Эволюция общественных настроений и массового сознания советского общества в середине 50-х — первой половине 60-х гг. XX века

В статье показан процесс трансформации общественных настроений и массового сознания советских граждан в период «оттепели». Рассматривается важный перелом в миросозерцании советского общества — восторженное отношение к партийным лидерам постепенно сменяется скептическим недоверием к политике «власть имущим».

Ключевые слова: общественные настроения, массовое сознание, общественное сознание, Советский Союз, «оттепель», советский народ, XXсъезд КПСС, доклад Н. С. Хрущева, партия, партийное руководство, власть, молодежь, интеллигенция, рабочие, колхозники, скептицизм, критицизм.

В середине 50-х — первой половине 60-х гг. XX века Советский Союз переживал сложное, неоднозначное и весьма противоречивое время. После смерти «отца народов» И. В. Сталина страна нуждалась в масштабном реформировании старых политических и экономических основ, новом, более гуманном, подходе к человеку и его жизненным и социальным потребностям. Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев и партийное руководство страны, не затрагивая основ самой системы, провели лишь частичные реформы, устранившие недостатки в социальной и экономической сферах. Их действия с самого начала приобрели характер половинчатости и непоследовательности. Не случайно данный исторический этап получил название «оттепель». Многие осознавали, что «оттепель» в любой момент может превратиться в заморозки и дальнейшее похолодание. А власть лишь подтверждала это, сворачивая реформы и отказываясь от частичной либерализации курса. Поэтому, как правильно заметила М. Р. Зезина, «первая попытка слома тоталитарного режима закончилась неудачей, за подновленным фасадом по-прежнему скрывалась сталинская система казарменного социализма. Но несмотря на это, время «оттепели» дало толчок глубоким переменам в общественном сознании» [1, с. 17].

В данной статье предметом нашего внимания будет изучение мироощущения, общественного настроения и массового сознания периода «оттепели».

Известно, что руководство страны все усилия пропаганды в середине 50-х гг. XX века подчинило задаче переустройства массового сознания в необходимом ему направлении. Считалось, что, так как в Советском Союзе построено социалистическое общество, все усилия надо было направить на строительство коммунизма. Поэтому, для продвижения вперед, партия вновь призывала переждать временные трудности. Печать и радио утверждали, что в СССР людям живется хорошо, партия заботится о каждом, социальные контрасты в уровне жизни различных групп населения уходят на второй план. Эффективность коммунистической пропаганды оказывалась достаточно высокой — сохранялись доверие разных слоев общества к партии и государству и убежденность в осуществимости идеалов светлого будущего [2, с. 148]. Мироощущение советских людей в 50-е гг. было связано с высокой степенью оптимизма, искренней убежденностью и неиссякаемой верой в процветание и благополучие своей страны. Многие верили, что живут в самом счастливом государстве. Но не все придерживались подобных взглядов. Были и разочарованные, чья судьба сложилась неудачно во многом из-за действий власти. Это были вышедшие на свободу политкаторжане или люди, пострадавшие в годы репрессий и потерявшие родных и друзей. Они не доверяли новым партийным лидерам, во многом осуждали их политику, но боялись высказывать свои убеждения. Существовала и тонкая прослойка критически мыслящих людей, как правило, из среды научно-технической и творческой интеллигенции, которой был присущ определенный дух скептицизма и критицизма, вызванный непоследовательной и противоречивой политикой властных структур.

Для массового сознания советских людей периода «оттепели» было характерно проявление большого интереса к международной атмосфере. Политика советских лидеров в данном направлении также отличалась весьма неоднозначными решениями. С одной стороны, на международной арене Советский Союз ратовал за мирное сосуществование, дружественные отношения, с другой, советская пропаганда продолжала клеймить буржуазную идеологию, с недоверием относилась к иностранцам, видя в каждом из них шпиона.

Двойственную политику партии в отношении иностранцев, а отсюда и двойственное отношение к ним жителей СССР рассмотрим на следующем примере. Известно, что с 28 июля по 11 августа 1956 года в Москве проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов, на котором присутствовали делегаты из различных уголков земли. Мероприятие было организовано на высоком уровне, повышенное внимание и заботу организаторы уделили иностранным гостям. Задача Н. С. Хрущева состояла в том, чтобы убедить приехавших делегатов в преимуществе социалистического строя над капиталистическим. Латиноамериканский журналист, в будущем известный писатель Г. Маркес, побывавший на фестивале, говорил, что советские граждане жаждали открыть в иностранцах таких же людей, как и они. Он писал: «Все хотели увидеть, потрогать иностранца, удостовериться, что он сделан из той же плоти и крови. Мы встречали русских, никогда и в глаза не видавших иностранца. В Москву съехались любознательные со всех уголков Советского Союза. На ходу они изучали языки, чтобы разговаривать с нами, и дали нам возможность совершить путешествие по стране, не покидая Красную площадь» [3]. Но контакты советских людей с зарубежными гостями совсем не нравились представителям власти. Поэтому, после окончания фестиваля проводились «профилактические беседы» с лицами, которые, по мнению партийных структур, часто встречались с делегатами и подолгу беседовали с ними. Лозунг фестиваля «За мир и дружбу» как-то быстро забыли, а советские пропагандисты на страницах газет вновь рьяно стали клеймить загнивающую жизнь на Западе. Отсюда понятно, что отношение большинства советских граждан к иностранцам было противоречивым. Подозрительность и недоверие сочетались с неиссякаемым интересом к культуре, языку и традициям других народов.

В общественном и массовом сознании советских людей данного периода закрепилось убеждение, что все частное, приватное должно уступить общественному и коллективному. Идущая вразрез с общественными интересами личная заинтересованность должна отойти на второй план. Коллектив играл существенную роль в жизни каждого рабочего и служащего. Не случайно характерными явлениями повседневной жизни советских людей являлись совместный отдых, коллективные праздники на предприятиях, взаимопомощь при решении сложных бытовых проблем. Отсюда тот высокий уровень искренней дружбы и теплого общения.

Большинство советских граждан в качестве основополагающих жизненных ценностей называли мир во всем мире, благополучие страны, возможность принести пользу обществу и государству, духовность и нравственность, образованность и культурность, наличие крепкой семьи. Доктор философских наук Б. А. Грушин писал: «… среди приоритетных ценностей широких масс населения не значились личные богатство, материальные блага, высокий достаток. Нельзя сказать, чтобы народ был вовсе безразличен к этой стороне своего бытия, но вместе с тем она то и дело уходила на второй план в сравнении с духовно-нравственным богатством личности» [4, с. 532].

При характеристике сознания и менталитетных установок советских людей, большинство исследователей приписывает им огромную степень несвободы, прямую зависимость от идеологических мифологем пропаганды. Это вполне справедливо. Но не надо забывать, что в это время, наряду с послушанием и повиновением, существовало и недовольство, ворчание, скептичность, что именно в данный период начали зарождаться инакомыслие и нонконформизм.

Переломный момент в миросозерцании критически мыслящих людей был связан с закрытым докладом Н. С. Хрущева «О культе личности и его последствиях», прочитанном на XX съезде КПСС 25 февраля 1956 года. Доклад вызвал общественный резонанс. Многие не могли поверить, что незабвенный вождь И. В. Сталин, на протяжении многих лет совершал массовые беззакония и убийства. XX съезд заставил усомниться во многих незыблемых прежде постулатах и идеях. Он во многом повлиял на формирование мировоззрения будущих диссидентов и правозащитников. Так, диссидент В. Осипов вспоминал: «Доклад Хрущева был нам прочитан на закрытом комсомольском собрании в Коммунистической аудитории МГУ на Моховой. На стенах висели четыре портрета: Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин. Конечно, я был потрясен этим докладом. Все сразу приобрело знак «минус»» [5, с. 171].

Доклад Н. С. Хрущева не был опубликован в печати, но партийное руководство понимало, что сохранить в секрете прочитанное на съезде не удастся. Поэтому оно решило ознакомить с ним коммунистов и комсомольцев, беспартийных служащих, рабочих, колхозников, студентов. Начались стихийные споры и дискуссии, чего и боялась верхушка партийной номенклатуры. Советские граждане, почувствовав определенную свободу, заговорили более открыто; некоторые почувствовали потребность глубже окунуться в историю, разгадать причины и условия формирования «культа личности». Они пытались по-новому посмотреть на старые проблемы политического, экономического и социального порядка. Подобные попытки вызывали страх и негодование у Н. С. Хрущева и его окружения. Партийная элита пыталась контролировать ситуацию, препятствуя возникновению эмоционального всплеска недовольства. Но это не всегда удавалось. Почти на каждом заводе, предприятии, в учебных заведениях поднимался вопрос — почему столько лет не противостояли Сталину его соратники, видевшие беззакония и преступления? На партконференции г. Куйбышева было следующее заявление: «Трудно себе представить, чтобы один человек навязал свою волю шести миллионам членов партии. Подобных фактов не знала ни одна революционная партия рабочего класса. Это стало возможным в результате неправильного воспитания членов партии, угодничества, подхалимства и трусости» [6, с. 133]. Некоторые не боялись говорить слишком «крамольные» для власти заявления, ставя под сомнение «святая святых» — целесообразность социалистического строя. Так, рабочий А. А. Алексин в письме в редакцию журнала «Коммунист» смело писал: «Как можно требовать от советских людей какой-то социалистической идеологии, когда социализм не дал реального обеспечения... развития человеческой личности. Ведь социализм насажден росчерком пера… Возьмите в массе советскую интеллигенцию: инженеров, врачей, учителей и т. д. Ведь это же сплошная нищета. Возьмите колхозника, который в подавляющем миллионном большинстве получает 200 граммов хлеба на трудодень и копейки деньгами. Батрак у помещика получал гораздо больше. Вот вам «конкретная экономика» [6, с. 142]. И подобных высказываний было много. Партия боролась с ними: недовольных выгоняли с работы, исключали из партии, подвергали «профилактическим беседам». Были и более жесткие меры. Руководство партии и страны, знакомясь с письмами и сводками общественных настроений, составленными органами КГБ, читая критические замечания в свой адрес, не пыталось разобраться в их причинах, исходя из условий реальной действительности, из осознания, что в «социалистическом рае» не все благополучно. Все скептические высказывания партийная номенклатура приписывала к антисоветским действиям, которые возникли в результате потери бдительности отдельных групп населения, тлетворного влияния буржуазной идеологии, сотрудничества с иностранными агентами и шпионами.

Антиправительственные взгляды чаще всего рождались в молодежной среде, среди студенчества крупных городов. В связи с этим известный историк А. В. Пыжиков писал: «Частичная либерализация внутренней жизни в Советском Союзе при Н. С. Хрущеве, известная под названием «оттепели», вызвала серьезные сдвиги в сознании советской молодежи, пробудила ее к активной самостоятельной социальной жизни, создала условия для развития многих политических, культурных, духовно-нравственных феноменов… Новым в настроениях учащейся молодежи было и то, что она уже не сносила покорно гонения и репрессии за смелость иметь собственные суждения» [7, с. 278–279].

Студенчество, в особенности столичных вузов, активнее других пыталось понять причины неустройства советской действительности. В результате этих поисков, многие из них разочаровались в самой системе, которая сковывала любые инициативы, выходящие за пределы дозволенного и четко очерченного партией круга возможностей. Но таковых было еще немного. Большая часть молодежи верила в систему, социализм и коммунизм. А причины неудач современной жизни видели в отходе от ленинских принципов и заветов, бюрократизации руководителей партии и страны, их личном обогащении за счет населения. Молодые люди были убеждены, что партия нуждается в обновлении. Они верили, что приток молодых инициативных и честных граждан в партийные структуры позволит реформировать ее изнутри, в результате чего будут ликвидированы все недостатки.

Студенчество в середине 50-х гг. XX века проявляло завидную смелость и открытость при обсуждении ряда вопросов, поставленных на повестку дня комсомолом. Это вызывало негодование у партийных работников. Так, член парткома Московского государственного университета Салищев говорил: «…Группа студентов исторического факультета перед каждым собранием применяет методы насилия, распространяют листовки, где, например, пишут, что, если будут обсуждаться вопросы — как провели лето, как работали студенты на целине, то нужно отвечать так: целина — это авантюра, что это безобразие, студентов послали туда необученных, что это гибель, травмы; что на целине студенческая жизнь для начальства — копейка и т. д». [8, с. 101].

В конце 50-х гг. большая часть молодых людей из среды интеллигенции, разочаровавшись в прежних иллюзиях о возможности сотрудничества с властью, готовой пойти на уступки, пошла по пути создания подпольных организаций, кружков и самиздата. Первоначально молодежь собиралась в квартирах у кого-нибудь из знакомых, где она свободно разговаривала, обменивалась мыслями, занималась самообразованием. Позже подобные «кухонные» компании стали обсуждать насущные проблемы советской действительности, подготавливая почву будущим диссидентам и правозащитникам.

В конце 50-х — начале 60-х гг. XX века недовольство охватило не только свободолюбивую интеллигенцию, но и послушных и преданных власти рабочих и колхозников. Социально-экономический курс Хрущева давал сбои. И хотя в целом уровень жизни населения в годы нахождения у власти Никиты Сергеевича повысился, полностью удовлетворить нужды советских граждан не удалось.

В начале 60-х годов экономика СССР переживала упадок. Уменьшение валовой продукции промышленности, в сельском хозяйстве — «раскрестьянивание села» (ликвидация подсобных хозяйств колхозников, массовый забой скота), неудачи «кукурузной эпопеи», нехватка зерна привели к значительному обеднению населения. Дефицит товаров, а также рост цен на продукты первой необходимости вызывали разочарование и раздражение горожан. Ухудшение качества жизни рабочих и служащих способствовало их участию в стихийных бунтах в Краснодаре, Муроме, Александрове, Бийске в 1961 году. Апогеем кризиса стали волнения в Новочеркасске в 1962 году. Не лучше жилось колхозникам, страдавшим от обострения продовольственной проблемы и упадка личных подсобных хозяйств.

Особое раздражение и озлобление у широких масс вызывала всем очевидная картина социальной несправедливости. В то время как обычные советские граждане терпели нужду, во всем придерживаясь строгой экономии, партийная и государственная элита имела особые привилегии и высокие доходы, позволявшие приобретать удобную одежду, дорогие вещи, красивые дома, хорошо отдыхать и лечиться. Явные различия в уровне жизни различных групп населения, превращение партийной номенклатуры в «заевшихся буржуев» порождали оппозиционные настроения. Письмо учительницы М. Николаевой о принципах социальной справедливости выражало общее недовольство граждан: «Всем известно, что уравниловки в оплате труда быть не может, но нельзя, товарищи, допускать до колоссальной разницы, которая имеется у нас. У нас заработная плата руководящего работника может превышать зарплату рабочего в 50 и 100 раз!.. И еще одно: как ведут себя наши руководители в быту, не похожи ли в этом отношении некоторые из них на буржуазных правителей?» [9, с. 277].

Популярность Н. С. Хрущева постепенно падала. Для большинства людей он был обыкновенным аппаратчиком, не способным улучшить благосостояние народа. Многие считали его главным виновником усиления и увеличения роли бюрократии и бюрократизма. А. В. Пыжиков очень точно охарактеризовал отношение советских граждан к Первому секретарю ЦК КПСС. Историк писал: «Н. Хрущев не стал харизматическим лидером не только потому, что «был слишком похож на простака с улицы, чтобы люди могли поверить в его способность олицетворять высшую Правду», как полагает, например, А. Ахиезер. Скорее причина корениться в самом обществе, которое в 1950–1960-е годы претерпевает ряд масштабных, прежде всего мировоззренческих, изменений, связанных в том числе с завершающим этапом индустриальной модернизации страны» [10, с. 107–108].

Отставка Н. С. Хрущева в 1964 году в целом по стране не вызвала особых недовольств и возмущений. Напротив, многие с радостью встретили отстранение от власти непредсказуемого политика. Большинство не испытывало никаких чувств, думая, что так и надо. Но были и разочарованные. Они понимали, что новое руководство может «заморозить» и то, что уже было достигнуто. Самая смелая часть общественности, потеряв всякую надежду на возможность либерализации и демократизации режима, вступила на путь диссидентства.

Литература:

1.                  Зезина М. Р. Из истории общественного сознания периода «оттепели». Проблема свободы творчества // Вестник Московского государственного университета. Серия 8. История. — 1992. — № 6. — С. 17–28.

2.                  Российская повседневность: вторая половина XIX — начало XXI века: учебное пособие / Под ред. Л. И. Семенниковой. — М.: КДУ, 2009. — 244 с.

3.                  Маркес Г. СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы! // [Электронный ресурс]: http://royallib.com/read/markes_gabriel/sssr_22_400_000_kvadratnih_kilometrov_bez_edinoy_reklami_koka_koli.html — дата обращения 10. 04. 2015.

4.                  Грушин Б. А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина в 4-х книгах. Жизнь 1-я. Эпоха Хрущева. — М.: «Прогресс-Традиция», 2001. — 624 с.

5.                  Цит. по: Поликовская Л. Мы предчувствие… Предтеча…: Площадь Маяковского: 1958–1965. — М.: «Звенья», 1997. — 400 с.

6.                  Барсуков Н. А. Оборотная сторона «оттепели» (Историко-документальный очерк) // Кентавр. — 1993. — № 4. — С. 129–143.

7.                  Пыжиков А. В. Хрущевская «оттепель». — М.: «Олма-Пресс», 2002. — 511 с.

8.                  Таранов Е. «Раскачаем ленинские горы!» Из истории «вольнодумства» в Московском университете (1955–1956) // Свободная мысль. — 1993. — № 10. — С. 94–103.

9.                  Из письма учительницы М. Николаевой Н. С. Хрущеву о принципах социальной справедливости // Хрестоматия по отечественной истории (1946–1995 гг.) / Под ред. А. Ф. Киселева, Э. М. Щагина. — М.: «Владос», 1996. — 600 с.

10.              Пыжиков А. В. Социально-психологические аспекты общественной жизни в годы «оттепели» // Свободная мысль. — 2003. — № 6. — С. 103–110.