Исследовано становление ответственности за разбой в Российском уголовном праве, разработана периодизация. Она включает допетровский период (разбой как усеченный состав при неопределенной объективной стороне), петровскую эпоху (состав приобретает материальный характер, развиваются объективные признаки), дальнейшее развитие перечня объективных признаков разбоя. В советский период для обозначения разбоя стал активно использоваться термин «нападение», сформировались многие современные квалифицированные виды, но действовали несколько составов разбоя в зависимости от формы собственности.
Ключевые слова : разбой, усеченный состав, нападение, хищение, угроза насилия.
Многие юридические категории не существуют изолированно, а формируются как правовое явление на протяжении веков. Их восприятие и истолкование невозможно без учета исторического содержания, даже если в современном праве они были значительно модернизированы. Разбой не является исключением. Это уникальное для российского правопорядка явление (если учитывать его во взаимосвязи с обособленным составом грабежа), возникновение и обособление которого началось с древнейших источников права. Становление ответственности за разбой не имеет четкой периодизации, но, в целом, может быть подразделено на отдельные этапы, каждый из которых оказал влияние на конструирование этого состава в современном уголовном праве.
Начальный этап формирования ответственности за разбой связан с его пониманием в неразрывной взаимосвязи с убийством (аналог п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Ответственность регламентировалась ст.ст. 3 и 5 Русской правды в Троицком списке и уже тогда была типологической (в отличие от многих составов, бывших казуальными). Это позволяет возводить цели выделения такого состава к защите купцов, ограбление которых было наиболее характерным примером разбоев того периода, но сопутствующее данной теории признание норм византийского права как источника, определившего возникновение разбоя как уголовно-правового явления [5, с. 32], не соответствует реалиям того периода. Разбой был известен и без соглашений с Византией, существовал он в большинстве «варварских» правд (ст.ст. 1–3 капитулярия 4 Салической правды). Составом с ними не различался.
Обособление разбоя как состава, необязательно связанного с убийством, произошло в ст. 36 Новгородской судной грамоты (НСГ). Составы назывались как взаимосвязанные, но уже различались. Учитывая происхождение нормы о «независимом» разбое, ее действительно можно связывать с защитой купцов (очевидно, новгородцы чаще других сталкивались с этим опасным явлением). Закладывается и дифференциация с грабежом, поскольку ст. 11 НСГ это посягательство рассматривалась как частная «обида». Состав еще не был выделен, но процессуальные различия уже существовали. Поэтому, очевидно, вначале грабеж понимался как частный случай разбоя, с «головщиной» не связанный. Затем началось независимое развитие этого состава.
Определенную систематизацию нормы о разбое получают в Псковской судной грамоте (ПСГ), где различия между видами хищения проводятся на основании признака открытости (ст. 1 ПСГ). Более подробная дифференциация открытых хищений следует из процессуальных норм (ст.ст. 23–24 ПСГ), определяющих различный порядок доказывания. Лишь для разбоя (очевидно, в силу публичной опасности, а не частной «обиды») устанавливается подобие современной презумпции невиновности (доказать вину в разбое должен потерпевший).
Разбой возводится к хищениям и в дальнейшем. Родовая категория «татьба» охватывает все хищения в Судебнике 1497 года, специально разбой называется в ст. 8 Судебника. Они привносит дифференциацию объектов с «головщиной», поскольку ответственность за посягательства на личность устанавливается ст. 9 Судебника. Разбой всегда соединен с угрозой личности (об этом свидетельствует усеченная конструкция ч. 1 ст. 162 УК РФ), но его признание, главным образом, хищением для того периода (как и современного российского права) было оправданным. Указание на цель при усеченной конструкции существенно, особенно если деяние не окончено.
Иначе разбой стал пониматься в Судебнике 1550 года, окончательно разграничившем его с грабежом в процессуальном отношении (ст.ст. 25 и 60 Судебника). Дела о разбое стали подсудны губному старосте, грабеж, в отличие от разбоя, совершался без опасного насилия, поэтому такие дела рассматривались наместником. Материальных норм этот Судебник прямо не содержит, демонстрируя, скорее, различия в оценке социальной опасности разбоя и грабежа.
Хотя Соборное уложение содержит материальные нормы (ст.ст. 15–17 главу XXI Уложения), развитию конструкции разбоя его принятие способствовало только выделением квалифицированных видов. Ими стали рецидив и сопряженность с убийством. Дифференциации с грабежом Соборное уложение не обеспечивало, поскольку в ст. 15 главы XXI Уложения использовалась отсылочная норма, объективная сторона грабежа не была конкретизирована, что приводило к смешению видов открытых хищений.
Иначе определяют разбой Воинские артикулы, построенные по европейскому образцу, поэтому ориентированные на использование систематизированных квалифицирующих признаков. Ответственность за разбой устанавливалась арт. 185 Воинских артикулов. Состав приблизился к современному. В дополнение к прямому насилию, разбой включал угрозы, выраженные в использовании оружия, а толкования охватывают соучастие. Ответственность устанавливалась равной для субъектов разбоя, высказывавших угрозу и осуществлявших хищение (учтена возможная неоднородность ролей участников разбойного нападения) [4, с. 618], но состав понимался как материальный. Для завершения разбоя требовалось хищение одним из субъектов, покушение квалифицировалось отдельно.
Сопоставляя такую конструкцию с существовавшей ранее «татьбой», можно отметить большее влияние Артикулов на признаки угрозы личности (ранее их с достаточной определенностью не существовало). Фактически, усеченная конструкция разбоя возникла ранее, именно она была воспринята современным правом. Достаточно очевидной является причина. Усеченный состав разбоя охватывает дополнительный объект как обязательный конструирующий элемент разбоя, при определенности цели нападения посягательство уже считается оконченным. Артикулы были ориентированы на охрану собственности, при демонстрации лишь угрозы (хищение не было начато в силу внешних причин) квалификация была не определена.
Менее очевидной стала дифференциация разбоя от грабежа. Продолжением этой тенденции стал Указ «О суде и о наказании за воровство». Указ был попыткой свести все хищения к категории «воровства» (схожим образом составы разбоя и грабежа конструировались в ст. 581 Уложения 1903 года). Это сблизило бы российское и европейское право (там состав грабежа отсутствует) [3, с. 108], но практике не отвечало, затрудняя признание оконченным разбоя и его разграничение с грабежом.
Противоречия были устранены ст.ст. 1627–1635 Свода законов, где приводилась близкая к современной конструкция разбоя (включая «иные» свидетельства опасности для личности, помимо наличия оружия и насилия), сформирован развитый перечень его квалифицированных видов. Они соответствовали условиям того периода, включая «транспортный» разбой, через особо квалифицированный состав были заложены основы для обособления бандитизма (создание «шайки»). Развитие квалифицированные виды разбоя получили в ст. 2129 Уложения 1845 года. Было обособлено пиратство, ранее относившееся к «транспортным» разбоям, нападение в отношении жилища стало признаваться более опасным, чем разбой в других помещениях. Разграничение с грабежом основывалось на ч. 7 ст. 1627 Уложения, где уточнялось значение истязания (независимо от последствия для здоровья, признавалось разбоем), было учтено субъективное восприятие угроз потерпевшим, а наличие оружия разбоя еще не означало [1, с. 235]. Требовалось его использование для создания угрозы личности.
Завершающим этапом развития представлений о разбое в дореволюционный период стало принятие Уложения 1903 года. Состав разбоя был дополнен рядом указаний на объективную сторону, в частности, приведением жертвы в бессознательное состояние (ст. 589 Уложения). Состав разбоя оставался усеченным при исключении понятия грабежа.
Категория нападения как признак разбоя стала использоваться лишь в советском уголовном праве (ст. 184 УК РСФСР 1922 года). Недостатком конструкции служило указание на открытость хищения «дополняемого» насилием. Оно выступало не средством, а юридическим признаком разбоя. Недостаток был устранен в ст. 187 УК РСФСР 1926 года, где была использована наиболее близкая к современной конструкция «нападения с целью хищения» [2, с. 795]. Насилие было обязательным, но требовался его реальный характер, что повлекло затруднения в квалификации уже по отношению к угрозам. Они стали признаваться частью объективной стороны разбоя в ст. 146 УК РФСР 1960 года. Тогда же был внесен ряд уточнений о квалифицированных видах разбоя (в частности, использование как оружия различных предметов). В советский период выделялись составы разбоев в зависимости от формы собственности (ст.ст. 91 и 146 УК РСФСР 1960 года).
В развитии ответственности за разбой может быть выделена следующая периодизация. Допетровский период характеризовал усеченный состав разбоя при неопределенности содержания объективной стороны. Петровские реформы сделали разбой материальным составом, ограничив варианты исполнения объективной стороны, но определив значение угроз. На завершающем этапе дореволюционного периода разбой вновь стал усеченным, получили развитие квалифицированные виды, были созданы предпосылки для обособления бандитизма. Советский период отличается дифференциацией разбоев по форме собственности, но именно тогда стал использоваться термин «нападение», квалифицирующее значение приобрела цель.
Литература:
- Бадальянц Э. Ю. Развитие отечественного уголовного законодательства об ответственности за разбой//Modern Science. 2021. № 12–1. С. 230–235.
- Власов Е. В. Разбой и ответственность за его совершение в истории российского уголовного права//Аллея науки. 2022. Т. 1. № 4 (67). С. 792–797.
- Пеньков Н. Г. Уголовная ответственность за разбой в зарубежных странах//Молодой ученый. 2023. № 34 (481). С. 106–110.
- Приемченко С. А. Развитие и современное состояние отечественного уголовного законодательства об ответственности за разбой//Аллея науки. 2022. Т. 2. № 12 (75). С. 616–619.
- Трейер А. Е. Возникновение и развитие института уголовной ответственности за разбой в русском праве//NovaInfo.Ru. 2021. № 121. С. 31–34.
