Ключевые слова:политические концепты, концепт будущего, программа политической партии.
В древности потребность человека в предсказании будущего удовлетворялась прорицаниями оракулов, жрецов и т. д. В тот период «матрицей, характеризующей определенный тип идеальной детерминации политических отношений и одновременно принцип организации политического сознания общества, выступал миф» [10, с. 8]. Затем будущее прогнозировали философы, религиозные мыслители, на смену мифам пришли религиозные конструкции. Начиная с Нового времени на политической сцене появляются идеологии, которые вытесняют на периферию политического дискурса мифы и религиозные конструкции [10, с. 9]. В настоящее время политическое общение практически всегда идеологизировано, поскольку участники выступают в нем не как самостоятельные личности, а как представители каких-либо политических групп и институтов. Обусловленные идеологией ментальные схемы тех или иных политических партий определяют их вербальное поведение (например, риторические приемы и стратегии, речевые ходы и тематическую структуру политического дискурса).
Человек постоянно желает узнать то, чего еще нет, увидеть то, что ожидает человечество. Будущее является неотъемлемой частью социального времени, основой познавательной, ценностно-смысловой деятельности человека. Самосознание себя и истории невозможно без целостного времени. Обсуждение будущего — необходимый элемент познания, переживания, понимания, творческо-созидательной деятельности вообще [11, с. 147].
Российский исследователь М. В. Ильин главным предметом политического дискурс-анализа считает политику как явление семиотическое, как осмысленное взаимодействие ради достижения цели. В этом случае политика становится коммуникацией, общением, и, своего рода, «языком», который, однако не совпадает с естественным человеческим языком [5, c. 11]. В данном случае речь идет об одном из основных понятий современной политической лингвистики — «языковой картине политического мира» (точнее «лингвоментальной картине политического мира»), которая трактуется как целостная совокупность образов действительности, существующая в сознании (как индивидуальном, так и коллективном) и находит отражение в коммуникативной деятельности. Данная языковая картина является сложным объединением единиц ментального порядка (концептов, понятий, сценариев, метафорических моделей и др.), которые относятся к сфере политического дискурса [13, c. 43].
В своем учебном пособии «Современная политическая лингвистика» Э. В. Будаев и А. П. Чудинов высказывают мысль о том, что речевая деятельность личности или коллективного субъекта политики (например, политической партии) воспринимается как отражение существующей в сознании людей языковой картины политического мира. Подобная деятельность может служить материалом для изучения индивидуальной, социумной и национальной ментальности [1]. Данные положения соответствуют когнитивному подходу к исследованию современного политического дискурса, который мы принимаем в данном исследовании за основной.
В основе когнитивного метода «лежит предположение о том, что человеческие когнитивные структуры (восприятие, язык, мышление, память, действие) неразрывно связаны между собой в рамках одной общей задачи — объяснения процессов усвоения, переработки и трансформации знания, которые, соответственно, и определяют сущность человеческого разума» [6, c. 42]. Методы когнитивного анализа политического дискурса позволяют реконструировать представления человека или группы лиц об окружающем мире, определить его ценностные воззрения. Помимо этого, данные методы помогают составить представление и о политической ситуации, т. к. «внутренние модели мира есть часть объективной политической картины» [2, c. 129].
Одним из наиболее актуальных направлений политического дискурс-анализа в рамках когнитивного метода является анализ политических концептов (концепт-анализ). Зарубежное научное направление, делающее акцент на изучении политических концептов сформировалось под влиянием школы аналитической философии (Рассел, Витгенштейн, Грязнова). Именно в рамках этого направления исследователи впервые попытались посмотреть на мир через призму языка как одного из важнейших социальных конструктов [7, c. 131].
В рамках современного когнитивного подхода в политической лингвистике представляется возможным от описания структур политического дискурса перейти к моделированию его когнитивной базы, что осуществляется через анализ концептов политического дискурса, которые лежат в основе политических предубеждений [14, с. 18]. Именно к этой категории концептов и относится исследуемый в работе концепт будущего.
Политические концепты представляют собой сложные ментальные образования, которые упорядочивают и придают значение происходящим или ожидаемым политическим явлениям, объединяют родственные понятия. Помимо этого, политические концепты приобретают те или иные значения не только благодаря историческим традициям дискурса, и не только из-за множественных культурных противоречий, но, также, благодаря их нахождению в группе с другими политическими концептами [15, c. 52–55).
В нашем исследовании за образец структуры концепта мы принимаем модель, предложенную исследователем И. А. Стерниным [12]. Каждый концепт имеет определенную структуру, хотя и не может быть представлен как жесткая структура, подобно значению отдельного слова. Типы концептов различаются по содержанию и по структуре. Однако каждый концепт обязательно имеет базовый слой, который «всегда представляет собой определенный чувственный образ (автобус — желтый, тесно, трясет; искусство — картины; религия — церковь, молящиеся люди)» [12, c. 58]. Данный образ, называемый кодирующим, является единицей универсального предметного кода (Н. И. Жинкин, И. Н. Горелов), которая кодирует концепт для мыслительных операций [12, c. 58].
Можно говорить о базовом слое концепта — чувственно-образном ядре, которое кодирует его как мыслительную единицу, плюс ряд дополнительных концептуальных признаков. Когнитивные слои, образуемые этими концептуальными признаками и отражающие развитие концепта, его отношения с другими концептами дополняют базовый когнитивный слой. «Совокупность базового слоя и дополнительных когнитивных признаков и когнитивных слоев составляют объем концепта и определяют его структуру» [12, c. 59].
Отметим, что наибольшее внимание в программах современных российских политических партий уделяется именно теме и концепту будущего (в данном исследовании рассматриваются программные документы партий «Единая Россия» и КПРФ).
В плане структуры концепт будущего в рассматриваемых программах относится к сегментному типу, т. е. представляет собой когнитивный слой концепта, состоящий из ядра, окруженного несколькими когнитивными сегментами, равноправными по степени абстракции. Чувственно-образным ядром концепта будущего в Программном заявлении «Единой России» является наглядный образ «свободной, единой, суверенной, процветающей России» [9]. В программе КПРФ ядро концепта — единое, целостное и независимое Отечество [8].
Данные образы практически идентичны, они являются кодирующими, единицами универсального предметного кода, той целью, к которой, формально, стремится каждая из партий. На уровне сегментов концепта будущего программы рассматриваемых партий не совпадают [3, c. 972]. В программе «Единой России» сегменты сформулированы уже и конкретнее — сбережение российского народа; придание нового качества борьбе с коррупцией и создание в России экономики инновационного типа [4]. Тогда как КПРФ формулируют приоритеты шире и абстрактнее — установление демократической власти трудящихся; более широкое участие трудящихся в управлении государством и формирование социалистических общественных отношений. Базовый слой концепта и его когнитивные сегменты представляют ядро концепта.
Но кроме ядра, концепт имеет объемное интерпретационное поле, которое составляет его периферию [12, с. 61]. Исследование показывает, что на уровне периферии рассматриваемого концепта программы партий практически совпадают, поле представлено в основном задачами в социальной, экономической и политической сферах.
Литература:
1. Будаев Э. В., Чудинов А. П. Современная политическая лингвистика. — Екатеринбург, 2006.
2. Гаврилова М. В. Политический дискурс как объект лингвистического анализа// Полис. — 2004. — № 3. — С. 127–139.
3. Жилинская А. В., Сенцов А. Э., Трунтягин А. А. Патриотическая риторика как источник сохранения политического порядка в современной России // Молодой ученый. — 2015. — № 9. — С. 970–973.
4. Захарченко Е. А., Тумакова Н. А. К вопросу аутентичности в обучении иностранным языкам // Молодой ученый. — 2015. — № 9. — С. 1058–1060.
5. Ильин М. В. Политический дискурс как предмет анализа // Политический дискурс: история и современные исследования: Сборник научных трудов / Отв. ред. и сост. Герасимов В. И. и др. — М.: РАН, 2002. — С. 7–19.
6. Петров В. В. Язык и логическая теория: в поисках новой парадигмы. — Вопросы языкознания, № 2, 1988.
7. Петров К. Е. Структура концепта «терроризм» // Полис. — 2003. — № 4. — С. 130–141.
8. Программа Коммунистической партии Российской Федерации [Электронный ресурс] // Коммунистической партии Российской Федерации: сайт. — Режим доступа: URL: http://kprf.ru/party/program (дата обращения 28.02.2015).
9. Программное заявление партии «Единая Россия» [Электронный ресурс] // Единая Россия: сайт. — Режим доступа: URL: http://edinros.ru/er/rubr.shtml?110100 (дата обращения 28.02.2015).
10. Соловьев А. И. Политическая идеология: логика исторической эволюции // Полис. — 2001. — № 2.
11. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество / Питирим Сорокин. — М.: Политиздат, 1992.
12. Стернин И. А. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. — Воронеж, 2001. — С. 58–65.
13. Чудинов А. П. Политическая лингвистика: учеб. пособие / А. П. Чудинов. — 3-е изд., испр. — М.: Флинта: Наука, 2008.
14. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. — Волгоград, 2000.
15. Kelly D., Donway R. Liberalism and free speech // Democracy and the mass media. Ed. by Judith Lichtenberg. Cambridge, 1995.
