Определение места жительства ребенка при раздельном проживании родителей



В статье исследована судебная практика по вопросам определения места жительства несовершеннолетних детей при раздельном проживании родителей, проанализированы правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации, Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека, внесено предложение по изменению законодательства.

Ключевые слова: споры об определении места жительства несовершеннолетних, судебное усмотрение, брачный договор, медиация.

Споры о детях являются достаточно большой категорией дел и включают в себя дела об: определении места жительства ребенка, установлении графика общения с ребенком, лишении родительских прав, ограничении родительских прав, установлении факта отцовства в судебном порядке, оспаривании факта отцовства в судебном порядке, усыновлении детей, в том числе с иностранными гражданами.

Согласно п. 2 ст. 20 Гражданского Кодекса Российской Федерации [3] (далее — ГК РФ) местом жительства несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, признается место жительства их законных представителей — родителей, усыновителей или опекунов.

При раздельном проживании супругов место жительства несовершеннолетних детей определяется соглашением родителей. В случае отсутствия данного соглашения, спор о месте жительства детей может быть разрешен судом по требованию любого из родителей. В соответствии с п. 3 ст. 65 Семейного кодекса Российской Федерации [4] (далее — СК РФ), рассматривая вопрос о месте жительства детей, суд учитывает:

‒ привязанность ребенка к каждому из родителей, братьям и сестрам;

‒ возраст ребенка;

‒ нравственные и иные личные качества родителей;

‒ отношения, существующие между каждым из родителей и ребенком;

‒ возможность создания ребенку условий для воспитания и развития (род деятельности, режим работы родителей, материальное и семейное положение родителей и другое).

Обстоятельствами, влияющими на правильное разрешение споров о месте жительства детей, как показывает судебная практика, являются [15]:

1. проявление одним из родителей большей заботы и внимания к ребенку;
2. социальное поведение родителей;
3. морально-психологическая обстановка, которая сложилась в месте проживания каждого из родителей;
4. привлечение родителей ребенка к административной или уголовной ответственности; наличие судимости;
5. состояние на учете в психоневрологическом, наркологическом диспансерах;
6. климатические условия жизни ребенка, проживающего с родителем, при проживании родителей в разных климатических поясах;
7. возможность своевременного получения медицинской помощи;
8. наличие или отсутствие у родителей другой семьи;
9. привычный круг общения ребенка (друзья, воспитатели, учителя);
10. привязанность ребенка не только к родителям, братьям и сестрам, но и к дедушкам, бабушкам, проживающим с ними одной семьей, приближенность места жительства родственников (бабушек, дедушек, братьев, сестер и т. д.), которые реально могут помочь родителю, с которым остается проживать ребенок, в его воспитании;
11. удобство расположения образовательных учреждений, спортивных клубов и учреждений дополнительного образования, которые посещает ребенок, и возможность создания каждым из родителей условий для посещения таких дополнительных занятий;
12. цель предъявления иска.

Несмотря на наличие разъяснений Верховного суда Российской Федерации, по вопросам разрешения споров, связанных с определением места жительства детей при раздельном проживании родителей [14], в судебной практике все же существует ряд проблем, которые требуют своего разрешения.

В практике Конституционного суда Российской Федерации встречаются жалобы граждан — участников конфликтов, связанных с определением места жительства несовершеннолетних детей, которые полагают, что ввиду наличия неопределенности в положениях п. 2 ст. 20 ГК РФ и п. 3 ст. 65 СК РФ нарушаются их конституционные права.

По мнению заявителя С. А. Себрова, оспариваемые законоположения в силу своей неопределенности противоречат ст. 15 (ч. 1), 27 и 55 Конституции Российской Федерации, поскольку нарушают права лиц, проживающих по договору социального найма в жилом помещении, в котором зарегистрирован, но не проживает несовершеннолетний ребенок [13].

Заявитель И. М. Новикова считает, что примененные судами в ее деле положения пункта 3 статьи 65 Семейного кодекса Российской Федерации, устанавливающего правила определения места жительства детей при раздельном проживании родителей, противоречат статьям 27 и 38 Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они допустили возможность разрешения судом в ее деле вопроса об определении места жительства несовершеннолетних детей при условии регистрации истца, ответчицы и их несовершеннолетних детей по одному месту жительства, а также допустили возможность установления судом места жительства детей по месту пребывания истца [12].

П. 3 ст. 65 СК РФ не содержит прямого указания на применение судами при разрешении споров о месте жительства детей положений ст. 20 ГК РФ. При этом, судебная практика складывается с учетом названных положений гражданского законодательства.

В указанных выше разъяснениях Верховного Суда Российской Федерации не содержится разъяснений как поступать судам в случаях, когда фактически один из родителей вынужден проживать в ином жилом помещении, чем ребенок, при этом мать или отец желают определить место проживания несовершеннолетнего по месту своего пребывания.

При разрешении дела в данных обстоятельствах, суд должен действовать исключительно в интересах ребенка, применяя как можно меньше формализма. Но, остается еще одна проблема. Законодатель не определил, что следует понимать под категорией «интересы ребенка». Стоит согласиться с мнением ученых, которые считают это пробелом, позволяющим судьям по-разному трактовать данное понятие [9, с.19].

Нужно выделить еще одну проблему, которая вызывает определенные затруднения при разрешении споров о месте жительства ребенка. Это использование судами норм международного права в своей практике.

Трудности вызывает применение судами 6-го принципа Декларации прав ребенка (далее — Декларация) [1], согласно которому малолетний ребенок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью.

В юридической литературе существуют противоречивые мнения относительно применения данного принципа в российском судопроизводстве. Одни авторы полагают, что «апеллирование к 6-му принципу Декларации для фактического ограничения прав отцов на личное, непосредственное (без контроля со стороны матери) и полноценное общение и воспитание ребенка, а также для мотивирования правовых позиций в решениях судов, которыми единоличная опека над ребенком устанавливается в пользу матери, совершенно недопустимо» [7, c.14]. В подтверждение своей позиции авторы приводят довод о том, что суды Российской Федерации не могут основывать свои решения на 6-м принципе Декларации, так как он утратил свое значение после принятия Конвенции о правах ребенка от 20 ноября 1989 г. [2].

Другие ученые дают положительную оценку положениям, содержащимся в 6-м принципе Декларации, рассуждают о возможности их закрепления в национальном законодательстве и утверждают о необходимости приведения «в соответствие с Декларацией прав ребенка рассмотрение вопроса о месте жительства малолетних детей, уточнив понятие о том, каких детей следует относить к малолетним» [6, c.21].

Суды общей юрисдикции в своей практике довольно часто применяют данный принцип [18], хотя и имеются случаи его игнорирования. Верховный суд Российской Федерации не однократно приводил свою позицию по этому вопросу.

Рассматривая спор, связанный с семейными правоотношениями, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Российской Федерации, признав, что выводы суда апелляционной инстанции основаны на неправильном применении норм материального права, регулирующих возникшие правоотношения, и что они сделаны без учета обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, отменила апелляционное определение, оставив в силе решение суда первой инстанции. Одним из оснований для отмены указанного определения послужил факт несоблюдения апелляционной инстанцией 6-го принципа Декларации. В частности, судом апелляционной инстанции не было учтено то, что дети в силу своего малолетнего возраста нуждаются в совместном проживании с матерью [16].

Рассматривая спор, связанный с воспитанием детей, по требованиям об определении места жительства детей при раздельном проживании родителей Верховный суд Российской Федерации в Определение № 45-КГ15–3 закрепил свое мнение относительно положений 6-го принципа Декларации. Разрешая спор и определяя место жительства несовершеннолетних детей с отцом, суд первой инстанции, руководствуясь ст. 61 и 65 СК РФ, исходил из того, что с сентября 2013 года дети проживали и воспитывались с отцом, которым созданы надлежащие условия для их воспитания, развития и образования, у детей сложился привычный круг общения. С выводами суда первой инстанции согласился и суд апелляционной инстанции. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления, как принятые с существенным нарушением норм материального и процессуального права, и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Одним из оснований для принятия подобного решения послужил также факт несоблюдения апелляционной инстанцией 6-го принципа Декларации. Верховный суд Российской Федерации отметил, что суд не установил и не указал на такие исключительные обстоятельства разлучения с матерью малолетних Д. и Н. при решении вопроса о месте жительства детей с отцом [17].

Следует признать, что положения, изложенные в 6-м принципе Декларации, носят разумный характер и вполне оправданны на практике. В связи со сложившейся практикой Верховного суда Российской Федерации, положения 6-го принципа Декларации стоит разъяснить в соответствующем постановлении высшей судебной инстанции в соответствии с действующим семейным законодательством. Например, стоит уточнить, что при отсутствии исключительных на то обстоятельств не должно допускаться разлучение с матерью ребенка, не достигшего возраста 10 лет. Возраст 10 лет выбран, потому что согласно Семейному кодексу Российской Федерации, с этого момента должно обязательно учитываться судом мнение ребенка, при разрешении подобных споров, за исключением случаев, когда это противоречит интересам самого ребенка.

Следует констатировать, что вопросы определения места жительства детей при раздельном проживании родителей в силу отведения большой роли при разрешении данных споров судейскому усмотрению становятся предметом рассмотрения и в Европейском суде по правам человека [8, c.9].

В деле «Антонюк (Antonyuk) против Российской Федерации» (жалоба № 47721/10), где Европейский суд признал нарушение Российской Федерацией ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, при рассмотрении гражданского дела, касавшегося определения места жительства детей с бывшим супругом, содержатся утверждения заявительницы о том, что суду не удалось установить исключительные обстоятельства, требующие ее разделения с детьми (с чем, впрочем, представитель государства-ответчика не был согласен) [11].

Судейское усмотрение при разрешении споров о месте жительства ребенка может присутствовать, но должно быть ограничено. В семейном законодательстве стоит предусмотреть перечень обстоятельств, позволяющих судам в исключительных случаях разделять детей с матерью.

Таким образом, принимая во внимание все вышесказанное, можно сделать вывод, что определение места жительства детей при раздельном проживании родителей в суде имеет некоторые пробелы. Решение данных проблем видится в изменении действующего законодательства, так как Верховный суд Российской Федерации, с учетом сложившейся практики Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека, что следует из вышесказанного, высказал свое мнение относительно места жительства детей.

Законодательство некоторых государств, в частности Беларуси, допускает возможность включать в брачный договор обязанность заботиться о благосостоянии и развитии своих общих детей. В этой связи, Л. А. Смолина предлагает «ввести в отечественное законодательство норму, позволяющую брачным договором определять место жительства детей, размер алиментов, порядок общения с детьми отдельно проживающего родителя и иные вопросы содержания и воспитания детей в случае расторжения брака» [10, c.56].

Представляется, что расширение предмета брачного договора, уменьшило бы количество судебных споров об определении места жительства детей. Для этого на сегодняшний день необходимо ввести обязательную процедуру медиации по данному виду споров. Эффективность семейной медиации подтверждается опытом зарубежных стран, в которых она не только является обязательным этапом урегулирования семейных споров, но и предоставляется в виде социальной услуги.

Законом о медиации [5] прямо предусмотрена возможность применения данной процедуры к спорам, возникающим из семейных отношений. П. 2 ст. 2 Закона о медиации закрепляет положение о том, что медиация является способом урегулирования споров при содействии медиатора на основе добровольного согласия сторон в целях достижения ими взаимоприемлемого решения.

Медиатор — независимое физическое лицо (независимые физические лица), привлекаемое сторонами в качестве посредников в урегулировании спора для содействия в выработке сторонами решения по существу спора (п. 3 ст. 2 Закона о медиации).

Таким образом, медиацию можно рассматривать как неформальный, конфиденциальный процесс, в ходе которого стороны конфликта с помощью нейтрального, беспристрастного третьего лица, способного рассматривать ситуацию с разных точек зрения, вырабатывают решение, которое отвечало бы интересам всех участников спора. Однако, при разрешении семейных споров важной задачей является, не только мирное урегулирование спора, но и принятие эффективного решения, учитывающего интересы детей. Поэтому медиацию в семейных спорах следует рассматривать. в первую очередь, как способ защиты детей, а не только как социально-психологическую и юридическую услугу.

Литература:

1. Декларация прав ребенка (Принята 20.11.1959 Резолюцией 1386 (XIV) на 841-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) // Права и свободы личности. Библиотечка «Российской газеты» совместно с библиотечкой журнала «Социальная защита». Вып. 11.- М. 1995. С. 191–194.
2. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989). Вступила в силу для СССР 15.09.1990. Конвенция ратифицированаПостановлениемВС СССР от 13.06.1990 № 1559-I // Сборник международных договоров СССР. выпуск XLVI. 1993.
3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 31.01.2016) // Российская газета. № 238–239. 08.12.1994.
4. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 30.12.2015) // Российская газета. № 17. 27.01.1996.
5. Федеральный закон от 27.07.2010 № 193-ФЗ (ред. от 23.07.2013) «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)" (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.09.2013) // Российская газета, № 168, 30.07.2010.
6. Авербах Э. И. Право малодетнего ребенка жить с матерью — священно! // Мировой судья. — 2013. — № 9. — С.20–24.
7. Даниленков А. В. Возрастной ценз ребенка как один из способов неправомерного ограничения прав отцов в РФ // Семейное и жилищное право. — 2013. — № 2. — С.14–15.
8. Елисеева А. А. Место жительства несовершеннолетних: отдельные проблемы судебного определения // Семейное и жилищное право. — 2015. — № 5. — С. 7–9.
9. Ракитина Л. Н. Обеспечительные меры по судебным спорам о детях // Арбитражный и гражданский процесс. — 2010. — № 2. — С.18–21.
10. Смолина Л. А. Правовое регулирование правоотношений супругов и бывших супругов. — М.: СГУ, 2006. — 157 с.
11. Постановление ЕСПЧ от 01.08.2013 «Дело «Антонюк (Antonyuk) против Российской Федерации» (жалоба № 47721/10) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2014. № 8.
12. Определение Конституционного Суда РФ от 20 февраля 2014 г. № 459-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Новиковой Ирины Михайловны на нарушение ее конституционных прав и конституционных прав ее несовершеннолетних детей пунктом 3 статьи 65 Семейного кодекса Российской Федерации» // СПС Консультант Плюс. Версия КонсультантЮрист, несетевая (дата обращения: 29.02.2016).
13. Определение Конституционного Суда РФ от 29 мая 2014 г. № 1253-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Себрова Сергея Анатольевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 статьи 20 Гражданского кодекса Российской Федерации и пунктом 3 статьи 65 Семейного кодекса Российской Федерации» // СПС Консультант Плюс. Версия КонсультантЮрист, несетевая (дата обращения: 29.02.2016).
14. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. № 10 (ред. от 6 февраля 2007 г.) «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей» // СПС Консультант Плюс. Версия КонсультантЮрист, несетевая (дата обращения: 29.02.2016).
15. Обзор практики разрешения судами споров, связанных с воспитанием детей (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20 июля 2011 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 7. июль.
16. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2015) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 04.03.2015) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 5. май.
17. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2015) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23.12.2015) // СПС Консультант Плюс. Версия КонсультантЮрист, несетевая (дата обращения: 29.02.2016).
18. Апелляционное определение Омского областного суда от 7 мая 2015 г. по делу № 33–2831/2015 // СПС Консультант Плюс. Версия КонсультантЮрист, несетевая (дата обращения: 29.02.2016).