Развитие дореволюционного отечественного законодательства о рецидиве преступлений с XIX в. до начала XX в.



Статья посвящена изучению истории развития дореволюционного законодательства России с XIX по начало XX вв. в части правовой регламентации рецидива преступлений. Автор проводит анализ нормативных правовых актов и историко-правовых документов XIX — начала XX вв., регулирующих общественные отношения, возникающие в процессе применения норм о рецидиве преступлений.

Ключевые слова: рецидив преступлений, дореволюционное отечественное законодательство, институт рецидива преступлений, множественность преступлений

Дореволюционное российское законодательство XIX — начала XX вв. сыграло важнейшую роль в развитии уголовно-правового института рецидива преступлений и его правовой регламентации в отечественном законодательстве. Это в свою очередь объясняется тем, что преимущественно до начала XIX века проблема нормативного регулирования рецидива преступлений не имела достаточно широкого резонанса в российской правовой науке, поскольку лишь немногие отечественные ученые-правоведы и теоретики XVIII века занимались ее решением.

Так, в свое время известный отечественный историк, публицист и философ конца XVIII в. М. М. Щербатов в своем произведении под названием «Путешествие в землю Офирскую Г-на С. шведского дворянина» писал следующее относительно совершения рецидива преступлений: «Всякое воровство и похищение ведет к наказанию и обязанности воздать вдвое за взятое. На случай несостоятельности виновный должен тяжкою работою сие заработать, хотя бы она и по конец жизни продолжалась. Повторение ведет к вящему наказанию» [1, с. 950].

Хотелось бы отметить, что российские нормативно-правовые акты, принятые в период с XIX по начало XX века оказали особо важное влияние на формирование нормативных положений о понятии рецидива преступлений и его видах в советском законодательстве. Так, в первые годы существования советского государства, была предусмотрена возможность применения дореволюционного отечественного законодательства. К примеру, ст. 5 Декрета СНК РСФСР от 24 ноября 1917 г. «О суде» устанавливала, что применение отдельных норм из вышеуказанных нормативно-правовых актов допускается в случае, если таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию [2, с. 125].

Говоря о развитии отечественного законодательства XIX — начала XX вв. следует отметить, что одним из действующих нормативно-правовых актов данного периода являлся 15-томный Свод законов Российской империи 1832 г., вступивший в силу 1 января 1835 года.

В частности, книга первая XV тома Свода законов под названием «О существе преступлений и разных родов казней и наказаний» устанавливала две формы множественности преступлений, увеличивающие вину: стечение преступлений (ст. 134 в ред. 1842 г.) и повторение преступлений (ст. 135 в ред. 1842 г.) [3, с. 19].

При этом, под стечением в соответствии со ст. 134 Свода законов понималось, во-первых, совершение нескольких тождественных преступлений до осуждения; во-вторых, совершение нескольких однородных или разнородных преступлений разными действиями до осуждения; в-третьих, совершение одним действием несколько преступлений [3, с. 19–20].

Из этого видно, что правовое определение «стечение преступлений» почти совпадало с современным правовым термином «совокупность преступлений», уже включая в себя нормативные положения об идеальной и реальной совокупности преступлений.

Что же касается «повторения преступлений», то ст. 135 Свода законов понимала под этим термином следующее: «Повторение одного и того же преступления умножает вину преступника. Повторением преступления считается то, когда преступник, будучи наказан за преступление, учинил то же самое в другой или третий раз» [3, с. 20]. При этом каких-либо законных сроков, исключающих повторность, предусмотрено не было.

Стоит также отметить, что, по мнению Н. С. Таганцева, повторение преступлений умножало вину преступника, но сама мера усиления предоставлялась усмотрению судьи, если только не содержалось по этому поводу прямых указаний. Обычно наказание за повторение удваивалось, или присоединялось к новому наказанию прежнее, или же допускался переход и к высшему роду, причем иногда размеры усиления были весьма велики; так, например, за тайный провоз товаров в первый раз назначалось легкое телесное наказание, а в третий — ссылка на каторгу [4, с.158].

Кроме того, стоит также добавить, что впервые в истории отечественного законодательства формы множественности преступлений появились с четко определенными дефинициями, что в свою очередь говорит о непосредственном совершенствовании правил юридической техники.

Помимо прочего, М. В. Плотникова считает, что впервые неоднократное совершение преступления выделяется как общее основание усиления уголовной ответственности. Например, согласно Общей части Свода законов «учинивший какое-либо преступление, хотя и без обдуманного заранее намерения или умысла, но в третий раз, наказывается столь же строго, как учинивший оное в первый раз с обдуманным заранее намерением или умыслом» [5, с. 14].

Однако кроме Свода законов в то время действовал Сельский судебный Устав 1839 г., также регулирующий некоторые вопросы рецидива преступлений, совершенных государственными крестьянами.

Дело в том, что данный историко-правовой документ характеризуется усилением наказания за совершение рецидива преступлений; например, в ст. 90 Устава установлено, что за «важнейшие проступки или за неоднократно повторенные проступки меньшей важности» полагалось наказание розгами (от десяти до шестидесяти ударов) [6, с. 469].

В связи с этим необходимо отметить, что российский законодатель начала XIX в. впервые ввел нормативные положения о формах множественности преступлений, а также юридически правильно и грамотно сформулированные правовые дефиниции, отграничивающие «рецидив преступлений» и «совокупность преступлений».

Российское законодательство середины и конца XIX века характеризуется наиболее детальной разработкой нормативно-правовой базы, касающейся правовой регламентации института рецидива преступлений.

Имеется в виду то, что после издания Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., вступившего в силу с 1 мая 1846 г., было положено начало кодификации отечественного уголовного законодательства [7, с. 7].

Уложение выделяло рецидив преступлений как одну из четырех форм множественности преступлений наравне с совокупность преступлений, неоднократностью преступлений, а также их кумуляцией [3, с. 22].

Так, в ст. 113 Уложения было установлено, что «учинивший какое-либо преступление, хотя и без обдуманного заранее намерения или умысла, но в третий раз, наказывается столь же строго, как учиненное в первый раз с обдуманным заранее намерением или умыслом» [8, с. 196].

Из этого можно сделать вывод о том, что уголовная ответственность возрастала за заранее непреднамеренное преступление, совершенное в третий раз, а также впоследствии приравнивалась к ответственности за заранее обдуманное умышленное преступление, которое было совершено лицом в первый раз.

Кроме того, стоит обратить внимание на то, что совершение впервые многократного (специального) рецидива преступлений было признано более общественно опасным, чем совершение однократного (общего) рецидива преступлений.

Например, ст. 138 Уложения устанавливала, что «в случае, когда закон не назначает именно наказание за повторение того же преступления, или же за учинение оного в третий или четвертый раз и т. д., суд назначает всегда самую высшую меру наказания за то преступление или за повторение оного, или же за учинение в третий раз определенного» [8, с. 200].

Необходимо также указать на то, что особое место среди правовых документов середины XIX в. занимал Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., в котором впервые был определен точный срок, по истечении которого повторное преступление не могло быть признано рецидивом преступлений [9, с. 5].

Что касается нормативно-правовых актов начала XX в., то следует сказать о том, что Уголовное уложение, принятое 22 марта 1903 г. в отличие от Уложения 1845 г. и Устава 1864 г. включило нормы об усилении уголовной ответственности за совершение многократного (специального) рецидива преступлений.

В частности, в соответствии со ст. 64 Уложения «лицу, учинившему до провозглашения приговора два и более тождественных или однородных преступных деяний по привычке к преступной деятельности или вследствие обращения такой деятельности в промысел, ему определяется ответственность по правилам о совокупности, если закон не предусматривал за это особого наказания» [9, с. 5–6].

Более того, Уложение подробно установило следующие наказания за совершение специального рецидива преступлений. Так, суд в соответствии со ст. 64 Уложения был вправе дополнительно к основному наказанию назначить каторгу без срока, срочное лишение свободы, заключение в исправительном доме и крепости с арестом до одного года либо денежную пеню [8, с. 290–291].

Таким образом, совершенно новым для уголовного законодательства России начала XX в. стало введение нормы о дополнительных мерах по наказанию рецидивиста в целях его исправления в будущем в виде назначения к основному наказанию за совершение специального вида рецидива преступлений дополнительного вида наказания, чего не было предусмотрено до начала XX века в России.

Подводя итоги, хотелось бы отметить, что отечественное законодательство XIX — начала XX вв. в целом характеризовалось усовершенствованием нормативно-правовой базы, касающейся правовой регламентации института рецидива преступлений. В частности, понятие «рецидив преступлений» было отграничено от таких схожих по значению с ним форм множественности преступлений, как совокупность преступлений, неоднократность преступлений, а также кумуляция (совокупность приговоров). Кроме того, впервые совершение многократного (специального) рецидива преступлений квалифицировалось как более общественно опасное преступление, чем однократный рецидив. В связи с чем, отечественный законодатель разработал нормативное положение о праве суда назначать виновному лицу в совершении данного преступного деяния дополнительный вид наказания к основному наказанию. И, наконец, стоит заметить, что совершенно новым для законодательства России XIX — начала XX вв. стало введение цели исправления виновного лица, совершившего рецидив преступлений как одной из мер для предупреждения совершения рецидива преступлений в будущем.

Литература:

1. Щербатов М. М. Путешествие в землю Офирскую Г-на С. шведского дворянина. // Сочинение князя М. М. Щербатова Т. I. СПб, 1896. — 1458 c.
2. Декреты Советской власти. Т. I. 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г. — М.: Политиздат, 1957. — 626 с.
3. Шкредова Э. Г. Множественность преступлений (исторический аспект). — М.: Юрлитинформ, 2011. — 184 с.
4. Таганцев Н. С. О повторении преступлений: Исследование. — СПб.: Журнал Министерства юстиции, 1867. — 296 с.
5. Плотникова М. В. Неоднократность преступлений в уголовном праве России: дис. …канд. юрид. наук: 12.00.08 / Плотникова М. В. — Москва, 2003.
6. Малинин В. Б. Энциклопедия уголовного права. Т. 2. Уголовный закон. — СПБ.: Издание профессора Малинина, 2005. — 850 с.
7. Андрусенко О. В. Систематизация уголовного законодательства Российской империи (первая половина XIX века): автореф. дис… канд. юрид. наук. / Андрусенко О. В. — Екатеринбург, 2000.
8. Чистякова О. И. Российское законодательство Х–ХХ веков. — Т. 6. — М.: Юридическая литература, 1996. — 512 с.
9. Южанин В. Е. Ответственность за многократный рецидив преступлений (исторический аспект) // Вестник Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина. — 2007. № 17. — 12 с.