В статье раскрываются особенности возникновения ответственности за разбойное нападение в дореволюционный период российского уголовного права. Автор прослеживает линию развития данного вида преступления и ответственности за него, начиная с Повести временных лет и заканчивая законодательством XIX века, делая отсылки к нормативных актам.
Ключевые слова:разбой, квалификация, форма хищения, собственность, убийство, сопряженное с разбоем.
The article reveals the specifics of the emergence of responsibility for robbery in the pre-revolutionary period of Russian criminal law. The author traces the line of development of this type of crime and responsibility for it, starting from the Story of time years and ending with the legislation of the XIX century, making references to normative acts.
Keywords:robbery, qualification, form of theft, property, murder associated with robbery.
В качестве изначального пункта научной характеристики Разбоя, нами было захвачено изучение исторических подходов формирования уголовной ответственности за преступления против собственности.
Разбой в течение всего периода формирования общества является известным законодателю, ответственность за него менялась, развивалась, но она имела характерную черту — относительную устойчивость, ввиду того, что отношение к данному преступлению не менялось, а общество и законодатели соответствующих времен пытались наказать, исправить и наставить на верный путь тех, кто совершил разбой.
Возникновение норм об ответственности за преступления против собственности случилось еще в начале создания российской государственности. В период подписания договоров Руси с Византией (это договоры, которые заключены при князьях Аскольде в 860 г., Олеге в 907 и 911 гг., Игоре в 944 г. и Святославе в 971 г.), которые прописаны в Повести Временных Лет (русский летописный свод нач. XII в.), уже различают кражу и пока не разделенные по значению, кражу и разбой, представляющие собой насильственное завладение чужой собственностью, а также отметим существование дифференцированной ответственности за отмеченные деяния. Появление такого шага вперед объясняется наличием тесных торговые отношений между Русью и Восточной Римской империей, а также и частые войны того времени за земли и богатство.
Рассмотрим более конкретно, приведенные договоры. Так, кража (татьба) упоминается в статье 6 договора князя Олега с Византией (в 911 г.): «если русский украдет что-либо у христианина или же христианин у украдёт что-либо у русского и будет схвачен вор потерпевшим в то время, когда совершит кражу, при этом он окажет сопротивление и будет убит, то не взыщется его смерть ни христианам ни Русью» [10, c.177]. Статьей 12 более подробно регламентируется ответственность за кражу и бегство от хозяев челяди.
Договор Руси с Византией 944 г. также имеет определённые отличия от своего предшественника, заключенного за 33 года до того. Статья 6 договора 944 года определяет ответственность за кражу и за продажу краденого: «если же случится украсть что-либо русскому у грека, то следует возвратить не только украденное, но и заплатить сверх того его цену; если же окажется, что украденное уже продано, то пусть отдаст вдвойне его цену и будет наказан по греческому обычаю и по уставу и обычаю русскому» [7,c.87]. Кроме прочего, автор обращает внимание на то, что разница договоров Игоря и Олега состоит в том, что в договоре Игоря, имеет место быть санкционная составляющая, нежели только возврат похищенного и тройном, и двойном, соответственно, возмещении ущерба [5, c.196].
Здесь интересно мнение Д. Мейчика в отношении положений о краже в статьях 911 и 944 гг. На его взгляд, статья шестая договора 944 г. является не самостоятельной нормой, а частным случаем, не предусмотренным договором 911 года. И если Договор князя Олега трактует ситуации, когда вор пойман на месте преступления, что соответственно увеличивало степень общественной опасности содеянного, то в последнем «рассматриваются ситуации, когда возвратить похищенное в натуральном виде уже невозможно. Именно данным обстоятельством объясняется относительная мягкость наказания, отражённого во втором случае» [6, c.71].
Последующее развитие норм об уголовной ответственности за разбой выпало на период русского феодализма (XII — XV века).
Основным правовым документом рубежа X-XII веков была Русская Правда. Именно с нее началось регулирование правовых вопросов, а в дальнейшем и такое понятие как «разбой». В качестве «преступлений против имущества в Русской правде указываются повреждение и истребление чужого имущества, разбой, татьба (насильственное отнятие или похищение чего-либо, не переходящее в разбой)» [4, c.13]. Само понятие разбой не конкретизировалось, а шло в купе с кражей и грабежом. Вначале «разбой» понятизировался как «убийство в разбое» и являлось одним из наиболее тяжких преступлений.
По мнению некоторых исследователей, разбой того времени, включал в себя несколько понятий, таких как убийство, воровство, необходимая оборона, церковная, что зависело от последствий нападения. Досоветское время, считалось эпохой возвышения физической силы над разумом, ввиду воинственности нравов граждан, редки были случаи, когда просто открытое нападение на собственность не оканчивалось смертью.
Новгородская судная грамота несла в себе большое значение, ведь именно ней впервые упоминается разбой как преступление. Это объясняется тем, что в разделе: «О суде и закладе на наездщики и на грабежи», статьями 10–36 предусматривалась ответственность за наиболее тяжкие преступления, среди них такие как: кража (субъект — тать (вор)), разбой (субъект — разбойник), грабеж (субъект — грабезжик), поджог (субъект — поджигатель), убийство (субъект — душегубец).
Иные правовые меры, направленные на борьбу с разбоем, закреплялись в Псковской Судной грамоте (1397–1467 гг.), грабеж и разбой в судной грамоте определял, как тяжкие преступления, часто сопровождающимися убийством, санкцией за это был высокий штраф, составляющий 70 гривен.
В Псковской Судной грамоте и иных законодательных актах XV в. снова встает уже ране упомянутая проблема размытости определений. Грабеж и разбой встают на одну планку, и довольно трудно их понятия разделить ввиду отсутствия определяющей терминологии. Анализируя литературу о развитии законодательства о разбое, мы пришли к мнению, что единое мнение о вкладываемом смысле в термины «разбой» и «грабеж» — отсутствует. В то же время, как утверждал О. И. Чистяков: «…в Псковской Судной грамоте значение разбоя сохранилось как неспровоцированное убийство с целью грабежа, вооруженной засады на дорогах с той же целью, а грабеж — это хищение имущества с применением насилия (с боем)» [9, c.345].
На основе этого был принят Судебник Царя Ивана III 1497 года. В Судебнике мы можем наблюдать попытку классификации разбоя, а именно отнесение его к имущественному преступлению. Судебник 1497 г. понятизировал разбой как открытое нападение, совершаемое группой лиц — шайкой, при этом не обязательно сопровождающееся убийством [8, c.156]. Данный термин, на наш взгляд, не содержит квалифицирующих признаков, раскрывающих суть разбоя, тем самым затруднительно разграничить понятия разбоя и грабежа.
В 1550 году Иваном IV был издан новый Судебник. Появились новые составы преступлений, но мы отметили в нем то, что в статье 25 впервые показано относительное разграничение грабежа и разбоя как составов преступления, первый как открытое похищение вещи, и последний как хищение, связанного с насилием.
В досоветский период, кроме судебников, регулирующих такое преступление как разбой, существовали и губные грамоты фиксирующие меры правового воздействия, направленные на борьбу с разбоем.
Ключевым направлением их деятельности, была регламентация регулирования органами местного самоуправления защиты общества от разбоев и иных преступлений, и помимо этого действующий тогда Разбойный приказ, осуществлял направление сыщиков на места разбоя, в подчинение которым назначал местных губных старост. Теоретики отмечают, что «… еще в первых губных грамотах упоминались «обыщики», посылаемые великим князем на места для сыска «лихих людей разбойников»» [1, c.194].
В 1649 году царем Алексеем Михайловичем издано Соборное Уложение. Которое отражало значительное развитие норм Общей части. Грабеж и разбой теперь понимались как некое насильственное посягательство на чужую собственность. Уложение определяло разбой как насильственное с опасностью для жизни завладение чужим имуществом, совершенное шайкой, а грабеж как открытое хищение чужого имущества и наказанием за такое преступление служила смертная казнь.
Заметные перемены в регулировании ответственности за разбойные действия появились в Артикуле Воинском 1715 года в период правления императора Петра I [3, c.303].
Главой 21 Артикула были введены жесткие наказания за имущественные преступления, что регулировалось главой 21 «О зажигании, грабительстве и воровстве».
В уголовном законодательстве XIX в. законодатели наконец добились четкого разграничения разбоя и выделили в отдельный состав преступления. В Своде законов Российской Империи (1832 г) он понимался как проникновение «в какое-либо место, жительство, на деревню, двор, или какое-либо здание для завладения имуществом, произведенное открытою силою и с явной опасностью для самого лица, насилием угрожаемого», предусматривающее в качестве наказания смертную казнь или каторгу.
Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных (1845 г.) определило термин «Разбой» в статье 1627: «всякое на кого-либо для похищения принадлежащего ему или находящегося у него имущества нападение, когда оно было учинено открытою силой с оружием или хотя без оружия, но сопровождалось или убийством, или нанесением увечья, ран, побоев или такого рода угрозами или иными действиями, от которых представлялась явная опасность для жизни, здравия или свободы лица или лиц, подвергшихся нападению» [2, 365]. Данное определение разбоя стало основой для современного термина этого преступления.
Подводя итог нашей статье, отметим, что на основе изложенного материала можно сформулировать три основных этапа в возникновении и развитии норм об ответственности за разбой в дореволюционном законодательстве:
Первый обозначен X — XV вв., основными юридическими документами являются Русская Правда и Судебник 1497 г. Разбой в данный период, относится к любому вооруженному нападению или убийству, совершенному с корыстным умыслом;
Второй обозначен ХVI — XVIII вв. основными юридическими документами являются Судебник 1550 г., Соборное Уложение 1649 г. и Воинский артикул 1715г. Разбоем того периода признавали все формы насильственного завладения (хищения) имущества;
Третий обозначен XIX — XX вв. — 1903 г. основными юридическими документами являются — Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовном Уложении 1903 г.
Следовательно, можно говорить о том, что возникновение и формирование ответственности за разбой был долгий, но прогрессивный, несмотря на такие проблемы как длительный процесс разделения понятий грабежа и разбоя, на два разных состава преступления, а также гуманизация наказания за данные виды преступлений (ранее долго время предусматривалась смертная казнь).
Литература:
- Белоцерковский С.Д Борьба с организованными формами преступности в русском централизованном государстве // Российский журнал правовых исследований. — 2016. — № 4 (9).
- Беляев И. Д. История русского законодательства. — СПб.: Лань, 1999.
- Бойцов А. И. Преступления против собственности. — СПб.: Издательство Юридический центр «Пресс», 2012.
- Георгиевский Э. В. Собственность как объект охраны в уголовном праве Древней Руси // Lexrnssica. — 2013. — № 4.
- Древнейшее русское право в историческом его раскрытии: Перевод с немецкого / Эверс И. Ф. Г.; Пер.: И. Платонов. — С.-Пб.: Тип. Штаба Отд. корп. вн. стражи, 1835.
- Дзусова В. К. Уголовная ответственность за кражу в историческом аспекте // Молодой ученый. — 2018. — № 47.
- Памятники русского права. Вып. 1, Памятники права Киевского государства: X-XII вв. — М.: Госюриздат, 1952.
- Попрядухина И. В. Имущественные преступления по Судебнику 1497 года // Вектор науки ТГУ. — 2010. — № 3(3)
- Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство Древней Руси. — М., 1984. — Т. 1.
- Хачатуров Р. Л. Правонарушения и меры юридической ответственности // Вектор науки ТГУ. — 2012. — № 2 (20).
