Проблема определения понятия и признаков организованной преступности как объекта криминологического исследования



Для проведения системного анализа категории организованной преступности и вычленения ее основных признаков, в первую очередь, необходимо обратиться к действующему нормативному регулированию данной сферы. Исходной базой для определения организованной преступности выступает понятие соучастия в Уголовном кодексе Российской Федерации [13] (далее — УК РФ), согласно которому соучастием называется умышленное участие лиц (двух и более) в совершении умышленного преступления. Групповыми преступлениями по аналогии также можно назвать совокупность преступлений, совершенных в соучастии на конкретной территории и в конкретный срок.

Отметим, что понятие соучастия до современной редакции уголовного кодекса дошло практически в неизменном состоянии. Так, норма, содержащаяся в Уголовном кодексе РСФСР от 1960 года [6], отличалась лишь отсутствием слова «умышленного» (преступления).

В доктрине отечественного права можно встретить распространенную точку зрения, согласно которой такое уточнение (в новой редакции) формы вины неслучайно, поскольку закрепляет факт того, что соучастие возможно только при совершении умышленного преступления [14].

Интересным видится и мнение А. П. Козлова, который считает, что «с позиции существующей доктрины соучастия только как умышленной деятельности в умышленном преступлении более последовательны те авторы, которые термин «умышленное» в определении соучастия повторяют дважды, характеризуя им и совместность, и преступление» [9].

По мнению Капитоновой О. С., преступная организация или, иначе говоря, преступное сообщество стоит выделить в качестве отдельной, самой опасной формы соучастия в связи с тем, что уровень общности и организации в ней стоит на принципиально высоком уровне, что не позволяет его отнести к простому соучастию в виду многообразия ролей и не позволяет отнести к сложному, в виду его укрупненной структуры и наличия качественных связей, коррупционных составляющих и иных факторов [7].

Согласно части 4 статьи 35 УК РФ преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершенно структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Профессор Номоконов В. А. в своей работе подчеркивает, что «не следует ограничивать в диспозиции ст. 35 и 210 УК РФ степень тяжести преступлений, на которые направлен умысел участников преступного сообщества» [11]. Трудно не согласиться с представленным мнением, поскольку создание преступных формирований несет более сложный, комплексный характер и охватывает умыслом совершение, как минимум нескольких детально спланированных тяжких и особо тяжких преступлений, а также извлечение сверхприбыли, распространения своего влияния в больших масштабах.

В ходе анализа организованной преступности как объекта криминологического исследования учеными-правоведами высказываются самые различные точки зрения по вопросу установления ключевых признаков и причин организованной преступности, которые позволили бы сформировать полноценное понимание и определение данной категории. Широко распространенным в теории права является мнение, согласно которому социально-экономическая нестабильность общественных и государственных институтов напрямую связана с таким негативным явлением, как организованная преступность. Как писал Гаврилов Б. Я., суть подобного явления сводится к тому, чтобы занять главенствующее положение в экономической сфере и легализовать полученные с его помощью преступные доходы и, конечно же, увеличить и [4]. В качестве причин и признаков возникновения и роста организованной преступности автором выделялись факторы роста безработицы, спад экономики, кризисы и кардинальные отличия между уровнем доходов населения и иные.

По мнению П. Г. Пономарёва, «криминальный потенциал определённого числа безработных ориентирован в большей степени не на традиционную уголовную преступность, а на включение в криминальный бизнес организованной преступности» [12].

Не исключено, что именно в этой связи организованная преступность наращивает принципиально новые качественные связи с системой государственной власти, а именно в таких сферах, как долговые обязательства и их исполнение, обеспечение безопасности («крышевание» бизнеса), легализация доходов, полученных преступным путем и т. д.

Анализируя правовое содержание организованной преступности, А. И. Гуров предлагает понимать под таковой «относительно массовое функционирование устойчивых управляемых сообществ преступников, занимающихся совершением преступлений как промыслом (бизнесом) и создающих с помощью коррупции систему защиты от социального контроля» [5, c. 19].

В целом, в доктрине отечественного права учеными-правоведами подчеркивается, что, организованная преступность — это, прежде всего, целостное явление, которое может проявляться виде различной деятельности в самом широком спектре сфер общественной и государственной жизни. Заметим, что такие направления не стоит путать с формами (например, профессиональная преступность), поскольку организованная преступность по определению уже является отдельной формой [2].

Учесть нужно и тот факт, что организованная преступность не сводится к обычной совокупности преступных группировок, а отличается возможностью включения в систему социального, экономического и правового характера, с целью лоббирования своих интересов, оказания влияния на ряд сфер общественной жизни, на государство в целом. Разумеется, иерархия и прочность таких преступных связей нарабатываются годами, а ущерб от умышленных и согласованных действий может быть колоссальным. Таким образом, организованная преступность представляет собой своего рода синдикат, обладающий определенными преступными целями и путями достижения своих корыстных целей.

Разрабатывая проблемы определения данного понятия, И. В. Годунов писал, что организованная преступность — это «негативное социальное явление, складывающиеся из организованной преступной деятельности, носящей постоянный характер, в виде совершения множества преступлений на криминально-профессиональной основе в целях криминального обогащения [4, c. 109-110]. Автор исследования также считает, что организованная преступность является отступлением от нормального функционирования социальных отношений, которое, во-первых, обладает высокой общественной опасностью, а во-вторых, отличается массовым распространением преступных сообществ и организаций.

Интегративному подход к пониманию организованной преступности определяет ее как массовое функционирование устойчивых управляемых сообществ преступников, занимающихся совершением преступлений как промыслом (бизнесом) и создающих при помощи коррупционных схем систему защиты от социально-правового контроля [15].

Как справедливо отмечается в доктрине уголовного права, организованная преступность направлена на корыстные и масштабные извлечения сверхприбыли [1, c. 363]. Показательными видами организованной преступности могут высыпать банковские аферы, торговля наркотиками и оружием, вымогательство, контрабанда. Интересен и тот факт, что все чаще деньги, полученные преступным путем, вводятся в открытый финансовый оборот под прикрытием легального бизнеса, то есть преступные доходы легализуются.

Таким образом, рассмотрение как понятия, так и отдельных признаков организованной преступности в отечественном праве характеризуется наличием множества теоретических подходов. В общем виде их можно подразделить на основные и факультативные. Ключевым признаком, опосредующим рассматриваемую категорию, является, конечно же, организованность ее действий [10, c. 287].

Другим базовым признаком преступности организованного типа назовем корыстность действий всех ее участников. Мы уже писали о том, что для участников важна не только прибыль, но постоянное расширение сфер преступной деятельности с целью получения сверхприбыли, увеличения масштабов влияния. Как показывает практика, финансовые выгоды и материальные ценности добываются посредством предоставления незаконных услуг и товаров, а также путем предоставления легальных услуг и товаров в незаконной форме [8].

Анализ преступлений, совершенных организованными группировками, также показывает, что основными видами деятельности участников становятся корыстные преступления, а иные виды преступлений выступают чаще всего как вспомогательные. Повторимся, что зачастую, корыстные преступления организованных групп и (или) результаты таких преступлений, выраженных в получении тех или иных материальных благ, зачастую легализуются в той или иной форме, что кратно повышает латентность такой преступности и усложняет их дальнейшее раскрытие для правоохранительных органов. Ученые-правоведы по всему миру отмечают, что оценить реальные масштабы замаскированной экономической преступности с точностью невозможно, однако, существуют мнения, что доходы от нее могут быть приравнены к валовому национальному продукту целого ряда стран.

Неотъемлемым признаком современной организованной преступности выступает наличие коррупционных взаимодействий. Уже не раз отмечалось, что уровень коррупции в РФ носит всеобъемлющий и масштабный характер выстроенной системы. С точки зрения криминологии, зависимость между коррупцией и преступными синдикатами проявляется в том, что при отсутствии должного контроля (умышленного, разумеется) увеличиваются и преступные доходы, которые впоследствии делятся всеми участниками такой системы.

Коррумпированные государственные служащие и представители правоохранительной системы являются контролерами, над которыми, как правило, не существует дополнительного надзора, что позволяет иметь доступ к необходимой информации, как коммерческого, так и правового характера. Наличие тесных связей с такими людьми обеспечивает защищенность преступных деяний на всех уровнях власти.

Обобщая, можно заключить, что организованная преступность имеет непосредственное влияние на большинство ключевых сфер общественной и государственной жизни, как на региональном, так и на федеральном уровнях. Организованная преступность — это явление системного характера, выходящее за рамки понятия соучастия, оно имеет ряд специфических признаков, отличающих ее от иных форм преступности и объясняющих особую степень ее угрозы общественным отношениям, охраняемым уголовным законом.

Литература:

1. Алексеев А. И., Герасимов С. И., Сухарев А. Я. Криминологическая профилактика: теория, опыт, проблемы / А. И. Алексеев, С. И. Герасимов, А. Я. Сухарев. — М.: Норма, 2001. — 590 с.
2. Арутюнов А. А. Современные тенденции групповой и организованной преступности / А. А. Арутюнов // Российский следователь. — 2012. — № 22. — С. 33.
3. Гаврилов Б. Я. Организованная преступность и ее предупреждение в наиболее криминализированных отраслях российской экономики / Б. Я. Гаврилов // Проблемы социальной и криминологической профилактики преступлений в современной России: материалы Всероссийской научно-практической конференции (18–20 апреля 2020 г.). — М., 2020. –Вып. 1. — С. 124–127.
4. Годунов И. В. Организованная преступность от расцвета до заката: учебное пособие для вузов / И. В. Годунов — Изд. 2-е, расш. — М.: Академический Проект, 2020. — 344 с.
5. Гуров А. И. Организованная преступность — не миф, а реальность / А. И. Гуров. — М.: Знание, 2002. — 189 с.
6. Закон РСФСР от 27 октября 1960 года «Об утверждении Уголовного кодекса РСФСР» // Ведомости Верховного Совета РСФСР от 31 октября 1960 года. — № 40. — ст. 591.
7. Капитонова О. С. Понятие организованной группы в постановлениях Верховного Суда РФ / О. С. Капитонова // Апробация. — № 8. — 2014. — С. 88.
8. Карягина О. В., Колычев Р. А. Проблемы квалификации преступлений о рейдерских захватах собственности / О. В. Карягина, Р. А. Колычев // Безопасность бизнеса. — 2010. — № 4. — С. 13.
9. Козлов А. П. Соучастие: традиции и реальность / А. П. Козлов. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. — С. 65.
10. Лунеев В. В. Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции / В. В. Лунеев. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ВолтерсКлувер, 2005. — 368 с.
11. Номоконов В. А., Железняков А. М. Организация преступного сообщества: реконструирование нормы / В. А. Номоконов, А. М. Железняков // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. — № 1. — 2010. — С. 13.
12. Пономарев П. Г. Социальные и правовые проблемы противодействия преступности в России / П. Г. Пономарев // Духовность, правопорядок, преступность: материалы научно-практической конференции. — М, 2019. — С. 27.
13. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 07.04.2020) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
14. Российское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. — М.: Спарк, 1997. – С. 109.
15. Побегайло Э.Ф. Избранные труды. — Санкт-Петербург: Юридический центр Пресс, 2008. – С. 212.