Стратегии лингвистической невежливости (на примере политических дебатов)



Невежливость может быть встречена во многих речевых ситуациях — и при этом необязательно имеет негативную окраску: среди группы друзей (Mitchell, 2015), в виртуальном пространстве (Arenholz, 2013; Perelmutter, 2015), в Парламенте (Harris, 2001), в суде (Lakoff, 1989), в пьесах и телевизионных шоу (Culpeper, 1996). Понадобилось около десяти лет после первой публикации в 1978 году работы Браун и Левинсона «Вежливость: некоторые универсалии в употреблении языка», чтобы в полной мере осознать важность включения концепта невежливости (грубости) в структуру теории лингвистической вежливости — и даже вынести его за рамки, выделить в отдельный феномен, требующий независимого изучения.

Дж. Калпепер в своей работе «К Анатомии Невежливости» (1996) предлагает рассматривать структуру лингвистической невежливости как противопоставление стратегиям лингвистической вежливости, выделенным Браун и Левинсоном [5]. Пункт за пунктом он разбирает методы, с помощью которых могут быть смягчены «ликоугрожающие» акты в рамках таких лингвистических стратегий, как открытый «ликоугрожающий» акт, скрытый «ликоугрожающий» акт, открытый «ликоугрожающий» акт с компенсирующим угрозу действием (направленным на «позитивное лицо»), открытый «ликоугрожающий» акт с компенсирующим угрозу действием (направленным на «негативное лицо»), отсутствие «ликоугрожающего» акта, — и реверсирует их, чтобы применить по отношению к стратегиям невежливости. Принимая за основу принцип вежливости Дж. Лича: «Избегайте выражения невежливых убеждений» [10] и предложенный Лью концепт «лица» [11], Калпепер развивает и иллюстрирует примерами понятие «невежливых убеждений». Несмотря на некоторую нечеткость и ограничения, которые накладывает идея о том, что невежливость преимущественно представляет собой явление, обратное вежливости, подход Калпепера может быть очень полезен при анализе невежливого лингвистического поведения.

Браун и Левинсон полагают, что в целом люди стремятся быть вежливыми друг с другом, так как сохранение «лица» каждого человека напрямую зависит от высказываний и действий собеседника. Люди склонны защищаться, если их «лицо» поставлено под угрозу, и в процессе этой защиты ставить под угрозу «лица» собеседников — таким образом, в интересах каждого участника взаимодействия поддерживать «лица» друг друга, сотрудничать [4, c. 61]. Калпепер же особо подчеркивает тот факт, что в некоторых обстоятельствах участникам общения не выгодно сохранять и поддерживать «лицо» другого, у них может быть конфликт интересов [5, c. 354]. Примером такого состязательного дискурса могут послужить предвыборные дебаты. Одним из самых ярких примеров активного применения стратегий лингвистической невежливости является президентская кампания Дональда Трампа 2016 года. На примере выступлений Дональда Трампа во время дебатов будут рассмотрены стратегии лингвистической невежливости, а также проанализирована их роль в формировании публичного имиджа.

Лохер отмечает, что дебаты «предоставляют кандидатам платформу для демонстрации своих знаний, ораторских способностей и лидерских качеств, а также подчёркивают различия между кандидатами, так что неопределившиеся избиратели могут сделать выбор, за кого они проголосуют» [12, c. 302]. Как видим, нахождение точек соприкосновения, установление отношений взаимопонимания — важнейший аспект вежливости — в данном случае не является релевантным. В центре внимания оказывается не личность кандидатов, но их публичный образ, «за ними стоит весь партийный механизм» [12, c. 303]. Харрис подчеркивает, что «ликоугрожающие» акты, реализованные в условиях политического дискурса, обычно не влияют на личные отношения участников [7, c. 462].

Третьи, финальные, дебаты между кандидатом от Демократической партии Хиллари Клинтон и кандидатом от Республиканской партии Дональдом Трампом состоялись 19 октября 2016 года. Они длились 93 минуты, модератором выступил журналист Крис Уоллас. Для анализа был использован транскрипт дебатов с сайта газеты ‘The Washington Post’ [2].

Трамп использует открыто конфронтационные стратегии невежливости. Он явно и решительно выражает то, что Калпепер, следуя модели Лича, называет «невежливыми убеждениями» (‘impolite beliefs’) [5, с. 361]. Чаще всего объектом нападок Трамп выбирает политическую деятельность Клинтон, так как его главная цель — дискредитировать её перед избирателями и представить её неспособной быть успешным и умелым американским лидером:

–I say the one thing you have over me is experience, but it's bad experience, because what you've done has turned out badly

(Я бы сказал единственное, в чём ты меня превосходишь, — это опыт, но это плохой опыт, потому что сделанное тобой обернулось скверно)

–The problem is, you talk, but you don't get anything done, Hillary. You don’t.

<…> If you become president, this country is going to be in some mess

(Проблема в том, что ты говоришь, но ничего не делаешь, Хиллари. Не делаешь. <…> Если ты станешь президентом, в стране будет твориться беспорядок)

–She has been outsmarted and outplayed worse than anybody I've ever seen in any government whatsoever. <…> And she always will be

(Её перехитрили и обыграли легче, чем кого бы то ни было в каком бы то ни было правительстве. <…> И с ней так будет всегда)

Чтобы усилить тональность своих высказываний и эффект, производимый ими, Трамп часто использует гиперболу (как в приведённых выше примерах: ‘don’t get anything done’, ‘outplayed worse than I've ever seen’).

Трамп ставит под сомнение надёжность Клинтон и прямо обвиняет её во лжи:

–Look, she's been proven to be a liar on so many different ways. This is just another lie

(Слушайте, она уже многими способами доказала, что является лгуньей. Это просто очередная ложь)

Он высмеивает её компетентность и интеллект:

–he's [Assad] just much tougher and much smarter than her and Obama;

(он [Ассад] гораздо более стойкий и гораздо более умный, чем она и Обама)

–And now I listen how she's going to get rid of ISIS. She's going to get rid of nobody

(И сейчас я слушаю, как она собирается избавиться от ИГИЛ. Да она ни от кого не избавится)

Он дискредитирует её образ законопослушного гражданина, обвиняя её в преступлении и ставя таким образом под вопрос возможность для неё стать президентом — теперь уже в юридическом смысле:

–She shouldn't be allowed to run. It's crooked — she’s — she's guilty of a very, very serious crime. She should not be allowed to run

(Ей не должны были позволить баллотироваться. Это изворот: она — она виновна в совершении серьезного преступления. Ей не должны были позволить баллотироваться)

Трамп также дискредитирует образ Клинтон как филантропа и координатора важных социальных инициатив в качестве ключевой фигуры в Clinton Foundation. Когда Хиллари Клинтон рассказывает о поддержке, которую Clinton Foundation оказывает Гаити в его развитии, Трамп говорит:

–They don't want you to help them anymore

(Они больше не хотят, чтобы вы им помогали)

Как правило, человек ждёт одобрения тех его действий, которые, согласно его ожиданиям, будут расценены как «добрые дела», общественно значимая деятельность. Этой фразой Трамп угрожает «позитивному лицу» Клинтон.

Наконец, Трамп прямо оскорбляет Клинтон, когда та говорит о финансировании фондов социального обеспечения:

–Such a nasty woman

(Какая противная женщина)

Эта фраза — учитывая, что Клинтон не атаковала Трампа, так что он вынужден был защищаться, а также принимая во внимание тот факт, что Трамп имеет репутацию мачиста — была воспринята частью общества как сексистская, относящаяся не только к Клинтон, но к сильным и влиятельным женщинам в целом [15]. В этом смысле Трамп, совершив «ликоугрожающий» акт по отношению к своему оппоненту, сам «потерял лицо» в глазах части избирателей.

Калпепер отмечает, что понятие «лица» не ограничивается лишь непосредственными, неотъемлемыми качествами личности, но может быть значительно расширено и включать в себя такие феномены, как семья, работа, национальность [5, с. 361]. Понятие «лица», по мнению Лью [11], может быть представлено в форме концентрических кругов, каждый из которых содержит какой-то концепт или какую-то социальную группу, которые имеют определенную ценность для носителя «лица». Чем более важное значение для конкретной личности имеет какой-то концепт или человек, тем ближе он находится к эго, ядру структуры «лица» — и тем болезненнее воспринимается «ликоугрожающий акт», затрагивающий это место: человек несравнимо острее воспринимает оскорбления, направленные на его партнера или ребенка, нежели на знакомого или соседа. В своей речи Дональд Трамп систематически, снова и снова совершает нападки на супруга Хиллари Клинтон — бывшего президента США Билла Клинтона, например:

–[…] The NAFTA deal signed by her husband is one of the worst deals ever made of any kind, signed by anybody. It's a disaster

(Соглашение НАФТА, которое подписал её муж — одна из худших когда-либо заключённых и подписанных кем-либо сделок. Это катастрофа)

Трамп не обходит стороной также действующего на тот момент президента Барака Обаму, её однопартийца, друга и союзника:

–We cannot take four more years of Barack Obama, and that's what you get when you get her

(Мы не можем взять ещё четыре года Барака Обамы, а это именно то, что мы получим, если получим её [в качестве президента])

Критикуя Барака Обаму, Трамп не только хочет показать ошибки и проблемы предыдущей администрации и таким образом представить — на контрасте — в выгодном свете свои предполагаемые действия на посту президента. Что ещё более важно, учитывая тот факт, что Хиллари Клинтон уже давно проявляет себя в политике и сыграла значительную роль во время первого президентского срока Барака Обамы, — это то, что Трамп намерен сформировать в общественном сознании прочную связь между тем, что он преподносит как катастрофические просчёты Билла Клинтона и Барака Обамы — и самой Хиллари Клинтон. Слова Трампа основываются на прессуппозиции, что проводимая Биллом Клинтоном и Бараком Обамой политика была неэффективной и в чём-то даже разрушительной — и порождают импликатуру, что Хиллари Клинтон собирается продолжить ошибочный курс её мужа и соратника; её действия ничем не будут лучше и не приведут ни к каким позитивным изменениям. Дональд Трамп всячески дистанцируется от Клинтон и её идей, реализуя таким образом стратегию «позитивной невежливости» (то есть угрожает «позитивному лицу» своего оппонента).

Решения, принятие Биллом Клинтоном и Бараком Обамой, описываются Трампом как «катастрофа», «трагедия», «одна из худших вещей» — всё это экспрессивные, негативно окрашенные определения — и Хиллари Клинтон, через ассоциирование со своим мужем и однопартийцем, включается в это негативное коннотационное поле: «во многих проблемах виноваты Хиллари Клинтон и Барак Обама», «они [люди, проживающие на Гаити] ненавидят Клинтонов», «Путин перехитрил её и Обаму», «Это она и Обама породили насилие» и пр. То, что может быть представлено, как богатый опыт Хиллари Клинтон в политике и всесторонняя вовлечённость в современный политический процесс, Трамп, согласно собственным политическим целям, преподносит как ответственность за многие решения, которые привели к кризисам, — и делает он это посредством атаки на составляющие ближайшего к эго круга в структуре «лица».

Трамп, как и его оппонент, использует и неявные стратегии лингвистической невежливости — например, сарказм. Калпепер характеризует сарказм как «издевательская вежливость» [5, c. 356], имея в виду, что вежливость высказывания в этом случае неискренняя и искусственная, побуждающая выявить скрытый смысл посредством импликатуры. Этот концепт Калпепер строит на основе Принципа Иронии Лича, который отличается от введенного Браун и Левинсоном понятия «скрытой вежливости» (скрытого «ликоугрожающего» акта) тем, что активизирует «антисоциальное» использование языка [10, c. 142], в то время как стратегия «скрытой вежливости» призвана поддержать мирные, благожелательные отношения. Стоит признать, что термин «сарказм» более уместен в данном случае, нежели «ирония», так как использование последней может, напротив, свидетельствовать о мирных намерениях говорящего. Браун и Левинсона ссылаются на иронию как на одно из проявлений «скрытой вежливости», отмечая, что даже явный намёк может быть оправдан и признан невинным: говорящий может заявить, что его ирония не была саркастичной по своей сути [3, c. 217]. В конечном счёте, решающим фактором в определении иронии или сарказма является намерение говорящего и общий тон разговора.

Так же отмечено, что саркастическое высказывание является «частично смешанным» [6, c. 228]: на «поверхности» оно сконструировано согласно правилам лингвистической вежливости, но его «содержимое» подразумевает невежливость. Яркий пример, демонстрирующий подобный смешанный характер, можно найти и в речи Трампа. Когда он выражает обеспокоенность «огромной волной миграции» и тем, что Хиллари Клинтон готова принять, по его мнению, «десятки тысяч сирийских беженцев», он сравнивает сложившуюся ситуацию с Троянским конём — и завершает свою речь фразой:

Lots of luck, Hillary. Thanks a lot for doing a great job.

(Желаю большой удачи, Хиллари. Спасибо, что так великолепно исполняешь свою работу)

Использование вежливых формулировок, отмеченное использованием интенсификатора и другого модификатора не способно ввести в заблуждение: намеренное преувеличение и противоречащий буквальному смыслу контекст свидетельствуют о том, что истинный посыл высказывания противоположен буквальному. Трамп, в действительности, обвиняет Хиллари Клинтон в открытии американских границ для многих беженцев, что, по его убеждению, может в конечном счёте привести к катастрофическим последствиям. Трамп обращается к Клинтон по имени, сокращая дистанцию, и использует неформальное ‘thanks a lot’, которое часто используется иронично или саркастично [8], — таким образом высказывание приобретает форму упрёка, порицания.

Харрис, описывая сессию вопросов премьер-министру, отмечает, что «существует чёткое понимание вопросно-ответной структуры, которая регулирует сессию» [7, c. 460]. Члены Оппозиции реализуют «ликоугрожающую» стратегию, когда они требуют от премьер-министра отчета за то, что он не отвечает на те или иные вопросы [7, c. 460]. Трамп так же реализует подобное «ликоугрожающее» поведение, когда публично разоблачает защитные стратегии Клинтон, её нежелание отвечать на некоторые вопросы или затрагивать особо острые темы. Когда Клинтон на вопрос об открытии границ начинает говорить об источнике её цитаты — WikiLeaks — и далее обвиняет российское правительство во вмешательство в американские выборы, намекая на осведомлённость в этом вопросе Трампа, сам Трамп защищает себя, «выводя на свет» тактику Хиллари, которую та использует, чтобы уйти от ответа и вместо этого атаковать своего оппонента:

That was a great pivot off the fact that she wants open borders, OK? How did we get on to Putin?

(Это был отличный разворот от того факта, что она собирается открыть границу, да? И как это мы перешли к Путину?)

Когда модератор, журналист Крис Уоллас, в своём стремлении удовлетворить запросы публики на получение информации и мнений кандидатов, старается вернуть Хиллари Клинтон к заданному вопросу, если она отклонилась от него в своей речи, Трамп подчёркнуто вторит запросу журналиста: «Спасибо» или «Правильно», — усиливая таким образом потенциальную силу «ликоугрожающего» акта. Трамп, верный своей общей политической стратегии, контуры которой проступают и через лингвистическую стратегию, представляет существующий на тот момент политический курс (к формированию которого, как он подчёркивает, причастна в большой степени и Клинтон) как тот, к которому возникает очень много «неудобных», острых вопросов.

«Структура самой беседы чувствительна к нарушениям» [5, c. 358], заключает Калпепер, имея в виду то, что «ликоугрожающие» акты могут быть совершены не только посредством инвективной лексики или выражением невежливых убеждений, но и посредством нарушения ожидаемого и последовательного порядка участия в беседе. Трамп часто прибегает к этому виду «ликоугрожающего» акта, чтобы перехватить инициативу в разговоре или немедленно опровергнуть слова Клинтон. Он регулярно вмешивается в речь своего оппонента, прерывая её; его реплики при этом часто принимают форму насмешки («Она не любит Путина, потому что он перехитрил её на каждом шагу»), пренебрежения («Да-да, мы уже слышали — мы уже слышали это раньше, Хиллари») или презрения («Какая противная женщина»). Во многих подобных случаях Трамп пренебрегает нуждами «негативного лица» Клинтон, не позволяя ей беспрепятственно донести свои доводы до аудитории, — то есть осуществляет стратегию «негативной невежливости». Подобная манера прекрасно вписывается в сконструированный Трампом образ напористого, категоричного и довольно резкого человека.

Как видим, некоторые типы лингвистической невежливости ожидаемы и допустимы в таком конфронтационном и состязательном дискурсе, как политические дебаты. На примере поведения Дональда Трампа во время дебатов была продемонстрирована богатая палитра стратегий лингвистической невежливости, как эксплицитных, так и имплицитных. В своей кампании Трамп обращался к простым людям, создавая образ целеустремленного человека, который, пусть и грубо, но прямо говорит то, что думает, не желает вилять, скрывать что-то или играть в политические игры, дистанцируясь таким образом от существующей политической элиты. Он угрожает «лицу» Хиллари Клинтон, выражая невежливые убеждения, атакуя ближайшие к эго части её идентичности: например, критикует её мужа Билла Клинтона, а также однопартийца и соратника Барака Обаму, дискредитируя тем самым её саму и рисуя себя потенциальным разрушителем сложившейся политической системы, которая находится в деградации. Трамп много раз пренебрегает правилами и вмешивается в речь своего оппонента. Он позволяет себе высказывать резкие и категоричные утверждения, создавая ауру силы вокруг себя. Кандидат от республиканцев также разоблачает защитные лингвистические стратегии Клинтон, чтобы подчеркнуть её уклончивость и собственную откровенность. Таким образом, можно заключить, что выбор стратегий лингвистической невежливости может помочь «расставить акценты» в образе говорящего, а также внести вклад в его формирование. Стратегии лингвистической невежливости оказывают влияние не только на объект «ликоугрожающего» акта, но и на «лицо» субъекта.

Литература:

1. Arendholz J. (2013). (In)Appropriate Online Behavior. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company.
2. Blake A. (2016, October 19). The final Trump-Clinton debate transcript, annotated. Washington Post Magazine. Retrieved from https://www.washingtonpost.com/news/the-fix/wp/2016/10/19/the-final-trump-clinton-debate-transcript-annotated/?utm_term=.e7e1e24c38f0
3. Brown P. & Levinson S. (1978). Universals in language usage: Politeness phenomena. In Goody E. N. (ed.). Questions and politeness: strategies in social interaction. Cambridge: Cambridge University Press, pp. 56–311.
4. Brown P. & Levinson S. (1987). Politeness: Some universals in language usage. Cambridge: Cambridge University Press.
5. Culpeper J. (1996). ‘Towards an anatomy of impoliteness’. Journal of Pragmatics, 25, pp. 349–367.
6. Culpeper J., Haugh M. (2014). Pragmatics and the English Language. Hampshire: Palgrave Macmillan.
7. Harris S. (2001). ‘Being politically impolite: extending politeness theory to adversarial political discourse’. Discourse & Society, 4, vol. 12, pp. 451–472.
8. Kipfer B. A., Chapman R. L. (2007). Dictionary of American Slang. New York: Collins.
9. Lakoff R. (1989). The limits of politeness. Multilingua Journal of Cross-Cultural and Interlanguage Communication, vol. 8, pp. 101–129.
10. Leech G. (1983). Principles of pragmatics. London: Longman.
11. Liu R. (1986). The politeness principle in A Dream of Red Mansion’s. Unpublished M.Phil. dissertation. Lancaster University.
12. Locher M. A. (2004). Power and Politeness in Action: Disagreements in Oral Communication. Berlin: Mouton de Gruyer.
13. Mitchell N. (2015). ‘Goading as a social action. Non-impolite evaluations in targeted banter’. In Terkourafi M. (ed.). Interdisciplinary Perspectives on Im/politeness. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, pp. 121–148.
14. Perelmutter R. (2015). ‘Shaming, group face, and identity construction in a Russian virtual community for women’. In Terkourafi M. (ed.). Interdisciplinary Perspectives on Im/politeness. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, pp. 149–180.
15. Woolf N. (2016, October 20). 'Nasty woman': Trump attacks Clinton during final debate. The Guardian Magazine. Retrieved from https://www.theguardian.com/us-news/2016/oct/20/nasty-woman-donald-trump-hillary-clinton