Способ совершения преступления является важнейшим параметром объективной характеристики любого преступления, независимо от того, предусмотрен ли он законодателем в качестве конститутивного признака состава соответствующего преступления или нет. Способ фактически отражает специфику воздействия на объект уголовно-правовой охраны, несет в себе содержательную характеристику конкретного преступного деяния. В ряду всех объективных признаков преступления, за исключением самого преступного деяния, способ совершения преступления гораздо чаще находит свое отражение в диспозициях уголовно-правовых норм. Также довольно часто способ совершения преступления указывается в качестве квалифицирующего признака конкретного состава. Вопрос о признании способа в преступлениях, совершаемых в форме бездействия, в науке уголовного права решается неоднозначно. Теоретические позиции, отрицающие наличие способа в составах бездействия, находятся в явном меньшинстве. Анализ данного вопроса также будет включать в себя два самостоятельных аспекта: 1) бездействие как способ совершения преступления; 2) способ совершения преступления в составах бездействия.
Действующее уголовное законодательство России содержит незначительное число составов, в которых непосредственно в самой формулировке диспозиции имеется указание на бездействие как на способ совершения преступления (как правило, альтернативный). Причем, бездействие в качестве способа предусматривается законодателем как в преступлениях, совершаемых в форме действия, так и преступлениях, совершаемых в форме бездействия: недекларирование или недостоверное декларирование товаров или иных предметов (в составе контрабанды), непредставление налоговой декларации (в составах уклонений от уплаты налогов). Указанные примеры способа-бездействия являются следствием определенной законодательной техники и не имеют безусловного характера. Впрочем, в некоторых случаях законодательная техника оказывается не при чем, а возможность бездействия как способа совершения преступления вытекает из правовой природы соответствующего преступления (например, умолчание об истине как пассивный обман при мошенничестве).
Таким образом, бездействие может выступать в качестве способа совершения преступления, причем данный способ либо определяется правовой особенностью соответствующего деяния, либо является следствием приемов законодательной техники.
Теперь приступим к рассмотрению более противоречивого аспекта исследуемого вопроса — возможности признания способа в преступлениях, совершаемых в форме бездействия. С учетом приведенных выше соображений, казалось бы, можно сразу положительно ответить на данный вопрос, указав на случаи законодательного закрепления способа в составах бездействия (как и поступают некоторые исследователи). Однако полагаем, что эти доводы могут выступать только в качестве дополнительного аргумента, поскольку законодательная техника подвержена изменениям. Поэтому вопрос о признании или отрицании способа при бездействии должен быть решен по существу, а не поставлен в зависимость от текста уголовного закона.
Теоретические позиции, отрицающие возможность способа при бездействии, как правило, выглядят весьма неубедительно. Так, В. В. Хилюта, критикуя сторонников признания способа в преступном бездействии, выражает недоумение по поводу того, «как можно дать характеристику какому- либо явлению через отрицательные понятия, через то, чего нет». И далее аргументирует свою позицию следующим примером: «Не может иметь место способ совершения преступления там, где речь ведется об «отношении к службе», пусть и о недобросовестном и небрежном. Способ — признак объективной стороны, а отношение к службе — субъективной. Поэтому нет и не может быть никакого способа совершения преступления при бездействии» [1].
По мнению Н. И. Панова, способ при бездействии может лишь свидетельствовать об источниках опасности, угрожающей правоохраняемому объекту, которую виновный должен был и мог предотвратить, либо о тех явлениях и процессах, развитие которых он использовал для причинения вреда объекту и не препятствовал их развитию, хотя обязан был и мог это сделать [2]. Вряд ли имеются основания для противопоставления способа совершения преступления и механизма причинения, поскольку причинение вредного результата и происходит посредством того или иного способа.
Однако приведенные выше соображения не исчерпывают всех возможных проявлений способа при бездействии. Так, некоторые исследователи соглашаются признать наличие способа не во всех преступлениях, совершаемых путем бездействия, а только в случаях, когда оно совершается посредством активных действий (например, уклонение от военной службы посредством симуляции болезни, членовредительства или подлога документов). Существует также точка зрения, согласно которой способ совершения преступления при бездействии может заключаться в выполнение виновным действий ненадлежащего качества или в недостаточном объеме, направленных на придание видимости правомерности своему поведению. Одни авторы считают, что эти действия производятся взамен обязательных действий, другие — что ради самого бездействия. Полагаем, что правы и те, и другие. Действительно, могут иметь случаи, когда лицо, не исполняя возложенную на него обязанность, выполняет какое-либо действие в ненадлежащем объеме или в ненадлежащем качестве, преследуя при этом цель придания видимости правомерного поведения. Так, должностное лицо, не исполняющее конкретную обязанность, может совершить целый ряд активных действий (осуществлять не имеющие значения для дела запросы, проводить «дежурные» беседы с заинтересованными гражданами, представлять документы, мотивирующие обстоятельства промедления в решении вопроса и т. п.). Однако совершение данных действий создает лишь видимость выполнения обязанности, а фактически деяние должно быть квалифицировано как бездействие. Данное обстоятельство имеет значение только в умышленных деяниях, т. к. при неосторожности особенности протекания психических процессов не допускают возможность такого завуалированного бездействия.
Подводя итог анализу способа совершения преступления в составах бездействия, следует констатировать, что исчерпывающая характеристика способа при бездействии не представлена ни в одной из исследованных теоретических трактовок и может быть представлена только при их консолидированном рассмотрении. Таким образом, можно сформулировать следующие выводы. Во-первых, бездействие может выступать в качестве способа совершения преступления. Во-вторых, следует однозначно и положительно решить вопрос о возможности способа в преступлениях, совершаемых в форме бездействия. В-третьих, следует перечислить все возможные характеристики способа преступного бездействия: 1) использование природных и общественные закономерностей; 2) несовершение тех действий, которые лицо должно было совершить для исполнения обязанности, но не совершило (например, непредставление декларации при уклонении от уплаты налогов); 3) совершение активного действия (нескольких действий), которое лицо не должно было совершать, однако совершает для осуществления соответствующего бездействия (например, симуляция болезни, членовредительство, представление подложных документов при уклонении от военной службы); 4) совершение ненадлежащего или не в полном объеме выполненного действия в целях придания правомерности допущенному бездействию.
Одним из спорных моментов в науке уголовного права является решение вопроса о возможности возникновения состояния необходимой обороны при совершении преступного посягательства в форме бездействия. Несмотря на единичность возможных случаев реального возникновения подобной ситуации, данный вопрос не лишен теоретического и практического интереса. Сама необходимая оборона посредством бездействия, конечно же невозможна.
Что касается признания бездействия в качестве обстоятельства, создающего состояние необходимой обороны, то здесь имеют место прямо противоположные теоретические позиции. Аргументация противников положительного решения данного вопроса строится на самых различных доводах. Одни полагают, что бездействие не может выступать как источникопасности, другие отрицают такую возможность по причине отсутствия примеров в судебной практике, третьи полагают, что подобные ситуации должны квалифицироваться не как необходимая оборона, а как крайняя необходимость, четвертые усматривают здесь другое обстоятельство, исключающее преступность деяния — принуждение к действию для выполнения правовой обязанности и называют «атипичной» необходимой обороной.
Таким образом, вопрос о возможности необходимой обороны от общественно опасного посягательства в форме бездействия не лишен практического основания и должен быть решен положительно. Основным моментом, препятствующим единообразному решению данного вопроса в науке уголовного права, по мнению автора, является трактовка бездействия как исключительно пассивного поведения, не способного создать какую-либо опасную ситуацию. Данный аспект настоящего исследования в очередной раз подтверждает тот факт, что для благополучного решения частных вопросов уголовно-правового бездействия требуется предварительное изучение его сущностных характеристик.
Необходимая оборона — не единственная правовая ситуация в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния, представляющая интерес в рамках взаимодействия с категорией «бездействие». Внимания теоретиков заслуживает также неисполнение незаконного приказа и бездействие как возможное поведение в ситуации обоснованного риска.
В первом случае предполагается ситуация, когда лицо не исполняет незаконный приказ, незаконность которого не является заведомой, очевидной. С учетом новеллы уголовного закона УК РФ — ст. 286.1 «Неисполнение приказа сотрудником органа внутренних дел» — данное обстоятельство приобретает особую актуальность. Неисполнение незаконного приказа, по сути, есть позитивное явление, но требует от лица, воздерживающегося от его исполнения определенных правовых знаний, поскольку данный приказ в итоге может быть признан законным, и это обстоятельство существенным образом отразится на судьбе лица, действующего из самых положительных побуждений.
Не меньшую неоднозначность во взаимодействии с категорией «бездействие» обнаруживает ситуация обоснованного риска. Встречаются мнения, согласно которым трудно представить бездействие для достижения общественной полезности цели, которое сопровождается принятием достаточных мер для предотвращения вреда охраняемым уголовным законам интересам. Наиболее же распространенной позицией в теоретических исследованиях является признание возможности бездействия в ситуации обоснованного риска. Однако исследователи обычно только называют его, наряду с действием, не подвергая самостоятельной оценке.
Вполне очевидно, что случаи, когда позитивная цель в ситуации обоснованного риска может быть достигнута посредством бездействия, являются весьма малочисленными. Однако это не дает оснований для отказа от признания таких случаев правомерным поведением рискующего лица.
Указанные вопросы заслуживают серьезного изучения. Поскольку бездействию вообще и, по всей видимости, в ситуации обоснованного риска в том числе, традиционно придается негативный «оттенок», то лицо, оказавшееся, в подобной ситуации может предпочесть действовать активными «шаблонными» методами, дабы исключить возможность претензий с позиции уголовного законодательства. В результате полезная цель, которая могла быть достигнута посредством разумного воздержания от активного вмешательства, не будет реализована.
Литература:
- Хилюта В. В. Умолчание об истине как пассивная форма мошеннического обмана //Уголовное право. 2012. № 3. — С. 68.
- Панов Н. И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. — Харьков: Изд-во при Харьк. ун-те, 1982. — С. 61.
