Снятие шестой таинственной печати Апокалипсиса (6, 12-17) в стихотворениях И.А.Бунина и иеромонаха Романа

В истории русской поэзии бывали «рубежные» эпохи, которые побуждали художников обращаться к библейской образности, к символике и семантике Нового Завета, в частности, к Апокалипсису. С другой стороны, в истории филологической науки тоже вызревают времена, когда внимание к названной образности оказывается определяющим [1].

Трудно назвать поэта Серебряного века, который не обратился бы к апокалиптическим реминисценциям или аллюзиям.[2] Однако к шестой главе Откровения (6,12-17), может быть, наиболее художественно выразительно смогли обратиться Иван Алексеевич Бунин (1870-1953) как представитель Серебряного века и иеромонах Роман (А.Матюшин) (род.1954), наш современник.

Природные явления-символы 6-ой главы Откровения св. Иоанна Богослова: землетрясение, мрачное солнце, окровавленная луна, падающие звезды, небо, свившееся как свиток, камнепад, представляющие собой природные катаклизмы, стихийные бедствия, вызванные снятием Агнцем шестой таинственной печати, выписаны в стихотворении И.А.Бунина «День гнева»(1903-1905), в поэме нашего современника иеромонаха Романа «Глаголы вещие»(1991) (глава 2) и во многих других произведениях поэта-монаха «И вижу в окровавленной луне»(1991), «И вижу сон – великая луна»(2001), «Живая смерть»(2001), «Ад»(2001), «Апокалипсис»(2003) [3].

Сравним поэтические интерпретации с текстом оригинала:

6.12 И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь (И видех, егда отверзе шестую печать, и се, бысть трус велий, и солнце мрачно бысть, яко вретище власяно, и луна бысть яко кровь);

6.13 И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои (И звезды небесные падоша на землю, якоже смоковница отметает пупы своя, от ветра велика движима);

6.14 И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих (И небо отлучися яко свиток свиваемо. И всяка гора и остров от мест своих двигнушася);

6.15 И цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор. (И цари земстии и вельможи, и богатии и тысящницы и сильнии, и всяк раб и всяк свободь скрышася в пещерах и камении горстем);

6.16 И говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца (И глаголаша горам и камению: падите на ны и покрыйте ны от лица седящаго на престоле и от гнева агнча);

6.17 Ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять (Яко прииде день великий гнева его, и кто может стати)?[4]

Когда же снял шестую Он печать,

Взглянул я вновь, и вот – до оснований

Потрясся мир, и солнце стало мрачно,

Как вретище, и лик луны – как кровь;

И звезды устремились вниз, как в бурю

Незрелый плод смоковницы, и небо

Свилось, как свиток хартии, и горы,

Колеблясь, с места двинулись; и все

Цари земли, вельможи и владыки,

Богатые и сильные, рабы

И вольные – все скрылися в пещеры,

В ущелья гор, и говорят горам

И камням их: «Падите и сокройте

Нас от лица Сидящего во славе

И гнева Агнца: ибо настанет

Великий день Его всесильной кары!»

(Бунин) [5]

А за шестою – скорби не вместить.

Аз обозрех смятение в народе.

И велий трус, и солнце мрачно бысть,

И, яко кровь, луна на небосводе.

Падоша звезды, якоже листва,

И небо отлучися, яко свиток,

И всякая гора, и острова

Пучиной восхотели быть сокрыты.

И вся языки, в горы устремясь,

Теснясь в пещерах, вопияли, плача:

- Падите, горы, и покрыйте нас,

Кто может стати против гнева Агнча!

(иеромонах Роман)

У Бунина повествование без рифмы и очень близкое к тексту оригинала, хотя и с некоторыми изменениями и дополнениями. «Великое землетрясение» (Откровение), «велий трус» (славянский вариант Откровения и иеромонах Роман) меняется на «до оснований потрясся мир». Используется церковнославянское сравнение «солнце стало мрачно, как вретище» («Вретище – рубище покаянное или печальное одеяние»)[7], что усиливает ощущение печали, траура и безысходности с одной стороны, но с другой – напоминает о необходимости покаяния. «Звезды устремились вниз» вместо «звезды небесные пали (падоша) на землю» (оригинал), «падоша звезды» (иеромонах Роман). Добавляется слово «хартия» («и небо свилось, как свиток хартии»), отсутствующее в оригинале и у иеромонаха Романа. О том, что небо, небесные светила, земля и то, что на ней (горы, камни) персонифицируются, становятся грозными участниками событий Апокалипсиса, свидетельствует и лексема «лик», («лик луны», то есть «лицо луны»), которой нет в Откровении и у поэта-монаха. Праведный «гнев Агнца» («гнев Агнча») усиливается у Бунина строкой «ибо настанет/ Великий день Его всесильной кары!», которая позволяет нам говорить о ветхозаветных мотивах в творчестве И.А.Бунина.[8]

Иеромонах Роман лаконичнее: 3 строфы по 4 строчки в противовес одной бунинской строфе в 16 строк. Так, например, все ужасы при снятии 6-ой печати, хотя далее и идет пояснение, свертываются в одну строку: «А за шестою – скорби не вместить»; 15-ый стих, где перечисляются все сословия людей, заменяется на «вся языки»; развернутый образ смоковницы из 13-ого стиха опускается совсем, вместо него используется лаконичный «листва»: «Падоша звезды, якоже листва», что на наш взгляд несколько обедняет стих, так как «смоковница» - образ символический и очень емкий. Вот что говорит по этому поводу св. Андрей Кесарийский: «Пали звезды … означает, что падут и считающие себя светилами мира, пораженные и сокрушенные событиями того времени, когда по слову Господа: «по причине множества скорби прельстятся, насколько возможно, и избранные» (Мф. 24,24). Поэтому…здесь и указывается на смоковницу, которая при колыхании от дьявольского ветра роняет плоды, еще недоразвившиеся, еще не дозревшие в зное искушений и не получившие сладости благодати. Ибо смоковница понимается в двух смыслах – добром и дурном. Так, это можно заключить из «двух кошниц смокв хороших и дурных», показанных Иеремии (24, 1-2), из смоковницы, засохшей по слову Христа (Мф. 21,19; Мк. 11,13-14) и из «износящей цвет» в книге Песнь песней (2,13)» [9]. Впрочем, этот символ не остается без внимания иеромонаха Романа и используется в другом произведении - стихотворении «Это знают все наверняка…» (1987). Евангельская бесплодная, засохшая смоковница, символизирующая бесплодную, «сухую для добра» душу человеческую, становится одновременно и апокалиптическим образом благодаря лексеме «огонь» и призыву «Горы, падите на меня!»:

Горы, падите на меня!

Слышишь приговор, душе моя?

Видно, рождено для огня

Проклятое дерево – я.[10]

«Листва», символ, уступающий библейской «смоковнице», тем не менее очень органичен здесь, учитывая святоотеческую трактовку данного стиха, поскольку в контексте всего творчества иеромонаха Романа «падающие листья» обозначают людей, отпавших от Бога. Например, см. стихотворение «Все на земле для нас живущих…» (1987).

«Теснясь в пещерах, вопияли, плача» о. Романа гораздо красноречивее нейтрального глагола «говорить», обращенного к горам и камням (Откровение и Бунин): «И вся языки, в горы устремясь,/ Теснясь в пещерах, вопияли, плача:/ - Падите, горы, и покройте нас,/ Кто может стати против гнева Агнча!». Намного ярче и идентификация «Я» поэта с людьми, переживающими Апокалипсис. Бесплодная смоковница, предназначенная для огня, - это сам автор; местоимение «мы», «нас» заменяется на «я», «меня», «моя», появляется церковнославянское «аз»: «Аз обозрех смятение в народе»; или в других стихотворениях о. Романа: «И я бегу, за голову держась,/В какой норе от камнепада скрыться», «И вижу сон – великая луна!», «И уже представляю, как небо свивается в свиток,/И как падают звезды, я вижу почти наяву», «И вижу в окровавленной луне…»

Стихотворение «И вижу в окровавленной луне…», написанное в том же году, что и поэма «Глаголы вещие»(1991), отражает не только события 6-ой главы, но и саму идею Апокалипсиса:

И вижу в окровавленной луне,

Что от племен языческих сокрыто:

Сгорит земля и вся дела на ней,

И небеса совьются, яко свиток.

И звезды, сотрясаясь, ниспадут,

И будет ужас и тоска в народе…

Не потому ль дрожащую звезду,

Уединясь, ищу на небосводе?

Она дрожит, пока еще дрожит,

Желанный свет бросая пешеходу…

О, сколько мрака на земле и лжи,

Что Божий гнев коснется небосвода.[11]

Ср. «…и лик луны – как кровь» (Бунин), «И, яко кровь, луна на небосводе», «окровавленная луна», «луны окровавленный ком», «Какая обреченная луна!», «скорбное светило», «великая луна», «Луна иная восстает на эту» (иеромонах Роман). «Чернота солнечная и темно-кровавый вид луны означают, по объяснению блаженного Кирилла, душевный мрак постигнутых гневом Божиим» [Толкование, С.75.]

«…и небо/ Свилось, как свиток хартии» (Бунин), «И небо отлучися, яко свиток», «И небеса совьются, яко свиток», «И небеса свились!», «…небо свивается в свиток» (иеромонах Роман). Это выражение «указывает на неизвестность второго пришествия Христова, так как свиток свивается без шума и неожиданно, или указывает на сострадание и печаль небесных сил, сожалеющих об отпавших от веры. Этим же вместе с тем указывается и на то, что небо подлежит не погибели и истлению, а как бы некоторому свиванию и изменению на лучшее». [Толкование, С.76]

«И звезды устремились вниз» (Бунин), «Падоша звезды якоже листва», «И звезды, сотрясаясь, ниспадут», «дрожащая звезда», «Она – (звезда, прим. наше И.Б.) дрожит, пока еще дрожит,/ Желанный свет бросая пешеходу» (иеромонах Роман). Образ дрожащей звезды (это авторская интерпретация апокалиптического образа падающей звезды), то есть звезды, которая еще на небосклоне, но уже начинает падать – это образ близости Второго пришествия Христова. Оно еще не наступило, но по всем признакам уже «близко, при дверях» (Мф.24, 33).

Итак, стихотворение И.А.Бунина переложено близко к тексту оригинала и в нем сильно ветхозаветное начало. Бог предстает здесь как грозный Судия. Отсюда название «День гнева», «гнев Агнча» и отсутствующая в Откровении фраза «ибо настанет/Великий день Его всесильной кары», относящая нас к одической и псалмодической традиции русской поэзии, где личность поэта как-то стушевывается. Иеромонах Роман гораздо лаконичнее. В этом и в других стихотворениях, где говорится о бедствиях после снятия шестой таинственной печати, намного ярче ощущается «Я» поэта, его личностное переживание грядущих великих событий и его идентификация с людьми, которым уготовано жить в конце времен. Идея «гнева Агнча», безусловно присутствующая как в Откровении (снятие семи таинственных печатей), так и во второй главе поэмы «Глаголы вещие», подавляется, на наш взгляд, идеей скорби, плача за человечество: «А за шестою – скорби не вместить,/Аз обозрех смятение в народе», «И все языки, в горы устремясь,/Теснясь в пещерах, вопияли, плача». О том же свидетельствуют и природные образы, например, луна: «Какая обреченная луна!», «скорбное светило» («Глаголы вещие») или в других стихотворениях: «окровавленная луна», «луны окровавленный ком».

Литература:

1. Григорьев А.В. Русская библейская фразеология в контексте культуры. М., 2006.; Кошемчук Т.А. Русская поэзия в контексте православной культуры. Спб., 2006.; Васильев С.А. Стихотворение А.А. Ахматовой «Лотова жена»: полемика с Ветхим Заветом?// 3 Пасхальные чтения. М., 2005. С. 143-146.; Завгородняя Г.Ю. Псалтырь в русской поэзии: три опыта стилизации. Там же: С.226-232.; Милевская Н.И. Тема грехопадения в творчестве М.Ю.Лермонтова. Там же: С.182-190.; Евангельский текст в русской литературе 18-20 веков. Сб. науч. тр.: Вып.2. Петрозаводск, 1988, Вып.3. Петрозаводск, 1994.
2. Соловьев В. «Знамение» (1898), Блок А. «Верю в солнце Завета» (1902), Брюсов В. «Конь блед» (1903), Гумилев Н. «Судный день» (1909) и др.
3. Роман, иеромонах. Избранное. Минск, 1995; Русский куколь. Минск,2002; Радоваться небу. Минск, 2004.
4. Новый Завет М., 1993.
5. Бунин И.А. Соб. соч. Т.1. М., 1993. С. 153.
6. Роман, иеромонах. Внимая Божьему веленью…Минск, 2000. С.500-501.
7. Дьяченко Григорий, протоиерей. Полный церковнославянский словарь. М.2005. С.101.
8. Котельников В.А. Ветхозаветность И.А.Бунина.//Христианство и русская литература. Сб.2.СПб.,1996.
9. Толкование на Апокалипсис св. Андрея, архиепископа Кесарийского. М., 2008. С.75-76. Далее ссылки даются в тексте следующим образом: [Толкование, С.…]
10. Роман, иеромонах. Внимая Божьему веленью…Минск, 2000. С.92.
11. Роман, иеромонах. Избранное. Минск, 1995. С.175.