Манифест от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» и российский конституционализм



Одной из весьма важных исследовательских проблем в современных политических условиях, несомненно, является проблема российского конституционализма. Российский конституционный процесс с трудом укладывается в линейную перспективу развития. Он имеет свои взлеты и падения, свои периоды прогрессивной эволюции и регресса, свои реформаторские планы и неудачные попытки их воплощения на практике. Современное конституционное развитие России является составной частью политико-правовых реформ и модернизации российского общества и государства на протяжении XIX–XX веков. Становится особенно актуальным анализ политико-правовых проблем формирования российского конституционализма.

Конфликт общества и государства, развиваясь в русском историческом процессе, порождал стремление разрешить его путем установления общественного контроля над властью. В этом смысле основные этапы становления российского конституционализма, в принципе, схожи с теми, которые имели место в Западной Европе, в значительной степени воспроизводят их основные руководящие идеи либеральных ценностей прав личности, правового государства и гражданского общества. Однако основная цель этой политической философии состояла в том, чтобы учесть особенности русского исторического процесса, специфику политического строя и политической культуры России и на этой основе наметить пути достижения социального идеала [10, с.5].

Реально проблема ограничения самодержавия и перехода к конституции была поставлена в политико-правовую плоскость в ходе первой русской революции 1905–1907 годов. Именно в этот период проблема политико-правовой модернизации России получила возможность практического осуществления. Однако реализовать удалось только октроированный вариант дуалистической монархии, важнейший шаг к которой был сделан Николаем II путем принятия 17 октября 1905 г. Манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка».

Император Николай II принял Манифест в результате срыва выборов и созыва «булыгинской» законосовещательной Государственной Думы, под воздействием Всероссийской политической стачки, а также под сильным давлением некоторых членов царской семьи и ряда сановников, среди которых особо необходимо отметить С. Ю. Витте.

«Можно без всякого преувеличения сказать, что вся Россия пришла в смуту, — писал в те дни С. Ю. Витте, — и что общий лозунг заключался в крике души: «Так дальше жить нельзя», другими словами с существующим режимом нужно покончить» [4, с.557].

По просьбе Николая II, лихорадочно искавшего выход из создавшейся ситуации, Сергей Юльевич Витте, незадолго до этого вернувшийся с Портсмутских переговоров, проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что существовала альтернатива: военная диктатура или конституция. Оставаясь убежденным монархистом, он, тем не менее, вынужден был признать неизбежность модернизации государственного строя, понимая ее как приспособление самодержавия к современному этапу общественного развития. «В конце концов, — писал он, — я убежден, что Россия сделается конституционным государством де-факто, и в ней, как и в других цивилизованных государствах водворятся основы гражданской свободы... Вопрос лишь в том, совершится это спокойно и разумно или вытечет из потоков крови. Как искренний монархист, как верноподданный слуга царствующего дома Романовых, как преданный деятель Николая II, к нему в глубине души привязанный и его жалеющий, я молю бога, чтобы оно совершилось бескровно и мирно» [5, с. 323].

13 октября, император поручил Витте подготовить проект манифеста. По поручению Витте этот проект был написан А. Оболенским. В этом варианте проекта говорилось, в частности, о незамедлительном предоставлении русским гражданам политических свобод, содержались прозрачные намеки о введении всеобщего избирательного права. Речь шла о том, чтобы «составить предположения, по которым не могло бы найтись в отечестве нашем таких разрядов лиц, кои вовсе устранены бы были от выборов» [2, с.86]. Не остались без внимания и социальные вопросы — в проекте говорилось о необходимости удовлетворения нужд железнодорожных рабочих. Этот проект показался Витте чересчур радикальным, и из него были вычеркнуты пункты, касавшиеся рабочих, изъято предложение о всеобщих выборах.

15 октября состоялось продолжительное совещание. Витте еще раз выдвигал выбор — диктатура или конституция. Великий Князь Николай Николаевич, только что приехавший из своего имения под Тулой через охваченную забастовкой страну, решительно стал на сторону Витте. Уже обсуждался проект манифеста, написанный Оболенским, обещавший свободы и законодательные права для Государственной Думы. Но после многочасовой беседы государь в заключении только сказал: «Я подумаю» [12, с. 287].

Император находился в мучительных сомнениях и медлил с принятием решения, выбирая наиболее безболезненный вариант разрешения кризиса.

17 октября 1905 г. Николай II подписал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» в редакции Витте. Он вынужден был согласиться на введение народного представительства иного образца, чем предполагалось по манифесту 6 августа 1905 г. «Об Учреждении Государственной Думы».

В этот же день Николай II сделал запись в своем дневнике: «Подписал манифест в 5 часов. После такого дня голова стала тяжелой и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, усмири Россию» [8, с.285]. Спустя год, когда в российских храмах служили торжественный молебен по случаю счастливого спасения монархии, император записал в дневнике: «Годовщина крушения и мучительных часов прошлого года! Слава Богу, что оно уже пережито» [8, с.338].

Позднее С. Ю. Витте также написал: «Этот акт, конечно, не был добровольным в том смысле, что царь никогда не согласился бы осуществить «напрасные мечтания», если он не видел бы, что в данный момент у него нет другого выхода, обещающего успокоение» [6, с.595].

В письме к матери 19 октября 1905 г. он так прокомментировал это решение: «Представлялось избрать один из двух путей: назначить энергичного военного человека и всеми силами постараться раздавить крамолу; затем была бы передышка и снова пришлось бы через несколько месяцев действовать силою; но это стоило бы потоков крови и в конце концов привело бы неминуемо к теперешнему положению, т. е. авторитет власти был бы показан, но результат оставался бы тот же самый и реформы вперед не могли осуществляться бы.

Другой путь — предоставление гражданских прав населению — свободы слова, печати, собраний и союзов и неприкосновенности личности; кроме того, обязательство, проводить всякий законопроект через Государственную думу — это, в сущности, и есть конституция. Витте горячо отстаивал этот путь, говоря, что он хоть и рискованный, тем не менее, единственный в настоящий момент. Почти все, к кому я ни обращался с вопросом, отвечали мне так же, как Витте, и находили, что другого выхода, кроме этого нет» [3, с. 166].

В соответствии с манифестом 17 октября в государственное устройство страны были внесены принципиальные изменения. Так, самодержавная, власть ограничивалась отныне представительными учреждениями, дарованные политические свободы красноречиво свидетельствовали о начале эволюции феодальной монархии в буржуазную. Манифест утверждал основы гражданской свободы и избирательного права. Провозглашалась неприкосновенность личности, свобода совести, слова, союзов и собраний. Те классы населения, которые ранее были совсем лишены избирательных прав, получили право участия в выборах. Было установлено «…незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия за закономерностью действий, поставленных от нас властей» [1].

После подписания Манифеста издается ряд нормативно-правовых актов, которые влияют на изменение государственного строя Российской империи. 11 декабря 1905 г. издается указ «Об изменении положения о выборах в Государственную Думу», который значительно расширяет число избирателей.

20 февраля 1906 г. были обнародованы два весьма важных указа: «Учреждение Государственной думы» и «О переустройстве учреждения Государственного совета» и высочайший манифест «Об изменении учреждения Государственного совета и пересмотре Учреждения Государственной думы». В соответствии с манифестом Государственный совет преобразовывался в верхнюю палату парламента.

Чтобы понять правовое значение манифеста, необходимо обратиться к оценкам, данным ему учеными-юристами. Правовая литература начала ХХ века единодушно связывала с его появлением переход к конституционному строю.

В исторической и юридической литературе советского периода признавалось, что манифест провозглашал начала буржуазного конституционализма. Это полностью соответствовало ленинским оценкам манифеста 17 октября 1905 г.: «Царский манифест обещает прямую конституцию: Дума получает законодательные права, ни один закон не может войти в силу без одобрения народными представителями, дарована ответственность министров, дарованы гражданские свободы, неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний и союзов» [9.30].

А. М. Давидович считал установившийся строй конституционным самодержавием [7, с.291].

У советских ученых не было единства мнений о реальном влиянии этого документа на российскую государственно-правовую действительность. Так, С. М. Сидельников утверждал, что «манифест не внес никаких изменений ни в организацию государственной власти, ни в юридические отношения между властью и населением», а следовательно, «конституционный по форме и содержанию манифест не ограничивал самодержавия» [13, с 43]. Иной точки зрения придерживался Е. Д. Черменский. Не соглашаясь с теми, кто считал формальным ограничение власти монарха после принятия манифеста, он писал: «В действительности после опубликования Основных законов 1906 г. царь не только формально, но и практически отказался от двух важных прерогатив — неограниченного права законодательствования и автономного распоряжения государственным бюджетом... Вот почему на вопрос, сохранился ли абсолютизм в России и после 1905 г. или она перешла к конституционной форме правления, нельзя дать однозначный ответ. Нам представляется, что после 1905 г. в России была конституция, но узкоцензовая, более или менее призрачная, более или менее фиктивная» [14, с.178].

Был ли манифест 17 октября 1905 г. первой российской конституцией? С момента подписания Николаем II манифеста 17 октября 1905 г. и вплоть до подписания им же акта об отречении от престола в марте 1917 г. Россия уже не была абсолютной монархией. Прежде не ограниченная ничем власть императора ограничивалась народным представительством, наделенным законодательными полномочиями. Однако Россия не стала и конституционной монархией в классическом виде, где народ реально принимал участие в законодательстве и управлении. Весь недолгий период думской монархии (1906 — февраль 1917гг.) представительство народа носило иллюзорный характер вследствие неразвитости демократических институтов, соглашательской позиции буржуазии, предпочитавшей не бороться с абсолютизмом, а договариваться с ним о все новых уступках.

В этой связи можно согласиться с оценками А. Н. Медушевского — исследователя российского конституционализма начала ХХ века. Рассуждая об «особом типе монархического конституционализма», возникшем на переломном этапе перехода от абсолютизма к тоталитарному государству, он все же считает, что «говорить о введении в России конституционной монархии как законченной формы правления было не вполне правомерно ввиду большого числа изъятий из законодательства в пользу монархического компонента политической системы. В лучшем случае, речь могла идти только о первых элементах дуалистического порядка правления в России» [11, с.42].

Резюмируя вышеизложенное, необходимо отметить, что несмотря на упорное противодействие каким-либо изменениям в государственном устройстве со стороны самодержавия, историческая неизбежность этих перемен к 1905 г. была совершенно очевидной. Неудачная русско-японская война, первая русская революция, позиция либерально настроенной части общества, в том числе и некоторых представителей правящей верхушки, все более настойчиво говоривших о необходимости введения в той или иной форме народного представительства, необходимость укрепления международного авторитета России — все это вынудило самодержавие пойти на уступки.

Манифест 17 октября 1905 г., стал не только важным этапом, но и своего рода итогом развития общественной мысли и попыток реформировать государственное устройство «сверху». Вместе с тем манифест 17 октября оказал огромное влияние на внутреннюю политику последнего царствования. И хотя основные положения манифеста подвергались антидемократическим поправкам, отменить его уже было нельзя. Россия вступила в новый этап своего конституционного развития.

Литература:

1. Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 окт. 1905 г. // Полное собрание законов Российской империи. III. Т. XXV, № 26803 [Электронный ресурс] URL: http://www.nlr.ru/e-res/law_r/content.html
2. Проект манифеста, составленный князем А. Д. Оболенским и привезенный им с собою на пароход. //Крассный архив. 1925. Т.4–5. С.86
3. Переписка Николая II с Марией Федоровной. //Красный архив. 1927., Т.22. С. 166
4. Витте С. Ю. Воспоминания. Т.2. М.: Соцэкгиз, 1960. — 639 с.
5. Витте С. Ю. Воспоминания. Т.3. М.: Соцэкгиз, 1960. — 723 с.
6. Витте С. Ю. Избранные воспоминания, 1849–1911 гг. / Коммент. и указ. имен сост. Б. В. Ананьичем и др. — М.: Мысль, 1991. — 719 с.
7. Давидович А. М. Самодержавие в эпоху империализма. М.: Наука, 1975–338 с.
8. Дневники императора Николая II. / общая редакция и предисловие К. Ф. Шацилло — М.: Орбита, 1991–736 с.
9. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т.12., М.: Издательство политической литературы, 1968–576 с.
10. Медушевский А. Н. Конституционные проекты в России XVIII- начала ХХ века. М.: РОССПЭН, 2010–640 с.
11. Медушевский А. Н. Конституционная монархия в России. // Вопросы истории, 1994. № 8. С.30–46
12. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II. М.: ТЕРРА, 1992–640 с.
13. Сидельников С. М. Образование и деятельность первой Государственной Думы. М.: Издательство Московского университета, 1962–320 с.
14. Черменский Е. Д. История СССР. Период империализма. М.:Просвещение, 1974–446 с.