Место термина «кустарь» и «кустарное гнездо» в историческом контексте

 

В толковых словарях и другой неспециальной литературе термины кустарь и ремесленник являются схожими [1, с. 347]. Однако, в контексте данной работы очень важно сделать разграничение данных понятий. Особенно актуальным термин «кустарь» для Российской империи становится после 1861 года. Отмена крепостного права повлекла за собой высвобождение большого количества свободной рабочей силы.

Исследование проблем кустарной промышленности требует от исследователя знания четкого определения нескольких понятий — кустарь, кустарное селения, центр промысла.

Для понимания термина «кустарь» необходимо обратиться к причинам зарождения и дальнейшего развития кустарного сектора. Первостепенной причиной был социально-экономический кризис. Он толкал население на поиск дополнительного заработка. Из второстепенных причин можно выделить географическое положение и климат. Некоторые исследователи уверены, что одним из факторов развития кустарного сектора мог стать географический фактор. Обширная территория Российской империи не позволяла развивать торговые отношения с другими странами.

Наличие в течение долгого времени крепостного права и провальная политика органов власти в отношении массы крестьянского населения, получивших свободу после 1861 года привели к социальным проблемам и противоречиям. Их следствием стало малоземелье. Появлялось все больше крупных держателей земель, которыми являлись богатые помещики и даже церковь. Со временем ситуация менялась в худшую сторону, так как рост сельского населения приводил к усугублению проблемы малоземелья.

Кризис был комплексным и не сосредотачивался в одном регионе. Во второй половине XIX веке он проявлялся и на окраинах Европейской части России. Например, исследователи Казанской губернии в своих работах указывали, что численность крестьянства возрастала, а общее количество угодий на каждого из них уменьшалось. Таким образом, занятие промысловой активность стало необходимостью [2, с. 8].

Однако занятия кустарными промыслами не всегда приносило прибыль и удовлетворение материальных нужд. Постоянный денежный недобор заставлял кустарей работать день и ночь. Для повышения производительности глава семьи кустарей часто вовлекал в работу свою жену и детей, доверяя им простые подготовительные работы. Но и это не могло обеспечить высокой доходности, например, в северной части Европейской России кустари Олонецкой губернии получали очень мало [3, с. 389].

Определение термину «кустарь» было дано еще дореволюционной наукой. Кустарями считались мелкие производители, которые работали на рынок либо сами, либо по заказу. Таким образом, конечного потребителя не было. Кустарное производство отличалось от домашнего и от ремесленного. Ремесленник работал на заказ для конечного потребителя, в то время как домашнее производство должно было удовлетворять нужды собственного потребления [4, с. 2].

Однако данное определение не было распространено повсеместно. В более поздней работе по изучению кустарной промышленности в Псковской губернии, вышедшей в 1914 году, указывается, что отсутствие четкого определения понятия «кустарная промышленность». Таким образом, сравнение отдельных губерний по критерию развития кустарного сектора не имело прочного основания.

В документе «Основные положения для производства, предпринимаемого Главным управлением землеустройства и земледелия обследования кустарной промышленности» была предпринята попытка закрепления определения термина «кустарная промышленность». По мнению Управления, лицо могло считаться кустарем, только в случае соответствия трем основным условиям. Во-первых, все изделия должны изготавливаться на рынок, а не на конкретное лицо (заказчик, скупщик). Во-вторых, считалось необходимым лично принимать участие в процессе изготовления продукции. В-третьих, данная категория лиц должна была принадлежать к числу сельских жителей. Современники считали, что отличить кустаря от ремесленника и домашнего производителя все равно было весьма сложно. По этой причине в Псковской губернии проходила регистрация лиц, которые работали на заказчика [5, с. 4–5]. Однако, при переписи лиц, занятых в кустарном производстве в Костромской губернии возникли трудности. Для регистраторов представлялось трудным провести тонкую грань, которая отделяла кустаря от ремесленника и домашнего производителя. Поэтому в списки занесли всех людей, которые занимались личным производством дома или в мастерской. Таким образом, в регистрационные карты попадали лица, которые являлись скорее деревенскими ремесленниками, а не кустарными производителями. Например, деревенского кузнеца по типу занятий можно было отнести к ремесленникам. Но тот же кузнец в свободное время мог работать на заказчика или изготавливать товар для самостоятельного сбыта на рынке. В таком случае кузнец считался кустарем [6, с. 7–8]. Сложно было выявить и других мелких сельских промышленников.

С этой же проблемой сталкивались и исследователи Вятской губернии. В их работах говорилось о том, что между ремесленниками и кустарями трудно провести разграничения. По этой причине реальное число кустарей по документам могло быть значительно больше, а ремесленников меньше [7, с. 3].

Следующая проблема, с которой сталкивались исследователи при подсчете кустарей, заключалась в том, что один крестьянин мог заниматься сразу несколькими видами промыслов. Волостные правления сообщали лишь общее число кустарей, занятых в конкретной сфере. Следствием этого являлись неточности при подсчете, так как некоторых кустарей могли «сосчитать» два и более раз [2, с. 12–13].

Кроме ремесленников, при подсчете количества кустарей, в списки часто включались лица занятые либо отхожими промыслами, либо так называемые надомники, которые выполняли работу для фабрик на дому.

Следующая проблема заключается в том, что промыслы и число кустарей в местности могли меняться в самый непродолжительный период времени. В 1863 году вышел первый том работы П. П. Семенова «Географо-статистический словарь Российской империи». Например, в данной работе были описаны промыслы Тамбовской губернии на момент выхода этого труда, но к концу XIX века ситуация изменилась и появились новые промысловые занятия населения, о которых ранее ничего не писалось. В некоторых населенных пунктах, например в селе Абрамово Арзамасского уезда Нижегородской губернии, промыслы вообще не были указаны, хотя их наличие подтверждается архивными данными, а в конце XIX столетия они стали указываться уже источниками [8].

Таким образом, подсчеты кустарей в работах являлись неточными, их число было либо заниженным, либо завышенным. Это в первую очередь было связано с проблемой отсутствия определения, классификации и отличительных особенностей занятия данной категории сельского населения.

Вторая проблема заключается в том, какое селение считается «кустарным гнездом». Селение возможно было называть «кустарным», если в нем имелись кустари, и велось какое-либо кустарное производство. Я. Е. Водарский в своей работе «Промышленные селения центральной России в период генезиса и развития капитализма» опирался на сведения земской статистики. По его мнению, кустарным селом мог являться населенный пункт, в котором более половины мужчин рабочего возраста не занимались земледельческими работами [9, с. 15–18]. Свой критерий оценки селений существовал и у дореволюционных статистов. Они считали селение кустарным в том случае, если в нем жил хотя бы один человек, занятый в сфере промыслового производства [10].

Третий вопрос, который вызывает затруднения при изучении темы, связан с тем, как следует понимать термин «центр промысла». Четкого определения в литературе нет. Каждый из авторов пытался вложить в определение понятия свой смысл.

Я. Э. Водарский выделяет три условия, при которых село может считаться «центром промысла» [11, с. 8]. Во-первых, употребление этого термина возможно, если речь идет об административно-территориальных единицах, обладавших потенциалом в кустарном производстве. Здесь стоит отметить центры обработки металлов (село Павлово Горбатовского уезда Нижегородской губернии), центры производства кожи (село Выездное Арзамасского уезда Нижегородской губернии) и так далее.

Во-вторых, «центром промысла» может называться промысловый район. Чаще всего входящие в него уезды или уезды соседних губерний.

В-третьих, «центром промысла» исследователи именовали некоторые селения. В таком случае указывалось количество людей, занятых в сфере кустарного производства, объем производимого товара и его общая стоимость. Однако формулировка не является точной, поскольку значение кустарей и оценочная стоимость их производства указывалась редко. Таким образом, критерии, по которым дореволюционные исследователи могли относить населенные пункты к «центрам промысла» остаются неизвестными.

В таком случае количество кустарей в населенном пункте не играло никакой роли и не влияло на возможность называть местность промысловым центром. Например, исследователи Уфимской губернии называли центрами промысла населенные пункты, где насчитывалось от 5–15 дворов, занятых кустарным производством [12, с. 130]. В тоже время в Казанской губернии отмечалось село Старые Карабаяны. Оно, по словам исследователей, являлось крупным центром бондарного промысла, при этом занималось им всего 8 дворов [2, с. 28–33].

Таким образом, для использования термина «центр промысла» необходимы два основных критерия. Во-первых, мнение исследователей-современников кустарного сектора в России в XIX- начале XX вв. Проблема в том, что не всегда можно определить, на какие критерии опирались исследователи современники. Был ли выделен населенный пункт как «центр промысла» по каким-то критериям или он обозначался так «случайно», остается под вопросом. Во-вторых, стоит обращать внимание на количество промысловых дворов, которые указаны исследователями. Проблема в том, что не всегда источник содержит в себе подробные данные. В том случае, если населенный пункт сосредотачивал в себе несколько промысловых занятий, то он мог называться «многопромысловым центром» [11, с. 9].

 

Литература:

 

1.                Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: ИТИ Технологии, 2003.
2.                Мелкая промышленность Казанской губернии. Казань, 1911.
3.                Отчеты и исследования по кустарной промышленности России. Т. V. СПб. 1898.
4.                Указатель кустарных промыслов, встречающихся в Орловской губернии. Орел. 1895.
5.                Кустарные промыслы Псковской губернии: По исследованию 1912 года. Псков, 1914.
6.                Кустарно-ремесленные промыслы Костромской губернии. Вып. II. Кострома, 1913.
7.                Краткий очерк кустарной промышленности Вятской губернии. Вятка, 1896.
8.                Семенов П. П. Географо-статистический словарь Российской империи. Т. 1. СПб., 1863.
9.                Водарский Я. Э. Промышленные селения центральной России в период генезиса и развития капитализма. М. 1972.
10.            Справочный указатель кустарных производств и кустарных мастеров. Вып. 1–5. СПб. 1892–1902.
11.            Водарский Я. Э. Сельские кустарные промыслы Европейской России на рубеже XIX-XX столетий. М.: Институт российской истории РАН, 2004.
12.            Кустарные промыслы Уфимской губернии. Уфа, 1912.