В статье рассматриваются актуальные проблемы судебного толкования уголовного закона в РФ. Выбор темы обусловлен тем, что на сегодняшний день толкования закона касается не только учёных, но и практиков. Так, ошибки в процессе судебного толкования уголовного закона уполномоченными на то субъектами способны причинить гораздо более существенный вред личности, чем при интерпретации норм других отраслей права, так как в результате к уголовной ответственности может быть привлечено невиновное лицо, назначено несправедливое наказание. В связи с этим, авторами рассмотрены такие актуальные проблемы как несовершенство нормативно-правовой базы и другие.
Ключевые слова : толкование, уголовный закон, судебное толкование, Постановление Пленума ВС РФ, суды, судьи, пробелы.
Толкование уголовного права — это интеллектуально-волевая деятельность, осуществляемая судебными органами, направленная на уяснение и разъяснение смысла уголовно-правовой нормы, результатом которой всегда является определенное судебное решение. Вопрос о роли и месте судебного толкования уголовного права находился в поле зрения правоведов как дореволюционной и советской, так и настоящей России. До сих пор в доктрине права данный вопрос является дискуссионным в связи с тем, что ряд юристов считают [1, с. 18], что выделение тех или иных видов толкования является само по себе проблемой классификации ввиду несоблюдения формальных законов логики и правил классификации [2, с. 2]. Толкование уголовного права является неотъемлемой и необходимой частью квалификации деяний правоприменителем. Под квалификацией в свою очередь мы понимаем точное соответствие выбранной уголовно-правовой нормы, содержащей конкретный состав преступления с признаками совершенного деяния. В данной статье необходимо отметить, что толкование уголовно-правовой нормы может осуществляться как на стадии до квалификации преступления, так и после, сопровождая этот процесс непрерывно, обеспечивая его правильность. На практике правоприменителями вырабатываются алгоритмы квалификации различного рода преступлений. Однако они (алгоритмы) не отвечают главному признаку процесса толкования — единственности, единообразию, то есть в правоприменительной практике невозможно создать единого алгоритма квалификации в связи с уникальными особенностями каждого преступления. К примеру, правовед М. А. Примак считает, что существует некая цепочка из трех составляющих понятий — это правоприменение, толкование, квалификация, где утверждает, что если есть правоприменение, то необходимым элементом будут и квалификация и толкование; если есть квалификация, то с необходимостью есть толкование [3, c. 87].
Традиционно выделяют следующие виды толкования уголовного права по субъекту толкования: легальное, доктринальное, судебное. Подробнее рассмотрим судебное толкование. Оно в свою очередь подразделяется на казуальное судебное толкование, нормативное судебное толкование. Под первым следует понимать разъяснение содержания правовой нормы по конкретному уголовному делу, присуще системе судов общей юрисдикции. Под нормативным судебным толкованием следует понимать официальное разъяснение смысла уголовно-правовой нормы, являющееся обязательным и применяемым чаще всего Верховным Судом Российской Федерации в своих постановлениях.
В связи с тем, что одной из особенностей судебного толкования является юридическая значимость, то она же и является ее краеугольным камнем, так как всегда порождает уголовно-правовые последствия. Однако именно ошибки в процессе разъяснения уголовно-правовых норм в гораздо большей степени могут причинить вред охраняемым законным интересам граждан, нежели это будет толкование гражданско-правовой нормы. В свою очередь особое внимание хочется уделить проблемам в нормативном судебном толковании. В качестве примера будут использоваться следующие нормативные положения, а именно Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.12.2019г. № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми» [4]. Впервые для правоприменителя основные признаки похищения человека раскрываются в Обзоре судебной практики Верховного суда Российской Федерации за II квартал 2000 года [5]. В данном случае необходимо акцентировать внимание на том, что законодатель спустя десятилетия дал разъяснение по составу преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ [6]. На нормативном уровне закреплены взаимосвязанные признаки похищения, а именно незаконные захват, перемещение, удержание лица. Однако возникает вопрос к законодателю, почему он в очередной раз не закрепляет особенности этих дефиниций. Например, у некоторых ученых [7, с. 145] возникали вопросы: будет ли присутствовать признак перемещения, если жертва добровольно пришла в заранее обговоренное с преступниками место, находясь под воздействием обмана, либо же когда жертва самостоятельно садиться в машину к преступнику, а потом понимает, что ее похитили. В данном случае законодатель, таким образом, разрешает этот вопрос, что в случаях, когда перемещение было осуществлено самим потерпевшим вследствие его обмана или злоупотребления доверием, преступление признается оконченным с момента захвата данного лица и начала принудительного перемещения либо начала его удержания, если лицо более не перемещалось.
Главной проблемой судебного толкования являются понятийные пробелы, когда судебным органам важно не только в них разобраться, но и не допускать и устранять такого рода ошибки, поскольку они тесно связаны с квалификацией преступлений относительно момента начала и окончания преступления, с отграничением составов преступления друг от друга.
Нужно отметить, что некоторые составы преступлений в действующем уголовном законе до сих пор не подверглись разъяснению со стороны законодателя, к примеру, ст. 148 УК РФ. Одними из основных проблемных аспектов уголовно-правовой охраны конституционных прав и свобод человека и гражданина на примере ст. 148 УК РФ являются:
- Отсутствие в тексте уголовного закона конкретизации перечня религий. Не указывается, что должен исповедовать верующий. Исходя из преамбулы к ФЗ № 125 [8] можно предположить, что это христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России. Однако в этом случае не раскрывается, какие религии составляют эту часть.
- Отсутствие законодательной уголовно-правовой дефиниции «верующий». Согласно пояснительной записке к законопроекту, указывается, что потерпевшими лицами в данном случае являются только верующие. Таким образом, непосредственно возникает вопрос, кто относится к данной категории? Могут ли это быть служители различных религиозных групп или люди, которые считают себя таковыми? Если обратиться к диспозиции статьи, то невооруженным глазом можно заметить, что в составе преступления речь идет о группе лиц (верующие). Закономерным выступает и следующий вопрос имеет ли свое действие данный состав к лицу в единственном числе, то есть если один человек придерживается или исповедует, к примеру, индуизм.
- Отсутствие признаков понятия «чувства» верующих. Чувство — эмоциональный процесс человека. С позиции законодателя и правоприменителя защите подлежат именно данные эмоциональные процессы. Практика пока не нашла ответа на этот вопрос. Анализ судебных дел показывает, что следствие и суд идут по пути отождествления терминов «чувство» и «достоинство», что в корне неверно и др. [9, c. 41].
Возвращаясь к классификации судебного толкования на виды, необходимо затронуть также проблему взаимосвязи этих подвидов. Несовершенства казуального толкования напрямую взаимосвязаны с проблемами нормативного судебного толкования, так как помимо своих пробелов перенимают еще и пробелы последнего ввиду их общеобязательности.
Таким образом, проведенное исследование проблемных аспектов видов судебного толкования позволяет сделать следующие выводы: во-первых, законодательная юридическая техника и логика конструирования нормативных положений далека от идеальности; во-вторых, законодателю следует выбирать единообразный подход к устранению пробельности в уголовно-правовых нормах; в-третьих, эффективность даваемых разъяснений системой судов общей юрисдикции напрямую зависит от усовершенствования способов и механизмов процесса толкования Верховным Судом РФ.
Литература:
- .Розова С. С. Классификационная проблема в современной науке / С. С. Розова. — Новосибирск: Наука, 1986.— 224 с.
- Пирмаев Е. В. Виды судебного толкования / Е. В. Пирмаев // Baikal Research Journal. — 2016. — Т. 7, № 5. — DOI: 10.17150/2411–6262.2016.7(5).19. 7 c.
- Примак М. А. Общая характеристика видов толкования уголовного закона // Вестник Московского университета МВД России. 2012. № 8. C.86–88.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2019 № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми»// РГ. № 296.2019.
- Обзор судебной практики Верховного суда Российской Федерации за II квартал 2000 года// Бюллетень Верховного Суда. № 1.2001. с. 1
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ// СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954; 2019. N 52 (часть I). Ст. 7818.
- Беляева Е. А., Котельникова Е. А. Проблемы определения момента окончания похищения человека (ст. 126 УК РФ) // Вестник НАСА. 2011. № 1 (7). С. 144–146.
- Федеральный закон от 26.09.1997 № 125-ФЗ (ред. от 01.05.2019) «О свободе совести и о религиозных объединениях» // СЗ РФ.1997. № 39. Ст. 4465; 2019. № 18. Ст. 2209
- Исаева А. А. Запрет оскорбления религиозных чувств верующих и реализация прав человека: сравнительно-правовой анализ//Конституционное и муниципальное право. № 4. 2013. C. 37–42.
