В статье рассматривается трансформация внешней и внутренней политики Турции на современном этапе. Большое внимание в исследовании уделяется проблеме борьбы традиционного и модернистского дискурсов и той роли, которую сыграли данные дискурсы в становлении современной политической системы Турции.
Ключевые слова: Турция, внешняя политика, идеология, традиционализм, модерн.
In the article transformation of foreign and domestic policies of Turkey at the present stage is considered. Much attention is paid to the struggle of traditional and modern discourses and the role which these discourses has played in modern political system of Turkey.
Keywords: Turkey, foreign policy, ideology, traditionalism, modernity.
Становление Турецкой республики происходило в достаточно жестких геополитических условиях, вызванных поражением Османской Империи в Первой мировой войне и последующим распадом государства. Впрочем, распад Османской империи, к началу XX века представлявшей собой типичное восточное премодерновое государство, прочно стоявшее на почве традиций и нуждавшееся в серьезных модернистских реформах, был закономерен, а Первая мировая война только катализировала данный процесс. И несмотря на то, что необходимость реформ осознавалась османской интеллигенцией, без коренной ломки системы модернизация не могла иметь серьезного успеха. По этой причине политика Мустафы Кемаля в первую очередь была направлена на слом старой системы ценностей и затрагивала все сферы общественной и политической жизни. Однако стоит учесть, что если модерн, как эпоха и как мироощущение, был естественным состоянием европейского общества, то для восточного социума модерн был явлением чуждым и навязанным, но в тоже время выступавшим как необходимость. Подобное противоречие наложило отпечаток на политическую систему Турции: несмотря на все попытки правящей элиты установить модернистский дискурс в качестве доминирующего, большая часть населения оставалась носителем традиционных ценностей, что таило угрозу для новой системы, и в связи с этим правящие круги пытались максимально ограничить доступ к власти сторонников традиции, тем самым сформировав внутри государства ограниченную демократию, где гарантом такой демократии выступали военные. Такой синтез традиции и модерна в конечном счете привел к созданию общества археомодерна [1; C.22], для которого характерно как столкновение так и взаимопроникновение двух основополагающих дискурсов: традиционного и модернистского.
В вопросе борьбы двух обозначенных дискурсов важную роль играет религиозная составляющая. Секуляризация явилась неотъемлемой частью политики модернизации, так как сама философия новой эпохи была основана на отрицании религии, воспринимая ее как пережиток, на место которого должна прийти наука и идеология. Данный философский концепт, зародившийся в европейском дискурсе, прошел долгий период становления, следствием которого явилось постепенный отказ от религиозных норм, и, в конце концов, привел к «смерти Бога», а значит и к уничтожению главной основы традиционного общества. Традиционный же дискурс, наоборот, формировался на фигуре Бога, единства, и подстраивал под это единство всю политическую систему государства, выдвигая вперед фигуру единого и законного в понимании традиции, правителя (султана). Идентичность традиционного человека строилась на его религиозной принадлежности. Резкая, можно сказать революционная, смена дискурсов, проводимая турецкими правящими кругами на первых этапах становления турецкого государства, несмотря на некоторые успехи, в долгосрочной перспективе привела к столкновению данных дискурсов, а религия, в данном случае Ислам, стала главной причиной этого столкновения. Так на время традиционный дискурс уходит в подполье, но уже в 1960-е годы, политический ислам включается в политическую борьбу в Турции.
В начале второй половины XX века европейский мир начинает переживать серьезную философскую трансформацию, и вступает в эпоху постмодерна, что значило собой отход от модернистских позиций и деконструкцию самой сути модерна. Переосмыслению были преданы все основные постулаты модерна, а вместе с этим сформировался новый подход к религии и традиции. Постсекулярность, утвердившаяся на месте секулярности, частично реабилитировала религию, частично восстановив ее в правах и вернув в публичную сферу [4; C.23]. Однако религия эпохи постмодернити сама по себе пережила серьезную трансформацию: будучи обнуленной модерном, она была заново сконструирована, восприняв при этом элементы предшествующей эпохи. Так, например, в протестантской теологии появилось течение «безрелигиозного христианства», опирающиеся на идею «смерти Бога» [3; C.86].
В Турецкой политике постмодернистский поворот также сыграл серьезную роль. Как было уже сказано, в отличие от Европы, в Турции, как и в других восточных странах, традиционный и религиозный дискурсы имели прочный фундамент и находились в постоянной борьбе с модернистским дискурсом, что сближало эти дискурсы с философией постмодерна, с его тягой к отрицанию модерна и с его идеей возвращения религии и традиции. Но если европейский постмодерн, берет на вооружение уже исчезнувшую традицию, заново конструируя ее и подчиняя ее своим реалиям, то восточный постмодерн (если вообще такой термин может быть применим), сам попадает под влияние религии и традиции, и строится вокруг них. Однако не стоит думать, что восточный традиционализм представляет собой некий отход к премодерну, скорее наоборот, он предстает, как попытка адаптироваться под современность, посредством переосмысления прошлого, т. е. происходит синтез эпох.
Как было уже сказано, начиная с 60-х годов XX века, политический ислам в Турции начинает набирать силу и активно включается в политическую борьбу, посредством участия в выборах. На первых этапах идеи турецкого политического ислама основывались на неприятии политики вестернизации и на критике Запада, выступавшим, по мнению исламистов, корнем всех проблем. Подобные идеи о неприятии Запада и невозможности турецкого развития по европейскому сценарию, отстаивал, например, основатель происламского движения Милли Герюш Н.Эрбакан. В концепте «Милли Гёрюш» утверждалось, что Турция никогда не принадлежала Западу — ни исторически, ни культурно, ни географически, наоборот — ее прошлое, культурные ценности и политические институты были частью исламского мира, который сейчас необходимо было мобилизовать на противостояние Западу [7; C.24]. Эти идеи нашли большое количество сторонников и позволили исламистам укрепиться во властных структурах, что произошло в 90-е годы прошлого века. Усиление происламских сил совпало с геополитической трансформацией мировой системы, случившейся после распада Советского Союза. Развал биполярной системы позволил странам, таким как Турция, по новой сформировать свои геополитические интересы, и активизировал их деятельность на внешнем поле. В частности, для Турции распад СССР дал возможность для установления сфер влияния в странах, являвшихся частью исламского или тюркского мира и до этого находившихся в советском блоке. Такие международные связи устанавливались, безусловно, через традиционный дискурс.
С другой стороны, в 1990-е годы политический ислам в Турции прошел серьезное идеологическое обновление. Это очень наглядно проявилось в кардинально изменившемся отношении к Западу. В прошлое ушло «антизападничество» риторики исламистских лидеров и партийных программ, более того часть политиков-традиционалистов заговорила о необходимости вступления Турции в Евросоюз, и объявили себя сторонниками либерализма и демократии [5 ;C.63]. Смена политических ориентиров, стремление найти компромисс внутри общества привели к успеху Партии Справедливости и Развития, возглавляемый Р.Эрдоганом, на выборах 2002 года. В своем программном документе, названном «Программой демократии и возрождения», ПСР отрекается не только от прежних лидеров движения Милли Гёрюш, но и его основных идеологических установок, провозглашая своим главным политическим приоритетом «демократический консерватизм» [5; C.65].
Изменение внутриполитического дискурса Турции, отразилось и на внешней политике Турции. Турция продолжила активное сотрудничество с мусульманскими странами и странами бывшей Османской Империи, посредством мягкой силы, устанавливая в этих государствах свое влияние. Концепция новой внешней политики, созданная А.Давутоглу и названная им как «ноль проблем с соседями» [6], подразумевала собой выстраивание нормальных отношений с соседними государствами, и до сирийского кризиса активно реализовывалась турецким правительством.
По-иному складывались отношения с Евросоюзом, вступление в который, правительством ПСР до недавних пор объявлялось как приоритетное. Несмотря на попытку Р.Эрдогана провести реформы, удовлетворяющие условиям вступления Турции в ЕС, данные реформы имели незаконченный характер, к тому же, часть из них привела к совершенно противоположным результатам [2; C.72]. Так, например, устранив влияние военных кругов на политические события в стране, Р.Эрдоган этим только укрепил свою власть, в результате чего был обвинен Западом в авторитаризме. Сложность вызывает и проблема демократических преобразований. Данная проблема, по нашему мнению, имеет дискурсивный характер. Так, демократия, в рамках западного постмодерна, трактуется в качестве власти меньшинств, современный турецкий же дискурс в этом вопросе опирается на модернистскую трактовку демократии как власти большинства (в данном случае мусульманского турецкого большинства). Крен в сторону меньшинств т. е. курдского населения и оппозиции, грозит развалом системе, что не может быть принято ни ПСР, ни самим Эрдоганом, ни тем же турецким большинством, в пользу которого турецкая демократия работает. Не представляется возможным, также, в ближайшем будущем решить курдскую проблему. Осознавая невозможность вступления Турции в ЕС, Р.Эрдоган не раз констатировал, что его страну больше не интересует вопрос вступления в ЕС [7].
Таким образом, за свою почти столетнюю историю Турция пережила и продолжает переживать серьезную политическую трансформацию, и если на раннем этапе истории государства (20-е — 50 — е годы XX века) мы наблюдали восхождение и утверждение модернистского дискурса, то в следующие периоды, силу набирает уже дискурс традиционный. Усиление традиционной риторики в турецком обществе, совпало по времени с приходом на западе эпохи постмодерна, так же выступавшего с критикой модерна и обратившего внимание на необходимость возвращения религии и традиции. К началу XXI века традиционный дискурс, вобравший в себя элементы модерна, становится основным властным дискурсом, и заново конструирует внешне- и внутриполитическую реальность. По нашему мнению, такой дискурсивный поворот является естественным процессом, происходящим не только в Турции, но и в других обществах незападного типа, куда идеи модерна были привнесены извне, как правило правящими кругами. Вопрос дальнейшей трансформации турецких политических дискурсов, а также самой турецкой политической системы остается открытым.
Литература:
- Дугин А. Г. Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли. М.: Евразийское Движение, 2009. — 744 с
- Кудряшова Ю. С. Турция и Европейский союз: история, проблемы и перспективы взаимодействия. М., 2010. — 363 с.
- Радугин А. А., Радугина А. А. Постсекуляризм как мировоззренческая матрица общества постмодерна//Омский научный вестник. 2014. № 3 (129).-С. 86.-92.
- Тернер Б. Религия в постсекулярном обществе//Государство Религия Церковь в России и за рубежом. 2012. № 2. С. 21–52.
- Шлыков П. В. Политический ислам в Турции: поиски новой идентичности//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2008. № 4. С. 56–79
- Davutoğlu A. Stratejik Derinlik, Türkiye'nin Uluslararası Konumu. İstanbul: Küre Yayınları, 2001. 584 p.
- Cumhurbaşkanı Erdoğan: Bizim Avrupa Birliği üyeliğine ihtiyacımız kalmadı // www.bbc.com URL: http://www.bbc.com/turkce/41461446 (дата обращения: 15.05.2018).
