Несмотря на официальную определенность положений уголовного законодательства, предусматривающих ответственность за кражу с незаконным проникновением в жилище, помещение или другое хранилище, как в теории уголовного права, так и в судебной практике, существует много вопросов связанных с их квалификацией. В данной статье дается юридический анализ кражи с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище. На основе решений, принятых судами по уголовным делам, предпринята попытка освятить наиболее важные проблемы и особенности квалификации краж, совершенных с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище.
Ключевые слова: кража, жилище, помещение, хранилище, незаконное проникновение в жилище.
Раздел VIII Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) [3] «Преступления в сфере экономики» открывает глава 21 «Преступления против собственности». В ней предусмотрена статья 158 УК РФ, определяющая понятие и устанавливающая ответственность за кражу.
Таким образом, согласно структурному построению УК РФ, можно сделать вывод, что законодатель считает кражу преступлением против собственности. Однако, следует учесть, что в доктрине уголовного права под преступлениями против собственности понимаются «предусмотренные гл. 21 УК РФ умышленные и неосторожные деяния, соединенные с нарушением прав владения, пользования, распоряжения, ибо с иными способами причинения собственнику имущественного ущерба или с созданием угрозы причинения такого ущерба» [13 с. 187].
В действующей редакции Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ) регламентировано за совершение кражи с незаконным проникновением: «в помещение либо иное хранилище» (п. в ч. 2 ст. 158 УК РФ) и «в жилище» (п. а ч. 3 ст. 158 УК РФ).
В современный период времени проблема неприкосновенности жилища является более острой, из тех, которые стоят перед российским государством, поскольку уголовно-правовая защита неприкосновенности жилища не полностью реализована. Это обстоятельство обусловлено тем, что до сегодняшнего дня проблема уголовно-правовой защиты конституционного права на неприкосновенность жилища не получила всестороннего изучения, поскольку долгое время рассматривалась узконаправлено, поверхностно и ограничивалась только комментариями уголовно-правовой нормы, предусматривающей уголовную ответственность за незаконное проникновение в жилище.
Итак, в начале определим, что понимается под категорией «неприкосновенность жилища», так как здесь представлен широкий спектр воззрений. Некоторые авторы считают, что никто не имеет права входить в жилище против воли лиц, проживающих в нем. Исключение возможно только в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения [11, c. 212].
Этот термин интерпретируется по-иному другими учеными. Неприкосновенность жилища определяется ими, как это предусмотрено нормами международного права, Конституцией Российской Федерации [1] и отраслевым законодательством, способностью человека самостоятельно и отдельно жить в жилище, удовлетворять свои экономические и внутренние потребности по собственному усмотрению, реализовать право на неприкосновенность частной жизни, а также закрепленная в законе и защищенная им возможность рассчитывать на защиту от незаконного и необоснованного проникновения в жилище государственными органами, должностными лицами, существующими по делу [14, c. 127].
Полагаем, что это определение точно и глубоко раскрывает сущность категории «неприкосновенность жилище» и отражает существенные аспекты этого явления. Поскольку нарушение этого конституционного права влечет причинение вреда праву на неприкосновенность жилища, гарантированного государством, то есть несет социальную опасность, то для защиты этого права была установлена уголовно-правовая охрана, что отражено в диспозициях уголовно-правовых норм.
Таким образом, законодатель в уголовном праве регулирует общественно опасные деяния, признанные преступлениями против конституционных прав и свобод человека и гражданина.
При этом, следует обратить внимание, что в целях безошибочной квалификации по п. б ч. 2 или п. а ч. 3 ст. 158 УК РФ целесообразно определиться с содержанием следующих трех категорий: «жилище», «помещение» и «иное хранилище».
Правовое определение уголовно-правовой концепции жилья приводится в примечании к ст. 139 УК РФ, в соответствии с которым жилищем понимается «жилищем признается индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящие в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания». Это определение соответствует пониманию категории в жилищном праве.
Таким образом, можно выделить характерные черты жилища, применительно к исследуемой категории правоотношений:
а) оно предназначено для постоянного или временного проживания;
б) имеет форму отдельного здания или его части;
в) находится в любой форме собственности;
г) нежилые помещения признаются в его составе, если в доме имеется отдельный дом.
Исходя из перечисленных характеристик, временные сооружения или помещения, используемые в качестве жилья в течение любой работы, например, строители, геологи, железнодорожные лайнеры, прицепы, сборные дома и т. д. должны быть признаны в качестве жилья.
Что касаясь вопросов помещения и иного хранилища, то обращаясь к анализу п. 3 примечания к ст. 158 УК РФ, обнаруживаем легально закреплённое понятие помещения, под которым согласно позиции законодателя, следует понимать «строения и сооружения независимо от форм собственности, предназначенные для временного нахождения людей или размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях». Далее законодатель дает разъяснение термину хранилище — это «хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, трубопроводы, иные сооружения независимо от форм собственности, которые предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей».
Верховный Суд РФ в своем Кассационном определении от 7 апреля 2011 г. № 81 обращает внимание на то, что «признаки иного хранилища это:
– целевое назначение — для постоянного или временного хранения материальных ценностей;
– ограниченный доступ к хранилищу, что обеспечивается специальными средствами (оборудованием, техническими средствами — запорами, охраной и т. п.);
– оно может быть хозяйственным помещением, участком территории, иным сооружением (например, сейфом).
Помещение, хранилище может быть стационарным или передвижным» [5].
Таким образом, целевое предназначение называется первичной функцией хранилища. При этом следует подчеркнуть, что в некоторых судебных решениях утверждается, что «критерием признания иным хранилищем является отведение и оборудование участка исключительно для целей хранения» [7].
Однако полагаем, что функцию хранения вещей нельзя назвать исключительной при определении структуры сооружения в качестве хранилища. В частности, обращаем внимание позицию правоприменителя, согласно которой суд пришел к выводу, что «по своему прямому назначению витрина в магазине не является хранилищем, а служит для демонстрации товаров потенциальным покупателям (клиентам)» [8].
Как видно из приведенных выше формулировок квалифицирующих (особо квалифицирующих) признаков, существует определенная несогласованность законодателя в отношении регулирования ответственности за совершение преступлений против собственности, совершенного с незаконным вступлением.
Под незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище, согласно п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» понимается «противоправное тайное или открытое в них вторжение с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Проникновение в указанные строения или сооружения может быть осуществлено и тогда, когда виновный извлекает похищаемые предметы без вхождения в соответствующее помещение» [1]. Последнюю ситуацию необходимо уточнить.
Родовой объект преступлений против собственности, ответственность за которые устанавливается гл. 21 Уголовного кодекса Российской Федерации представлен отношениями по законному владению, использованию и распоряжению имуществом, принадлежащим собственнику. По мнению ряда авторов, «родовым объектом преступлений против собственности, в том числе кражи, признаются общественные отношения в сфере экономики — совокупность отношений, возникающих по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ и услуг, обеспечивающих адекватное существование, функционирование и развитие экономики РФ как целостного хозяйственного комплекса» [12, с. 187].
Видовым объектом кражи являются отношения собственности в целом, которые, в свою очередь, включают права каждого конкретного собственника владеть, использовать и распоряжаться своим имуществом. Эти права рассматриваются в качестве объекта преступления и в случае совершения акта в отношении имущества другого правообладателя, а не только владельца. В свою очередь, право собственности на гражданско-правовую категорию, которая регулируется ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации [2] (далее — ГК РФ).
Непосредственным объектом кражи является конкретная форма собственности, которая была нарушена. Гражданское законодательство Российской Федерации выделяет частные, государственные, муниципальные и иные формы собственности (ст. 212 ГК РФ), которые считаются равными и, следовательно, одинаково защищены правовыми нормами, в том числе уголовным законодательством [11, с. 107]. Таким образом, основной прямой непосредственный объект кражи с проникновением в помещение либо иное хранилище всегда является тем видом собственности в котором находится похищенное имущество. Дополнительным прямым объектом кражи, когда дело доходит до совершения незаконного въезда жилище является конституционное право каждого гражданина Российской Федерации на неприкосновенность его жилища.
Объективная сторона состава преступления может быть определена как совокупность признаков, указанных в законе, которые характеризуют внешний акт конкретного социально опасного посягательства на объект, защищенный уголовным законом.
Объективная сторона кражи с проникновением в жилище, помещение или иное хранилище характеризуется группой характеристик, которые определяют внешнюю сторону этого вообще опасного действия. Он включает: изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновных или других лиц; причинение этим действиям материального ущерба собственнику или другому владельцу этого имущества; противоправность завершения этих действий; безвозмездность их поручения.
Объективная сторона кражи характеризуется активными действиями, проявляющимися в незаконном безвозмездном изъятии и (или) передаче чужого имущества в пользу виновных или других лиц и причинении имущественного ущерба собственнику или другому правообладателю этого имущество. Одним из признаков объективной стороны кражи является захват чужого имущества, что означает передачу этого имущества из собственности владельца или другого владельца в фактическое владение виновным. Основываясь на значении закона, кража совершается посредством тайных, активных ненасильственных действий. Метод совершения преступления должен обеспечивать тайну захвата чужого имущества, скрытие от владельца.
Незаконное проникновение в жилище, помещение или другое хранилище должны быть включены в объективную сторону кражи. В частности, если человек, только готовиться совершить преступление, и вошел, например, в магазин во время своей работы, то есть в течение периода свободного доступа к указанным помещениям, а затем спрятался там (например, в холодильной камере) и только после закрытия магазина и ухода с рабочего места продавцов совершил кражу товаров, то такая кража не может считаться совершенной с незаконным вхождением в помещение.
Тайный способ совершения кражи означает, что изъятие имущества происходит без ведома и согласия владельца или лица, отвечающего за имущество, и, как правило, незаметно посторонним. Примером может быть кража из жилища, кража, связанная с незаконным вхождением в производственные помещения, офис или другое хранилище имущества. Кража может быть совершена в присутствии владельца, если он не замечает действия преступника, например, кражу из кармана. В Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года говорится, что, если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества, либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия — как разбой.
Однако, как разъяснил Верховный Суд РФ, «по смыслу закона, при незаконном проникновении в помещение противоправный характер носят именно действия, связанные с процессом вхождения в это помещение» [6]. Исходя из того, что термин «проникновение» характеризует именно соответствующие действия, которые во время проникновения не были направлены на захват чужой собственности и поэтому не вступали в объективную сторону этого преступления, чтобы квалифицировать умышленные и совершили кражу на основании незаконного проникновения в жилище, нет оснований.
Между тем, как показал анализ судебной практики некоторые трудности и сложности при квалификации по признаку «с проникновением в жилище» вызывает оценка деяний виновных при кражах из дачных домиков и с охраняемых территорий предприятий. Так, Марксовский городской суд Саратовской области признал П. виновным в совершении кражи с незаконным проникновением в жилище по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ за хищение чужого имущества из дачного домика [9]. В свою очередь, Ленинский районный суд г. Красноярска квалифицировал действия гражданина С., совершенные при аналогичных обстоятельствах, по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ, т. е. как кражу из помещения [10].
Похоже, что дачные домики следует рассматривать как помещение, а не жилище, потому что они являются местом временного, как правило, сезонного проживания людей и предназначены для временного хранения материальных ценностей, ведения сельского хозяйства и отдыха.
В дополнение к тайне похищенного имущества существует еще один признак — это ненасильственный способ совершения кражи. Поэтому в тех случаях, когда проникновение в помещение с целью кражи имущества сопровождалось насилием, акт не может квалифицироваться как кража.
Другим обязательным признаком кражи является безвозмездность. Это безвозмездность кражи чужого имущества, которое наносит ущерб собственнику или другому владельцу имущества. Следует согласиться с тем, что вопрос о привлечении к судебной ответственности виновного не определяется владельцем имущества. Однако на практике это мнение является ключевым в определении того, был ли причинен ему ущерб, а также предварительная оценка значимости ущерба.
Уничтожение имущества иногда необходимо признавать способом распоряжения уже похищенным имуществом и квалифицировать по признакам такого состава преступления, как кража, грабеж или же иной формы хищения.
Любое хищение — материальный состав преступления, в объективную сторону которого в качестве обязательного признака входят общественно опасные последствия. Преступный результат состоит в причинении собственнику реального материального ущерба, размер которого определяется стоимостью изъятого преступником имущества. Ущерб состоит в уменьшении объема наличного имущества (имущественных фондов) потерпевшего. Поэтому размер ущерба определяется стоимостью похищенного. Чем больше совокупная стоимость похищенного имущества, выраженная в денежной сумме, тем больший материальный ущерб причиняется собственнику, тем крупнее размер самого хищения. Как уже отмечалось, иные убытки, причиненные кражей собственнику, в виде недополучения должного (упущенной выгоды), в содержание реального материального ущерба не входят.
Объективная сторона преступления служит важным показателем наличия и степени общественной опасности совершенного хищения. В ней, в конечном счете, проявляется замысел преступника, воплощается его преступный план или выражается неосмотрительное, небрежное отношение к окружающим. Именно объективная сторона преступления причиняет вред объекту посягательства, вызывает имущественный ущерб.
Объективная сторона позволяет разграничить отельные преступления и правильно определить, какая статья УК РФ предусматривает содеянное. Некоторые преступления не различаются по субъекту и объекту и могут быть сходны по субъективной стороне. Объективная же сторона преступлений почти всегда различна.
Резюмируя изложенное, следует заклеить о том, что объективная сторона кражи выражается в противоправном безвозмездном изъятии и (или) обращении чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Между тем, тайным следует считать изъятие имущества, совершаемое в отсутствие его собственника, владельца или иных лиц, понимающих значение совершаемых действий.
Кража считается оконченным преступлением с момента, когда виновный изъял чужое имущество и получил реальную возможность распоряжаться им по своему усмотрению.
Субъект кражи — это вменяемое лицо, достигшее возраста 14 лет.
Таким образом, субъективная сторона кражи характеризуется прямым умыслом и корыстной целью. При этом виновный полагает, что он действует тайно. Хищение же может совершаться и без корыстной цели. Чтобы учесть данную особенность, целесообразно в понятие хищения включить помимо корыстной цели еще личную и иную заинтересованность.
Несомненно, общественная опасность незаконного проникновения в жилище выше незаконного проникновения в помещение или другое хранилище.
Литература:
- Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ, № 7-ФКЗ, от 5 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. — 2014. — № 31. — Ст. 4398.
- Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 1994. — № 32. — Ст. 3301.
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 26. — Ст. 2954.
- О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2003. — № 2.
- Кассационное определение Верховного Суда РФ от 07 апреля 2011 г. № 81-О11–30 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс»
- Кассационное определение Верховного Суда РФ от 22 марта 2012 г. № 24-О12–1 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс»
- Постановление Президиума Московского областного суда от 24 июля 2013 г. по делу № 44у-179/13 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс»
- Постановление президиума от 15.01.2014 г. № 44у-720/2013: Обзор судебной практики по уголовным делам президиума Нижегородского областного суда за первый квартал 2014 года // Бюллетень Нижегородского областного суда. — 2014. — № 6.
- Приговор Марксовского городского суда Саратовской области от 4 июля 2012 г. по делу № 1–100 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс».
- Приговор Ленинского районного суда г. Красноярска от 26 декабря 2013 г. по делу № 1–150 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс».
- Нудненко Л. А. Конституционное право России: учебник / Л. А. Нудненко. — 5-е изд., перераб. и доп. — М.: Издательство Юрайт, 2017. — 472 с.
- Сидорова А. В. Объективные признаки кражи / А. В. Сидорова // Вестник Челябинского государственного университета. — 2013. — № 11. — С. 107.
- Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учеб. / под ред. Л. В. Инoгaмoвoй-Хeгaй, A. И. Рaрoгa, A. И. Чучaeвa. — М.: ИНФРA-М, 2016. — 1008 с.
- Шептунова Х. П. К вопросу о понятиях «неприкосновенность жилища» и «принцип неприкосновенности жилища» в уголовном судопроизводстве / Х. П. Щептунова // Вестник ОГУ. — 2009. — № 3. — С. 127–130.
