Ключевые слова:парламентская партия, программные документы политической партии, политическая концептология.
Для современной политической науки наиболее интересны концепты, которые отражают важнейшие элементы политического сознания нации. Совокупность этих концептов составляет политическую концептосферу, «в которой концентрируется политическая культура нации» [9, с. 43].
Современные исследователи политических концептов выделяют ряд базовых концептов, характерных для политического дискурса: «политика», «политик», «власть», «благо», «целедостижение», «народ», «государство», «интерес» [2; 10]. Рассматриваемый в данной работе концепт будущего является базовым не для политического дискурса, а для личности и общества вообще. Поэтому в рамках исследуемых программ политических партий он выражается в данных политических институциональных текстах как раз через ключевые концепты политического дискурса (путем метафорических переносов).
Сама структура программ политических партий (построение перспектив долгосрочного развития, обилие обещаний и т. д.) способствует яркому отражению в них концепта будущего. Таким образом, вся программа партии может рассматриваться как языковое выражение концепта будущего. По словам А. П. Чудинова: «В одних случаях для правильного понимания смысла того или иного слова достаточно одного предложения, в других — необходимо учитывать значительно более обширный фрагмент текста и даже весь текст» [9, с. 33].
Политические концепты представляют собой сложные ментальные образования, которые упорядочивают и придают значение происходящим или ожидаемым политическим явлениям, объединяют родственные понятия [4]. Помимо этого, политические концепты приобретают те или иные значения благодаря историческим традициям дискурса, из-за множественных культурных противоречий и, также, благодаря их нахождению в группе с другими политическими концептами [11, с. 52–55].
В нашем исследовании за образец структуры концепта мы принимаем модель, предложенную исследователем И. А. Стерниным [7]. Каждый концепт имеет определенную структуру, хотя и не может быть представлен как жесткая структура, подобно значению отдельного слова. Типы концептов различаются по содержанию и по структуре. Однако каждый концепт обязательно имеет базовый слой, который «всегда представляет собой определенный чувственный образ (автобус — желтый, тесно, трясет; искусство — картины; религия — церковь, молящиеся люди)» [7, с.. 58]. Данный образ, называемый кодирующим, является единицей универсального предметного кода (Н. И. Жинкин, И. Н. Горелов), которая кодирует концепт для мыслительных операций [7, с. 58].
Можно говорить о базовом слое концепта — чувственно-образном ядре, которое кодирует его как мыслительную единицу, плюс ряд дополнительных концептуальных признаков. Когнитивные слои, образуемые этими концептуальными признаками и отражающие развитие концепта, его отношения с другими концептами дополняют базовый когнитивный слой. «Совокупность базового слоя и дополнительных когнитивных признаков и когнитивных слоев составляют объем концепта и определяют его структуру» [7, с. 59].
В плане структуры концепты условно подразделяются на три типа — одноуровневые, многоуровневые и сегментные. Одноуровневые концепты включают только ядро, т. е. один базовый слой. Многоуровневые концепты состоят из нескольких когнитивных слоев, которые отличаются друг от друга по уровню абстракции и последовательно наслаиваются на базовый слой [7, с. 59]. К сегментному же типу относится исследуемый в работе концепт будущего. Так, на материале толковых словарей можно представить примерную структуру данного концепта в русском языке [5, с. 78–79; 8, с. 136].
Чувственно-образным ядром концепта является образ состояния, положения кого-либо чего-нибудь в период времени, следующим за настоящим. Этот образ представляет собой базовый чувственный слой, который окружают несколько сегментов, являющихся равноправными по степени абстракции: будущее человечества, будущее страны, будущее науки, будущее партии и т. д.
Базовый слой концепта и его когнитивные сегменты представляют ядро концепта. Но кроме ядра, концепт имеет объемную интерпретационную часть / поле — совокупность слабее (по сравнению с ядерной частью) структурированных предикаций, которые отражают интерпретацию отдельных концептуальных признаков и их сочетаний в виде утверждений, установок, вытекающих из содержания концепта, например: счастливое будущее, прекрасное будущее, думать о будущем и т. д. Интерпретационное поле составляет периферию концепта. Крайне важной является дифференциация в процессе исследования ядра и периферии, т. к. их роль и статус в мыслительных процессах и структуре сознания различны [7, с. 60–61].
Концепт будущего представляет собой важнейший базовый концепт для личности и общества в целом, так как он является одним из элементов ориентационной схемы (время-пространство). Кроме того, он придает динамику и смысл действиям индивидов и общества. Идеология тесно связана с формулированием смысла и разграничением общества через его интерпретации [3; 6].
В данной работе мы рассмотрим выражение концепта будущего в программах основных российских партий, которые формируют Государственную Думу Федерального собрания Российской Федерации по итогам парламентских выборов декабря 2011 года: «Единая Россия», Коммунистическая партия Российской Федерации, Либерально-демократическая партия Российской Федерации и «Справедливая Россия».
Проводя сопоставительный анализ выражения концепта будущего в программах парламентских партий России, представляется возможным отметить, что из четырех рассмотренных политических платформ программа «Единой России» является наиболее крупной по объему (135 страниц), а по глубине детализации идеологической платформы лидирует программа «Справедливой России» (выделены 21 сегмент и 48 слотов).
На уровне представления базового слоя концепта будущего программы «Единая Россия», КПРФ и ЛДПР практически идентичны, в них фиксируется образ «державы», «Родины», тогда как у «Справедливой России» в центре языкового выражения концепта образ «общества». На уровне когнитивных сегментов концепта в основном доминируют схожие задачи в области экономики, в социальной сфере и системе государственного управления. Из общей тенденции в этом плане выделяется программа ЛДПР, в которой уже на уровне когнитивного сегмента указывается «решение русского вопроса», и программа КПРФ, в которой сегменты представляют собой четкую последовательность установления нового порядка под безоговорочным руководством партии: «установление демократической власти трудящихся во главе с КПРФ», «более широкое участие трудящихся в управлении государством» и «завершение формирования социалистических общественных отношений».
Периферия концепта будущего в программах партий значительно различается по объему (от 9 слотов у КПРФ до 48 слотов у «Справедливой России»), тогда как содержание представляет собой описание мер, призванных усилить экономику и социальную сферу в контексте экономической нестабильности в мире. Меры экономического и социального характера представлены в программах большинства партий примерно в равных долях, однако в программе «Справедливой России» отмечается явная ориентация на решение вопросов социального характера (28 из 48 предикаций).
Подробный анализ целей и задач, заявленных в политических платформах партий, позволяет говорить о том, что предлагаемые партиями меры носят, по большей части, идейно-реставрационный, по отношению к советскому периоду, советской тоталитарной идеологии характер, таким способом партии рассчитывают привлечь большее количество избирателей. В наши дни идея сильного государства советского образца привлекательна для российского электората тем, что советское социально-государственное устройство, все-таки, могло защитить людей и от внешних, и от внутренних угроз даже при весьма скудных ресурсах. Однако следует отметить, что советская тоталитарная идеология относилась к типу мифологических идейных образований, поскольку делала акцент не на отображении реальности, а на популяризации искусственно созданной картины мира, повествующей не столько о настоящем, сколько о будущем, о том, что необходимо построить и во что требуется свято верить.
Конструируя образ будущей светлой жизни, партия действовала по принципу «упрощения» реальности, т. е. схематизации живых социальных и политических связей и отношений и подгонки действительности под заранее созданные образы и цели. Такие идеологемы оказываются чрезвычайно далекими от действительности, но одновременно и крайне привлекательными для нетребовательного или дезориентированного сознания масс. Советское государство пыталось обеспечить «себе вечную стабильность с помощью самой простой и удобной меры — устранением альтернатив» [1].
В постсовременном же обществе политическим партиям приходится отказаться от претензий на тотальный контроль над будущим, граждане сами вправе выбирать оптимальную для них концепцию будущего, представляемую в программе той или иной партии. Важнейшей задачей партии становится создание образа будущего, который будет наиболее востребован народными массами.
Литература:
1. Бауман З. Пять прогнозов и множество оговорок // Иностранная литература. — 2006. — № 8. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL: http://magazines.russ.ru/inostran/2006/8/ba14.html (дата обращения 22.04.2015).
2. Гаврилова М. В. Ключевые концепты русского политического дискурса «народ», «власть», «Россия» [Электронный ресурс] / URL: (дата обращения 07.04.2015).
3. Жилинская А. В., Сенцов А. Э., Трунтягин А. А. Патриотическая риторика как источник сохранения политического порядка в современной России // Молодой ученый. — 2015. — № 9. — С. 970–973.
4. Непойранов А. С., Ростова Е. С., Тумакова Н. А. К вопросу об эффективных способах изучения английского языка и возможных сложностях восприятия иноязычной речи // Молодой ученый. — 2015. — № 9. — С. 1150–1153.
5. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: АЗЪ, 1995.
6. Пятых К. Н., Сенцов А. Э. Представление концепта будущего в политической идеологии современной России // Молодой ученый. — 2015. — № 8. — С. 808–811.
7. Стернин И. А. Методика исследования структуры концепта // // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / Под редакцией И. А. Стернина. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. — С. 58–65.
8. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д. Н. Ушакова. Т. 1. — М., 2000.
9. Чудинов А. П. Политическая лингвистика: учеб. пособие / А. П. Чудинов. — 3-е изд., испр. — М.: Флинта: Наука, 2008.
10. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. — М., Волгоград: Перемена, 2000.
11. Holmes S. Liberal constrains on private power?: reflections on the origins and rationale of access regulation // Democracy and the mass media / Ed. by Judith Lichtenberg. Cambridge University Press, 1995. P. 21–66.
