Ключевые слова: зооним, инвективность, инвектива.
Данная статья опирается на теоретические и практические положения, которые изложены в наших статьях 2001–2004 (см. литературу в конце статьи).
Инвективную (оскорбительную) лексику составляют слова и выражения, заключающие в своей семантике, экспрессивной окраске и оценке оскорбление личности адресата, намерение говорящего (пишущего) унизить, опозорить, объекта своей речи (лат. «invectiva oratis»- «бранная речь») [3; 75].
Проблемы инвективы в современной лингвистике рассматриваются во многих аспектах, например, в собственно лингвистическом (изучение естественной инвективной функции языка и способы ее реализации в системе инвективных средств), речеведческом (инвектива как речевой жанр), лингвокультуроведческом (место и способы отражения и реализации инвективы в национальной картине мира), юрислингвстическом (инвектива и инвективные средства в современном правовом пространстве).
В рамках данной статьи мы ограничимся лишь некоторыми моментами, являющимися результатом практических исследований в области инвективной зоонимики, а именно — вопросом о бранном весе названий животных в русском, французском и немецком языках.
Известно, что в разных лингвокультурах сформирована модель негативной оценки языковой личности, которая в речи функционально отождествляется с содержанием оскорбления, например, использование в качестве характеристики лица нецензурных слов и выражений (характерно, главным образом, для русской языковой культуры), сравнение лица с отходами жизнедеятельности (рус. «дерьмо», фр. «merde», нем. «Scheisse»), использование слов и выражений, обозначающих социально «вредную» деятельность (рус. «проститутка», фр. «prostituée», нем. «Schlampe»),а также использование названий животных в метафорическом значении, подчеркивающих какие-либо отрицательные свойства человека (рус. «свинья», фр. «vache», нем. «Kuh»).
Зоонимы как таковые нельзя отнести ни к нецензурной, ни к скатологической лексике, но если они используются с целью нанесения обиды (оскорбления) по отношению к человеку, то они переходят (с точки зрения этических норм) в категорию слов-инвективов наравне с традиционно ненормативной лексикой. Инвектива-зооним имеет национальную специфику относительно отбора области общения и той роли, которую оскорбления могут играть в жизни того или иного этноса: то, что в одной культуре представляется в высшей степени оскорбительным и может довести до судебного разбирательства, в других вызовет лишь недоумение. Например, слово «кобыла» оскорбительно для русской женщины, тогда как у француженки (фр. «jument») и немки (нем. «Stute») оно (его образные эквиваленты) не вызовет подобных эмоций, хотя фр. «jument» имеет негативные коннотации, зафиксированные в толковом словаре французского языка («баба»), а в бытовом сознании носителей французского языка «живет» значение «женщина, телосложение которой благоприятно доя деторождения». В немецком слове такие коннотации отсутствуют.
Решая вопрос о бранном весе зоонимов русского, французского и немецкого зыков, мы выясняли, какие слова считаются в изучаемых культурах оскорбительными, обидными, и сопоставляли их вторичные значения, проецируемые на человека.
В ходе опроса, проведенного среди носителей указанных языков, выяснилось, что, во-первых, что все респонденты отдают себе отчет в инвективных способностях того или иного зоонима, то есть коммуникативная компетенция опрашиваемых позволяет им идентифицировать данные единицы как 1) не обидные, 2) обидные, 3) оскорбительные.
Во-вторых, исследование показало, что в русском, французском, немецком языках инвективы-названия животных относятся в основном к умственным и нравственным свойствам (объективным или субъективным) объекта речевых нападок, а также к его асоциальному и девиантному поведению: рус. «гнида», «крыса»; фр. «vipère», «vache»; нем. «Schakal», «Königskobra». Имеются также единицы, проецируемые на его физические недостатки: рус. «кобыла», «жаба», фр. «morue», «truie», нем. «Sau», «Kröte».
В-третьих, выявлены такие зооединицы, вторичные образные значения которых не зафиксированы словарями, тогда как опрос информантов показал, что некоторые из них являются словами с высокой степенью инвективности, например, фр. «phoque» («гомосексуалист»), нем. «Schwalbe» («шлюха на панели»).
Кроме того, существуют такие анималистические инвективы, которые в словаре представлены как нейтральные номинации человека, сопровождаемые пометой «просторечное», «разговорное», тогда как информанты показали, что некоторые из них обладают довольно высокой степенью оскорбительности: фр. «poulette»: Le Petit Robert: «девушка, молодая женщина»; показания информантов — «сексуально озабоченная женщина»; нем. «Gans»: Duden Deutches Universalwörterbuch: «наивная девушка, простушка», показания информантов: «женщина, раздражающая своим присутствием, действующая на нервы».
Выяснилось, что наиболее инвектогенными в русском языке являются зоонимы «кобель», «козел», «лошадь», «сука», «гадюка», «жаба», «гнида», «овца», «петух», во французском — «âne», «vipère», «cochonne», «morue», «porc», «truie», «rat», «chienne», «chacal», в немецком- «Hyäne», «Kuh», «Königskobra», «Ratte», «Specht», «Schwein», «Sau», а универсальными для трех языков анализа можно считать «популярные» зоохарактеристики «осел» (фр. «âne», нем. «Esel»), крыса (фр.«rat», нем.«Ratte»), свинья (фр.«cochon», нем. «Sau», «Schwein»), ослица (фр. «bourrique», нем.«Eselin»).
Отметим, что фигурирование в группе слов с высокой степенью оскорбительности, таких как рус. «кобыла», «корова», фр. «cochonne», нем. «Kröte» вполне объясняется тем, что это «женские» инвективы, а для женщин они значимы как оскорбление в силу инвективной семантики, фиксирующей оценку по внешнему признаку, что имеет для женщин большое значение.
В языках сопоставления выявлены также зоохарактеристики, ассоциативные границы которых весьма расплывчаты. По мнению Т. В. Матвеевой, в большинстве случаев носитель языка осознает, почему он употребил (или за что его назвали) ослом или кобелем, однако, используя, к примеру, такие слова как рус. «сука», нем. «Schwein», фр. «chienne» говорящий оценивает таким образом предмет речи эмоционально негативно, потому что объект речи в данный момент с их (таких слов) помощью выражает свое отрицательное эмоциональное состояние или соответствующее отношение к собеседнику, не выделяя ни один из возможно, имеющихся у адресата недостатков (таких как глупость, уродство, аморальное поведение и т. д.) [2; 49].
Отметим, что при изучении зоонимов-инвективов также нужно учитывать тот факт, что они относятся к аффективной сфере речи, и здесь большое, если не главенствующее, значение имеет коммуникативная ситуация, где на первый план выступают слова и выражения, наделенные особой экспрессией под влиянием контекста эмоционально напряженной речи или аналогичной речевой ситуации, потому что любое слово в определенном контексте может звучать как оскорбление. Однако в действительности оскорбление имеет место только тогда, когда мишень вербальной атаки чувствует себя оскорбленной. К примеру, то, что считается исключительно грубым с точки зрения языкового узуса, в кругу друзей таковым считаться не будет, поскольку в данном случае оно произносится не для того, чтобы задеть, оскорбить, а для разрядки ситуации, для манифестации степени близости отношений с тем, кому слово обращено. Необходимо, следовательно, учитывать и такой параметр как отношения между участниками коммуникативной ситуации, ведь их речевое поведение, скорее всего, зависит от совокупности внешних (к примеру, сложившиеся в языковом коллективе традиции и норм) и внутренних (тип личности, его мотивы, взгляды пр.) факторов. Примером в данном случае может служить французское слово «phoque» («тюлень») — «гомосексуалист», которое является безобидным, если используется исключительно среди «своих», в противном случае это слово рассматривается как оскорбительное.
В заключение отметим, что с точки зрения изучения и преподавания иностранных языков знакомство с инвективными зоонимами не является лишним, поскольку при межкультурном общении часто встает вопрос о функционировании бранных слов в том или ином иноязычном обществе. Для изучающих иностранные языки было бы весьма полезным знать, что такие слова существуют в других языках, нужно учиться верно осмысливать и квалифицировать их, развивая, таким образом, чувство языка. Незнание коннотаций зоонимов может привести к курьезам или к весьма серьезным последствиям, поскольку в одинаковых жизненных условиях и ситуациях то, что допустимо для носителя языка оказывается непозволительным для иностранца.
Кроме того, проблема инвектогенности общеупотребительной лексики, к которой относятся зоонимы, попадает в сферу юрислингвистики, предметом которой является юридический аспект языка, то есть те языковые проявления, которые сами в себе содержат элементы права, в каждом из которых можно увидеть определенные возможности юридизации (например, оскорбление), и для которой важными считаются работы по типологическому описанию сферы и ситуации употребления инвективных слов, составление юрислингвистических словарей инвективных слов и выражений, с помощью которых юрист мог бы квалифицировать те или иные инвективы как некую норму и на которые можно было бы опираться при производстве судебно-лингвистической экспертизы спорных текстов; изучение общественного мнения, психолингвистическое изучение воздействия ненормативной лексики при ее восприятии представителями того или иного этноса, разработки классификации бранных слов по степени их инвектогенности, что дало бы возможность юридической регламентации бранных слов.
Все вышеизложенное определяет круг проблем, которые следует исследовать и далее, так как изучение инвективной лексики может многое дать для выяснения общих проблем и закономерностей языкового общения. Эта лексика особенно характеризуется национальной специфичностью в плане как отбора сфер, из которых появляются наиболее сильные инвективы, так и той роли, которую инвектива вообще и инвектива-зооним в частности может играть в общении данной этнической группы.
Литература:
- Кузнецов А. М., Л. С. Бурдин, Солнцева Н. В. (Осадчук Н. В.) Юрислингвистика. Язык и право: научно-аналитический обзор// РАН ИНИОН. Центр гуманитарных научно-информационных исследований, отдел языкознания.-М., 2006.
- Матвеева Т. В. Лексическая экспрессивность в языке.- Свердловск, 1986.- 92с.
- Понятие чести, достоинства и деловой репутации. Спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами. Изд.2-е, перераб.и доп. — М.: «Медея»,2004.- 328с.
- Солнцева Н. В. (Осадчук Н. В.) Зооморфизм как конкретно-личностная характеристика женщины в русском, французском, немецком языках //Свет памяти: сборник научных статей и библиографических материалов памяти выдающегося отечественного языковеда, проф. МГУ П. С. Кузнецова (1899–1968).- Омск: Изд-во ОмГПУ, 2003.- с.386–391.
- Солнцева Н. В. (Осадчук Н. В.) Зооморфизмы, отражающие социально-ролевые характеристики человека во французском и немецком языках. // Вавилонская башня — 2: Слово. Текст. Культура. Ежегодные чтения памяти Н. С. Трубецкого. — М.: Изд-во МГЛУ, 2003. — с.180–185.
- Солнцева Н. В. (Осадчук Н. В.) Семантико-деривационные отношения зооморфизмов с мотивирующими зоонимами (на материале русского, французского, немецкого языков).// Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков: Межвузовский тематический сборник.- Омск: Изд-во Ом ГПУ,2004. — с.32–37.
