Трактат Фомы Кемпийского «О подражании Христу»

Начиная с ХV века одним из самых популярных богословских трактатов становится книга «О подражании Христу». За прошедшие 580 лет (считается, что она написана в 1427 году, иногда называют 1417 год) [17, с.530] «Подражание» оказалось самым тиражируемым, после Библии, богословским сочинением, выдержавшим свыше пяти тысяч переизданий. [8, с.11] Книга переведена на все европейские и, по сообщению М.М. Сперанского, некоторые восточные языки. [1, с. 9] В. А. Захаров упоминает о 54 переводах «Подражания» на русский язык. [8, с.221-224] Почему трактат получил такое широкое межконфессиональное распространение? Почему даже в России, где сохраняется и активно используется мощное учение Отцов церкви, «Подражание» было переводимо и востребовано уже с середины ХVII века?

Долгое время вокруг трактата не утихали споры: обсуждался вопрос отступления автора от догматов церкви, с начала ХVII века велась полемика об авторстве «Подражания». А.М. Шишков отмечает, что «Подражание» в 1418-1420 гг. получило анонимное распространение, [17, с.530] Й. Хёйзинга считает это принципиальным для автора, [14, с. 494] поскольку тот писал: «Не спрашивай, кто сказал, а внимай тому, что сказано» (Кн.1, гл.5, 1). [8, с.38] Трактат атрибутировался порядка сорока различным писателям: Лудольфу Картузианцу (автору «Жизни Христа», «Vita Christi»), Иоанну Скоту Эриугене (Johannes Scotus Eriugena, ок.810-877), [8, с.221-224] Бернарду Клервоскому (Bernardus Claraevallensis, 1090-1153), [15, с. 147] Бонавентуре (Bonaventura, ок. 1217-1274), вероятно, из-за принадлежности ему собственно «Послания о подражании Христу» («Epistola de imitation Christi»), [17, с.530] Геерту Грооте(Groote), [15, с. 160] папе Иннокентию III (1160-1216). [4, с. 946] «На некоторых рукописях ХV века,- пишет В.А. Захаров,- было поставлено имя некоего Петра д^, Альи» (1350-1425, канцлер парижского Университета, кардинал). [8, с. 12]

Из всех претендентов наиболее часто называемыми являются Фома Кемпийский, личная подпись которого имеется на дошедшем до нас манускрипте 1441 года («finitus et completus anno Domini 1441 per manus fratris Thomas Kempis in Monte Sante Agnetis prope Zwollis») [15, с. 160] Жан Жерсон (Johannes Gerson) и Джованни Герсен (John Gersen). Монахи бенедиктинцы выступили в защиту Герсена, настоятеля монастыря в Ломбардии, утверждая, что Фома Кемпийский лишь впоследствии был списателем работы Герсена. Подпись, по их мнению, не является безусловным доказательством, [15, с. 161] поскольку Фома Кемпийский «равно подписывался как под собственными трудами, так и под лишь переписанными текстами (в частности под копией Библии), видимо, не придавая особого значения личному вкладу в изложение божественной истины. [17, с. 530] Между тем иезуиты и орден Августина стояли за Фому Кемпийского. В ХIХ столетии полемика различных духовных орденов уступила место дискуссии национальной: французы автором «Подражания» считали Жана Жерсона, итальянцы – Джованни Герсена, а немцы – Фому Кемпийского. [4, с. 946]

Большую доказательную базу авторства Фомы Кемпийского представили голландец О.А. Шпицен (Spitzen) и немец Карл Гирше (Hirsehe). В работе «PrоIegomena zu einer neuen Ausgabe der Imitatio Christi nach dem Autograph des Tomas », Гирше приходит к выводу, что автором «Подражания» был немец, о чём говорят многочисленные германизмы в тексте, кроме того, составитель трактата принадлежал к союзу «Братьев общинной жизни», как видно из частых ссылок на мнения представителей этого союза . [15, с. 160] И, наконец, К.П. Победоносцев отмечает, что трактат «О подражании Христу» совпадает с другими произведениями Фомы Кемпийского (их у него около 150) по содержанию и стилю изложения. «Самое подробное сличение текста с другими несомненными сочинениями Фомы Кемпийского показало, что в нём употреблены те самые особенности правописания, которые составляют отличительную черту Фомы Кемпийского повсюду, и те же знаки препинания, которые повсюду употреблялись у него для руководства в чтении и для означения связи между фразами. Гирше обнаружил при помощи этих знаков особый , весьма замечательный ритмический или музыкальный строй целого сочинения, написанного размеренными периодами, из коих многие заканчиваются рифмою…» [2, с. 4]

Полемика об авторстве косвенно обнаруживает общехристианскую ценность трактата: представители католической Италии, Франции, протестантской Германии считали «Подражание» произведением, созданным их соотечественником. Видимо, поводом к сомнению в авторстве Фомы Кемпийского служило и то, что его философское образование, по сообщению Э. Радлова, не было значительным и со схоластической литературой он не имел большого знакомства. [13, с.133] Правда, с этим фактом тоже можно поспорить, А.М. Шишков подчёркивает, что Фома Кемпийский, «желая написать практическое руководство по основам христианской жизни… намеренно отвергает всякую полезность для христианина не только схоластических теолого-филосософских спекуляций («Что нам за дело до родов и видов?»), но и интеллектуальной мистики экхартовского толка», [17, с.533] а также какой бы то ни было излишней учености вообще: «Человек естественно желает знать, но к чему служит знание без страха Божия. По истине смиренный землепашец, слуга Божий, несомненно, стоит выше горделивого философа, который не познав самого себя, отдаётся изучению хода небесных светил» (Кн.1, гл.2,1) [3, с. 36] «Ведь когда придёт Судный День, у нас не спросят, что мы читали, но спросят нас, что мы сделали; не спросят нас, хорошо ли мы умели излагать, но спросят нас, жили ли мы по вере» (Кн.1, гл.3, 5) [3, с. 37] и «тогда непорочная и чистая совесть будет приносить больше пользы, чем вся философия» (Кн.1, гл.24, 6) [3, с.57].

Вернёмся к вопросу о том, почему трактат востребован и переводим на протяжении почти 6 столетий?! Существует ряд причин, объясняющих интерес к «Подражанию». Трактат написан простым и понятным языком. «Слог «Подражания», конечно, далёк от того изящества, которым отличался язык классической римской литературы…. Но в этом слоге есть и особенные качества, привлекающие к нему читателя: в нём как будто отразилась искренность мысли и горячность чувства, которым он послужил выражением»,- отмечает К.П. Победоносцев [2, с.4]. Й. Хёйзинга сравнивает звучание строк трактата с рокотом моря, который создается благодаря равномерному звучанию фраз и однотонному ритму произведения [14, с.251]. Здесь необходимо вспомнить слова протоиерея В. Мустафина, который считал, что в ХV-ХVI вв. «богословская учёность, которая добывается не только годами, но и десятилетиями уже не могла служить притягательным моментом для людей; люди хотели чего-то более простого и более эффективного» [8, с.21]. Вероятно, этим «более простым и эффективным» и стало «Подражание».

Не следует забывать также о том, что по данным Николь Лемэтр христиане позднего средневековья не читали Библию, «в 206 приходах Руэрга в 1524 – 1525 гг. на 1128 книг было только 5 Библий, из которых лишь одна печатная, Библия остаётся книгой редкой и дорогой» [9, с.46]. Однако, для истинного христианина важно знать библейские истины и наставления Христа, поэтому «Подражание» было популярено в Западной Европе.

Но все же главная причина широкого распространения трактата кроется в том, что его содержание отвечало потребностям эпохи. С первой до последней страницы «Подражание» пронизывает идея индивидуальной религиозности. Фома Кемпийский не отрицает католическую церковь, он стремится к возрождению внутренней религиозности, путём подражания Христу. Именно внутреннюю религиозность автор противопоставляет внешней обрядности, в которую вырождался католицизм. «Если только во внешней обрядности полагаем своё преуспеяние в религии, скоро придет конец нашему благочестию. Но у самого корня положим секиру, чтобы, очистившись от страстей снискать себе промысел мирный». (Кн.1, гл.11. 4) [3, с. 42].

Для того чтобы достигнуть указанного состояния, человеку следует придерживаться ряда конкретных рекомендаций, а именно: постоянно помня о грядущей смерти, не обращать внимание на все внешние моменты жизни, и, в частности, на предоставляемые в ней почести; избегая близкого общения с людьми, терпеть чужие недостатки и не вмешиваться в чужие дела; а также не допускать излишества в словах, поспешных суждений. Чтобы соответствовать предъявленному идеалу и, таким образом, продвинуться в добродетели, необходимо на сколько это возможно пересилить самого себя («Столько успеешь, сколько сам над собой сделаешь насилия», Кн.1, гл. 25, 11)

[3, с.60] и как можно больше преуспеть в совершенствовании и извлечении духовной пользы в течение жизни, долгота которой сама по себе никакой ценности не имеет: «Долгая жизнь не обязательно ведёт человека к совершенству, а часто приводит к умножению недостатков» (Кн.1, гл. 23, 2). [3, с.55]

Но, к сожалению, как замечает Фома Кемпийский во второй книге («Наставления ко внутренней жизни»), «ныне у Иисуса много тех, кто возлюбил Его Царство Небесное, но мало тех, кто несет Его крест. Много тех, кто ищет Его утешений, но мало тех, кто ищет Его страданий», т.е. тех, кто, возлюбив Христа ради Него Самого, а не ради собственного утешения, будет восхвалять Бога даже в том случае, если Он вовсе не пожелает давать им никакого утешения (Кн. 2, Гл.11,2) [3, с.71]. «Обратись от всего сердца своего ко Господу, оставь здешний бедственный мир, и обрящет покой душа твоя. Учись внешнее презирать, внутреннему предаваться, и увидишь внидёт внутрь тебя Царствие Божие» (Кн. 2, гл. 1,1) [3, с.61].

Внешней обрядности противопоставлена внутренняя религиозность и в третьей книге трактата («О внутреннем утешении»): «иные полагают все свое благочестие только в книгах, иные в образах, а иные во внешних знаках и начертаниях. У иных людей в устах имя Моё, но нет Меня в сердце.» (Кн.3, гл.4, 4)

Феномен индивидуальной религиозности, нашедший свое выражение в книге Фомы Кемпийского является отражением нового типа религиозности, характерного для позднего средневековья. О новых мировоззренческих тенденциях ХIV века пишет в своей работе Ж. Дюби: « в значительной степени новизна ХIV века заключается в обновлении религиозного восприятия мира и в новых формах религиозности, ставших итогом великого средневекового обращения в христианство. Проделав долгий путь первый этап, которого, начиная с ХI века был отмечен волнениями еретиков, христианская религия, в конце концов, перестала ограничиваться ритуалами и быть делом священнослужителей. В ХIV веке она стала привлекать к себе народные массы. Начался период избавления от влияния Церкви. Однако, это не было отходом от христианства. Наоборот, к христианству проявлялся всё более сильный интерес, отношение к нему становилось более личным, более глубоким» [6, с.246].

По признанию Николь Лемэтр «все христиане конца эпохи средневековья желают реформы в церкви», которая «становится императивом общественного сознания в связи с воскрешением веры в конец света…. Это эсхатологическое упование придаёт надеждам христиан крайне радикальные характеры, рождает чувство страстного ожидания…. В момент возвращения Христа каждый верующий должен быть признан праведным, а церковь, объединяющая их незапятнанной.».

Лемэтр обращает внимание на то, что «злоупотребления» в среде духовенства были характерны не только для ХV века, который «был не более аморальным, чем другие». Изменилось само отношение к злоупотреблениям, «нравственность духовных лиц, отправляющих причастие - таинство спасения, - становится для мирян существенным вопросом». [9, с. 45]

Не случайно мыслители позднего средневековья, в том числе Фома Кемпийский, возмущаются «внешнеобрядовым благочестием», противопоставив ему внутреннюю потребность в вере, необходимость возврата к истокам первоначального христианства.

Именно ввиду отличающей «Подражание» внутренней религиозности, трактат был широко распространяем в эпоху Реформации. Профессор Н.В. Ревуненкова в предисловии к изданию трактата «О христианской жизни» отмечает: «Моральному учению Кальвина довольно часто приписывают исключительно суровое, аскетическое, пуританское начало. Оно, действительно, утверждает, что путь христианина ведёт к сораспятию Христу и крестному испытанию, когда страдание преобразует жизнь христианина, приближая его к идеалу. Но о неизбежности страдания, о долге самоотречения, о любви к ближнему, о несении каждым человеком своего креста и о подражании Христу рассуждали многие христианские писатели задолго до Реформации. Фома Кемпийский в своем знаменитом трактате «О подражании Христу» на столетие раньше учил, что для спасения души важна лишь праведная жизнь и не важны обряды, если для души они проходят бесследно. Фома, выражая общие идеи движения «нового благочестия», писал, что на смену внешней религии приходит религия внутреннего человека». [8, с.31]

Актуальным трактат «О подражании Христу» остаётся и в ХVII-ХVIII вв., не случайно А. М. Шишков считает книгу Фомы Кемпийского предтечей немецкого пиетизма. Уже в конце ХVII века провозглашенный Лютером принцип «оправдания только верой» стал причиной безнравственного поведения огромного числа протестантов, в том числе протестантского духовенства. П. Нечаев с сожалением замечает, что «во второй половине ХVII века зло в протестантизме достигло самых громадных размеров. Религия стала чем-то внешним. Вера сделалась механическим делом одной памяти… при недостатке искреннего благочестия, у протестантов не было уважения и к внешнему благочинию». [10, с. 28-33] В 1711 году в Магдебурге было издано особое постановление о том, чтобы народ не бранился и не толкался при причастии. Кроме того, «в церкви при богослужении весьма многие стояли в шапках, собаки стаями бегали по церкви.… В Дании в церкви были поставлены особые будильщики…» [2, с. 31]

Филипп Шпенер («отец пиетизма») настаивал на внутреннем благочестии и нравственном совершенствовании, не отрицая при этом протестантской церкви, подобно Фоме Кемпийскому, трактат «О подражании Христу» которого был реакцией на вырождение католицизма. Шпенера в «Подражании» привлекает противопоставление внешней, догматической стороне религии её субъективной стороны, акцентирование роли индивидуального переживания в религии, поэтому в ХVII – ХVIII вв. трактат остаётся востребованным и распространяемым в Европе.

Удивляет, однако, интерес к произведению католического автора в России уже с начала ХVII века. Ведь, по мнению К.П. Победоносцева, «книга «О подражание Христу», без сомнения, не имеет у нас церковного авторитета, если смотреть на неё с догматической точки зрения» [2, с. 4]. Тем не менее, уже в 1819 году М.М. Сперанскому было известно 8 переводов «Подражания» на русский язык: « на нашем языке они восемь раз были переведены и напечатаны; в первый раз в типографии Дельского монастыря, во второй в Вильне в 1681г., в третий – в Почаеве, 1764 года, в четвёртый – в - С. Петербурге, в 1780 г., в пятый – в первой части Библиотеки для Христианского Чтения; в шестой – в Москве 1784г, в седьмой – в Москве же 1799 г., в восьмой – в С. Петербурге, 1816» [1, с. 9] В 1705 году в своей проповеди на трактат ссылается митрополит Дмитрий Ростовский, называя при этом Фому Кемпийского «гостем от западных стран, чужим человеком, но не с худым товаром». [5, с. 154]

Сам М.М. Сперанский перевод начал ещё в 1805 году «переводил по листочку в день среди великих хлопот по утрам вместо молитвы». Протоиерей Георгий Флоровский считает, что М.М. Сперанский переходит к мистическому богословию в тот период, когда вступает в масонскую ложу Фесслера. [16, с. 139]

Видимо, внимание к «Подражанию» объясняется, с одной стороны проникновением западноевропейской мысли (особенно в период правления Петра I и Анны Иоанновны), а с другой стороны (что наиболее важно) – содержанием трактата. Ведь не была бы распространяема и востребована книга, не нашедшая отклика в душе читателя, не отвечающая потребностям верующего человека.

Каким потребностям отвечало «Подражание»? Прежде всего, потребности в утешении, в надежде на облегчение страданий и спасение души. Характерно, что новые переводы трактата на Русский язык появлялись в переломные для России эпохи (церковный раскол, реформы Петра Великого, Екатерины II и Александра II). В представлении обычного человека в это время рушатся привычный уклад жизни, устои предков; правитель – реформатор сравнивается с антихристом, особенно если его реформы затрагивают Церковь (в период правления Алексея Михайловича, Петра I, Екатерины II были проведены церковные реформы). Человеку в такой ситуации нужна защита и уверенность в «завтрашнем дне». эту уверенность и давало «Подражание», провозгласившее необходимость и полезность для истинного христианина тяжких испытаний, которые смиряют его и делают ближе к Богу.

Утешения в трактате искал и К.П. Победоносцев - обер-прокурор Синода, с болью в сердце воспринимавший реформы 60-70-х годов ХIХ века.

Представляет немалый интерес тот факт, что в декабре 1840г. М.Ю. Лермонтов привёз «Подражание» в Тамань декабристу Н.И. Лореву. [7, с.185] Книга эта была популярна также в среде кавказского офицерства, о чём свидетельствуют письма И. Фонвизина к генералу П.Х. Грабе – будущему командующему Кавказской линией. Немалую роль книга Фомы Кемпийского сыграла в жизни Гоголя. [11, с. 301-302] Обращались к ней С.Т. Аксаков и А.С. Пушкин. [12, с. 99]

С конца 90-х годов ХХ века возобновляется интерес к «Подражанию», трактат вновь переводится и издается довольно большими тиражами. Что это желание рассмотреть трактат сквозь призму новых научных открытий или свидетельство усиливающейся потребности в утешении большинства общества? Вероятно, пока этот вопрос останется без ответа.

Литература:

1. Фома Кемпийский. О подражании Христу/ Пер. М.М. Сперанского.- М., 1845
2. Фома Кемпийский. О подражании Христу/ Пер. К.П. Победоносцев.- Спб.,1898
3. Фома Кемпийский.О подражании Христу. В переводе с латинского К.П. Победоносцева (1869)/ Предисловие и комментарии В.А. Захарова, составл.и ред. И.А. Настенко.- М.,2004
4. Брокгауз - Эфрон. Энциклопедический словарь. Т. ХLI^а., Спб, 1904, С.945-946
5. Димитрий Ростовский, св. Слово на память преподобных отец наших Вардаама и Иоасафа Индийских // Димитрий Ростовский, св. Сочинения. – М.,1857. Т.1, С.154
6. Дюби Ж. Время соборов.- Смоленск,1994, С.246
7. Захаров В.А. Загадка последней дуэли.- М.,2000
8. Захаров В.А. Фома Кемпийский и его книга.// Фома Кемпийский О подражании Христу. В переводе с латинского К.П. Победоносцева (1869)/ Предисловие и комментарии В.А. Захарова, составл.и ред. И.А. Настенко.- М.,2004, С 9-32
9. Лемэтр Н. Католики и протестанты: религиозный раскол ХVI века в новом освещении // Вопросы истории., 1995,- №10, С.44-54
10. Нечаев П. Пиетизм и его историческое значение.-М.,1873
11. Переписка Н.В. Гоголя. Т. 2.- М., 1988, С. 301-302
12. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений. Т.12.- М.,1996, С. 99
13. Радлов Э.Л. Фома Кемпийский// Христианство. Энциклопедический словарь в 3-х томах.- М., 1995, Т.3, С.133
14. Хёйзинга Й. Осень средневековья. Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в ХIV- ХV веках во Франции и Нидерландах.- М., 1988

15. Huma A. The Brethren of the Common Life., 1950

16. Флоровский Г. Пути русского богословия.- Париж,1937
17. Фома Кемпийский как представитель идеологии «нового благочестия»// А.М. Шишков. Средневековая интеллектуальная культура. – М., 2003, С. 528-536