Разыскивая в памяти нужное слово или понятие, человек движется вдоль структурных линий (линии синонимии, антонимии и других — ассоциативных или логических), пронизывающих систему лексики. Именно эти структурные линии соответствуют основным понятиям и категориям лексикологии.
Значение слова определяется, прежде всего, его отношением к другим словам, то есть его местом в лексической системе. В отличие от других систем лексическая система тесно связана с внешними, экстралингвистическими факторами и наиболее подвижна. Она непосредственно отражает изменения, происходящие в окружающей действительности, что выражается как в отмирании слов (или их значений), так и в появлении новых слов и значений или в значительном изменении последних. В силу этого словарный состав не образует, строго говоря, закрытого класса. Однако этот факт не следует преувеличивать: на каждом этапе развития лексика языка представляет все же относительно устойчивую и определенную систему.
Системность лексики обеспечивает следующие пучки слов:
1) семантическое поле;
2) лексико-семантическая группа;
3) тематическая группа;
4) ситуативная группа;
5) коммуникативная группа;
6) родовидовая группа;
7) синонимический ряд;
8) антонимическая пара;
9) словообразовательное гнездо;
10) эпидигматическая группа.
Наиболее важный вопрос — размещение лексических единиц по тематическим группам. Различные аспекты этой проблемы рассматривались в работах В. В. Виноградова, С. И. Коткова, Ф. П. Сороколетова, Ф. П. Филина, О. Н. Трубачева, М. М. Покровского и ряда других исследователей.
Дифференцированно подходит к оценке тематических групп Д. Н. Шмелев. С одной стороны, он указывает на такие тематические группы, как название растений, которые не представляют собой каких-либо лексических «микросистем» в подлинном смысле слова, так как объединение подобных слов происходит, как правило, не на общем значении слов и не на основе того или иного их противопоставления друг другу по какому–то различительному признаку, а на основе наличия у них как раз только общего родственного признака («растение») [1, с. 29]. Значения слов, входящих в эту группу, настолько насыщены индивидуальными признаками, что являются в принципе несопоставимыми по отдельным признакам друг с другом, то есть эти слова стоят вне собственно языковых системных связей.
С другой стороны, по мнению Д. Н. Шмелева, некоторые слова конкретной лексики входят в определенные лексико-семантические микросистемы, то есть в какой–то степени системно объединены. «Значение каждого из таких слов соизмеримо в известном плане с некоторыми другими значениями, так как противопоставлено им по более или менее определенным семантическим признакам» [2, с. 150].
Анализ имеющихся точек зрения позволил нам сделать следующий вывод: деление лексики на тематические группы не только не исключает, но, наоборот, предопределяет нахождение специфики внутренних семантических взаимоотношений между номинативными средствами языка. Более того, описание слов в рамках предметно-классификационных групп создает широкие возможности для всестороннего изучения смысловых связей в языке, для детального выявления особенностей семантической структуры отдельных номинативных единиц в частности и лексико-семантической системы вообще.
Достоинство тематического принципа в том, что он сохраняет наиболее естественную для речи ситуативно-тематическую организацию языкового материала и обусловленные его связи языковых элементов.
Целью данной статьи является определение тематической группы «наименований предметов верхней одежды» в произведениях И. С. Тургенева.
Одежда является одним из существенных элементов культуры, как материальной, так и духовной, понятийная зона одежды, что подтверждают рассмотренные нами примеры, обширна, наименования многочисленны, разнообразны и функционально насыщены, и все это указывает на возможность рассматривать вышеуказанную тематическую группу как существенный фрагмент русской языковой картины мира, позволяющий увидеть ряд особенностей жизни общества, описанного И. С. Тургеневым. В исследованную нами тематическую группу «наименований предметов верхней одежды» вошли следующие единицы.
Куртка— «короткая, наглухо застёгивающаяся верхняя одежда».
«Первая любовь»: Неожиданно быстрое исполнение моих тайных желаний меня и обрадовало и испугало; однако я не выказал овладевшего мною смущения — и предварительно отправился к себе в комнату, чтобы надеть новенький галстух и сюртучок: дома я еще ходил в куртке и в отложных воротничках, хотя очень ими тяготился [стр. 258].
Ты еще не студент, и бог знает, выдержишь ли ты экзамен. Да и давно ли тебе сшили куртку? Надо было покориться. Я заменил сюртучок курткой, но галстуха не снял [стр. 260].
Отец почтительно ей поклонился и проводил ее до двери передней. Я стоял тут же в своей куцей куртке и глядел на пол, словно к смерти приговоренный [стр. 261].
«Ася»: Взор мой упал на красивого молодого человека в фуражке и широкой куртке... [стр. 211].
«Вешние воды»:... тот тоже надевает куртку — и оба немедленно удаляются. «Вешние воды» [стр. 314].
«Отцы и дети»:...очень похожий на Петра, одетый в серую ливрейную куртку с белыми гербовыми пуговицами, слуга Павла Петровича Кирсанова [стр. 7].
Пальто – «род верхней одежды длинного покроя, обычно ниже колен, надеваемой поверх платья, костюма и т. п.».
«Вешние воды»: Санин падает на ноги, отворачивается, поспешно надевает сброшенное пальто, говорит...[стр. 314].
«Рудин»: Она раскрыла зонтик и хотела было идти домой, как вдруг из-за угла избушки выехал, на низеньких беговых дрожках, человек лет тридцати, в старом пальто из серой коломянки и такой же фуражке [стр. 5]. На нем было то же серое пальто, и в загорелых руках он держал ту же старую фуражку [стр. 23]. Я вовсе спать не хочу. С какой стати мне спать!.. Я лучше поеду поля осмотрю, — сказал Волынцев, одергивая полы пальто [стр. 51].
«Отцы и дети»: Митя, такой же свежий и румяный, как и отец, подпрыгивал в одной рубашечке на его груди, цепляясь голыми ножками за большие пуговицы его деревенского пальто [стр. 91].
...барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах... [стр. 1].
− Ничего, ничего, — твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. «Отцы и дети» [стр. 3].
Его полотняное пальто и панталоны были запачканы в грязи... [стр. 13].
Кафтан — «Старинная мужская долгополая верхняя одежда».
«Муму»: Но вот Герасима привезли в Москву, купили ему сапоги, сшили кафтан на лето... [стр. 166]. Он только ждал нового кафтана, обещанного ему дворецким, чтоб в приличном виде явиться перед барыней, как вдруг этой самой барыне пришла в голову мысль выдать Татьяну за Капитона. «Муму» [стр. 170]. Дворецкий удалился, а Степан вскочил, натянул на себя кафтан и сапоги, вышел и остановился у крыльца. «Муму» [стр. 180].
Герасим глядел на всех этих людишек в немецких кафтанах сверху...[стр. 185]. На нем был праздничный кафтан; он вел Муму на веревочке [стр. 186].
«Отцы и дети»: А вот вам и прислуга, — прибавил он, указывая на вошедшего с ним коротко остриженного мальчика в синем, на локтях прорванном, кафтане и в чужих сапогах. — Зовут его Федькой [стр. 64].
Пиджак— «верхняя часть костюма в виде куртки с отложным воротником и застегивающимися бортами».
«Отцы и дети»:... старый штаб-лекарь предстал перед молодыми людьми, облеченный в домоделанный полотняный пиджак и с соломенною, тоже домоделанною, шляпой на голове [стр. 73].
Сюртук «род длинного (почти до колен) двубортного пиджака в талию». «Первая любовь»: Я заменил сюртучок курткой, но галстуха не снял [с. 260].
Плащ— «1. верхняя широкая одежда без рукавов, надеваемая внакидку и крепящаяся у подбородка или застегивающаяся на пуговицы; 2. непромокаемое пальто».
«Вешние воды»:...дряхлая старушонка в черном суконном плаще проковыляла через аллею [стр. 349].
Основным критерием включения слов в рассматриваемую тематическую группу является наличие семы «верхняя одежда» в словарных дефинициях семантики слова.
Приведенное в статье описание наименований предметов одежды подчеркивает значимость этого лексического множества в формировании русской языковой картины мира, а также позволяет увидеть некоторые черты национальной культуры 19 века.
Литература:
- Кузнецов С. А. Большой толковый словарь русского языка / С. А. Кузнецов. — СПб.: Норинт, 2000.
- Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. — М., 1983.
