Сегодня широко распространены разногласия по поводу того, что такое безопасность, какие угрозы способствуют тому, чтобы сделать нас небезопасными, и как лучше всего стремиться к укреплению безопасности посредством исследований, коммуникационной политики, правовых инструментов и практики на местах [1], [2], [5]. Это расхождение проявляется как в научных, так и в общественных дискуссиях. Существуют огромные расхождения во мнениях между различными сферами и субъектами, непосредственно занимающимися вопросами безопасности. Социологи, которые изучают безопасность как социальный феномен, инженеры и техники, работающие над разработкой новых технологий безопасности, дизайнеры продуктов в индустрии безопасности, политики и законодатели, все имеют такие широко расходящиеся понимания безопасности и незащищенности, что они на грани того, чтобы быть неузнаваемыми друг для друга. Коммуникация и сотрудничество между этими сферами в лучшем случае несовершенны. Эти расхождения ослабляют общее воздействие принимаемых мер безопасности, а также приводят к неэффективности и избыточности.
Эти дискуссии проистекают от быстрых изменений на двух взаимосвязанных направлениях. И то, и другое можно в определенной степени отнести к концу 1980-х годов и к концу «Холодной войны». Холодная война оказала решающее влияние на западные представления о безопасности. Хотя концепция безопасности имела определенную актуальность до окончания Второй мировой войны, на Западе она была в центре внимания благодаря доктрине Трумэна и укреплению национальной безопасности [8]. На протяжении всей «Холодной войны» понятие безопасности во многом определялось национальным измерением и гонкой вооружений между Востоком и Западом. Когда в 1989 году пала Берлинская стена, концепция безопасности была освобождена из тисков парадигмы холодной войны. За этим последовало значительное расширение концепции. В результате, начиная с 1989 года можно говорить о безопасности целого ряда новых тематических областей (охрана здоровья, продовольственная безопасность, климат, информационная безопасность и т. д.) [6]. В то же время начинают выявлять различные уровни безопасности — от индивидуального до общинного, регионального, субгосударственного и надгосударственного — и, наконец, глобальной безопасности. Этот процесс был отмечен публикацией в 1994 году ежегодного доклада Организации Объединенных Наций о развитии человеческого потенциала, в котором была выдвинута политически влиятельная концепция безопасности человека [4].
Идея о том, что безопасность общества является основной целью и обязанностью современного государства, исчезла после окончания «Холодной войны». Отчасти это связано с меняющимся ландшафтом угроз, с которыми мы сталкиваемся, а отчасти с тем, как организованы подходы к таким угрозам.
В отличие от традиционных угроз безопасности, существовавших до 1989 года, современные угрозы не признают национальных границ и не реагируют на традиционные подходы к обеспечению государственной безопасности. Такие угрозы, как изменение климата, пандемии, загрязнение окружающей среды, киберпреступность и терроризм, подчиняются новой логике, которая бросает вызов безопасности, понимаемой как простое расширение институтов и пограничного менталитета национального государства [2]. Безопасность стала вопросом устойчивости общества к угрозам безопасности. Безопасность, как никогда ранее, стала проблемой для самого общества.
Безопасность государства традиционно означает способность этого государства сохранять и защищать себя. Безопасность на государственном уровне в этом смысле экзистенциальна. Точно так же безопасность в обществе означает самосохранение общества. В отличие от традиционной национальной безопасности, которая сосредоточена на сохранении суверенитета государства, социальная безопасность сосредоточена на сохранении общества. Но что такое общество и как лучше всего его сохранить? Под обществом мы подразумеваем не только физическое собрание людей, но также органическую, динамичную и коллективную жизнь сообщества. Общество — это совокупность ценностей, обычаев, традиций, общего опыта, языков, правовых и художественных традиций, экономических институтов, предполагающих определенное общее чувство места и истории. Угроза безопасности общества, в России или где-либо еще, — это не угроза для зданий и мостов, железных и автомобильных дорог, а скорее для нематериальных вещей, которые делают их важными. Социальная безопасность касается не только материальных аспектов жизни, но и сложных моральных и социальных соображений, таких как доверие, принадлежность и лояльность. Все это вносит все более заметный вклад в благосостояние людей в самых разных социальных условиях. Таким образом, обеспечение социальной безопасности означает защиту от кризисов, вызванных умышленными и непреднамеренными человеческими действиями, стихийными бедствиями и техническими сбоями, эта защита в значительной степени зависит от социальной, культурной и даже моральной позиции людей на улице.
В период после окончания «Холодной войны» концепция «безопасности человека» пережила как подъем, так и определенный спад. Большинство аналитических и концептуальных соображений безопасности человека исходят из доклада Организации Объединенных Наций о развитии человека 1994 года [4]. Хотя доклад явно не является первым примером использования этой концепции в целом, его воздействие на глобальные прения неоспоримо. Как отмечалось выше, после падения «железного занавеса» стало ясно, что для развивающегося мира поддержание «безопасности» влечет за собой совершенно иной набор приоритетов, чем те, которые характеризовали «взаимно гарантированное уничтожение сверхдержав» в период холодной войны.
В качестве отправной точки в докладе ООН о развитии человека рассматривается проблема завесы, охватившей весь остальной мир в результате сосредоточения «Холодной войны» на безопасности в трансконтинентальном масштабе. Доклад ООН о развитии человека является одновременно провокационным в том смысле, что в нем утверждается, что давняя традиция использования термина «безопасность» для обозначения геополитических вопросов является полностью ошибочной и примирительной в том смысле, что в нем предлагается рассматривать безопасность человека как дополнение к «Холодной войне». Согласно докладу ООН о развитии человека, быстрое распространение концепции международной безопасности в период холодной войны имело мало значения для повышения безопасности большинства людей на планете и действительно оказало на нее пагубное воздействие. В докладе отмечается, что в развивающихся странах важные вопросы безопасности не были геополитическими и даже не касались вопросов баланса военной силы. Вместо этого, отсутствие безопасности возникло из-за болезней, голода, безработицы, социальных конфликтов, преступности, политических репрессий и т. д. Известный лозунг доклада ООН о развитии человека определяет безопасность как свободу от страха, свободу от нужды. Это решительно подтверждается в «Докладе тысячелетия» Кофи Аннана (2000 г.) [3], где понятия «страх» и «желание» обозначают переход от одного вида понимания и анализа безопасности к другому. «Страх», на который ссылается доклад ООН о развитии человека, широко трактуется как страх перед физическим насилием или нападением со стороны физического агрессора, индивидуального или коллективного. В этом смысле понятие безопасности как защиты от физического насилия предназначено для включения традиционного понятия безопасности, понимаемого в отношении других национальных государств. Таким образом, он обеспечивает определенную преемственность с другими традиционными представлениями о безопасности. Тем не менее, концепция отсутствия нуждаемости, как правило, включает в себя различные вопросы, которые более традиционно касаются исследований и политики в области развития, в том числе проблемы бедности и ее взаимосвязи: нехватка продовольствия, воды и жилья. Повестка дня человеческого развития отражена в ее самых простых терминах. Таким образом, непрерывность и новизна охватываются новой концепцией человеческой безопасности, которая, с одной стороны, тесно связана с дискурсом, основанным на развитии, а с другой стороны — попыткой придать этому вопросу теоретический блеск. К концу 2000-х годов многие академические подходы становились все более важными для традиционного понимания практики безопасности.
Изменения которые произошли после 1989 года, от понятия безопасности, ориентированного на внешние угрозы, к понятию безопасности, в котором основное внимание уделяется внутренним или социальным вопросам, должны быть увязаны с изменениями в подходах к решению этих угроз и, в свою очередь, с основополагающими исследованиями в области безопасности, необходимыми для достижения этих целей. Этот переход, который был описан как переход от профилактической к рефлексивной безопасности, является относительно драматичным. Это переход от понимания угроз как отдельных, идентифицируемых и, прежде всего, внешних, к пониманию угроз как части самого общества, менее отчетливой, возникающей не из того, что отличается, а из той самой ткани, которая делает общество тем, чем оно является. Этот сдвиг соответствует переходу от понятия безопасности, понимаемого как дискурс войны, со всеми его коррелятами, такими как суверенитет, государство, территориальность, национальные границы, военные силы и логика друга и врага, к безопасности, понимаемой как общественная, как сеть властных отношений в основе самого функционирования общества. Угрозы, такие как иностранная агрессия или даже вторжение, мало или вообще не имеют места в этом мировоззрении. Воспринимаемые новые угрозы безопасности, такие как изменение климата, болезни, загрязнение окружающей среды, миграция и терроризм, имеют гораздо большее политическое значение.
Переход от рассмотрения угроз безопасности как чего-то внешнего для общества и его функций к внутреннему вопросу имел значительные последствия для политической и социальной политики. Угрозы и опасности, которые являются и должны оставаться в центре внимания социальных и политических механизмов обеспечения безопасности, отворачиваются от внешних угроз социальным угрозам. Общество рассматривается как угроза для самого себя. Угрозы являются частью общества, в обществе, текущем через общество. Этот тезис, уже широко распространенный в дискурсе глобализации экологических опасностей вокруг концепции общества риска Бека [7], расширился, чтобы дать понимание взаимосвязи между обществом и распространяющимися угрозами, с которыми оно сталкивается. В то время как представление Бека об обществе риска несколько устарело, требует тщательного рассмотрения и критики, оно знаменует собой важное изменение в нашем отношении к угрозе и опасности. Его наиболее важное новшество заключается в том, что оно отмечает переход от понимания угрозы как чего-то, что должно быть устранено или предотвращено, к чему-то, что должно управляться. Управление угрозами — это гораздо меньше вопрос о том, станут ли мыслимые или воображаемые опасности реальностью, и гораздо больше вопрос о том, когда они станут реальностью и как. Таким образом, функция управления безопасностью заключается в том, чтобы справляться с неопределенностью, знанием постоянной, но неопределенной возможности катастрофы. Социальные инженеры и менеджеры общественного благосостояния должны в большей степени зависеть от разумных мер предосторожности, принимать решения и действовать на основе более или менее неадекватных знаний. Целью исследований в этом контексте является не получение большего количества знаний для принятия лучших решений, а скорее получение знаний о том, как понимать мир и принимать лучшие решения, несмотря на дефицит знаний. Рост риска как основной темы исследований в области безопасности породил новые проблемы для понимания безопасности в обществе и новую волну анализа преступности, правоохранительной деятельности и права, в результате чего возникли правовые, философские и этические дилеммы современной политики безопасности и проблемы.
Литература:
- Возжеников А. В., Герман И. Н. Национальная безопасность России: вызовы, опасности и угрозы: вопросы теории и практики. — М.: Дело, 2015. — 206 с.
- Герасимов А. В. Национальная безопасность и военная политика России. — М.: Экон-Информ, 2016. — 278 с.
- Декларация тысячелетия Организации Объединенных Наций // Сайт Организации Объединенных Наций [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/summitdecl.shtml
- Доклады о развитии человека // Сайт Организации Объединенных Наций [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.un.org/ru/development/hdr/
- Лепешкин Н. Я., Обирин А. И., Симоненко О. А. Национальная безопасность: становление концепта. — Хабаровск: Изд-во ТОГУ, 2015. — 147 с.
- Федоров А. В., Зиновьева Е. С. Информационная безопасность: политическая теория и дипломатическая практика: монография. — М: МГИМО-Университет, 2017. — 357 с.
- Beck U. Risk Society: Towards a New Modernity. — London: Sage Publications Ltd, 1992. 260 p.
- Freeland R. M. The Truman doctrine and the origins of McCarthyism: Foreign policy, domestic politics, and internal security, 1946–1948. — New York: Knopf, 1972.
