-правовые образования, из казны которых возмещается причиненный вред. Органы и структуры публично-правовых образований не могут признаваться самостоятельными субъектами гражданских правоотношений, так как не обладают самостоятельной волей, а реализуют волю публично-правовых образований; не имеют своей правосубъектности, а реализуют правоспособность, дееспособность и деликтоспособность последних, притом что публично-правовые образования никогда не выступают непосредственными причинителями вреда.

Перед потерпевшим субъектом гражданского права отвечает публично-правовое образование, обладающее деликтоспособностью в полном объеме и отвечающее как при наличии, так и при отсутствии вины публичного субъекта за счет казны соответствующего публичного субъекта.

Специфика гражданско-правовой ответственности публичных субъектов заключается в обеспечении при помощи частноправовых средств в рамках механизма этой ответственности баланса между частными имущественными интересами потерпевшего и публичными интересами правонарушителя, который привлекается к гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный как незаконными действиями, так и незаконным бездействием органов публичной власти, их должностных лиц, а также иных лиц в установленных случаях, а равно за правомерное действие указанных субъектов, причинившее вред личности или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица.

Носителем прав и обязанностей в качестве субъекта гражданского права является само публично-правовое образование. Оно же должно отвечать за причинение вреда и принимать на себя экономические последствия вредоносной деятельности лиц, действующих от его имени, независимо от того, меняет ли оно органы, посредством которых реализовывалась правосубъектность публично-правового образования.

Назначение в качестве ответственного лица именно публичного субъекта, а не органа публичной власти или должностных лиц способствует реализации восстановительной (компенсационной) функции гражданско-правовой ответственности вследствие того, что у публично-правового образования всегда есть имущественное обеспечение его деятельности.

Закрепление гражданско-правовой ответственности публично-правовых образований за вред, причиненный в результате их деятельности, и обязанности последних возмещать причиненный вред является основным средством обеспечения достижения баланса частных и публичных интересов, поскольку гражданско-правовая ответственность публично-правовых образований служит базовым правовым инструментом обеспечения принципа равенства публично-правовых образований и иных субъектов гражданского права.

Для наступления деликтной ответственности публичного образования необходимы: специальный причинитель вреда — орган государственной власти или местного самоуправления, должностное лицо, государственный или муниципальный служащий (ответственность за действия специального причинителя вреда несет публично-правовое образование); наличие вреда; презюмируемая причинная связь между поведением причинителя вреда и наступившими негативными последствиями — убытками (или вредом нематериального характера); презюмируемая вина публичного субъекта.

Противоправность может отсутствовать, что, однако, не исключает возможности применения деликтной ответственности публично-правовых образований субъектов в случаях, установленных в законе.

Подводя итог проделанной работе, можно сделать следующее заключение.

Субъектами гражданско-правовой ответственности являются публично-правовые образования, из казны которых возмещается причиненный вред. Органы и структуры публично-правовых образований не могут признаваться самостоятельными субъектами гражданских правоотношений, так как не обладают самостоятельной волей, а реализуют волю публично-правовых образований; не имеют своей правосубъектности, а реализуют правоспособность, дееспособность и деликтоспособность последних, при том что публично-правовые образования никогда не выступают непосредственными причинителями вреда.

Перед потерпевшим субъектом гражданского права отвечает публично-правовое образование, обладающее деликтоспособностью в полном объеме и отвечающее как при наличии, так и при отсутствии вины публичного субъекта за счет казны соответствующего публичного субъекта.

Специфика гражданско-правовой ответственности публичных субъектов заключается в обеспечении при помощи частноправовых средств в рамках механизма этой ответственности баланса между частными имущественными интересами потерпевшего и публичными интересами правонарушителя, который привлекается к гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный как незаконными действиями, так и незаконным бездействием органов публичной власти, их должностных лиц, а также иных лиц в установленных случаях, а равно за правомерное действие указанных субъектов, причинившее вред личности или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица.

Носителем прав и обязанностей в качестве субъекта гражданского права является само публично-правовое образование. Оно же должно отвечать за причинение вреда и принимать на себя экономические последствия вредоносной деятельности лиц, действующих от его имени, независимо от того, меняет ли оно органы, посредством которых реализовывалась правосубъектность публично-правового образования.

Назначение в качестве ответственного лица именно публичного субъекта, а не органа публичной власти или должностных лиц способствует реализации восстановительной (компенсационной) функции гражданско-правовой ответственности вследствие того, что у публично-правового образования всегда есть имущественное обеспечение его деятельности.

Закрепление гражданско-правовой ответственности публично-правовых образований за вред, причиненный в результате их деятельности, и обязанности последних возмещать причиненный вред является основным средством обеспечения достижения баланса частных и публичных интересов, поскольку гражданско-правовая ответственность публично-правовых образований служит базовым правовым инструментом обеспечения принципа равенства публично-правовых образований и иных субъектов гражданского права.

Для наступления деликтной ответственности публичного образования необходимы: специальный причинитель вреда — орган государственной власти или местного самоуправления, должностное лицо, государственный или муниципальный служащий (ответственность за действия специального причинителя вреда несет публично-правовое образование); наличие вреда; презюмируемая причинная связь между поведением причинителя вреда и наступившими негативными последствиями — убытками (или вредом нематериального характера); презюмируемая вина публичного субъекта.

Противоправность может отсутствовать, что, однако, не исключает возможности применения деликтной ответственности публично-правовых образований субъектов в случаях, установленных в законе.

Для договорной ответственности публично-правовых образований важное значение имеет то обстоятельство, что от их имени в договорных правоотношениях участвуют специально образованные подразделения органов публичной власти (контрактные службы и т. п.) либо иные профессиональные участники оборота, следовательно, публичные субъекты в договорных отношениях должны презюмироваться профессиональными участниками гражданского оборота с повышенной ответственностью (по аналогии с ответственностью предпринимателей). Несмотря на то, что непосредственно интересы публично-правовых образований в имущественной сфере в рамках контрактной системы реализуют властные органы в соответствии с их компетенцией, а также — в отдельных случаях — юридические лица и граждане, участниками гражданско-правовых отношений, остаются сами публично-правовые образования как единственно возможные публичные субъекты гражданского права. Они всегда действуют в публичных интересах, ибо иных у этих субъектов быть не должно, поэтому любые гражданско-правовые договоры, заключаемые от их имени, являются договорами, направленными на удовлетворение публичных нужд, и подлежат оценке на предмет законности, справедливости, эффективности, целесообразности на всех этапах развития договорного правоотношения: от стадии заключения договора до его исполнения либо привлечения к ответственности неисправной стороны договора.

Договорная ответственность публично-правовых образований по своей сути носит моноотраслевой, гражданско-правовой характер, а по механизму реализации — полиотраслевой, поскольку при ее наступлении применяются нормы как частного, так и публичного права.

Ответственность публично-правовых образований по договорным обязательствам носит ограниченный характер, что не соответствует принципу равенства участников гражданских правоотношений. Данный аспект требует более глубокого изучения, в том числе на предмет возможности законодательного закрепления принципа полной субсидиарной ответственности публичных образований по обязательствам созданных ими учреждений и предприятий.

Литература:

1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020 // Официальный интернет-портале правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 04.07.2020.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. // Собрание законодательства РФ. 05.12.1994. N 32. Ст. 3301.
3. Садриева Р. Р. Сущность публично-правовых образований в судебных актах Конституционного Суда Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2013. N 1. Ст. 40–44.
4. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2006 г. № 23 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. 2006. N 8.
5. Инжиева Б. Б. Участие государства в современном гражданском обороте: Монография / Под ред. проф. А. Я. Рыженкова. М.: Юстицинформ, 2014. Ст. 6.
6. Красавчиков О. А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 2005. Т. 2. Ст. 32, 36.
7. Рябов К. И. Еще раз о правоспособности, дееспособности и правосубъектности // Закон. 2012. N 9. Ст. 130–135.
8. Левчук А. С. Гражданская правосубъектность Российской Федерации: Вопросы теории и практики: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 2006. Ст. 12.
9. Голубцов В. Г. Участие Российской Федерации в имущественных отношениях, регулируемых гражданским законодательством: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 2008. Ст. 10–11.
10. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 1997 г. N 139-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Совета Федерации о проверке конституционности Федерального закона «О переводном и простом векселе» // СПС «КонсультантПлюс».
11. Указ Президента Российской Федерации от 9 марта 2004 г. № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти»//Собрание законодательства РФ. 15.03.2004. N 11. Ст. 945.
12. Маковский А. Л. Гражданская ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика / Отв. ред. А. Л. Маковский. М., 1998. Ст. 98, 99.
13. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июня 2009 г. N 1005-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью «Уния» на нарушение конституционных прав и свобод статьями 1069 и 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
14. Маковский А. Л. Гражданская ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика / Отв. ред. А. Л. Маковский. М., 1998. Ст. 103.
15. Тактаев И. А. Отдельные виды ответственности публично-правовых образований за вред, причиненный их органами и должностными лицами // Актуальные проблемы гражданского права: Сб. статей. Вып. 7 / Под ред. О. Ю. Шилохвоста. М., 2003. Ст. 239.
16. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ // СЗ РФ, 18.11.2002, N 46, Ст. 4532.
17. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ // Собрание законодательства РФ», 29.07.2002, N 30, Ст. 3012.
18. Гражданское право: Учебник: В 3 т. 4-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А. П. Сергеева и Ю. К. Толстого. М., 2004. Т. 3. С. 26.
19. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 31 мая 2011 г. № 145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами» // Вестник ВАС РФ, N 8, август, 2011.
20. Научно-практический комментарий к части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей. 2-е изд. М., 1999. Ст. 83.
21. Киличенкова М. А. Обобщение судебной практики по делам о возмещении вреда, причиненного в результате неправомерных действий государственных органов и их должностных лиц // Арбитражные споры. 2008. N 3.
22. Нам К. Через тернии к государству за убытками // ЭЖ-Юрист. 2008. N 40.
23. Рожкова М. А. Некоторые аспекты процесса доказывания по делам о возмещении вреда // Хозяйство и право. 2000. N 9. Ст. 122–128.