Вопросы безопасности в контексте традиционного и современного исламского дискурса

Автор в статье рассматривает вопрос безопасности на основе понятия и роли политического ислама, вопросами борьбы с «исламским» фундаментализмом и терроризмом. Также представляется два основных дискурса относительно вопроса безопасности, так или иначе, связаны с существованием утвердительного и негативного начал восприятия безопасности как неотъемлемого состояния личности, общества, государства или глобального мира.

Ключевые слова: безопасность, ислам, борьба, терроризм, фундаментализм.

Как известно, безопасность является проблемой, которая ассоциируется с социальной и личностной формой жизнедеятельности людей, и, в тоже время, она ориентирована на обеспечение реализации базовых человеческих потребностей. Надежда на жизнь, развитие и прогресс во многих сферах культуры, экономики, включая достижение в сфере индустрии и технологии, являются возможными только в случае обеспечения их безопасности. Другими словами, если уровень жизни является высоким в стране, то люди и граждане ее могут жить в мире, взаимопонимании, комфорте и спокойствии. Это создает условия для того, чтобы люди начинали делать все лучшее во, благо развития и процветания своего общества.

В начале ХХI века проблемы глобальной региональной, а также безопасности, включая Центральную Азию, стали неразрывно связываться с рассмотрением понятия и роли политического ислама, вопросами борьбы с «исламским» фундаментализмом и терроризмом.

В настоящее время безопасность все больше занимает важную роль в обществе, которая выражена в самых разнообразных своих формах. Эффективность безопасности в сфере политики, культуры, экономики и общества, включая ее влияние на многие индикаторы человеческого развития, поднимают проблему безопасности до фундаментального и ключевого параметра в системе общественного, государственного устройства и межгосударственного взаимодействия.

Два основных дискурса относительно вопроса безопасности, так или иначе, связаны с существованием утвердительного и негативного начал восприятия безопасности как неотъемлемого состояния личности, общества, государства или глобального мира.

Все теории, представленные по безопасности, начиная с традиционной, вытекающей непосредственно из Корана, пост-традиционные, современного и пост-модернистского направления, учитывают эти две категории: негативную и утвердительную [2,14–30].

Следует отметить, что негативный дискурс основан на следующем положении: в этом дискурсе безопасность не включает ситуацию угрозы. Согласно этому дискурсу, «безопасность» отражает ситуацию, в которой интересы социального актора не подвергаются угрозе со стороны других социальных акторов. Если существуют другие акторы или существует потенциальная угроза, то субъект имеет возможность преодоления, управления (урегулирования) различными формами угроз. Учитывая современную практику межгосударственного общения, оперирующую различными механизмами воздействия (информационными, правовыми, колле гиально-принудительными и т. д.), можно экстраполировать присущее социальному и личностно-государственному полю общения понимание безопасности на всю систему региональных контактов.

Первый принцип: Определенность угроз, выраженная в форме нарушений или разрушений. Безопасность в этом плане зависит во многом от международных изменений и развития. Социальный актор является угрозой в наружном пространстве, он и определяется со стороны политиков и других действующих субъектов.

Действительно, безопасность усиливает связи, лежащие на границе управления социальным поведением, поведением других участников. Внутреннее развитие, благодаря данному типу взаимоотношений, установленному по отношению к международным акторам (ассоциациям), является достаточно подвижным, чтобы подвергнуться серьезному объективному исследованию. Это означает, что внутренние проблемы являются ниже по рангу, нежели региональные угрозы.

Второй принцип: приоритет «жесткой силы» над «мягкой силой». Идея «мягкой силы» является очень важной в сфере политики, потому что она может изменить властные источники и показать, что власть должна не только подчеркивать «единство» и «гегемонию». В этом контексте можно опереться на позицию, предлагаемую Джозефом Наем по факту того, что «привлекательность» может создавать новый вид власти, который стоит дешевле и является более эффективным и понятным в этой интерпретационной перспективе [7,192]. Речь идет о так называемой «мягкой силе», которая как принцип международных отношений была разработана им в нескольких работах. «Мягкую силу» Дж. Най понимает как «способность государства (союза, коалиции) достичь желаемых результатов в международных делах через убеждение (притяжение), а не подавление (навязывание, насилие, принуждение), что характерно для “жесткой силы”. “Мягкая сила” действует, побуждая других следовать (или добиваясь их собственного согласия следовать) определенным нормам поведения и институтам на международной арене, что и приводит ее к достижению желаемого результата фактически без принуждения» [6,21].

Однако тот факт, что создание этой формы власти в обществе и экспериментирование ею является всепоглощающей, то этот эволюционный процесс вдохновляет политических деятелей быть технически ориентированным в своих стратегиях по вопросам безопасности. Личностный фактор, который в данном случае неотъемлемо присутствует и если не является определяющим, то в полной мере можно утверждать, что весьма и весьма значимым, дает нам основания говорить о том, что негативный дискурс имеет связь с авторитетом интересов, ориентирующихся, в том числе на авторитарные интересы жесткой власти, будь она связана с традиционной формой власти или современной.

Третий принцип, связанный со стратегической составляющей, утверждает: те, кто поддерживает позицию частной точки зрения, ведут к тому, что усиление способности действий со стороны конкурирующих акторов означает лишь слабость своей собственной позиции по отношению к ним, и таким образом создает ситуацию, в котором акторы находятся в угрожаемой позиции.

Так, внутри модели, ориентирующейся на баланс власти и модифицирование ее в соответствии со своими собственными интересами и потребностями, акторы будут нуждаться в усилении своих собственных властных источников и подходов на вышестоящих уровнях с тем, чтобы находиться в более высоком статусе по сравнению с другими. Данный подход является важным, так как логика возникающего в данном случае противостояния является существенной, а отрицание общих требований является лишь частью самой практики. В этой логике, «недоверие», «подозрение», «ориентация на интерес», «оппортунизм» уже принимаются как основы поведенческих принципов, где безопасность определяется, как функция способности актора использовать способности других для своих интересов и даже посредством оплаты моральной и социальной цены в достижении этих интересов» [4,1–7].

Хотя этот дискурс имеет множество преимуществ в своей долгой истории и форме аналитической структуры, он также обладает серьезными недостатками в том плане, что применение и развитие его результатов подвергается серьезной критике со стороны оппонентов. В этой связи стоит выделить следующие положения этой критики:

1.    В негативном (отрицательном) дискурсе безопасность рассматривается как второстепенный концепт.
2.    Несмотря на то, что его применимость является широкой по диапазону действий, этот дискурс страдает от слабости философского обоснования [3,14–30].

В утвердительном дискурсе «отсутствие угрозы» является лишь необходимым условием для установления безопасности в небезопасных условиях. Следовательно, необходимо отличать безопасность от иной позиции, связанной с отрицательным дискурсом. Безопасность в этом плане определяется в качестве ситуации, в которой существует относительный баланс акторов, необходимый с одной стороны, и функции правящего режима c тем, чтобы можно было удовлетворить акторов, — с другой стороны. Она может быть логически выведена из этой дефиниции. Три взгляда, которые исходят от данного дискурса можно обозначить через следующие моменты:

1.              Причинение вреда и ущерба являются приоритетами в вопросах угроз.
2.              «Мягкая сила» ведет к большему практическому результату, нежели «жесткая сила».
3.              Логическая игра является позитивным итогом по отношению к нулевой ситуации.

Согласно тому, что негативный (отрицательный) дискурс ориентирован на то, что утвердительный дискурс имеет отличительный подход трем указанным моментам, угроза является результатом нарушения управленческого стиля, а также развитие и жесткость угрозы является функцией одного из типа нарушения [5,7–18].

Следовательно, главные источники власти связаны больше с мягкой силой, нежели жесткой. И, наконец, арена отношений безопасности должна быть расширена, а возможность сотрудничества и определения коллективных и инклюзивных интересов должна быть обеспечена затем, чтобы избежать связи авторитета с национальными ресурсами. Хотя проблема отрицательной или утвердительной формы безопасности отражает независимую дискуссию с точки зрения исламского подхода, эта общая точка зрения может быть рассмотрена как логика и поведенческая модель в области безопасности. Она может быть понята и проанализирована посредством, скорее, утвердительного, нежели отрицательного дискурса.

1.    Пророк Мухаммад фактически маргинализовал проблему угрозы посредством построения своей политической миссии относительно «мира» и сделал утвердительный подход своим приоритетом по отношению к отрицательному.
2.    Критика конфликта и войны Пророком Мухаммадом подтверждается тем, что многие племена нашли в исламе феномен, который дал им возможность уйти от хаоса в сторону пространства безопасности.
3.    Призыв ислама к безопасному государству и дискуссия относительно уверенности в том, что безопасность является важной целью для ислама, становится серьезной критикой в отношении теории авторитарности, которая предлагается сторонниками отрицательного дискурса.
4.    Определенность веры в исламском дискурсе базируется на программном аспекте. Линия дьявола имеет, в большей мере, внутренний аспект в исламском дискурсе, который, в свою очередь, делает акцент и ударение на принцип утверждения мира между мусульманами, указывая на обретение более высокой позиции, удовлетворяющей их. Все это доказывает доминирование утвердительного подхода в исламском учении относительно вопросов безопасности.

Лучший способ узнать взгляды ислама относительно концепции безопасности — это сослаться на первоначальные исламские ссылки из Корана, который является первоисточником мусульманского закона. Коран говорит, что безопасность является одной из целей суверенности Бога и формой в отдельных случаях замещения праведности. Бог упоминает своим поданным о благословении безопасности и рассматривает ее как большой и важный дар к ним. Ценность безопасности в исламской общине, с точки зрения Корана, является абсолютно очевидной. Коран учит, что любой народ, у которого отсутствует безопасность, не будет находиться под божественным покровительством и благословением. Только в лоне безопасности может иметь место божественная благодать [1,123].

Существует много строф в Коране относительно важности и значимости безопасности в личной, социальной и экономической жизни человека. Например, Строфа 55 Сура Нур (Свет) говорит следующее: «Обещал Аллах тем из вас, которые уверовали и творили праведные деяния, что Он непременно сделает их наместниками на Земле, подобно тому, как Он сделал наместниками тех (верующих), которые были до них. И Он непременно утвердит их им Веру, которую Он одобрил для них, и Он непременно даст им взамен после их страха безопасность, и это при условии, что они будут поклоняться Мне и не приобщат ко Мне ничего в сотоварищи» [10,55]. Коран также представляет чувство безопасности как одну из особенностей верующего и указывает: «Он [Аллах] — Тот, который низвел успокоение в сердца верующих, чтобы они (по причине этого) (еще) прибавили веру к своей вере [чтобы увеличилась их вера]. Аллаху принадлежит воинства небес и земли. Аллах знающ и мудр» [9,112]. В Коране также упоминается, что лесть и дух соглашательства с врагом направлены против безопасности. " Не повинуйся же (о Пророк) возводящим ложь. [Будь стойким на той истине, которая тебя дана, и нисколько не уступай ее многобожникам. Не хитри с ними, надеясь, что они последуют за тобой]…Они [многобожники] хотели бы, чтобы ты (о Пророк) был уступчив (в вопросе Веры и покорности Аллаху), и они были бы уступчивыми [немного склонились бы к Истине]" [11,8–9].Коран указывает, что безопасность является одной из целей джихада: «И сражайтесь с ними, пока не кончится смута, и Закон будет принадлежать Аллаху. А если же они (многобожники) удержатся (от неверия и сражения), то нет вражды, кроме, как только к злодеям» [8,193].

Безопасность в исламской политической мысли имеет не одно измерение. С одной стороны, безопасность мусульманского мира в структуре нации является более важным для ислама, нежели что-либо другое, с другой стороны, утверждение исламской правительственной системы рассматривается как одна из самых важных задач на протяжении длительного исторического периода. Защита системы является той линией защиты исламской нации, которая имеет больше идеологическую природу, нежели национальную. Согласно исламской идеалистической позиции, единство мусульманского мира является финальной судьбой в идеях исламской международной политики. С другой стороны, согласно фундаментальным положениям исламской международной политики, она может обнаруживаться и в том, что данная проблема не ограничивается исключительно национальными, расовыми, региональными или географическими формами институтов, но также и выражением своей универсальной миссии и послания, являющегося общим для всего мира. С этой точки зрения, текущие проблемы в глобальной политике, такие как право силы и лишения (утраты) бедных наций, не является приемлемыми в исламе. В этой связи, исламская правительственная система ориентирована, прежде всего, на приверженности ценностям защиты интересов мусульман.

В исследованиях современного периода развития особое значение приобретает вопрос о дальнейших путях эволюции политического ислама и его совместимости с безопасностью, в том числе в системе региональных отношений. Таджикский опыт легитимации партии политического ислама в русле возврата к традиционному исламу как цивилизационной основе социума может оказаться весьма ценным в решении вопросов региональной безопасности в контексте традиционного и современного исламского дискурса.

Литература:

1.    Абдоллхани Али. Справедливость и безопасность // Журнал «Политическая наука».– Тегеран, 2006. No. 33. — С. 123.
2.    Ефтехари Асхар. Словарь глобальной безопасности. — Тегеран: Институт стратегических исследований 1385. — С. 14–30.
3.    Маккейн Лай, Aрлител. Глобальная культура безопасности/Перевод: Эфтехори А. — Тегеран: Издательство Института стратегических исследований, 2001. — С.14–30.
4.    Маррэй Вильясо, Мак Грегори Кнос, Алвин Берштейн. — Лондон: Изд-во Кембриджского университета, 1994. — С.1–7.(наангл.яз.)
5.    Эфтехари Асгар. Обнаружение угроз. — Тегеран: Изд-во Университет Имам Хусейна, 2006. — С. 7–18.
6.    Nye J. and Owen W. America’s Information Edge // Foreign Affairs. March / April, 1996.- P. 21.
7.    Nye Jr., Joseph S. Soft Power. The Means to Success in World Politics.- New York: Public Affairs, 2004. — 192 p
8.    The Quran. Sura of Bagara (The Cow), Verse 193
9.    The Quran. Sura of Fath (Victory), Verse 4 The Quran. Sura of Nahl (The Bee), Verse 112
10. The Quran. Sura of Noor (The Light), Verse 55.
11. The Quran. Sura of Qalam (The Pen), Verse 8 and 9