Экономическая криминология: банкротные преступления в призме четырех основных парадигм противодействия преступности Шестакова Д. А.



Вработе, применительно к четырем основным парадигмам противодействия преступности Шестакова Д. А., исследованы вопросы, связанные с совокупностью преступлений, совершаемых при проведении банкротства юридических лиц и индивидуальных предпринимателей; личностью преступника, идущего на такие преступления; причины и условия которые способствуют и непосредственно порождают, воспроизводят (детерминируют) банкротную преступность; пути и способы предупреждения банкротных преступлений; основные причины неприменения норм УК РФ об ответственности за банкротные преступления.

Ключевые слова: экономическая криминология, экономическая преступность, несостоятельность (банкротство), банкротные преступления, парадигмы противодействия преступности Шестакова Д. А., личность банкротного преступника, детерминация банкротной преступности, способы предупреждения банкротных преступлений.

In the work, in relation to the four main paradigms of combating crime Shestakov D. A., the issues related to the totality of crimes committed during the bankruptcy of legal entities and individual entrepreneurs; the personality of the criminal who goes to such crimes; the causes and conditions that contribute to and directly generate, reproduce (determine) bankruptcy crime; ways and means of preventing bankruptcy crimes; the main reasons for the non-application of the norms of the Criminal Code of the Russian Federation on liability for bankruptcy crimes .

Key words: economic criminology, economic crime, insolvency (bankruptcy), bankruptcy crimes, paradigms of countering crime Shestakov D. A., the identity of a bankrupt criminal, the determination of bankrupt crime, ways to prevent bankruptcy crimes.

Одной из основных целей каждого государства служит устойчивость экономического развития и стабильность рыночных отношений. Неотъемлемой частью рыночной экономики является институт несостоятельности (банкротства). В указанной сфере совершаются преступления, носящие экономический характер и имеющие общее название «преступления в сфере экономики» или «экономическая преступность».

На сегодняшний день отсутствует однозначное и четкое понятие преступлений, совершаемых в экономической сфере. При этом и для научной и для практической работы существует необходимость разграничения таких преступлений, как: преступления, которые совершаются в сфере экономической деятельности («экономические преступления») и преступления, совершаемые против собственности.

Производным от понятия «экономические преступления» является понятие «экономическая преступность», которое является часто употребимым, как в научной, так и в практической деятельности, но в отношение которого также отсутствует однозначное определение.

«В научной литературе выделяются следующие признаки экономических преступлений:

1) совершаются в процессе профессиональной деятельности;

2) в рамках и под прикрытием законной экономической деятельности;

3) носят корыстный характер;

4) систематически развиваются;

5) наносят ущерб экономическим интересам государства, частных предпринимателей и граждан;

6) совершаются лицами, действующими от имени и в интересах предприятия.

Для экономической преступности характерно расширение круга субъектов (к ним стали относить как высших руководителей корпораций, так и служащих, осуществляющих преступную деятельность в процессе профессиональной деятельности) и перечня преступлений, которые могут быть отнесены к экономическим (компьютерные, коррупционные и др.).

Таким образом, « экономическую преступность можно рассматривать как исторически изменчивое, общественно опасное, сложное, многогранное, социально-негативное уголовно-правовое явление, представляющее из себя совокупность корыстных преступлений в сфере экономики, совершаемых на определенной территории за определенный период гражданами в процессе их профессиональной деятельности и посягающих на интересы участников экономических отношений, а также на порядок управления экономикой». [1, с.1].

Существует разнообразное количество понятий-характеристик «криминологии». Например, Латыпов Р. И. отмечает, что « к риминология является одновременно, как общетеоретической, так и прикладной наукой о преступности. Предмет криминологии, состоит из четырех основных элементов: во-первых, исследование сущности и форм проявления преступности; во-вторых, выявление причин и закономерностей ее возникновения, изменения и возможностей ее уменьшения; в-третьих, изучение особенностей личности субъектов, совершающих преступления; и в четвертых, определение методов, форм социального воздействия на причины и условия преступности в целях ее предупреждения» [2, с.25].

Колесников В. В., давая понятие э кономической криминологии, характеризует ее как «отрасль криминологической науки, которая изучает криминальные явления и процессы в экономике. Научный аппарат экономической криминологии (ЭК) формируется в зависимости от используемого подхода — узкой или расширительной трактовки исследуемых феноменов. Так, в первом случае объектом ЭК может быть экономическая преступность в традиционном криминологическом понимании, во втором, соответственно, экономическая преступность, представляемая как результат преступной экономической деятельности и выступающая на поверхности явлений в превращенных формах — формах криминализации экономики и криминализации экономических отношений, или даже криминальной экономики» [3, с.1]. Полагаю, что в настоящей работе к исследуемой проблематике должен быть применен первый вариант.

Шестаков Д. А. отмечает, что ЭК изучает генезис экономических, в том числе организованных преступлений, анализирует различные стороны экономической жизни, противоречия хозяйства, кризисные явления, которые обусловливают преступное поведение. Данная отрасль освещает процесс криминализации экономической сферы российского общества, начавшийся еще в недрах так называемого зрелого социализма и сопровождающий, если не составивший, суть всех социально-политических преобразований посткоммунистической России вплоть до настоящего времени [4, с.150].

Согласно суждениям Шестакова Д. А., «существует четыре основных парадигмы противодействия преступности. Это, во-первых, привитие людям системы самоограничений (психолого-воспитательная парадигма); во-вторых, последовательное разрешение криминогенных противоречий в обществе (социальная парадигма); в-третьих, репрессия в отношении лиц, совершивших преступление (репрессивная парадигма); в-четвёртых, обеспечение восстановления положения потерпевшего (рестетутивная парадигма)» [5, с.1].

В этой связи, исходя из предмета криминологии, состоящего из четырех основных элементов [2, с.25], темой работы, применительно к ее названию, является исследование вопросов связанных с совокупностью преступлений, совершаемых при проведении банкротства; личностью преступника, идущего на такие преступления; причины и условия которые способствуют и непосредственно порождают, воспроизводят (детерминируют) банкротную преступность; пути и способы предупреждения банкротных преступлений.

В настоящей работе будут рассмотрены вопросы банкротства юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, без обращения к банкротству физических лиц.

Банкротство представляет собой серьезную опасность для нормального функционирования экономической деятельности, из-за злоупотреблений и иных мошеннических действий, со стороны недобросовестных предпринимателей и иных лиц. Как показывает практика, достаточно часто процедуре криминального банкротства подвергаются жизнеспособные, развивающиеся предприятия, которые создают уникальную, или экономически востребованную продукцию, а сами их руководители, часто вступая в сговор с кредиторами, выводят активы, которыми можно было покрыть долги перед кредиторами или дать возможность предприятию дальше функционировать в обычном режиме. Криминальные банкротства могут иметь место в любой сфере экономической деятельности (производственной, финансовой, строительной, сельскохозяйственной и т. п.).

Актуальность темы банкротства юридических лиц и индивидуальных предпринимателей обусловлена тем, что их количество постоянно растет. При этом зачастую должники оказываются вообще без имущества, и банкротство заканчивается ликвидацией бизнеса без погашения долгов. Согласно данным Федеральной налоговой службы, в компетенцию которой входит как государственная регистрация юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, так и их ликвидация [6, с.1–18], число только юридических лиц, находящихся в процедурах банкротства, возросло за семь лет на 41,5 %, с 25 855 до 36 596, в период с 2012 по 2018 год. Как считают эксперты налоговой службы, большинство компаний осознанно идет к банкротству для списания долга и увода активов на другое лицо [7, с.1].

Однако для того, чтобы продолжать дальнейшее исследование необходимо определиться с некоторыми терминами, которые в последующем будут использованы.

В статье 2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 № 127-ФЗ (в дальнейшем — Закон о банкротстве) сформулированы основные понятия и термины, используемые в данном законе. Банкротством является «признанная арбитражным судом или наступившая в результате завершения процедуры внесудебного банкротства гражданина неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам, о выплате выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей». Не менее значимыми являются такие понятия, которые будут использованы в настоящей работе, как: «недостаточность имущества» и «неплатежеспособность». Недостаточность имущества это — превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника. Неплатежеспособность — прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное [8, с.3].

Основной целью любой, применяемой в деле несостоятельного должника, процедуры банкротства является максимально возможное пропорциональное удовлетворение требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов должника. При этом, необходимо признать, что в последнее время возбуждение в отношении должника процедуры банкротства часто преследует иную, диаметрально противоположную цель — уход от долгов. При этом погашение имеющейся пред кредиторами задолженности осуществляется в минимальном размере. Недобросовестные действия при несостоятельности (банкротстве) подробно рассмотрены в диссертации и монографии Османовой Д. А. [9, с.1–206].

Вопросы ответственности контролирующих лиц при банкротстве в последние годы (2017–2020) актуальны как никогда. Законодательная и судебная системы власти стремятся создать необходимые условия для того, чтобы настигнуть и привлечь к ответственности лиц виновных в бедственном положении кредиторов, которые не могут получить в полном объеме удовлетворение своих требований при банкротстве должника — юридического лица или индивидуального предпринимателя. На контролирующем должника лице лежит обязанность при возникновении признаков объективного банкротства, в установленный Законом о банкротстве срок, обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании такого должника несостоятельным (банкротом). Если оно этого не сделало, то такое бездействие может быть квалифицировано как преступление, предусмотренное статьями 195, 196 УК РФ, при доказанности у такого лица умысла на причинение крупного ущерба кредиторам именно таким способом. При этом контролирующее лицо должно являться руководителем должника.

Кроме назревших изменений Закона о банкротстве в него была внесена новая главы III.2 «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве», а также Пленумом Верховного Суда РФ 21.12.2017 принято Постановление № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» [10, с.1–18] (далее — Постановление № 53).

В пункте 4 Постановления № 53 введено понятие «объективное банкротство» , под которым понимается момент, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов. При этом следует отметить, что введенное понятие «объективное банкротство» отличается от понятия «недостаточность имущества», сформулированного в статье 2 Закона о банкротстве. Это отличие заключается в том, что причиной неплатежеспособности при объективном банкротстве является превышение размера не только денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей, как при недостаточности имущества, а превышение размера всех обязательств должника над реальной стоимостью активов.

Существовавшее до 12.12.2017 в судебной практике понятие объективного банкротства и определение его признаков производилось судами применительно к стоимости чистых активов, определяемых по данным бухгалтерской отчетности, в соответствии с Порядком их определения, утвержденным приказом Минфина России от 28.08.2014 № 84н. Как правило, стоимость чистых активов, рассчитанных по указанному Порядку была значительно ниже реальной их стоимости.

В пункте 3 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020, Высшей Судебной инстанцией употреблено выражение « имущественный кризис» , под которым следует понимать трудное экономическое положение должника, соответствующее обстоятельствам, указанным в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве. В этой ситуации должнику надлежит обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве [11, с.3–4).

Полагаю, что введенные понятия «объективное банкротство» и «имущественный кризис» должника в числе прочего, должно облегчить работу правоохранительных органов, расследующих преступления, связанные с криминальным банкротством.

Все исследователи, отмечая особенности экономической преступности, куда входят и банкротные преступления, сходятся во мнении о том, им присущи:

− высокая латентность;

− как правило, значительный материальный ущерб, причиненный преступлением;

− способность в значительно большей мере, чем уголовной, составлять образ жизни значительной части населения;

− почти полностью организованный характер.

Петров Д. С. со ссылкой на исследования Кондратьева Ю. А. считает, что с правовой точки зрения преступления в сфере банкротств — это деяния, выражающиеся в умышленных общественно опасных, противоправных действиях или бездействии с целью искусственного создания неплатежеспособности хозяйствующего субъекта в отсутствие экономических, социальных и иных объективных факторов и предпосылок для его банкротства, создание видимости неплатежеспособности хозяйствующего субъекта при условии наличия у такого субъекта реальной экономической возможности и (или) перспективы для удовлетворения требований его кредиторов [12, с.110–113; 13, с.1–116].

Уголовная ответственность при банкротстве предусмотрена тремя статьями Уголовного кодекса РФ (УК РФ) [14, с.122, 146–147]:

1. Статья 195 УК РФ — неправомерные действия при банкротстве. Частями 1–3 данной статьи предусмотрены три самостоятельных состава неправомерных действий при банкротстве: действия, направленные на сокрытие имущества и имущественных прав должника, уничтожение и подделку бухгалтерских документов и др., если эти действия совершены при наличии признаков банкротства и причинили крупный ущерб, превышающий 2,25 млн. рублей (ч.1); удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника (ч.2); воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего (ч.3). Максимальная санкция по статье — лишение свободы на срок до 3 лет со штрафом до 200 тыс. рублей.
2. Статья 196 УК РФ — преднамеренное банкротство. Действия, совершаемые руководителем или участником юридического лица, которые влекут за собой возникновение у компании признаков банкротства и причинение ущерба в крупном размере Максимальная санкция по статье — лишение свободы на срок до 6 лет со штрафом до 200 тыс. рублей или иного дохода осужденного за 18 месяцев.
3. Статья 197 УК РФ — фиктивное банкротство. Заведомо ложное публичное объявление руководителем или учредителем (участником) юридического лица о несостоятельности данного юридического лица, если это деяние причинило крупный ущерб. Максимальная санкция по статье — лишение свободы на срок до 6 лет со штрафом до 80 тыс. рублей или иного дохода осужденного за 6 месяцев.

Также следует отметить, что к указанным трем статьям подлежит добавлению специальная, применительно к части 1 статьи 195 УК РФ, статья, а именно: статья 172.1 УК РФ — фальсификация финансовых документов учета и отчетности финансовой организации, если эти действия совершены в целях сокрытия признаков банкротства этой организации.

Гаврилова Н. А. в своей диссертационной работе со ссылкой на официальный сайт МВД России указывает, что «размеры материального ущерба, причиненного преступлениями экономической направленности, в Российской Федерации (далее — РФ) колоссальны (в частности, в 2013 г. размер причиненного ущерба составил 229 860 404 рублей, в 2014 г. — 194 759 878 рублей, в 2015 г. — 272 045 175 рублей, в 2016 г. — 397 977 252 рублей). Не последнее место в указанных суммах занимает ущерб, причиняемый криминальными банкротствами, которые на современном этапе зачастую используются как способ незаконного выведения активов и решения финансовых проблем (невыплаты задолженности по налогам и сборам, заработной платы, кредитов и т. д.), привлекательный тем, что требования кредиторов, не удовлетворенные из-за недостаточности имущества ликвидируемого юридического лица, считаются погашенными» [15, с.3].

На это же обращает внимание и Марьина Н. Н., которая отмечает, что «зачастую преднамеренное банкротство совершается с целью ухода от уплаты кредиторской задолженности путем хищения имущества предприятия, сопряженного с передачей средств «несостоятельного» предприятия подконтрольным виновному структурам. Смысл данной преступной конструкции заключается в том, что в соответствии с гражданским законодательством РФ требования кредиторов, не удовлетворенные из-за недостаточности имущества ликвидируемого юридического лица, считаются погашенными (п. 6 ст. 64 ГК РФ) [16, с.15; 17, с.29–33]. Сюда следует добавить и положения, сформулированные в пункте 9 статьи 142 Закона о банкротстве, согласно которым погашенными считаются также требования кредиторов, не признанные конкурсным управляющим, если кредитор не обращался в арбитражный суд или такие требования признаны арбитражным судом необоснованными [8, с.102].

Также Гаврилова Н. А., в указанной выше диссертации, после обработки статистических данных МВД России, приходит к выводу что «судебно-следственная практика и статистика свидетельствуют о том, что лишь единицы виновных в совершении преднамеренных банкротств лиц привлекаются к уголовной ответственности» [15, с.3–4]. В подтверждение своего вывода она приводит статистические данные по количеству выявляемых в РФ фактов криминальных банкротств и количеству дел, переданных в суды. «В 2009 г. выявлено 548 криминальных банкротств, в суды передано 92 дела; в 2010 г. выявлено — 701, передано в суды — 100; в 2011 г. выявлено — 529, передано в суды — 111; в 2012 г. выявлено — 474, передано в суды — 79; в 2013 г. выявлено — 426, передано в суды — 83; в 2014 г. выявлено — 313, передано в суды — 71; в 2015 г. выявлено — 279, передано в суды — 70; в 2016 г. выявлено — 40, передано в суды — 17» [23]. Это свидетельствует, что количество выявляемых в РФ фактов криминальных банкротств в несколько раз превышает количество дел, переданных в суд [15, с.3–4].

Юристы, принимавшие участие в дискуссии на тему «На тёмной стороне: уголовные риски банкротства», организованной 20.10.2019 Право.ру., отметили, что «доля банкротных преступлений в структуре судимости за преступления в сфере экономической деятельности (гл. 22 УК РФ) ежегодно составляет не более 1 %. Это в среднем 60 осужденных, из которых 80 % — за преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ), 10 % — за неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ). Остальные «антибанкротные» нормы УК РФ практически не применяются». Они, изучив статистику Судебного департамента при Верховном Суде РФ, приводят следующие данные по 2018 году: 43 человека были осуждены за преднамеренное банкротство (ст. 196 УК); 9 — за неправомерные действия при банкротстве (ст. 195) и один — за фиктивное банкротство (ст. 197 УК) [18, с.1; 19, с.1].

Автор согласен с мнением Карташова И. И. и Осипенко Н. Е. о том, что «суть экономической мотивации преступления заключается в преследовании субъектом незаконных экономических интересов, в том числе корыстных, либо стремление причинить вред законным экономическим интересам государства, общества, юридическим или физическим лицам» [20, с.9–11].

Указанные авторы со ссылкой на исследования Токарева Д. С. полагают, что «формирование личности преступника происходит под влиянием совокупности социально значимых свойств, образовавшихся в процессе коммуникаций и воспитательных процессов, обусловленных социальным окружением и моральными принципами, принятыми в социальной среде преступника. Именно посредством взаимодействия личность становится субъектом деятельности, познания и общения. То есть личность должна рассматриваться, как член общества и носитель социально-типичных черт» [20, с.9–11; 21, с.61–65].

Следует согласиться с мнением Карташова И. И. и Осипенко Н. Е. о том, что поскольку преступление как в сфере кредитно-финансовых, так и в сфере банкротных отношений «в большей степени представляет собой наличие достаточного уровня знаний, то в большинстве своем это люди с хорошим образованием, по профессии и роду занятий руководители предприятий, экономисты, бухгалтера, специалисты по развитию бизнеса, аудиторы, и другие, со стабильным достатком, не имеющие судимости, с хорошо отлаженными связями с коррумпированными чиновниками органов государственной власти, органов местного самоуправления и криминальной средой» [20, с.9–11].

Баташова А. Х., исследовав личность преступника совершающего мошенничество в сфере экономики (банковской деятельности, банкротстве и др.), отмечает, что, как правило, по половому признаку это — мужчина (79,5 %), имеющий высшее образование (52,3 %), достигший возраста 35–40 лет (30 %) и имеющий семью (66,4 %) [22, с.96–100].

К аналогичным выводам приходит также Иванова А. Е., по ее данным это мужчина — (82 %), у которого есть высшее образование (79 %), в возрасте от 31 до 40 лет (58 %), состоящий в браке (70 %) [23, с.57–60].

В этой связи следует говорить о том, что совершение любого экономического преступления, в том числе, банкротного, требует достаточно высокого уровня развития, образованности, осмысления и понимания всех процессов, происходящих в экономической сфере, которые достигаются к указанному возрасту. В более зрелом возрасте деловая активность снижается.

Наиболее типичными свойствами личности преступника в сфере банкротства являются: эмоциональная устойчивость, высокая самооценка, высокий уровень притязаний, самоконтроль, волевые качества, высокие аналитические способности, полное или частичное отсутствие моральных принципов, жадность, зависть, и т. д. Характеристикой этих личностей являются также прагматическая направленность, смена социальных идеалов в сторону криминалитета, коммерческие и предпринимательские способности, организаторский талант, двойные моральные стандарты.

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что финансовый и социальный статус преступника находится на достаточно высоком уровне, как и уровень доходов. То есть совершение этих преступлений происходит не из-за нужды, а по другим мотивационным причинам. Этими мотивационными причинами Иванова А. Е. считает «стремление к обогащению и достижению высоких социальных позиций в обществе или сохранение уже достигнутых» [23, с.57–60].

Из-за отмеченного выше повышения образовательного уровня преступников усложняются способы совершения экономических, в том, числе, банкротных преступлений. При этом многие исследователи отмечают наличие у большого количества банкротных преступников устойчивых связей с органами государственной власти и муниципального (местного) самоуправления. У них оно выше, чем у других социальных групп населения, а это часто приводит к дополнительным проблемам к раскрытию, данной группы преступлений.

Причинами совершения криминальных банкротств, по мнению Марьиной Н. Н., могут быть самоустранение государства от должного правового регулирования и контроля за процедурами банкротства; отсутствие действенного обеспечения прав граждан по выплатам задолженности по зарплате и выходным пособиям в случае банкротства и нехватки конкурсной массы; недостаточный законодательно обеспеченный контроль за соблюдением международных стандартов по банкротству; отсутствие регулирования и пресечения практики назначения на ответственную работу лиц, скомпрометировавших себя участием в криминальных банкротствах [17, с.29–33].

Основные причины неприменения норм УК РФ об ответственности за банкротные преступления, такие исследователи, как Ляскало А. Н. и Петров Д. И. видят в том, что:

1. Правоприменитель не видит целого — криминального банкротства, ограничиваясь расследованием отдельных его составляющих — различных рядовых и понятных ему преступлений против собственности.
2. В правоохранительные органы не поступает качественной первичной информации о признаках банкротства от арбитражного управляющего или нового менеджмента организации.
3. Экспертная поддержка при расследовании уголовных дел о банкротных преступлениях является недостаточной.
4. Отсутствует единообразное толкование бланкетных признаков норм УК РФ об ответственности за банкротные преступления.
5. Отсутствуют разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам применения норм УК РФ об ответственности за банкротные преступления [12, с.110–113; 24, с.1; 25, с.1].

В действующем УК РФ нет нормы за создание фиктивной кредиторской задолженности. Исследователями отмечается, что как часть объективной стороны это деяние может входить в состав преступления, предусмотренного ст. 197 УК РФ «Фиктивное банкротство». При этом отмечается, что регулирования, которое осуществляется указанной правовой нормой, явно недостаточно для полноценной защиты прав и законных интересов кредиторов, поскольку значительная часть деяний, имеющих повышенную общественную опасность, этой статьей УК РФ не охватывается. В этой связи автор согласен с предложением, высказанным Третьяковым К. В., о необходимости ввести в УК РФ норму об ответственности за создание фиктивной кредиторской задолженности [26, с.94–96].

Автор согласен с мнением, высказанным Петровым Д. И., согласно которому одним из недостатков ст. 196 УК РФ является то, что она не позволяет привлечь к уголовной ответственности иных, так называемых контролирующих лиц, понятие которых дано, в частности, в ст. 61.10 Закона о банкротстве. Из материалов судебной практики видно, что действия иных контролирующих лиц (за исключением руководителя, учредителя (участника)) нередко представляют большую общественную опасность, поскольку такие лица могут влиять на деятельность организации через ее руководство, как бы скрываясь за «корпоративным покровом» другого юридического лица [12, с.110–113]. Поэтому автор всецело поддерживает рациональное и своевременное, объективно назревшее предложение о необходимости расширения перечня субъектов, которые подлежат привлечению к ответственности за преднамеренное банкротство.

Правоприменитель в последнее время стал выступать с предложениями о необходимости декриминализации преднамеренного и фиктивного банкротства. Например, на заседании Президиума общественного совета при МВД РФ в апреле 2019 было высказано мнение о необходимости декриминализации существующих статей УК РФ о преднамеренном и фиктивном банкротстве (196 и 197 УК РФ). В качестве причин было указано на то, что на практике эти нормы правоохранительными органами не применяются. Например, ст. 197 УК РФ не используется за отсутствия причин и условий для совершения преступления, предусмотренного этой статьей. Квалификация преступных посягательств осуществляется в большинстве своем по иным статьям (201, 159, 160 и т. д.). Дел, возбужденных по банкротным статьям мало. Это ведет к тому, что нет возможности обобщить практику, разработать единые для всех методики и подходы расследованию этих преступлений. Это осложняется тем, что, как правило, фигуранты таких дел являются участниками арбитражных (гражданских) процессов. В них ведутся споры о принадлежности имущества и имущественных прав должника-банкрота.

Только после завершения этих процессов правоохранительные органы получают объективную возможность приступить к расследованию уголовного дела.

Такая позиция МВД России вступает в противоречие с мнением главы государства, высказанном им в перечне поручений Правительству РФ, относительно совершенствования института несостоятельности (банкротства). Президент РФ предложил установить квалифицированные составы преступлений, предусмотренных статьями 195 и 196 УК РФ, повышающих ответственность за их совершение группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, лицом с использованием служебного положения, арбитражным управляющим или ликвидатором, а также наделить органы власти полномочиями по проверке обоснованности заключений арбитражных управляющих о наличии или отсутствии признаков преднамеренного или фиктивного банкротства должников.

В работе Гурова А. А. была исследована проблематика необходимости присутствия в Уголовном Кодексе РФ банкротных составов [27, с.1]. Проведя детальный анализ, автор пришел к выводу о том, что «отмена ст.ст. 195, 196, 197 УК РФ представляется неоправданной как с правовой точки зрения, так и с точки зрения влияния такой отмены на права и интересы предпринимателей». Основной вывод, сделанный автором, заключается в том, что реформирование уголовного закона должно идти по пути модернизации банкротных составов, а не их декриминализации. Необходимо последовательно и целенаправленно проводить дальнейшее совершенствование УК и УПК. Также следует уделить должное внимание тщательной подготовке лиц, ведущих расследование банкротных преступлений.

Лапшин В. Ф., рассмотрев историю развития и перспективы совершенствования уголовного законодательства, как средство противодействия экономической преступности, пришел к следующим выводам [28, с.1–3]:

− решения, которые государство принимает по криминализации и декриминализации деяний, охватываемых положениями гл.22 УК РФ, являются в высшей степени противоречивыми;

− проводимое реформирование гл. 22 УК РФ напрямую зависит от экономической ситуации в стране (она не стабильна) и не отличается последовательностью; цель предупреждения совершения экономических преступлений не достигается; государство пытается получить имущественную выгоду, вводя санкции в виде штрафов по отдельным статьям главы;

− государство своими действиями «не только умаляет превентивное значение уголовного закона, но и способствует росту совершения преступлений, уголовной ответственности за которые можно избежать на законных основаниях даже при наличии добротной доказательственной базы по делу»;

− правовые нормы об уголовной ответственности за совершение преступлений в экономической сфере в ряде случаев обладают очень низким качеством (например, ст. 197 УК РФ, о чем сказано выше).

Проведя исследование по банкротным преступлениям применительно к четырем основным парадигмам противодействия преступности Шестакова Д. А., автор приходит к тем же выводам, которые им были сформулированы ранее [29, с.128], а именно:

1. Рост числа банкротств порождает увеличение преступлений в этой сфере и, соответственно, ведет к увеличению размеров материального ущерба, причиняемого этими преступлениями, это свидетельствует о том, что привитие людям системы самоограничений в совокупности с последовательным разрешением криминогенных противоречий в обществе государством, практически не осуществляется, а это свидетельствует, что первая и вторая парадигмы Шестакова откровенно «буксуют».
2. Третья, репрессивная парадигма, также фактически не работает, т. к. государство не может до конца определиться, по какому пути ему следует идти: проводить модернизацию банкротных составов или осуществить их декриминализацию.
3. Потерпевшим в банкротном преступлении, как правило, выступает кредитор, однако сегодняшнее положение законодательных норм не позволяет обеспечить восстановление его положения, т. е. рестетутивная — четвертая парадигма государством не реализована.

Таким образом, с учетом приведенных выше доводов различных исследователей следует говорить о том, что из четырех, указанных выше, парадигм противодействия преступности Шестакова Д. А. на сегодняшний день ни одна надлежащим образом государством не реализована.

Литература:

1. Решетников А. Ю. Криминология. Студими. Учебные материалы для студентов. — 2014. [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://studme.org/82400/pravo/kriminologicheskaya_harakteristika_prestupleniy_sfere_ekonomiki (дата обращения 09.01.2021).
2. Латыпов Р. И. Криминология. Электронный учебник для студентов. — 2015. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://be5.biz/pravo/k035/51.html (дата обращения 09.01.2021).
3. Колесников В. В. Экономическая криминология // Криминология: вчера, сегодня, завтра. Экономическое преступностиведение [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://criminologyclub.ru/prestupnostivedcheskie-otrasli/ekonomicheskoe-prestupnostivedenie/313–2017–12–16–08–07–50.html (дата обращения 09.01.2021).
4. Шестаков Д. А. Криминология (серия «Учебники и учебные пособия») / Д. А. Шестаков. — М.: Юридический центр-пресс, 2006. — 710 с. [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://www.litres.ru/dmitriy-shestakov-5723150/kriminologiya/chitat-onlayn/ (дата обращения 09.01.2021).
5. Шестаков Д. А. Суждения разных лет о противодействии преступности// Криминология: вчера, сегодня, завтра. Общая преступностиведческая теория [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://criminologyclub.ru/obschaya-prestupnostivedcheskaya-teoriya/29-protivodeistvie-prestupnosti/294–2017–02–27–06–40–24.html (дата обращения 09.01.2021).
6. О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей: федеральный закон от 08.08.2001 № 129-ФЗ (ред. от 19.10.2020) [Электронный ресурс] // ИС «Кодекс: 6 поколение» Интернет. — Режим доступа: Собственная программа.
7. Число банкротств выросло почти в полтора раза. [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://www.rbc.ru/economics/24/06/2019/5d0cf3fc9a7947ccc62515b9. (дата обращения 09.01.2021).
8. О несостоятельности (банкротстве): федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 01.10.2020) [Электронный ресурс] // ИС «Кодекс: 6 поколение» Интернет. — Режим доступа: Собственная программа.
9. Османова Д. О. Недобросовестные действия при несостоятельности (банкротстве). Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. — М., 2018. — 206 с. [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://izak.ru/upload/iblock/7e5/7e51bc0c4755ae9ee619510198b8f717.pdf (дата обращения 09.01.2021).
10. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» [Электронный ресурс] // ИС «Кодекс: 6 поколение» Интернет. — Режим доступа: Собственная программа.
11. Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020 г. [Электронный ресурс] // ИС «Кодекс: 6 поколение» Интернет. — Режим доступа: Собственная программа.
12. Петров Д. И. Уголовное правоприменение в контексте процедуры банкротства [Электронный ресурс] // Право и государство: теория и практика. — 2020. — № 4 (184). С. 110–113. — Режим доступа: https://mosadvo.ru/articles/ugolovnoe_pravo/ugolovnoe_pravoprimenenie_v_kontekste/ (дата обращения 09.01.2021).
13. Кондратьев Ю. А. Преступления в сфере кредитных отношений во взаимосвязи с криминальными банкротствами: учебное пособие / Кондратьев Ю. А. — Москва: Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России), 2014. — 116 c. — ISBN 978–5–89172–847–9. [Электронный ресурс] — Режим доступа: URL: http://www.iprbookshop.ru/47261.html (дата обращения: 09.01.2021).
14. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 31.07.2020) [Электронный ресурс] // ИС «Кодекс: 6 поколение» Интернет. — Режим доступа: Собственная программа.
15. Гаврилова Н. А. Методика расследования преднамеренных банкротств. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. — М., 2017. — 238 с. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.sudexpert.ru/diss/gavr_diss_text.pdf (дата обращения: 09.01.2021).
16. Гражданский кодекс Российской Федерации, часть 1: федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 31.07.2020) [Электронный ресурс] // ИС «Кодекс: 6 поколение» Интернет. — Режим доступа: Собственная программа.
17. Марьина Н. Н. Криминальные банкротства: особенности совершения [Электронный ресурс] // Вестник Краснодарского университета МВД России. Уголовное право и криминология. — 2012. — № 3 (17). С. 29–33. — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/kriminalnye-bankrotstva-osobennosti-soversheniya. (дата обращения: 09.01.2021).
18. На тёмной стороне: уголовные риски банкротства [Электронный ресурс] // Право.ру. Спецвыпуск: банкротство. 20.10.2019 — Режим доступа: https://pravo.ru/story/214893/ (дата обращения: 09.01.2021).
19. Сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 09.01.2021).
20. Карташев И. И., Осипенко Н. Е. Криминалогическая характеристика лиц, совершающих преступления в сфере кредитно-финансовых отношений // Центральный научный вестник. — 2019. — т.4 № 3S (68). С. 9–11 [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://cscb.su/n/0403s01/0403s01004.htm (дата обращения: 09.01.2021).
21. Токарев Д. С. Правовая характеристика посягательств в сфере несостоятельности (банкротства) // Вестник Южно-Уральского государственного университета. — Челябинск: Изд-во ЮУрГУ. — 2009. — № 19 (152) Вып. 18. — С. 61–65. [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://vestnik.susu.ru/ (дата обращения: 09.01.2021).
22. Боташева А. Х. К вопросу о личности преступника совершающего мошенничество в банковской сфере // Общество и право. — 2009. — № 2 (24). — С. 96–100 [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-lichnosti-prestupnika-sovershayuschego-moshennichestvo-v-bankovskoy-sfere (дата обращения: 09.01.2021).
23. Иванова А. Е. Характеристика личности, совершающей экономические преступления // Вестник Таганрогского Института Управления экономики. — 2015. — № 2. — С. 57–60 [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/harakteristika-lichnosti-sovershayuschey-ekonomicheskie-prestupleniya (дата обращения: 09.01.2021).
24. Ляскало А. Н. Противоречия судебной практики по делам о криминальном банкротстве. По мотивам неизданного постановления Пленума Верховного Суда РФ [Электронный ресурс] // Адвокатская газета. 14.12.2018 — Режим доступа: https://www.advgazeta.ru/avtory/lyaskalo-aleksey/ (дата обращения: 09.01.2021).
25. Судебная практика по уголовным делам о преступлениях, связанных с банкротством. Семинар при поддержке Учебного центра «Интерфакс» и правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» [Электронный ресурс] // 22.06.2017 — Режим доступа: http://download.fedresurs.ru/Ляскало. %20Банкротные %20преступления %20 %28презентация %29.pdf (дата обращения: 09.01.2021).
26. Третьяков К. В. Фиктивная кредиторская задолженность при банкротстве: уголовно-правовой аспект [Электронный ресурс] // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2019. № 11. С. 94–96 //– Режим доступа: https://urfac.ru/?p=2938
27. Гуров А. А. Нужны ли УК банкротные составы? Закон.ру. Спецвыпуск: банкротство. 21.05.2019 — Режим доступа: https://zakon.ru/blog/2019/05/21/nuzhny_li_uk_rf_bankrotnye_sostavy#comment_513277
28. Лапшин В. Ф. Уголовное законодательство как средство противодействия экономической преступности: история развития и перспективы совершенствования // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2015 — № 3(38). [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://criminologyclub.ru/criminologyyesterdaytodaytomorrow/223--3–38–2015.html
29. Красицкий И. Л. Экономическая криминология и банкротные преступления // Научные исследования и инновации: сборник избранных статей II Международной научно-практической конференции. — Саратов: НОО «Цифровая наука». — 2021. — С. 121–128 [Электронный ресурс] — Режим доступа: https://digitalnauka.ru/new_konferencii/