«Крокодил» — один из немногих рассказов Ф. М. Достоевского, вызывающих смех. Но всё-таки это произведение не комедийное по духу: Достоевский направляет свою сатиру на современное ему общество, точнее сказать на «высшее общество», кажущееся автору абсурдным. Эта абсурдность существования правящего класса основывается на базисе их экономического основания: оставаясь на позициях традиционной, феодальной культуры и экономического распределения благ, свет Петербурга (в рассказе действия происходят в столице) жаждет походить на буржуазный западный идеал, основанный уже на несколько отличном экономическом общественном устройстве, вытекающий из европейской капиталистической формации. Разрываясь между желанием быть похожим на Европу, увиденную во время своих путешествий, и нежеланием менять традиционные экономические основания, выгодные для себя, столичная элита погружается в абсурд. Именно это Достоевский отлично высмеивает.
Но, как и во всяком сатирическом произведении, в этом рассказе автор наравне с существующими порядками и обычаями высмеивает и простую человеческую глупость, всегда изрядно наполняющую человеческую жизнь.
Сюжет произведения основан на сюрреалистичном событии: чиновник средних лет Иван Матвеич был проглочен крокодилом в зоопарке и, несмотря ни на что, после этого сохранил свою жизнь и даже способность говорить из крокодилова нутра, что привело в движение весь любопытствующий Петербург. Здесь использован классический метод сатиры: показать абсурдность системы путем появления в ней абсолютно абсурдного элемента.
Также примечателен выбор автором главных персонажей. Достоевский ведёт повествование от лица молодого карьериста, служащего в канцелярии. Он состоит в статусе «домашнего друга» в семье одного чиновника чуть выше среднего звания по имени Иван Матвеич. Этот молодой человек являет собой образец чинопочитания и лицемерия: будучи всю жизнь опекаем своим патроном, он его еле выносит, при этом в личных беседах выражает всяческое уважение и почтение. В напряженный момент ссоры с патроном, молодой человек говорит следующее: «Всю жизнь, начиная с самого детства, я желал и не мог избавиться от его опеки. Тысячу раз хотел было я с ним совсем расплеваться, и каждый раз меня опять тянуло к нему, как будто я все еще надеялся ему что-то доказать и за что-то отомстить. Странная вещь эта дружба! Положительно могу сказать, что я на девять десятых был с ним дружен из злобы» [1, c. 199]. Главный герой, описывающий собственное влечение, напоминающее Эдипов комплекс Фрейда, не упоминает, что помехой в реализации желания навредить своему опекуну является перспектива использования сложившихся связей для продвижения по карьерной лестнице, а также общество молодой и привлекательной жены Ивана Матвеича.
Остановимся на нескольких моментах, свойственных буржуазной культуре, которые были отмечены автором.
Во-первых, особого рассмотрения заслуживает образ Тимофей Семеныча, одного из начальников Ивана Матвеича, человека пятидесяти лет. Особенность российской действительности, современной Достоевскому, заключавшаяся в смешении с постепенной капитализацией (или лишь с желанием капитализации), традиционной системы отлично показана в этом образе. Тимофей Семеныч — консерватор, человек старого порядка. Он, услышав историю Ивана Матвеича, нашел особенное, характерное для людей схожих взглядов объяснение: «Это, видите ли, от излишней образованности происходит, поверьте мне-с. Ибо люди излишне образованные лезут во всякое место-с, и преимущественно туда, где их вовсе не спрашивают. <…> Все «прогресс» да разные идеи-с, а вот куда прогресс-то приводит!» [1, с. 187]. Но, несмотря на недоверие к прогрессу и к просвещению, Тимофей Семеныч отмечает важность экономического развития по западному пути: разрушения крестьянской общины, создания частных собственников и пролетариата, открытия страны для иностранных капиталовложений. По моему мнению, этот образ очень характерен для буржуазной культуры, прямой преемницы культуры феодальной. Многие представители аристократической элиты «старых» государств, вовремя понявшие открывающиеся перспективы буржуазного пути развития, признали необходимость экономических реформ и создание рыночной системы, увидев в этом маневре возможность сохранения своего наследственного доминирования. При этом, буржуазная культура по природе своей остаётся консервативной по отношению к другим системам, пытающимся сменить её. Она также выступает за ограничение распространения образования (с помощью имущественного ценза, например), но при этом выступает за полную свободу для капитала и верховенство собственности, просто признавая их большую эффективность в плане формирования капитала и удержания власти. Все эти аспекты умело вложены Федором Михайловичем в уста собственных персонажей.
Во-вторых, стоит отметить одну из самых важных особенностей зарождающейся буржуазной культуры, а именно некий «экономический принцип» устройства жизни. В сущности, он заключается в подчинении всей собственной жизни критерию пользы, в капиталистическом понимании этого слова означающую финансовую личную выгоду. Хозяин крокодила, немец, после случившегося с его гостем несчастьем, ни при каких условиях не соглашался калечить (убивать) своего питомца, и, что важно отметить, не из-за чрезмерной любви к животным. Он хотел заработать как можно больше и, поняв, что этот инцидент принесет ему огромную прибыль, не захотел вытаскивать человека, спасать его жизнь. Самое занимательное в этом моменте — это признание всеми героями полнейшего права немца на подобное поведение. Например, сам Иван Матвеич, услышав планы хозяина крокодила по увеличению цены за вход, сказал: «Они правы, экономический принцип прежде всего» [1, с. 200]. И при этом простое благоволение перед собственниками усилилось необычайном почтением ко всему европейскому. Уже упомянутый консерватор, Тимофей Семеныч также полностью оправдывает действия «иностранца-собственника», дословно повторяя слова Ивана Матвеича о верховенстве экономического принципа.
В-третьих, важно отметить, первую реакцию жены Ивана Матвеича на случившееся, а именно, желание «наказать крокодила розгами». Девушка, попавшая в конфликт с животным, решила прибегнуть к методам человеческого общества, наказать его привычным способом, как крепостных или нашкодивших детей. Возможно, эту сатиру Достоевский направляет против некоторых западных философов, считающих, что человек может «поставить природу на дыбы» и сделать так, чтобы она выполняла всё, что потребуется…
В-четвертых, очень важным моментом, на котором часто заостряется внимание автора, является присущая его героям (и всему обществу) боязнь так называемого «света», мнения окружающих людей, особенно выше расположившихся на социальной пирамиде. Рассказчик, лицезрея картину проглатывания и последующие крики жены Ивана Матвеича, с ужасом отмечает: «Такое ретроградное желание здесь, в самом сердце Пассажа и образованного общества, в двух шагах от той самой залы, где, может быть, в эту самую минуту господин Лавров читал публичную лекцию, — не только было невозможно, но даже немыслимо и с минуты на минуту могло привлечь на нас свистки образованности и карикатуры г-на Степанова» [1, с. 183]. Также уже в конце произведения Иван Матвеич, лежа внутри крокодила и рефлексируя по поводу случившегося, невзирая на все другие возможные неудобства, вызванные таким положение дел, говорит: «В моем тесном убежище одного боюсь — литературной критики толстых журналов и свиста сатирических газет наших. Боюсь, чтоб легкомысленные посетители, глупцы и завистники и вообще нигилисты не подняли меня на смех. Но я приму меры. С нетерпением жду завтрашних отзывов публики, а главное — мнения газет». Важно отметить, что кроме классической и для традиционного общества боязни критики со стороны высшего света, герои боятся казаться несовременными, «ретроградными», но, что очень важно, в глазах всё того же света, просто увлекшегося новаторскими идеями, поддавшегося новой моде.
В-пятых, в рассказе часто отмечается связь между социальным статусом человека и его образом жизни, поведения. Уже упомянутый выше Тимофей Семеныч, услышав о произошедших событиях, удивляется больше всего именно из-за несоответствия статуса и поступка: «Опять-таки кто ж велел ему влезть в крокодила? Человек солидный, человек известного чина, состоящий в законном браке, и вдруг — такой шаг! Сообразно ли это?» [1, с. 190].
В-шестых, описывая сцену проглатывания Ивана Матвеича крокодилом, рассказчик отмечает: «Казалось, эта отчаянная голова для того только и выскочила, чтоб еще раз бросить последний взгляд на все предметы и мысленно проститься со всеми светскими удовольствиями» [1, с. 182]. То есть высшим благом, которое можно достичь в процессе человеческой жизни, для героев является развлечения и интересно проведённый досуг. Сама жизнь, окружающий их мир представляется исключительно в этом свете, как способ получения удовольствия, что, конечно, есть особенность буржуазного мировоззрения.
В-седьмых, Достоевский не забывает и другую важную особенность, а именно радикальный псевдо-рационализм. Например, многие, говоря по поводу инцидента Ивана Матвеича, отмечают, что он поступил нецелесообразно, не замечая возможность случайного падения, случайности как таковой. Лежа в утробе крокодила, Иван Матвеич размышляет о том, как ему сопротивляться перевариванию, которое обязательно должно настать, и переживает за время сна, когда его воля будет спать и не сможет контролировать этот процесс. То есть Иван Матвеич настолько полагался на свою волю и разум, что считал возможным контролировать даже внешние физические процессы с их помощью и боялся, что этот контроль перестанет осуществляться во время его сна.
Но главная идея, встречающаяся в течение всего произведения, это сакральное отношение в среде петербургского общества к Западу, его историческому опыту, по которому Россия должна идти следом. на (эта тема) является одним из основных объектов авторской сатиры. Описывая необходимые экономические реформы, многие персонажи сводят всё к необходимости привлечения иностранных капиталов, которые сделают всё как в Европе. Владелец крокодила, немец по происхождению, в журнальных статьях становится невероятно уважаемым «иностранным собственником (два святых слова для русской буржуазной культуры в одном словосочетании), открывшим «новую отрасль полезной промышленности (показ крокодила), которой вообще недостает нашему сильному и разнообразному обществу». Также говорит и Тимофей Семеныч: «Сами же мы вот хлопочем о привлечении иностранных капиталов в отечество, а вот посудите: едва только капитал привлеченного крокодильщика удвоился через Ивана Матвеича, а мы, чем бы протежировать иностранного собственника, напротив, стараемся самому-то основному капиталу брюхо вспороть. Ну, сообразно ли это? По-моему, Иван Матвеич, как истинный сын отечества, должен еще радоваться и гордиться тем, что собою ценность иностранного крокодила удвоил, а, пожалуй, еще и утроил. Это для привлечения надобно-с. Удастся одному, смотришь, и другой с крокодилом приедет, а, третий уж двух и трех зараз привезет, а около них капиталы группируются. Вот и буржуазия. Надобно поощрять-с» [1, с. 190]. Алчность немца, хозяина крокодила предстает в этом произведении, как лучшая добродетель, к которой нужно стремиться всему обществу и совершенно не оспаривается ни кем даже жертвой крокодиловой охоты.
Последние строки необычайно примечательны: «истинный сын отечества» должен отдать жизнь за привлечение иностранных капиталов, реализацию экономического принципа, и даже не важно, кто получает прибыль в итоге, ведь сам этот процесс является благом по своей сути. На мой взгляд, апогеем подобного подхода станет позиция русской власти в лице Николая II во время Первой Мировой Войны, когда русская армия несла серьёзнейшие потери для выполнения империалистических интересов стран-союзников, утверждения их доминирования по всему миру. Сам император же после революции и постепенного сворачивания участия российской армии в той войне сильно переживал за то, как шли дела у союзников, не замечая постепенного развала своей родной страны.
Литература:
- Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. Том 5. Повести и рассказы. Издательство «Наука». 1973 год. // 407 стр.
