Для российского читателя имя Бориса Константиновича Зайцева (1881–1972гг.) прочно связано с эмиграцией, поскольку большую часть своей жизни он прожил за рубежом. Но главной темой его творчества стала судьба России, которую писатель вынужденно покинул в 1922 году. Ей он посвятил свои рассказы, повести, романы, очерки, эссе. Произведения Б.Зайцева издаются сейчас довольно широко, но большая часть наследия до сих пор находится за границей.
Многие современные критики выделяли в раннем периоде творчества Б.Зайцева тему жизни и смерти. Ей посвящены такие рассказы, как «Мгла», «Тихие зори», «Священник Кронид». Писатель в ранних произведениях воспринимает мир как единое целое, части которого взаимосвязаны и взаимодействуют. Их объединяет идея стремления человека к познанию бытия и поиск им гармонии в окружающем мире. В основе сюжета этих рассказов лежит «история» человеческой жизни. Мы рассмотрим два произведения Б.Зайцева — рассказ «Священник Кронид» (1905) и повесть «Аграфена» (1907).
Рассказ «Священник Кронид» был написан в 1905 г. Первым читателем и судье стал Л.Андреев. Удивительна реакция писателя на этот рассказ. Б.Зайцев признавался, что он написал этюд-размышление о жизни, о гармоничном существовании своего героя в мире, о его привязанности к русской земле и природе. А Л.Андреев увидел же в нем связь с древнейшей литературой и мифологией, в частности, он попытался Б.Зайцеву раскрыть историю имени Кронид, проследить его корни и истоки.
В центре рассказа — жизнь и служба деревенского священника. У него редкое имя Кронид (корень имени происходит от греческого «хронос», т. е. время). Можно предположить, что писатель создает портрет человека своего времени, ценность которого заключалась в служении народу, Богу, семье, русской земле: «…он человек рабочий, честный, тридцать лет попом, имеет камилавку…» [1, с.48].
Пантеистичность мировосприятия писателя проявляется уже в портрете героя, который он создает в рассказе. Улыбкой, бровями и ласковым обхождением с людьми напоминает солнце. Продолжая дорисовывать портрет священника, автор подчеркивает его связь с небом — божественными силами и тесную привязанность к Земле, т. е. Б.Зайцеву очень важны два начала: одновременная приверженность к небесному — божественному и к природному — земному.
С одной стороны, жизнь героя — это соблюдение христианской культуры и традиции, она прослеживается от окончания Великого поста до Троицы. С другой стороны, автору важно подчеркнуть слияние его героя с природой: «…пока Крон читает и молится, в теплой ночи неустанно гудят ручьи, полным тоном, как могучие трубы, а звезд вверху без счету, они неожиданно встают от горизонта, заполняют тьму и так же сразу пропадают у другого края неба» [1, с.49]. Писатель сознательно поэтизирует изображаемый им пейзаж. Поет своеобразный гимн природе, воспринимая ее как часть души окружающего мира и воплощение в ней души человека. Через пейзаж отражает внутреннее состояние повествователя.
Пантеистичность мировосприятия Б.Зайцева выражается и в том, как его герой черпает силу из окружающей природы и считает, что в ней отражается частичка его души:«…Крон сидел и смотрел, а в пруду горизонтально дремали карпы, такие же старые, как он сам; временами мягкие плотички подходили к самому верху, высовывались, пускали круги. В движениях рыб была лень, и Крон чувствовал тогда свои годы и силу весны…» [1, с.52].
Пантеистическое мировосприятие воплощается в рассказе при помощи импрессионистической поэтики, художник ценит и замечает каждый миг природы: «…сверху гремело уже раз при глубочайшем тепле и могущественных тучах; блистало, а пред ударом белая молния осеняла траву… Потом все уносилось, точно чья-то забава на небе, но на полях овес всходил веселее, и внизу по лугам трава тучнела. Земля становилась парной гущей, ползла под ногой. Но на другой день опять выходило на небо солнце, сразу все сохло и произрастало в глубине…» [1, с.51–52].
Подытоживая свои размышления над жизнью главного героя, в рассказе на первый план выходит авторская идея о всеединстве Бога, человека и природы: «Крон скрылся у бакалея и посмеивается на дождь; наверху над ним парусина быстро промокла, но он не беспокоится и без шляпы выставляет под дождь голову…Божественная радуга висит на небе. Крон в солнечных лучах идёт домой и подбирает рясу…» [1, с.53].
В рассказе повествователь чувствует полное слияние человека с природой, в буквальном смысле растворение в прозрачном пространстве. Он способен почти физически ощутить «радостное» соединение дождя с землей, зарождение молнии в небе. Лирический монолог повествователя — это гимн красоте природы, родине и крестьянскому труду. Здесь, как и во многих произведениях Б.Зайцева, главное не действие, не событие, а состояние, настроение, переживаемое рассказчиком-повествователем.
По христианским канонам душа человека достойна вечной жизни. После смерти она может явиться на эту Землю в новом перерождении. Богу подвластно неопровержимое право дать жизнь, продлить её до определенного предела, а затем прервать, призвать человека к себе. «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают. Все, что может рука твоя делать, по силам делай. Потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Екклесиаст 9:5,10) [2, с.312]. Все проявления духовной жизни человека, любовь, ненависть, знание, мудрость, размышление Екклесиаст ставит в неразрывную связь с телом. С разрушением тела прекращаются и жизненные проявления, наступает состояние глубокого сна, состояние полужизни.
Крон — труженик, крестьянин; именно созидательный труд на земле утверждается в произведении как основная сила совершенства. Благодаря тому, что Крон не только священник, писателю удается показать жизнь российского крестьянства, его заботы и праздники в период от окончания Великого поста до Троицы. Художественное пространство в произведении — это и дом Крона, и церковь, где ведет он службу, и вся деревня с ее окрестностями. Языческие и христианские традиции сочетаются в нем, образ церкви включает в себя всеединство Бога, человечества, природы: «...пока Крон читает и молится, в теплой ночи неустанно гудят ручьи, полным тоном, как могучие трубы, а звезд вверху без счету, они неожиданно встают от горизонта, заполняют тьму и так же сразу пропадают у другого края неба» [1, с.51]. Жизнь деревни протекает в гармонии с природным и божественным началами. События ее, их неспешная смена и лежат в основе движения сюжета. Пасха, которая также вошла в природный календарь и стала праздником весны, день Егория, когда освящают скот, праздник Троицы, до него — ярмарка. Крон, как языческое божество, управляет этим миром. Связь его с народом и природой неразрывна.
По роду деятельности он часто видел смерть людей: «Много старых, морщинистых стариков перемерло на Кроновом веку, — с некоторыми из них он ребенком играл в лапту, — и всех он просто и хорошо хоронил, на кладбище за селом. Иногда вспоминает он их де́дов, тех, с кем жил его отец и дед, и еще много других, кого не знает, но которые были тогда, и неизвестными ушли отсюда — все в одно место, туда же, на кладбище, где и о.Петр, Никодим и другие» [1, с.52].
Для героя смерть, похороны — дело привычное, но Кронид не может привыкнуть, объяснить смерть детей. Сама природа в этот момент окрашивается в импрессионистические тона: «…Последнее время много ребят поумирало, «все живот». Маленькие гробики легко и быстро тащат на кладбище, на горе, в дальний угол, здесь много детских холмиков: среди них трава, а рядом канава с полынью. Очень далеко видно отсюда; славная страна лежит вокруг, как золотое блюдо…; Крон неторопливо воскуряет ладан, смотрит вдаль; в мерном полете кадильница сначала подымается над горизонтом в небо, потом уходит вниз. С четырех сторон идет несильный ветер, дымок бледно и покорно стелется, сизеет. Сзади плачет баба; красный юноша подпевает. Скоро опускают гробик — и конец…» [1, с.53].
По христианским канонам душа человека достойна вечной жизни. После смерти она может явиться на эту Землю в новом перерождении. Кронид как никто это понимает и принимает.
Наиболее значительным дореволюционным произведением Б.Зайцева, затрагивающим тему жизни и смерти, считают повесть «Аграфена» (1907), которую сравнивают с драмой «Жизнь Человека» Л. Н. Андреева. Рассказ посвящен вечному обретению себя, очищению через земные муки. Перед нами предстает история жизни крестьянки, познавшей страдания, горечь утрат, крушение надежд, но смирившейся и принявшей все испытания, выпавшие на её долю как божественную благодать. Примечательно, что через эпизоды жизни простой крестьянки Аграфены автор раскрывает не только сущность русского национального характера, но и решает вечные философские вопросы. Проблемы жизни и смерти, счастья и страданий, порочности и чистоты касаются каждого человека.
В повести «Аграфена» прослеживается идея о Боге и вечной любви. Бог сливается с природой. Он — сама вечная и мудрая природа. Религиозная направленность мировосприятия писателя здесь противоречива: с одной стороны, христианская точка зрения, с другой — элементы пантеизма, начала чисто языческие: «…она стала на коленях и молилась вслух полям, овсам, небу, Богоматери кроткой и милостивой, посетившей в тот вечер нивы» [3, с.80]. Автор пребывает в мистико-пантеистическом состоянии. Христианство же воспринимается им скорее со стороны эстетической: оно проявляется как общее состояние души художника.
Значительное место в «Аграфене» занимают пейзажные зарисовки, изображенные сквозь призму повествователя. Есть в повести эпизоды, в которых описания природы соотносятся с сознанием героини. Автор использует для этого способ замещения повествователя персонажем: «Чуть видные, молочно-пепельные облачка тянулись в небе; гроздья рябин краснели, внизу лежал пруд: кристальный, глубокий, — зеркало. У его берега не могла Аграфена не остановиться, и, смотря на прозрачные отраженья в нем, — прожила она мгновения бессознательной мудрости. Ее дни, скорби, утраты, та печаль расставания, что глодала ее сейчас, на мгновение были приняты в светлое лоно. И там преобразились» [3, с.95]. Состояние природы передает внутренний мир Аграфены. На миг ей кажется, что все прошло мимо нее, ее жизнь подходит к логическому завершению. Она не видит свое будущее. На мгновенье Аграфене показалось: происходящие события в ее жизни, как времена года, сменяются и следуют чередой.
Композиционно повесть распадается на три части, отражающие этапы жизни героини. В юности Аграфена испытывает жажду, любовь к окружающему миру. Этот период совпадает с первой влюбленностью: «На дальней заре своей жизни, семнадцати лет, стояла Груша в поле, ранней весной. Пели жаворонки, было тихо и серо — апрель, под пряслом бледно зеленела крапива. Груша слабо вздохнула и пошла тропинкой от деревни к большаку…» [3, с.81]. Молодая девушка не верит в Бога, она вообще не задумывается о нем, у нее нет в этом потребности. Но героиня подспудно чувствует тесное слияние с ним.
В зрелые годы, когда Аграфена работала служанкой у барыни, она впервые стала матерью и задумалась о Боге, ее одолевают тягостные и душевные переживания. Жизнь наконец-то обрела смысл. Хотя были в ней периоды и счастья, и отчаяния. Героиня обращается к Богу, начинает осознанно ходить в церковь: «…там она на коленях перед стареньким отцом Досифеем поведала свои печали, плакала и взывала к Богу, прося дать сил. Отец Досифей <…> дал облегчение душевных тягот.
— Возвратись к дочери, ты мать, твое сердце полно чистой любви к ребенку. Проведи оставшуюся тебе часть жизни в служении ему…» [1, с.92].
Сама природа давала ей надежду на светлое будущее. Возвращаясь домой, Аграфена: «…поняла, что тяжелое и огромное осталось сзади; а сейчас так тихо и просто покойно на душе, как не запомнит давно…» [1, с.87]. Священник призывает Аграфену выполнить свое главное предназначение на Земле — быть матерью, принять христианское смирение.
Подсознание героини подсказывало примкнуть к религии, вере, Богу, что нашло отражение во сне о черной монахине с полной до краев чашей. Этот образ становится символом полноценной жизни с осознанной верой в Бога. С этого момента героиня все чаще и чаще задумывается о неизбежности смерти и будущей вечной жизни.
Анюта, дочь Аграфены, единственное «…светлое упование стареющей жизни…» [3, с.96]. Б.Зайцев сумел показать душевное родство этих 2-х женщин, даже после смерти одной из них: «Два дня лежало тело Анюты у матери. Она сидела с ним рядом, молчала и не пускала никого. Ей казалось, что сейчас она знает нечто, чего сказать никому нельзя и чего все равно никто не поймет» [3, с.99].
Смерть дочери приводит Аграфену к Богу, к смирению перед скорой смертью: ««Вот идет та, которую называли бедным именем Аграфены, вкусить причастия вечной жизни». Это были последние слова» [3, с.100]. Прийти к Богу — это принять и смириться с неизбежностью смерти, потому что православие учит, что смерть — это всего лишь переход в вечную жизнь, то есть вера для Аграфены, а значит, и для Б.Зайцева — это способ преодоления страха смерти.
Образ черной монахини — традиционный для русской литературы (вспомним хотя бы рассказ А.Чехова «Черный монах») — тоже становится знаком смерти. В повести «Аграфена» он встречается несколько раз, сопровождая главную героиню: «И в тот весенний час, в полудне пути от дому, случайно задремав на большаке, она видела торжественный сон: мимо, по бледно-зеленым зеленям, медленно и нестрашно шла черная монашка. В руках у ней сосуд» [3, с.97]. Это первое появление черной монахини как напоминание о том, что человек смертен, поэтому она идет пока «медленно и нестрашно». Последний приход черной монахини связан со скорой смертью Аграфены, сразу узнавшей ее. Монахиня протягивает ей скудельный сосуд, чтобы «вкусить причастие вечной жизни» [3, с.52].
По Б.Зайцеву, гармоничное существование человека в мире — это его слияние с небесным и земным, готовность к тяжелому крестьянскому труду и верному служению Богу.
Фраза «причастие вечной жизни», звучащая в конце произведения, подводит итог размышлениям над смыслом человеческой жизни и позволяет выявить позицию автора: человеческая жизнь — лишь краткий миг на земле по сравнению с Вечностью. Смерть — это не небытие, не конец, а возможность проникнуть в тайны Вечной Жизни за пределами земного странствия. Вечное время в своем движении присутствует в каждой мысли писателя, в каждом образе. Все свершается по законам природы, и горе житейское и радости — все подвержено роковому ходу времени. Печаль и меланхолия настигают того, кто задумывается над течением всего сущего.
Литература:
1. Зайцев Б. К. Священник Кронид // Зайцев Б. К. Осенний свет: Повести и рассказы. — М., 1990. — 223 с.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета (канонические). — М., 2012. — 1220 с.
3. Зайцев Б. К. Аграфена // Зайцев Б. К. Осенний свет: Повести и рассказы. — М., 1990. — 223 с.
