В книжном фонде музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме хранится редкий экземпляр книги Николая Гумилёва «Стихотворения» [9]. Эта книга поступила в фонд музея в 1990 году в дар от Князевой Н.Г в составе коллекции известного библиофила Моисея Семеновича Лесмана, его владельческая монограмма считывается в верхнем углу титульного листа книги. На обороте авантитула рукою М. С. Лесмана карандашом сделана надпись: «Все пометы в тексте сделаны А. А. Ахматовой <Подпись> [19]61». Эта книга стихотворений — посмертный сборник лирики Николая Гумилёва (1886–1921), изданный в 1922 году в издательстве «Мысль» в Петрограде.
Обложка книги издательская, бумажная, белая. Издательская обложка загрязнена, дублирована, выполнен корешок и утраты, общее пожелтение бумаги. (цит. По инвентарной карточке фонда «Книги»)
Предисловие к посмертному сборнику стихотворений Николая Гумилёва написано известным поэтом-акмеистом, переводчиком и литературным критиком Георгием Ивановым (1894–1958), умершем во Франции. В тексте вступления Георгий Иванов отмечает, что в этом сборнике ему пришлось делать выбор из «…произведений, не предназначавшихся для печати. Это, во-первых, стихотворения, написанные на случай, экспромты, извлеченные из альбомов и писем, и т. п. Во-вторых, рассеянные по журналам, относящиеся к зрелым годам творчества поэта, но забракованные или забытые им». [9 с.7]
Хранитель музейного библиотечного фонда редкой книги Наталия Петровна Пакшина, привлекла наше внимание к странице 50 данного сборника, где опубликовано стихотворение Николая Гумилёва «Ветла чернела на вершине…» и где рукой Анны Ахматовой сделана пометка карандашом о дате написания стихотворения — 1920 год, а также о том, что оно посвящено Ольге Арбениной. Музейных исследователей и нас, учеников французской гимназии, особенно заинтересовала пометка Анны Андреевны рядом последним четверостишием, оно отмечено рукой поэта двумя вертикальными чертами:
И ты казалась мне желанной,
Как небывалая страна,
Какой-то край обетованный
Восторгов, песен и вина.
Нас заинтересовали эти пометки Анны Ахматовой, и мы взялись за интереснейшую исследовательскую работу — поиск ответов на вопросы:
– Почему именно эти строки отмечены рукой Анны Ахматовой;
– Существует ли связь между текстом стихотворения Николая Гумилёва и образом Ольги Арбениной, общей знакомой поэта и Анны Ахматовой;
– Что означает пометка «Бодл.126» и что таким образом хотела сказать Анна Ахматова нам, будущим читателям сборника стихов Николая Гумилёва.
Наша работа посвящена исследованию текста стихотворения Николая Гумилева «Ветла чернела на вершине», а также пометок Анны Ахматовой около этого произведения.
Возможность проведения такой масштабной и таинственной работы сразу же привлекла наше внимание. Как же можно прочитать мысли другого человека? По нашим предположениям пометка «Бодл». — это сокращение фамилии Бодлер, стихи которого с французского на русский переводил Николай Гумилев. Шарль Бодлер — французский поэт, критик, переводчик и основоположник символизма, поразивший всех «умением соединять, не смешивая, ужасное с прекрасным, нежное с жестоким, райское с адским» [6 c.326].
Мы выдвинули гипотезу о том, что, вдохновленный стихотворениями Шарля Бодлера, Николай Степанович написал это произведение. Сам поэт неоднократно повторял, что влияние Бодлера на поэзию очень велико, и с лёгкостью в душе поддавался этому влиянию. По этой причине у нас появилась версия о том, что настроения в стихотворениях могут быть похожи. «Судя по сведениям из архива «Всемирной литературы» (ЦГАЛИ СПб.Ф.46), Гумилевым были выполнены 16 переводов из книги «Цветы Зла», местонахождение, двенадцати из которых неизвестно …» [7 С.667]. Для того чтобы быть ближе к разгадке, нам необходимо было ознакомиться с биографиями творцов и текстами их стихов. Ведь эти два поэта жили в абсолютно разных «мирах», в разное время, принадлежали к разным культурам, но несмотря на это, в творчестве Н. С. Гумилева можно ощутить некоторые нотки Шарля Бодлера. Именно это нас заинтересовало, и мы хотим узнать, почему так произошло.
Безусловно, начать наше исследование мы предлагаем с некоторых фактов биографии самого автора и его творчества. Николай Гумилёв родился 15 апреля 1886 года. Большая часть его жизни прошла в Царском селе. Там же он и начал сочинять стихи, встретив наставника в лице директора гимназии, русского поэта Иннокентия Анненского, здесь же он познакомился с Анной Ахматовой, своей будущей женой, на тот момент ещё Аней Горенко.
Анна Андреевна Ахматова (1889–1966) известна во всем мире как талантливейший поэт и писатель 20 века, переводчик, критик и литературовед. Творчество Ахматовой пронизано трагичностью времени и судьбы, стихи были для неё возможностью рассказать людям правду. Она проявила себя как искусный психолог, знаток души человеческой. Лирика Анны Ахматовой всегда была наполнена как размышлениями о трагедиях своего народа, так и личными переживаниями. С 1910 по 1918 год Анна Андреевна была женой Николая Степановича, в 1912 у них родился сын Лев Николаевич Гумилев (ученый, писатель и переводчик). Оба, отец и сын, стали жертвами сталинского режима, один — расстрелян, а другой — сослан в лагеря.
В литературу Гумилев пришёл как завоеватель новых, неведомых миров, о чём он сам говорит в выпущенным в Петербурге в 1905 году первом сборнике своих стихов, назвав себя «конквистадором в панцире железном». В 1911 году Гумилев стал главным идеологом и признанным лидером нового поэтического направления — акмеизма (литературное течение, противостоящее символизму). Важной вехой в творчестве Гумилева стала книга стихотворений «Чужое небо», вышедшая в конце апреля 1912 года. В ней окончательно сложился облик лирического героя — мужественного, решительного и дерзкого укротителя мира, противостоящего жестоким испытаниям и всегда добивающегося победы в этой борьбе [5].
Николай Гумилёв был расстрелян в 1921 году по приговору печально известного Таганцевского дела, приговор был вынесен 24 августа 1921 года, а в ночь на 25 августа приведен в исполнение. Всего же по приговору Таганцевского дела было арестовано более 800 человек, более 90 расстреляно.
К сожалению, после смерти поэта, более 60 лет его имя было под запретом, произведения не издавались и не читались. Но поэзия Николая Гумилева не умерла. Она продолжала жить в памяти читателей и передавалась из уст в уста как по наследству. Таким образом, Гумилев — одна из ключевых фигур русской поэзии ХХ века. Мужественность его взглядов и животворная вера в бессмертие человеческой души были, вопреки всем обстоятельствам, востребованы в суровом и жестоком ХХ веке.
Мы решили начать наш комментарий автографов Анны Ахматовой с имени Ольги Арбениной, о которой нам было известно лишь то, что она была талантливой художницей начала 20 века. Кто она и почему именно ей, по мнению Анны Андреевны, Николай Гумилев посвятил свое стихотворение «Ветла чернела на вершине…»?
Ольга Гильдебрандт-Арбенина (1897/98–1980) родилась в семье артистов Императорских театров Николая Федоровича Гильдебрандт (взял псевдоним «Арбенин») и Глафиры Викторовны Пановой, которые выступали на подмостках Малого театра в Москве, а потом и Александринского в Петербурге. В 1916 году Ольга поступает в Школу русской драмы — Императорское театральное училище и берет псевдоним отца, сохранив его и во время выступлений в труппе Александринского театра. Большого успеха в качестве актрисы Ольга, увы, не добилась. Самым ярким эпизодом в ее театральной жизни стало участие в спектакле театра Мейерхольда «Маскарад» [3].
Унаследовав от отца талант к писательству, Ольга впоследствии напишет автобиографическую книгу «Девочка, катящая серсо…» [4]. Из автобиографической книги Ольги известно, что знакомство Гумилева и Гильдебрандт-Арбениной произошло 14 мая в 1916 году на вечере В. Брюсова об армянской поэзии — в Тенишевском училище на Моховой. Она — восемнадцатилетняя красавица, уже успевшая покорить сердца многих поэтов, например, Мандельштама и Канегисера. По натуре влюбчивый Гумилев мгновенно очаровывается девушкой, которой позднее посвятит несколько стихотворений, например: «Телефон», «Я молчу — во взорах видно горе», «Приглашение в путешествие».
Именно это последнее стихотворение, «Приглашение в путешествие» обратило на себя наше внимание совпадением с аналогичным названием стихотворения Шарля Бодлера Invitation au voyage, впервые опубликованном в 1855 году в la Revue des Deux Mondes, а затем в трех изданиях знаменитого сборника «Цветы Зла» в 1857, 1861 и 1868 в первой его части «Сплин и Идеал» [13 С.139]. Бодлер тоже посвятил это стихотворение любимой девушке, Marie Daubrin, но не только — целый цикл стихов посвящен её зеленым глазам «mystérieux yeux verts», голубым туманам «ciel brouillé» прекрасной страны счастья-любви. Но в отличие от Гумилева — страстного путешественника по странам Востока, Бодлер не бывал в прекрасной стране «terre béatifiante», известной в литературной традиции как une Hollande, но представлял её лишь благодаря живописным полотнам фламандских художников [Там же].
Наше сравнительное прочтение двух текстов — Charles Baudelaire «Invitation au voyage» (1855) и Николая Гумилева «Приглашение в путешествие» (1918), бесспорно разных не только по обстоятельствам и времени их написания, двум разным языкам — французскому и русскому, но благодаря разным поэтическим картинам мира — экзотика и таинственность Востока у Гумилева и «Мир таинственной мечты, неги, ласки, любви и красоты» (пер. Мережковского) у Бодлера. Но для нас не менее ощутимы и близки чувства и переживания двух авторов-путешественников.
Композиционно два стихотворения отличаются друг от друга — у Бодлера это так называемый «голландский триптих», три картины, связанные в одну картину сказочного мира прекрасной страны-мечты о любви и счастье. У Гумилева нет четкого разделения, но содержательно также определяются три основных поэтических образа:
– Туманные дали страны Бодлер сравнивает с красотой глаз любимой девушки, а Гумилев говорит о стране « богатой словно ларчик для очарованных невест », где « нежней цветы и звезды ярче »;
– Детали голландских интерьеров — глубокие зеркала « miroirs profonds » и богатая роскошь восточной мебели « splendeur oriental » — у Бодлера, красное и палисандровое дерево мебели восточных гостиных у Гумилева;
– Красота женщины как красота редких цветов и их пьянящие ароматы упоминаются обоими авторами « les fleurs les plus rares, mêlant leur odeurs » — у Бодлера и « рассказы абиссинских роз », « короны из роз » в руках той, что похожа на райскую птицу в райском саду — у Гумилева.
Оба автора описывают свое путешествие как сон-мечту, ожидание любви и счастья. Оба говорят одновременно о любви и смерти, в этом явное влияние Бодлера и его «Цветов зла». Но у Гумилева влюбленные не боятся смерти, для них это лишь переход с « улыбкой ясной узнавая повсюду нам знакомый край ». Путешествие от мечты к реальности.
У Бодлера, чьё стихотворение часто сравнивают, благодаря его музыкальности с вальсом, припев повторяется и завершает сон:
Là, tout n’est qu’ordre et beauté,
Luxe, calme et volupté.
Этот мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты
(пер. Мережковского)
И ассоциируется в нашем восприятии, а вероятно и в воображении Анны Андреевны, с теми последними четырьмя строками, отмеченными в стихотворении Николая Гумилева «Ветла чернела на вершине» (1920) почти слово в слово:
И ты казалась мне желанной,
Как небывалая страна,
Какой-то край обетованный
Восторгов, песен и вина.
В этом своем стихотворении Гумилев снова сравнивает неизвестную прекрасную страну с любимой девушкой, рисуя при этом картину чувственную и осязаемую, как Бодлер в «Приглашении в путешествие» (в переводе Эллиса). Мы решили обратить наше внимание на те же критерии сравнения:
– страна — место и время
В стихотворении Гумилева очень много красок и описаний, которые помогают нам нарисовать картину происходящего: ветла чернела, в долине синей-синей, на розовых щеках, бронзовых кудрях. Также, он передавал цвет картины в олицетворении природы: « Паслись, как овцы, облака », « Кругом трава, как море». В отличие от Гумилева, у Бодлера больше прилагательных осязательных: затуманенные небеса, такие загадочные, блестящая мебель, редкие цветы, богатые потолки, глубокие зеркала
« Ветла чернела на вершине... » у Гумилева, ветла — белая (серебристая) ива. Как же белое может чернеть? — противоречивое сочетание как «Цветы зла» у Бодлера. Лирический герой предположительно сидит на траве, устремляет свой взор в безграничную высь;
« В долине неба синей-синей паслись, как овцы, облака » у Гумилева — синий и белый цвета противопоставляются друг другу. Овцы, по обыкновению, пасутся на лугу, то есть на земле, а здесь они облака, пасущиеся на небе! — небо и земля — опять противопоставление;
« Кругом трава была, как море …» у Гумилева — суша и вода, противопоставление. Стоит обратить внимание на то, что автор обозначает сразу три стихии из четырех: вода, воздух и земля (о четвертой стихии будет сказано в пункте «Отношение к лирической героине»)
« Послеполуденный был час. Я целовал посланья лета… » у Гумилева — приблизительное время действия в произведении — конец августа. Скоро наступит осень, с которой, увы, природа умирает, чтобы родиться вновь. Герои находятся под ивой в послеполуденный час. Вокруг них изобилие красок, ягод, запахов и звуков. Прекрасное место для прекрасной любви, чувственность как у Бодлера: « В небесах влажный луч меж разорванных туч …», « Все там дышит роскошным Востоком …» автор упоминает небеса, множество запахов, дыхание — символы одной из четырех стихий — воздуха.
« Там блестит долгих лет вкруг на мебели след, наш укромный приют украшая; купы редких цветов …» у Бодлера — мебель сделана преимущественно из дерева. Деревья и цветы — дары другой стихии — земли. « Где прозрачна слеза …», « На каналах вдали чутко спят корабли …» — слезы и корабли — символы водной стихии. « Чтоб любить и гореть и, любя, умереть …» у Бодлера, четвертая стихия — огонь любви и страсти у лирического героя.
– образ любимой в связи со страной мечты
« И ты с покорностью во взоре сказала: «Влюблена я в вас », у Гумилева тоже четвертая стихия — огонь страсти, пылающий в лирическом герое. Он обращается к героине на «ты», а значит любовь к ней горит внутри него, для него уже все решено, он был готов действовать. Лирическая героиня же обращается к нему на «вы», будто ангел с небес смотрит на запретный сладкий порок. Она влюблена в лирического героя. Никакой страсти для неё пока может и нет, лишь зарождающиеся чувства, которые исчезнут с дуновением осеннего ветерка.
« Я целовал посланья лета, тень трав на розовых щеках, благоуханный праздник света на бронзовых твоих кудрях. И ты казалась мне желанной, как небывалая страна… » для Гумилева, героиня — символ нежности, розовый пион с пряным ароматом. Розовые щеки, бронзовые кудри — хрупкий ангел млеет от поцелуев сладкого порока.
« И ты казалась мне желанной, как небывалая страна, какой-то край обетованный восторгов, песен и вина » у Гумилева, во второй строфе присутствует атмосфера праздника, света, радости и веселья.
« В той стране — как и ты, совершенной! » Шарль Бодлер упоминает обетованную страну, сказочную, прекрасную в связи с любимой. « Дорогое дитя! Унесемся, шутя, к жизни новой, далекой, блаженной, чтоб любить и гореть и, любя, умереть… » — автор называет героиню таким нежным прозвищем, трогающим сердце. Снова упоминаются прекрасная страна и пылающие в сердце страсти. « И лучи золотят гиацинтовым блеском каналы; всюду сон, всюду мир, засыпает весь мир, теплым светом облитый, усталый » — обетованная страна мирно засыпает после празднества красок, топота ног, скачущих в буйстве танца. Царит атмосфера спокойствия и умиротворения.
Бодлер относится к своей возлюбленной как к родной сестре, ребенку, говорит с ней на «ты». Он сравнивает ее со своей страной, его родиной. В стихотворении Гумилева можно заметить, что он также обращается к ней на «ты», сравнивает ее с « небывалой страной ». Но сама девушка говорит с ним на Вы: « Влюблена я в Вас ». Гумилев, возможно, хотел нам показать, что для неё он хочет быть Богом, правителем дум и страстей, что ассоциируется с образом самого Гумилева, мечтавшего о встрече с Ольгой Арбениной, о чем мы прочли в его письме от 15 марта 1920 года, куда было вложено им и стихотворение «Приглашение в путешествие» [8].
Наше сравнительное изучение текстов Гумилева и Бодлера мы заканчиваем статьёй Николая Гумилева о поэзии французского поэта-символиста, написанную поэтом в 1920 году, по мнению Р. Д. Тименчика [7 C.667]. В этой статье Гумилев называет Шарля Бодлера «наиболее своеобразным» [6 с.322], а его влияние на последующую литературу настолько разнообразным, что нам почитателям творчества и русского, и французского поэтов хочется их читать не только параллельно, но и вычитывать в их текстах созвучие и сомыслие форм и содержаний.
Бодлер, как никто до него умел, по словам Гумилева, смешивать счастье с ужасом, описывать «радость неосуществимого желания с блаженством отчаяния». Гумилев восхищался языком Бодлера. В своей статье о Бодлере Гумилев говорит о его любви к смешанному словарю, где слова приобретают «неожиданную телесность», а к «искусству творить стихи прибавилось искусство творить поэтический облик» [6 с.326].
Мы полностью согласны с оценкой творчества Бодлера Николая Гумилева, а также разделяем его восторг и почтение, но уже в отношении обоих авторов и их творчества.
Подводя итоги нашей работы, мы можем теперь с большой долей уверенности сказать, что Анна Андреевна Ахматова хотела бы чтобы мы, читатели поэзии Николая Гумилева знали о том, что написано стихотворение «Ветла чернела на вершине» в 1920 году и посвящено подруге поэта Ольге Арбениной, а также о том, что ей было посвящено и стихотворение «Приглашение в путешествие», написанное ранее — в 1918 году, которое в свою очередь во многом перекликается с одноименным шедевром «Цветов Зла» Шарля Бодлера, написанного гораздо раньше в 1855 году, но не менее актуального для самого Николая Гумилева и его поэтического творчества, а также для нас, любителей поэтических текстов французского и русского авторов.
Единственный вопрос, который остался пока не до конца ясным — пометка 126, рядом с сокращением Бодл. Цифра 126 не фигурирует нигде из изученных нами материалов в связи с текстом «Приглашение в путешествие» Шарля Бодлера, но упоминается как количество стихов второго издания «Цветов Зла» Шарля Бодлера, опубликованного в 1861 году в издательстве Pléiade, если не считать стихотворение Au lecteur, которое является прологом к сборнику. [13 С.35–36]. Возможно, Анна Андреевна Ахматова имела ввиду именно это издание Бодлера, когда делала свои пометки.
![Все пометки в тексте сделаны А. А. Ахматовой <Подпись> [19]61](https://moluch.ru/young/blmcbn/4586/img_4586_1.webp)
Рис. 1. Все пометки в тексте сделаны А. А. Ахматовой <Подпись> [19]61
Рис. 2. Николай Гумилев. Стихотворения. Посмертный сборник. Центральное кооперативное издательство «Мысль». Петроград -1922.
Рис. 3. На странице 50 вписано посвящение О. Н. Арбениной к стихотворению «Ветла чернела, на вершине…»; здесь же запись на полях: «Бодл<ер>126»; в 1-й строфе внесена правка смыслового характера, а также дата написания стихотворения — 1920 г. (цит. По инвентарной карточке фонда «Книги»)
|
Николай Гумилев. Ветла чернела на вершине (1920) |
Charles Baudelaire. L’invitation au voyage (1855) |
|
Ветла чернела на вершине, Грачи топорщились слегка, В долине неба синей-синей Паслись, как овцы, облака. И ты с покорностью во взоре Сказала: «Влюблена я в вас» — Кругом трава была, как море, Послеполуденный был час. Я целовал посланья лета, Тень трав на розовых щеках, Благоуханный праздник света На бронзовых твоих кудрях. И ты казалась мне желанной, Как небывалая страна, Какой-то край обетованный Восторгов, песен и вина . |
Mon enfant, ma soeur, Songe à la douceur D’aller là-bas vivre ensemble! Aimer à loisir, Aimer et mourir Au pays qui te ressemble! Les soleils mouillés De ces ciels brouillés Pour mon esprit ont les charmes Si mystérieux De tes traîtres yeux, Brillant à travers leurs larmes. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté. Des meubles luisants, Polis par les ans, Décoreraient notre chambre; Les plus rares fleurs Mêlant leurs odeurs Aux vagues senteurs de l’ambre, Les riches plafonds, Les miroirs profonds, La splendeur orientale, Tout y parlerait À l’âme en secret Sa douce langue natale. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté. Vois sur ces canaux Dormir ces vaisseaux Dont l’humeur est vagabonde; C’est pour assouvir Ton moindre désir Qu’ils viennent du bout du monde. — Les soleils couchants Revêtent les champs, Les canaux, la ville entière, D’hyacinthe et d’or; Le monde s’endort Dans une chaude lumière. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté. |
|
Charles Baudelaire. L’invitation au voyage (1855) |
Шарль Бодлер. Приглашение в путешествие (1855) Перевод Д. Мережковского |
|
Mon enfant, ma soeur, Songe à la douceur D’aller là-bas vivre ensemble! Aimer à loisir, Aimer et mourir Au pays qui te ressemble! Les soleils mouillés De ces ciels brouillés Pour mon esprit ont les charmes Si mystérieux De tes traîtres yeux, Brillant à travers leurs larmes. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté. Des meubles luisants, Polis par les ans, Décoreraient notre chambre; Les plus rares fleurs Mêlant leurs odeurs Aux vagues senteurs de l’ambre, Les riches plafonds, Les miroirs profonds, La splendeur orientale, Tout y parlerait À l’âme en secret Sa douce langue natale. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté. Vois sur ces canaux Dormir ces vaisseaux Dont l’humeur est vagabonde; C’est pour assouvir Ton moindre désir Qu’ils viennent du bout du monde. — Les soleils couchants Revêtent les champs, Les canaux, la ville entière, D’hyacinthe et d’or; Le monde s’endort Dans une chaude lumière. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté. |
Голубка моя, Умчимся в края, Где всё, как и ты, совершенство, И будем мы там Делить пополам И жизнь, и любовь, и блаженство. Из влажных завес Туманных небес Там солнце задумчиво блещет, Как эти глаза, Где жемчуг-слеза, Слеза упоенья трепещет. Это мир таинственной мечты, Неги, ласк, любви и красоты. Вся мебель кругом В покое твоем От времени ярко лоснится. Дыханье цветов Заморских садов И веянье амбры струится. Богат и высок Лепной потолок, И там зеркала так глубоки; И сказочный вид Душе говорит О дальнем, о чудном Востоке. Это мир таинственной мечты, Неги, ласк, любви и красоты. Взгляни на канал, Где флот задремал: Туда, как залетная стая, Свой груз корабли От края земли Несут для тебя, дорогая. Дома и залив Вечерний отлив Одел гиацинтами пышно, И теплой волной, Как дождь золотой, Лучи он роняет неслышно. Это мир таинственной мечты, Неги, ласк, любви и красоты . |
|
Николай Гумилев. Ветла чернела на вершине |
Шарль Бодлер. Приглашение к путешествию Перевод Эллиса |
|
Ветла чернела на вершине, Грачи топорщились слегка, В долине неба синей-синей Паслись, как овцы, облака. И ты с покорностью во взоре Сказала: «Влюблена я в вас» — Кругом трава была, как море, Послеполуденный был час. Я целовал посланья лета, Тень трав на розовых щеках, Благоуханный праздник света На бронзовых твоих кудрях. И ты казалась мне желанной, Как небывалая страна, Какой-то край обетованный Восторгов, песен и вина. |
Дорогое дитя! Унесемся, шутя, К жизни новой, далекой, блаженной, Чтоб любить и гореть И, любя, умереть В той стране — как и ты, совершенной! В небесах влажный луч Меж разорванных туч Взор таинственно манит, ласкает, Как изменой глаза, Где прозрачна слеза, Где сквозь слезы улыбка мелькает. Там Прекрасного строгая власть, Безмятежность и роскошь и страсть! Там блестит долгих лет Вкруг на мебели след, Наш укромный приют украшая; Купы редких цветов Напоят наш альков, С легкой амброй свой запах мешая. Там богатый плафон В зеркалах повторен, Все там дышит роскошным Востоком, И всегда об одном, Лишь о милом, родном С изумленным беседует оком! Там Прекрасного строгая власть, Безмятежность и роскошь и страсть. На каналах вдали Чутко спят корабли, Но капризен их сон безмятежный; Захоти — и опять Понесется их рать За пределы вселенной безбрежной. — Догорает закат, И лучи золотят Гиацинтовым блеском каналы; Всюду сон, всюду мир, Засыпает весь мир, Теплым светом облитый, усталый. Там Прекрасного строгая власть, Безмятежность и роскошь и страсть . |
|
Charles Baudelaire. L’invitation au voyage (1855) |
Николай Гумилев. Приглашение в путешествие (1918) |
|
Mon enfant, ma soeur, Songe à la douceur D’aller là-bas vivre ensemble! Aimer à loisir, Aimer et mourir Au pays qui te ressemble! Les soleils mouillés De ces ciels brouillés Pour mon esprit ont les charmes Si mystérieux De tes traîtres yeux, Brillant à travers leurs larmes. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté . Des meubles luisants , Polis par les ans, Décoreraient notre chambre; Les plus rares fleurs Mêlant leurs odeurs Aux vagues senteurs de l’ambre, Les riches plafonds, Les miroirs profonds, La splendeur orientale , Tout y parlerait À l’âme en secret Sa douce langue natale. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté. Vois sur ces canaux Dormir ces vaisseaux Dont l’humeur est vagabonde; C’est pour assouvir Ton moindre désir Qu’ils viennent du bout du monde. — Les soleils couchants Revêtent les champs, Les canaux, la ville entière, D’hyacinthe et d’or ; Le monde s’endort Dans une chaude lumière. Là, tout n’est qu’ordre et beauté, Luxe, calme et volupté. |
Уедем, бросим край докучный И каменные города, Где Вам и холодно, и скучно, И даже страшно иногда. Нежней цветы и звезды ярче В стране, где светит Южный Крест, В стране богатой, словно ларчик Для очарованных невест. Мы дом построим выше ели, Мы камнем выложим углы И красным деревом панели, А палисандровым полы. И средь разбросанных тропинок В огромном розовом саду Мерцанье будет пестрых спинок Жуков, похожих на звезду. Уедем! Разве вам не надо В тот час, как солнце поднялось, Услышать страшные баллады, Рассказы абиссинских роз: О древних сказочных царицах, О львах в короне из цветов, О черных ангелах, о птицах, Что гнезда вьют средь облаков. Найдем мы старого араба, Читающего нараспев Стих про Рустема и Зораба Или про занзибарских дев. Когда же нам наскучат сказки, Двенадцать стройных негритят Закружатся пред нами в пляске И отдохнуть не захотят. И будут приезжать к нам в гости, Когда весной пойдут дожди, В уборах из слоновой кости Великолепные вожди. В горах, где весело, где ветры Кричат, рубить я стану лес, Смолою пахнущие кедры, Платан, встающий до небес. Я буду изменять движенье Рек, льющихся по крутизне, Указывая им служенье, Угодное отныне мне. А Вы, Вы будете с цветами, И я Вам подарю газель С такими нежными глазами, Что кажется, поет свирель; Иль птицу райскую, что краше И огненных зарниц, и роз, Порхать над темно-русой Вашей Чудесной шапочкой волос. Когда же Смерть, грустя немного, Скользя по роковой меже, Войдет и станет у порога, — Мы скажем смерти: «Как, уже?» И, не тоскуя, не мечтая, Пойдем в высокий Божий рай, С улыбкой ясной узнавая Повсюду нам знакомый край |
Литература:
- Бодлер Ш. Цветы зла: стихотворения. СПб.: Азбука, 2016. 448 с.
- Бодлер Ш. Цветы зла: cтихотворения. Статьи об искусстве. М.: ЭКСМО, 1998. 336 с.
- Гильдебрандт-Арбенина Ольга Николаевна // Википедия. URL: https://ru.m.wikipedia.org/wiki/ Гильдебрандт - Арбенина ,_ Ольга _ Николаевна
- Гильдебрандт-Арбенина О. Н. Девочка, катящая серсо. М.: Молодая гвардия, 2007. 349 c.
- Гумилев Н. С. В огненном столпе. М.: Советская Россия, 1991. 416 с.
- Гумилев Н. С. Избранное. М.: Просвещение, 1990. 383 с.
- Гумилев Н. С. Переводы. — СПб.: Издательство Пушкинского Дома; Вита Нова, 2019. — 688с.
- Гумилев Н. С. Приглашение в путешествие // Николай Гумилёв: электронное собрание сочинений URL: https://gumilev.ru/gallery/img/1002/?catalog=true
- Гумилев Н. Стихотворения: Посмертный сборник. Петроград: Мысль, 1922. -73, [2]с.
- Гумилев Н. Я конквистадор в панцире железном. М.: Детская литература, 2012. 314 с.
- Гумилев без глянца: проект Павла Фокина. СПб: Амфора, 2009. 476 с.
- Тименчик Роман. История культа Гумилева / Ред. В. Нехотин. — М.: Мосты культуры, 2018. — 640с.
- Désalmand P., Hongre B. 12 poèmes de Baudelaire analysés et commentés. 1993, Marabout, Alleur (Belgique).
