Экологическая этика: жизненная практика и теоретические принципы в контексте экобиополитики



Keywords: ecology, ethics, ekobiopolitik.

Современная экобиополитика для устойчивого развития общества предполагает осознанную организацию и регуляцию всех сфер отношений человека с окружающей средой, в том числе их этическую регуляцию. Это требует расширения предметного поля традиционной этики за счет включения в него объектов природы как равноправных субъектов, что вызвало к жизни экологическую этику, вырабатывающую новые нравственные нормы поведения личности — как в «человеческих», так и в «нечеловеческих» ситуациях [1].

Благодаря своей универсальности экологическая этика проникает во все виды практик: производственную, научную, социальную, повседневно-бытовую. Поэтому альтернативная постановка вопроса о том, является ли экологическая этика сводом теоретических принципов или же эмпирическим результатом и ориентиром жизненной практики, на наш взгляд, просто игра слов и смыслов. Она — и то, и другое. Свое проблемное поле, систему нравственных категорий и базовых принципов экологическая этика отстраивает на двух основных уровнях: теоретическом и прикладном. На первом разрабатываются концептуальные основания экологической морали как сферы должного, осуществляется поиск и обоснование фундаментальных ценностей, их критериев и статуса, выдвигаются теоретические принципы экоэтической регуляции. На прикладном уровне формулируются конкретные правила моральных суждений, отвечающие на практический вопрос «что я должен делать» и регламентирующие поведение людей в природе. Оба уровня переплетаются, обусловливая друг друга и обеспечивая экобиополитике базу для решения основных задач, которые можно свести к следующим:

 выявление и теоретическое обоснование основных принципов и норм моральной регуляции отношения человека и общества к биосу и природе в целом;

 поиск практических регулятивов, технологий и институтов эко- и биоэтики;

 разработка средств и методов формирования энвайронментального сознания, синтезирующего глобальное видение мира с подлинно гуманистическими ценностями и выступающего основанием этичного поведения людей в их практической жизнедеятельности.

В решении этих задач экобиополитика в каждой стране определяет свои приоритеты. На постсоветском пространстве одно из самых напряженных и слабо изученных направлений — институционализация экоэтики, превращение ее в действенный инструмент управления производством, разработка механизмов экологического менеджмента [2]. БесспорнымлидеромздесьявляетсяЛитва, в частности, Mykolas Romeris University, Faculty of Strategic Management and Policy (проф. Н. Васильевене). В России это — НИИ Прикладной этики, возглавляемый проф. В. И. Бакштановским. В Украине — Киевский эколого-культурный центр (В. Е. Борейко). Теоретические основания экологической этики исследуются в России Сектором этики ИФ РАН (проф. Р. Г. Апресян).

Такое «разделение труда», сложившееся стихийно, но ставшее, на наш взгляд, весьма продуктивным, позволило заботы о формировании энвайронментального сознания, которое обеспечивается, на наш взгляд, только непрерывным эколого-этическим образованием, взять на себя Беларуси, в частности, Международному государственному экологическому институту им. А. Д. Сахарова БГУ [3]. Эколого-этическое образование мы рассматриваем как важнейшую практическую составляющую и функцию экологической этики. Аргументируем свою позицию мы тем, что сегодня, по крайней мере, в Беларуси, ее практическая востребованность определяется тем, что основными «заказчиками» и «потребителями» экологической культуры специалиста и его эколого-этических компетенций выступает «веер» приоритетов практического применения ее регулятивной функции.

Практические запросы и потребности, определяющие необходимость эколого-этической регуляции в обществе

Во-первых, это экологические проблемы, связанные со строительством в Беларуси новой атомной электростанции. В первую очередь — это проблема экологической безопасности, которая определяет как необходимость теоретической разработки этики рисков и управления ими, так и государственную экобиополитику, направленную на подготовку специалистов для новой атомной электростанции. В частности, МГЭИ им. А. Д. Сахарова БГУ уже приступил к обучению студентов по специальности «Ядерная и радиационная безопасность».

Во-вторых, то обстоятельство, что строительство новой АЭС ведется на фоне нерешенных проблем морально-психологической реабилитации населения, пострадавшего — прямо или косвенно — от Чернобыльской катастрофы, и связанных с нарушением эко- и биоэтических принципов в отношении людей, требует формирования осознанной экологической ответственности как у рядовых природопользователей, так и у лиц, принимающих судьбоносные решения. В частности, это проблема своевременного и достоверного информирования населения, соблюдение биоэтического принципа «информированного согласия».

Третья практическая проблема, тесно связанная с двумя предыдущими, находится сегодня в поле особого внимания экобиополитики всего мира и наших государств в частности. Это поиск альтернативных возобновляемых источников энергии. Именно в этом направлении готовятся студенты МГЭИ им. А. Д. Сахарова БГУ по специальностям «Менеджмент возобновляемых энергетических ресурсов» и «Энергоэффективные технологии и энергетический менеджмент». Актуальность подготовки специалистов такого рода обусловлена необходимостью обеспечения энергетической независимости и безопасности страны с опорой на собственные ресурсы, создания условий для максимально возможной эффективности использования возобновляемых энергетических ресурсов при сохранении природных богатств, природного равновесия и биоразнообразия [3]. Эти практические задачи экобиополитики сами по себе имеют значительное этическое содержание. Не боясь высоких слов — это правильно понимаемый действенный патриотизм, бережное отношение к природе своего края. Кроме того, они предполагают определенный уровень экоэтического сознания специалиста, ориентированного на умение и готовность соблюдения таких принципов этики земли, как «хронологическая объективность», «ответственность перед будущим» и др. (О. Леопольд) [4]. Формированию такого сознания способствует, как мы надеемся, эксклюзивный спецкурс «Экологическая этика», ориентированный на будущую практическую деятельность специалиста.

Кроме того, на базе институтского УНК «Волма» при поддержке ЮНЕСКО создан Экологический Информационно-образовательный Центр, используемый нами не только в обучающих, но и в воспитательно-просветительских целях, не только для своих студентов, но и для повышения квалификации и проведения семинаров-тренингов преподавателей экологии школ и вузов Республики, проведения научных семинаров и конференций по проблемам экологической этики для участников из стран СНГ и ближайших соседей. При Центре создан и действует экологический парк — демонстрационная площадка, на которой размещены образцы установок, использующих для производства энергии возобновляемые энергетические ресурсы: ветроэнергетические установки, солнечные батареи, микроГЭС, котельная на древесном биосырье. «Погружение» студента в такую информационно-образовательную среду, сочетающую в себе экологически чистое природное окружение, новейшие образовательные технологии, этико-гуманистическую подготовку и использование национальных культурно-исторических традиций, — все это должно способствовать самоформированию экологически ответственной личности и ее саморазвитию.

В-четвертых, областью практического применения теоретических постулатов экологической этики выступает обеспечение биобезопасности, связанное с развитием науки и современных биотехнологий, обладающих огромным потенциалом и возможностями воздействия на человека и социум. Однако перспективы эти зачастую оказываются двойственными. Так, используя научные и экономические возможности генной инженерии, экобиополитика должна иметь в виду и те потенциальные опасности риски, которыми чревато ее дальнейшее развитие. Поэтому сегодня необходимость этической регуляции научных исследований встает как практическая задача эко- и биоэтики, требующая ответа на вопрос: всегда ли в области биотехнологий можно делать то, что можно сделать?

В этом плане наибольшее количество этических проблем и споров связано с такими направлениями научных исследований, как генная инженерия, генетика человека, создание генетически модифицированных организмов. Последние сегодня активно применяются в целом ряде направлений: в фармакологии, сельском хозяйстве, медицине, пищевой промышленности и т. д. Одна из важнейших задач здесь — получение растений, устойчивых к вирусным инфекциям сельскохозяйственных культур. В настоящее время уже получены трансгенные растения, способные противостоять воздействию более десятка различных вирусных инфекций. С помощью генно-инженерных подходов и нанотехнологий получен также ряд жизненно важных медицинских препаратов. Такого рода технологии обещают огромные успехи и в медицине, и в сельском хозяйстве, поскольку это весьма перспективный путь создания и производства вакцин. Вместе с тем новые биотехнологии могут нести в себе потенциально неблагоприятные эффекты для здоровья человека и воздействия на окружающую среду. К числу возможных экологических рисков от их использования относятся следующие:

разрушительное воздействие на биологические сообщества и утрата ценных биологических ресурсов в результате засорения местных видов генами от возможного высвобождения генетически модифицированных организмов;

создание новых паразитов (например, сорняков) и усиление вредоносности уже существующих;

выработка веществ — продуктов трансгенов, которые могут быть токсичными для организмов, живущих или питающихся ими;

неблагоприятное воздействие на экосистемы токсичных веществ, производных неполного разрушения опасных химикатов.

Пока имеется элемент научной неопределенности относительно возможных неблагоприятных последствий для здоровья человека и окружающей среды, генно-инженерная деятельность и другие формы технологической активности человека, согласно эколого-этическому принципу предосторожности, должны находиться в центре внимания государственной экобиополитики и регулироваться специальным законодательством. В Беларуси это принятый в 2005 г. Закон о биобезопасности, обеспечивающий тщательнейшую экспертизу генетически модифицированных организмов, требование их маркировки. Вместе с тем одной законодательной базы мало. Необходима серьезная этико-просветительская работа, направленная на разрушение стереотипов и предубеждений по отношению к ГМО и ГМП.

В-пятых, в русле взвешенной экобиополитики в целях практического развития безопасной медицины требуют этической регуляции и регламентации такие принципиально новые области, как трансплантология, репродуктивные технологии (искусственная инсеминация, оплодотворение invitro, трансплантация эмбриона), контроль рождаемости (аборт и контрацепция), геномика (генодиагностика, генная инженерия, генотерапия, генетическая идентификация личности), психофармакология, реаниматология и др. С одной стороны, расширение экспериментальных исследований в тех сферах, которые имеют непосредственный выход на медицинскую практику, породило новые возможности — генетическое манипулирование, «молекулярные ножницы», эмбриональную хирургию, новые технологии деторождения, трансплантацию органов, поддержание больного в бессознательном — «вегетативном» состоянии в течение долгого времени и т. д. С другой стороны, эти исследования и практические успехи создали нестандартные ситуации, усилившие остроту морально-этических и правовых проблем, существовавших ранее и вновь возникших. Это, в частности, определение правового статуса эмбриона и правовых оснований для распределения донорских ресурсов при трансплантации; разработка новых подходов к определению критериев смерти; необходимость контроля над развитием генной инженерии и биотехнологий с целью предотвращения их катастрофических для человеческого вида последствий и т. д. Такие формы генетического вмешательства в человеческий организм, как генетическая терапия зародышевых и соматических клеток, получение идентичных генетических копий данного организма и т. п., уже сейчас требуют этической оценки и обсуждения своих последствий — как для определения направлений дальнейших научных исследований, так и для формирования адекватной реакции общества на возможность и необходимость использования их результатов.

Это тем более актуально, что подходы к решению этих вопросов в эко- и биоэтике неоднозначны. Условно их можно назвать «либеральными» и «консервативными». Приверженцы «либерального» подхода видят огромные перспективы, открывающиеся в области генетической терапии и инновационных биотехнологий, и любые ограничения этих перспектив рассматривают как препятствие научному прогрессу. Такое отношение исповедуют, как правило, молекулярные биологи и генетики — непосредственные участники исследовательских работ. «Консервативная» точка зрения более распространена среди «гуманитариев» — юристов, этиков, философов, богословов, озабоченных возможностью генетических изменений, которые, однажды начавшись, могут неузнаваемо изменить, по их мнению, генетический портрет человечества. Этические аргументы этой позиции связаны с ожиданиями катастрофических последствий отказа ученых-исследователей от соблюдения традиционных моральных норм. С точки зрения д-ра биол. наук, проф. С. Б. Мельнова, его сторонников и учеников — молодых биологов-исследователей, либеральный подход является более адекватным и в большей степени соответствует современному состоянию науки и общества, их прогрессу [5].

На первый взгляд, такая позиция вполне оправдана. Неблагоприятная экологическая обстановка и ряд других причин приводят к тому, что сегодня все больше детей рождается с серьезными наследственными дефектами (известно более 4000 наследственных заболеваний). Пока для большинства из них не найдено эффективных способов лечения, но уже существует реальная возможность диагностирования многих генетических заболеваний еще на стадии эмбриона или зародыша, а скоро станет возможным корректировать генетический код, исправляя и оптимизируя генотип будущего ребенка. Это позволит не только избежать многих генетических болезней, но и улучшить физические, психические и умственные характеристики новорожденных. Но пока существует серьезная этическая проблема: наиболее распространенная реакция на диагностирование генетических заболеваний на стадии эмбриона или зародыша — аборт, уничтожение потенциальной жизни.

Таким образом, практические выходы экологической этики и глобальной биоэтики напрямую связаны с новым теоретическим направлением — экологией человека, которое координирует проблему сохранения здоровья населения с функционированием экосистем. Сутью и предметом экологии человека является исследование объективных законов функционирования, развития и взаимосвязей целостной динамической системы «окружающая среда — человек», где приоритет охраны здоровья человека должен учитывать его био- психосоциальную сущность, а также моральные ценности и ориентиры, скоординированные с принципами организации и функционирования биологических систем природной среды. Целью экологии человека выступает обеспечение экологической безопасности не природы, а населения [6].

Важнейшим фактором решения этой проблемы оказываются этические аспекты поведения самого человека: его моральные установки, ценности и приоритеты, уровень его нравственной культуры. Другой фактор «экологической опасности» для человека — его производственная деятельность; логично допустить, что для обеспечения экологической безопасности необходимо было бы «запретить», минимизировать, ограничить ее, что невозможно. В этой ситуации экобиополитика, направленная на регламентирование экологического воздействия природных объектов на человека, может стать реальностью только при условии соблюдения им самим морального императива — осознанного ограничения его собственного негативного воздействия на функционирование биологических систем природной среды. Причем, если гигиена окружающей среды (медицинская экология) главным в природоохранной деятельности считает регламентирование внешней нагрузки на человека, то академическая экология свои основные усилия направляет на минимизацию такой нагрузки на природную среду с целью ее защиты от человека, сохранения многообразия видов и поддержания устойчивого функционирования биогеоценозов. Это зачастую приводит к возникновению «зоны непонимания» в отношениях представителей экологической медицины и собственно экологов при разработке природоохранных мероприятий и регламентов качества окружающей среды. Разрешению этого «конфликта интересов» может способствовать, на наш взгляд, введение в поле их противоречий моральных регулятивов, разрабатываемых экологической этикой и глобальной биоэтикой [7], которые, по образной и точной характеристике Р. В. Поттера действительно являются тем «мостом в будущее», который сможет обеспечить выживание человечества [8].

Дело в том, что в отличие от остального биологического мира, человек фактически оказался вне факторов естественного отбора и вошел в социальную эволюцию генетически недостаточно адаптированным к длительным неблагоприятным воздействиям внешней среды. К тому же прогрессирующая технизация среды обитания исключает естественный отбор и снижает запасы генетической прочности, унаследованные от прошлых поколений, одновременно закрепляя в геноме человека отрицательные и патологические мутации. Наряду с этим — как ответ на «потребности» человека — идет нарастание антропогенного потока химических соединений — искусственно синтезированных веществ, совершенно чуждых биосфере и, соответственно, живому организму. В результате создается прямая и явная угроза здоровью и сохранению генофонда человечества. При этом мутагенное воздействие комплекса этих факторов в небольших дозах практически не вызывает изменений в состоянии общественного здоровья и поэтому не замечается людьми. Но негативный эффект накапливается для последующих поколений, причем, в соответствии с законами генетики, это накопление не ограничивается одним поколением, а будет воспроизводиться, как и любые другие наследственные признаки, неопределенно долго.

Реализация эффективной экобиополитики требует также учитывать, что этические проблемы экологии человека непосредственно связаны с его правами, прежде всего, с правом на жизнь и — как следствие — до сих пор оспариваемым правом на смерть. Этическая позиция людей — специалистов и «обывателей» — определяет сегодня отношение в обществе к таким более чем жизненно-важным практическим проблемам, как эвтаназия, трансплантация органов и тканей и др.

И, наконец, еще одна практически значимая этическая проблема, связанная с решением задачи сохранения природного биоразнообразия — экология животных и права природы. Современная культура показала несостоятельность и даже опасность отношения к человеку как самоценности. Не человек сам по себе в рамках традиционного гуманизма и антропоэгоизма, а выбор им подлинных ценностей открывает перед нами новую пост-человечность — человечность более высокого уровня, выявляющую способность личности не только к эгоцентризму, но и к заботе о жизни и правах любого Живого, что выводит человечность за пределы человеческого как биологического вида (Г. Л. Тульчинский) [9]. Сегодня потребности выживания человечества и необходимость коэволюции общества и природы требуют пересмотра традиционных и поиска новых моральных принципов и ценностей, содержащих одновременно возможности этического измерения и этического обеспечения экологии человека и живого на практике.

Основные теоретические принципы, нормы и регулятивы экоэтики

К ним, на наш взгляд, можно отнести следующие:

1) принцип субъект-субъектных отношений человека и природы, вытесняющий традиционные антропоцентристские отношения, при которых природа выступает для человека как объект воздействия и использования, и заменяет их принципиально иными, необходимыми для равноправного диалога человека и природы, которая выступает здесь как Иной субъект;

2) принцип «благоговения перед жизнью», требующий «относиться с благоговением к каждому живому существу и уважать его как собственную жизнь» (А. Швейцер) [10];

3) «экологический императив» (Н. Моисеев) [11] — принцип, предъявляющий требования-«повеления» людям: учитывать одинаковую уязвимость человека и природной среды; не допускать превышения ее «пределов прочности»; не вступать в противоречие с природными закономерностями; исключить из обихода «старые» принципы полезности и целесообразности, заменяя их новыми — «этико-био-экологизированными».

Признание этих принципов в качестве теоретической основы экоэтики порождает и предполагает учет ряда обстоятельств.

1. Новый гуманизм — гуманистическая этика должны в той же мере реализовываться в отношении к природе, как и в межчеловеческих отношениях, требуя от человека проявлять Любовь, Уважение и Ответственность ко всему природному миру. Способность человека отказаться от собственного антропоэгоизма и начать жить интересами Иного — это и есть проявление подлинного — «человечного» гуманизма.

2. Дискуссионной выступает в экоэтике проблема природных ценностей: следует ли признать независимость и внутреннюю самоценность природных объектов, или их ценность определяется в зависимости от человека, его потребностей и интересов? Вопрос этот не теоретико-схоластический, а практический, на нем в экоэтике строится все здание равных прав живого на жизнь и сострадание. Некоторые экологи (проф. Н. Н. Марфенин, МГУ) [12] считают, что «ни одно живое существо, кроме человека, не обладает “внутренней ценностью” самого себя», приводя в качестве аргумента отсутствие у природных объектов интересов, желаний, воли (что, кстати, не бесспорно). Это было бы справедливо, если бы речь шла об осознании этой внутренней ценности (его действительно не может быть), но речь о другом: о ее объективном наличии или отсутствии, независимо от ее осознания. Это человек должен осознавать, что у травы есть или могут быть (не осознаваемые ею самой) воля и стремление к жизни, благополучию (солнцу и теплу) и т. д., и действовать в соответствии с этим признанием. Поэтому мы стоим на точке зрения, согласно которой экосистемы должны быть признаны самостоятельными моральными субъектами, которые обладают внутренней неотъемлемой ценностью. И дело не в том, способны ли они осознать свою самоценность — младенец тоже не осознает ее, но от этого его жизнь не перестает быть самоценной: мы в состоянии и обязаны осознать это за него. Поэтому человек не вправе решать с позиции пользы и целесообразности вопрос о ценности или праве на жизнь того или иного вида; он должен заботиться о сохранении всех видов и объектов природы, не допуская потерь в биоразнообразии. Тем самым экоэтика накладывает нормативно-нравственный мораторий на обращение с природой как с вещью и ресурсом, и поэтому только самоценность природных систем может быть основанием современной экоэтики.

3. Очевидно, что исключительно человекоцентристские цели не могут и дальше оставаться единственным принципом экобиополитики человечества. Поэтому решение проблемы самоценности природы проходит по линии водораздела между антропоцентризмом и не-антропоцентризмом — принципиальными альтернативными позициями, определяющими теоретическое содержание и практический стиль отношений человека и природы. При этом не-антропоцентристский подход не снижает роли и значения человека, а выдвигает как высшую ступень в шкале ценностейгармоничное и равноправное сообщество людей и всех других компонентов природы.

4. Одним из проявлений не-антропоцентристского подхода выступает нравственно-понимающее отношениек природе (термин В. А. Петрицкого) [13], которое проявляется в стремлении «одухотворить» и понять Живое, вплоть до взаимопроникновения в его чувствования и переживания. Для такого со-чувствия, со-страдания необходимо, чтобы Живое — «не-человеческий» субъект признавалось источником отношений, равным субъекту человеческому. Подобное отношение к природе возможно только при установлении субъект-субъектных отношений между человеком и природой, когда мир природных явлений воспринимается человеком как «свое Иное», как Иной субъект, Иное мыслящее существо или социальный организм (идея В. И. Фалько).

5. Принцип субъект-субъектных отношений человека и природы определяет и делает возможным формирование нравственных ценностей экоэтики вокруг двух стержней: чувства любви и сострадания к природе и чувства времени, предполагающего заботу о природных условиях существования будущих поколений (О. Леопольд) [4]. Обращенность в будущее, в свою очередь, базируется на ряде специфических моральных принципов, норм и ценностей, которые должны лежать в основе наших обязательств перед будущими поколениями. Это:

 принцип хронологической объективности, запрещающий игнорировать интересы индивидов из-за их временного, пространственного или идеологического отдаления;

 “долг перед потомками”, которые имеют конкретные права по отношению к нам;

 нормы-императивы диалога с будущим, включающие в себя необходимость отказа от любых действий, которые могут подорвать возможность существования или интересы будущих поколений.

6. Соблюдение всех этих принципов возможно только в условиях морально-экологической свободы и ответственности, соотношение которых определяется степенью познания социоприродных закономерностей и возможностью овладения и «манипулирования» ими. Очевидно, что морально-экологическая свобода зависит от учета и соблюдения принципиальных постулатов морально-экологической ответственности, к которым относятся:

 переход от «модели преобладания» человека над природой к «модели сосуществования» человека и природы;

 принятие новой концепции охраны окружающей среды не столько для человека, сколько от человека;

 управление «животным», которое находится внутри нас;

 «примирение» экономики и производства с экологией на основе моральных критериев.

Рассмотренные принципы, нормы и императивы вполне могут, на наш взгляд, претендовать на роль концептуальных оснований экологической этики [14]. Они, конечно, далеко не бесспорны, но их признание и реализация способствовали бы необходимому в контексте современной экобиополитики процессуэкологизации морали, включающему:

 детерминацию отношения людей к природным объектам не только материально-экономическими, правовыми или административными предписаниями, но и нравственныминормами и принципами;

 экологизацию «традиционных» моральных норм и принципов;

 появление новых моральных ценностей, минимизирующих «старые» — полезности и целесообразности;

 образование единой нравственно-экологической ответственности как в производственно-профессиональном, так и бытовом природопользовании;

 постепенную и длительную перестройку морального сознания, которой должны способствовать нравственно-экологическое образование, воспитание и просвещение.

Основные факторы и особенности содержания эко- и биоэтического образования

В качестве основных факторов общего и регионального порядка, определяющих формирование концептуальной модели эколого-этического образования, выступают:

1. Актуальность и необходимость решения экологических проблем в глобальном и региональном масштабах как всеобщий фактор; в Беларуси это еще и региональные особенности экологических проблем, связанные с постчернобыльской ситуацией.
2. Низкий уровень этико-экологического сознания и культуры «обывателей», профессионалов-«природопользователей» и людей, принимающих ответственные решения — всеобщий фактор (об этом свидетельствуют результаты анкетирования будущих специалистов гуманитарного, естественнонаучного, технического профилей).
3. Осознание человеческим сообществом зависимости решения эко- и биоэтических проблем от ментальности и уровня экологической культуры общества.
4. Принципиальные особенности самой экологической этики и эколого-этического образования, в частности:

 необходимость учета в этой сфере неразрывного единства рационально-логического, аналитического и эмоционально-чувственного начал и поэтому — обращение к чувствам любви, жалости, сопереживания к природным объектам, нуждающимся в защите и заботе: «не надо бояться быть осмеянным за сентиментальность», — призывал А. Швейцер;

 необходимость непрерывности эколого-этического образования, предполагающей применение принципа «всегда и везде»: во «временном» (с детского возраста до системы повышения квалификации «зрелых» природопользователей) и «пространственном» аспектах (не только в аудиторных, но и во внеучебных формах), а также поиск и применение нетривиальных форм и методов обучения (case-study).

5. Региональная особенность Беларуси — накопленный опыт в организации системы биоэтического образования и возможность использования этой системы в экоэтическом образовании с учетом ее плюсов (многоуровневость, институциализация, выход на разработку этических оснований экологии человека) и минусов.
6. Проблемы и трудности теоретического плана, связанные с разработкой концепции экобиоэтики, рассмотренные нами выше.

Вместе с тем, несмотря на эти трудности и разночтения сегодня уже можно утверждать, что необходимость перехода к новой системе взаимоотношений человечества с природой привела к возникновению «новой энвайронментальной парадигмы», для которой характерны следующие постулаты:

 человек — один из множества видов на Земле, взаимозависимых и включенных в единую глобальную экологическую систему, хотя он и обладает исключительными характеристиками (культурой, технологиями и т. п.);

 деятельность человека обусловливается сложными биофизическими, экологическими связями с окружающим миром, налагающим на нее физические и биологические ограничения;

 экологические законы обязательны для человека, несмотря на то, что посредством разума он существенно расширяет возможности своего существования в социальной и природной средах.

Эко-био-этическое образование, основывающееся на этой «новой энвайронментальной парадигме», обеспечивает формирование экологического сознания, обладающего характерными особенностями, которые в суммарном виде могут быть сведены к следующим «десяти заповедям».

1. Высшую ценность представляет гармоничное развитие человека и природы; природа и человек — элементы единой системы.
2. Природное изначально самоценно, имеет право на существование независимо от пользы или вреда для человека.
3. Человек — один из членов природного сообщества, а не собственник природы.
4. Иерархической картины мира не существует; даже в силу разумности человек не обладает какими-либо особыми привилегиями: разумность налагает на него лишь определенные обязанности по отношению к окружающей природе.
5. Цель взаимодействия человека с природой — удовлетворение потребностей как человека, так и всего природного сообщества; их взаимодействие должно сменить воздействие человека на природу.
6. Характер взаимодействия человека с природой определяется экологическим императивом: правильно и разрешено только то, что не нарушает существующее в природе экологическое равновесие.
7. Природа — полноправный субъект взаимодействия с обществом.
8. Этические нормы и правила равным образом распространяются как на взаимодействие между людьми, так и на взаимодействие с миром природы.
9. Развитие природы и человека — это процесс коэволюции, взаимовыгодного функционирования.
10. Деятельность по охране природы продиктована необходимостью сохранить природу ради нее самой.

Таким образом, экологическая этика, вырабатывающая новые нравственные нормы поведения личности как в социуме, так и по отношению к природной среде, благодаря своей универсальности становится не только сводом теоретических принципов, но и ориентиром жизненной практики, отстраивая свое проблемное поле на двух уровнях: теоретическом и прикладном.

Резюме

Необходимость эколого-этической регуляции общественных отношений определяется рядом практических запросов и потребностей глобального и регионального (локального) уровней. В качестве основных теоретических принципов-регулятивов экоэтики выступают: принцип субъект-субъектных отношений человека и природы, «благоговение перед жизнью» А. Швейцера, «экологический императив» Н. Моисеева. Они являются концептуальными основаниями экологической этики и предполагают переход от антропоцентризма к не-антропоцентристской парадигме,признание самоценности природных систем, нравственно-понимающее отношениек природе, «обращенность в будущее», призванные обеспечить процессэкологизации морали.

Литература:

1. Экологическая этика:учеб. пособие / Т. В. Мишаткина, С. П. Кундас, Р. Г. Апресян, А. В. Барковская [и др.]/ Минск: МГЭУ им. А. Д. Сахарова, 2012.  278 с.
2. Васильевене, Н., Васильев, А. Формирование социальной ответственности организаций посредством институционализации этики// Сахаровские чтения — 2009: экологические проблемы XXI века. Материалы международ. науч. конф. (24–25 мая 2009 г., Минск). Мн., МГЭУ им. А. Д. Сахарова, 2009. С. 15–17.
3. Экологическая этика в системе экологического образования Республики Беларусь // Экологическая этика:учеб. пособие / под общ. ред. С. П. Кундаса и Т. В. Мишаткиной. Минск: МГЭУ им. А. Д. Сахарова, 2012. С. 181–195.
4. Леопольд О. Календарь песчаного графства/ М.: Мир, 1983.
5. Мельнов С. Б., Сарана Ю. В. Экология человека и этические последствия научно-технического прогресса/ Минск: МГЭУ им. А. Д. Сахарова, 2012. С. 124–133.
6. Мишаткина Т. В. Экология человека в этическом измерении// там же. С. 111–123.
7. Глобальная биоэтика в социальном измерении: словарь-справочник / под ред. Т. В. Мишаткиной. — Минск, МГЭИ им. А. Д. Сахарова БГУ, 2015. 196 с.
8. Поттер В. Р. Биоэтика: мост в будущее/ Киев, Сфера, 2002. 216с.
9. Тульчинский Г. Л. Современная гуманитарная парадигма: гуманитарность против гуманизма? // Философский век. Альманах. Вып. 21. Науки о человеке в современном мире. Ч. 1. СПб, 2002. 211 с.
10. Швейцер А. Благоговение перед жизнью/ М.: Прогресс, 1992.
11. Моисеев Н. Н. Человек, среда, общество/ М.: Наука, 1991.
12. Марфенин Н. Н. Экология и этика // Россия в окружающем мире: 2006 (Аналитический ежегодник). М.: МНЭПУ-Авант, 2007. С. 172.
13. Петрицкий В. А. Экологизация морали и этика// Философские науки. 1990. № 4. С. 103–106.
14. Мишаткина Т. В. Концептуальные основания экологической этики. Экологическая этика: учеб. пособие/ Минск: МГЭУ им. А. Д. Сахарова, 2012. С. 51–65.

References:

1. Environmental Ethics: studies. Benefit / TV Mishatkina, SP Kundas, RG Apresyan, AV Barkovskaya [et al.]/ Minsk: ISEU. Sakharov, 2012. 278 p.
2. Vasilevene A. N., Vasiliev A. Formation of social responsibility of organizations through the institutionalization of ethics // Sakharov readings — 2009: environmental problems of the XXI century. Proceedings of the International. scientific. Conf. (May 24–25, 2009, Minsk). Mn., ISEU. HELL. Sakharov, 2009. pp. 15–17.
3. Environmental Ethics in the environmental education of the Republic of Belarus // Environmental Ethics: studies. Benefit / under total. Ed. SP Kundas and T. Mishatkina. Minsk ISEU. Sakharov, 2012. pp. 181–195.
4. Leopold O. Calendar sandy County / M.: Mir, 1983.
5. Mel’nov S. B., Sarana Y. V. Human ecology and ethical implications of scientific and technological progress / Minsk ISEU. Sakharov, 2012. Pp. 124–133.
6. Mishatkina T. V. Human ecology in the ethical dimension // Ibid. Pp 111–123.
7. Global Bioethics in the social dimension: the dictionary-reference book / ed. T. Mishatkina. — Minsk, IHEI them. Sakharov BSU, 2015. 196 p.
8. Potter VR Bioethics: bridge to the future / Kiev, Sphere, 2002. 216c.
9. Tulchinsky G. L. Modern humanitarian paradigm: humanitarian pro against humanity? // Philosophical Age. Almanac. Vol. 21. Science of man in the modern world. Part 1. St. Petersburg, 2002. 211 p.
10. Schweitzer A. Reverence for Life / M.: Progress, 1992.
11. Moiseev N. N. Human, persons, including society / M.: Science, 1991.
12. Marfenin N. N. Ecology and ethics // Russia in the surrounding world: 2006 (Yearbook analytic). M.: MNEPU-Avant, 2007. P. 172.
13. Petritsky V. A. Greening of morality and ethics // Philosophical sciences. 1990. № 4. pp. 103–106.
14. Mishatkina T. V. Conceptual bases of ecological ethics. Environ-lic ethics: Proc. Benefit / Minsk ISEU. Sakharov, 2012. pp. 51–65.