В современной дантологии не решен окончательно вопрос о родовой принадлежности поэмы. Одни исследователи склонны полагать, что поэму следует к эпическому роду в силу того, что можно говорить о монументальности изображенного.
Другие же исследователи склонны опровергнуть, утверждая, что для эпоса характерна некая схематичность в создании художественных образов. Можно вспомнить Ахилла — он сильный, Одиссей всегда хитроумный. Но такой статичности нет в поэме Данте. Созданные поэтом образы очень индивидуальны и психологичны.
Незабываем в связи с этим образ вора. Характеристика Вани Фуччи небольшая по своему объему, но довольно содержательна в психологическом плане:
Жить нормально я уже не мог,
По-скотски жить привык. Я как зверь,
И нора моя — Пистойя. Другим себя
Не мыслю я … [2, с. 44].
Поэтому в первую очередь необходимо рассмотреть, какие грехи изображает Данте в «Божественной комедии». Причем только Ад, потому в Чистилище томятся не столь порочные души, а Рай, несмотря на то, что входит в загробную триаду, имеет несколько другое назначение.
Наибольший грех — это предательство. Предатели вмерзли в ледяное озеро и населяют девятый круг. Причем Данте классифицирует предателей на две группы:
— предатели своей родины, к которым он относит, например, Бокка дельи Абати;
— предатели друзей (Альбериго деи Манфреди);
— предательство божественного начала, что, по мнению автора, считается самым тяжелым грехом. Именно поэтому Люцифер мучает Кассия, Иуду и Брута. Грехи Кассия и Брута обусловлены политическими воззрениями Данте. Поэт всегда отдавал предпочтение Римской империи и в силу этого не мог видеть страшнее греха, чем посягательство на эту империю.
Таким образом, возникает именно народная поэма. Данте старается показать не более жуткие грехи, а наиболее распространённые. К таким грехам он относит стяжательство и беспредельную жадность, потому что именно в этих грехах погрязло все общество:
«О жадность, ты погубишь всех,
Ведь кровь моя стяжательством кипит,
Кипит настолько, что забывает плоть! [2, с. 67].
«Божественная комедия» звучит как постоянное проклятие жадности, которая действительно овладела сердцами людей. Может быть, это слишком утрированное заявление, но оно не может быть и несправедливым. Мотив стяжательства и жадности проходит через всю фабулу поэмы в связи с тем, что являлось самой актуальной темой во времена Данте.
Таким образом, мы можем наблюдать иносказательный характер поэмы, который привязан к реальным людям и их порокам. Но, тем не менее, необходимо отметить, что автор выступает одновременно и в роли своеобразного поборника старых порядков. Например, Данте далек от понимания того, что ростовщики являются двигателем торговли, а значит и улучшения жизни в стране.
В большинстве своем Данте показывает собственное отношение к соотечественникам с помощью изображения целых городов, которые погрязли в грехе. С одной стороны, измученный своим изгнанием, а с другой — проникнутый любовью к своей стране, поэт с беспощадностью изображает многие города:
«О, жители Генуи, ваши сердца уже давно
Покинул стыд многострадальный и вами
На родине своей уж все осквернено ….
Так почему же род ваш не исчез с земли?» [2, с. 51].
Надо отметить, что к изображению пороков генуэзцев автор поэмы обращается неоднократно и не только в связи с вышеуказанными пороками.
Довольно часто Данте бичует и жителей Болоньи. Поэт удивляется тому, как можно быть настолько ненасытными:
«Уже не первый болонец льет слезы тут;
Их горы целые столпились в мрачной темноте,
Все тащат, все берут, все домой, домой несут» [2, с. 71].
Далее объектом для своих нападок поэт выбирает Пизу, с горечью говоря о том, что этот пленительный по своей красоте край превратился в мучительный позор:
«О, Пиза, прекрасная моя, смотреть
Мне больно: постыдным стала краем ты…» [2, с. 69].
Но больше всего Данте, конечно, обвиняет жителей Флоренции. Встретившись в Аду с Рустикуччи, он рассказывает о том, что являет собой Флоренция сейчас и говорит о том, что она
«…давно в беспутство впала и гордыню,
Смогла пригреть пришельцев и наживу
Приютить … «[2, с. 56].
Но чуть позже Данте говорит о том, что его родина была совсем и иной:
«Когда-то город мой жил тихо,
Мирно и спокойно, душа была
Смирением полна» [2, с. 48].
Данте говорит о том, что женщины не гордились своей красотой, поэтому старались одеваться не очень броско. Но это, как отмечает сам автор, было давно, в XII веке. Своих современников Данте изображает как «завистливый, надменный, жадный люд» [2, с. 59], в душе у которого лишь
«… три пылают искры: алчность,
Высокомерие и зависть ко всему.
Пороки эти не дремлют никогда, они
Как змеи душат доброту и сострадание» [2, с. 71].
Таким образом, очевидно отношение поэта к городам Италии, которое В. А. Аверков называет «городоненавистничеством, городострастием, а также городолюбием» [1, с. 67]. Загробный мир своего рода ломбард, в котором, к сожалению, без выкупа находятся не только города, но и целые страны.
Но если это все перевести в историческую плоскость, то сам собой возникает вопрос о том, в чем Данте видел причины столь страшных пороков не только отдельных людей, но и целых городов? Однозначного ответа поэт дать не в силах, но он неоднократно говорит о том, что пытается все же понять, почему зло столь стремительно распространяется по всему миру и самое главное — чья в этом вина. С этой целью Данте задает вопрос ломбардцу Марко:
«Ты подскажи, где мне искать ответ:
На небесах иль на земле?» [2, с. 68]
Ломбардец ему отвечает:
«И мир погряз в пороках, причина
Тому одна — вы сами…» [2, с. 68].
Как ни странно, но именно Марко говорит о том, что даже у церковнослужителей наблюдается обмирщение:
«Но ваша церковь на себя взяла
Обузу дел мирских, не выдержав,
Упала в грязь, себе на стыд, а вам же
На терпение …» [2, с.69].
Поэт приводит нас к мысли о том, что в мире наблюдается упадок этических норм из-за того, что церковь полностью забросила свои обязанности, уйдя в мирские заботы. Вывод, который делает Данте, очень печален — мир катится в бездну.
Данте откровенно говорит о том, что его основная задача — как можно быстрее остановить этот процесс нравственного распада, чтобы папы поняли, что в чем заключается истинная роль церкви, а соотечественники поэта не забывали о нравственности и морали.
Сам собой возникает вопрос: почему в Раю нет ни одного политического деятеля? Дать точный ответ сейчас просто невозможно. Мы можем только предположить. Во-первых, в то время, когда Данте работал над третьей частью поэмы, его уже не интересовали политические проблемы — он увлекся философией. Во-вторых, возможно Данте понимает, что все изображенные им политические деятели просто не заслуживают места в Раю.
В «Божественной комедии» видны не только политические взгляды Данте, но и их эволюция. Политические деятели представлены автором поэмы только в двух первых частях.
Можно предположить, что «путешествуя» по загробному миру, поэт встречает не только своих противников, но и сторонников. В силу того, что Вергилий разрешает Данте говорить с кем он захочет, то вполне естественно, что предпочтение поэт отдает своим соотечественникам, т. е. жителям Флоренции.
В качестве примера можно привести эпизод, связанный с переплавом через Стигийское болото. В лодочнике он узнает Филиппо дельи Адимари. Настроение поэта сразу же меняется, потому что он никогда не испытывал симпатии к богатому в прошлом рыцарю, который выступал предводителем Черных:
«Плачь и моли в этой смрадной топи,
Будь проклят ты и пей всегда эту волну!» [2, с. 26].
Большинство исследователей отмечают некий синкретизм при создании Ада. Действительно, в поэме находят отголоски эпохи Средних веков и эпохи античности. Есть и третья группа исследователей, которые проводят некую параллель поэмы Данте и античной поэзии [32, с. 46]. Но все исследователи едины в одном: неважно, откуда были взяты образы, они переполнены мрачным аллегорическим мистицизмом: Ад, по которому блуждают звери, Чистилище, наполненное аллегорическими образами.
Свое логическое продолжение эта тема находит в «Божественной комедии». Данте мечтает о том, чтобы вернуть прежнюю мощь Италии, которую бы возглавил сильный монарх. Путь к такому пониманию идеального правителя был довольно труден для Данте. В начале Данте был сторонником папского престола, затем было увлечение гвельфами, и только ко времени написания «Божественной комедии» Данте приходит к мысли о том, что во главе империи должен быть итальянец, который вновь сумеет объединить страну.
Лучшей формой правления, по мнению Данте, могла быть только монархия в ее императорском виде. Именно поэтому он неоднократно упоминает об этом в «Божественной комедии». Яркий пример тому — «великий старец» — образ, взятый из Библии, который является символом человечности:
«… к Риму поднял веки, почти как к зерцалу» [2, с. 62].
Сам собой возникает вопрос: что же ценит поэт в своих соотечественниках? «Божественная комедия» отвечает и на этот вопрос: благородство, внутреннюю красоту, доброту.
После выхода поэмы в свет Данте неоднократно задавали вопрос о том, как совместить такие понятия как «грех» и «наказание», если грех всегда предопределен? В одном из своих трактатов Данте ответил и на этот вопрос: человек свободен, но эта свобода, в первую очередь, рассматривается как ответственность, в поступках человека выражается его отношение к Богу. Человек должен понимать, что за каждый совершенный поступок придется отвечать. Поэтому в поэме реализуется идея единения человека со своей судьбой.
Гуманизм поэта по отношению к своим соотечественникам проявляется в том, что Данте говорит о христианском понимании личности человека, об ответственности этого человека за свои поступки, о долге и его свободе. К сожалению, трагизм этой идеи заключается в невозможности совместить идеал и реальный мир.
Возможно, именно поэтому Данте стали называть не только гражданином всего мира, но и всех веков. Именно поэтому «Божественную комедию» стоит рассматривать как своеобразный диалог Человека не только с самим собой, но и со всей вселенной; как своеобразный самоанализ и самопостижение. Поэтому на бытие поэт смотри как самый трагичный мир. Вполне естественно, что Беатриче жалеет «всех людей земли» [2, с. 163].
В литературе Средних веков не так много произведений, в которых так упрямо звучал голос самого автора, способного вынести оценку не только событиям, но и людям, в которых автор осуждал бы ни только других, но и самого себя.
Литература:
- Аверков В. А. Автор и время в «Божественной комедии» Данте. — М.: Флинта, 2013. — 312 с.
- Данте А. Божественная комедия. — М.: Азбука, 2021. — 544 с.
